В таблице номер 7 показаны временное расхождение или деления праязыков. Как мы видим , на основании проведенного исследования Дибировой Х. Д, в работе «Роль географической подразделенности и лингвистического родства в формировании генетического разнообразия населения Кавказа»[1], ингушский и чеченский языки начинают развиваться самостоятельно примерно 1400 лет назад.
Посмотрим как данные лингво-генетического исследования согласуются с историей.
Некоторые чеченские, осетинские и др. деятели высказывались о том, что фонему «ф» якобы ингуши «переняли от осетин» и якобы она исторически не является вейнахской, проверим так ли это, или же у других она вытеснена другими звуками.
Во многих словах ингушского языка эта фонема присутствует, причем в старых словах, например связанных с водой, а названия «водных объектов,- говорит филолог и географ Агеева- как правило существуют с глубокой древности. В большинстве случаев они древнее названий населенных пунктов возникших на берегах рек и озер в более позднее время[2]. Приведем несколько ингушских водных названий: форд (море), Форта (Фортанга), Футтун. Такие старинные ингушские топонимы, ойконимы как: Фуртуог, Футтунчи, Фалхан, Фаранз- Кхалл. Так же ингушские фамилии как: Фаргиевы, Фатхильговы, Ферзаули, Фалхановы и др.
Следовательно, ингушские общества, прежде чем поселиться в ущельях и долинах тех же рек Фортанги и Футтун, назвали их с заглавными буквами Ф. То есть эта буква была у ингушей в употреблении прежде чем они назвали реки именами Форта, Футтун и затем обжили эти ущелья.
Известные лингвисты И. М. Дьяконов и С. А. Старостин в своей работе « Хуррито-урартские и восточнокавказские языки» приводят правосточнокавказскую фонологическую систему, в перечне которых присутствует и фонема «ф»[3].
А ингушский язык, относится к автохтонным восточнокавказским языкам и следовательно «ф», закономерна в нашем языке.
В хурритском языке, родственном ингушскому, так же эта фонема присутствует и родство между хуррито-урартскими и восточнокавказскими языками «может считаться доказанным», заключают И. М. Дьяконов и С. А. Старостин[4].
Теперь же обратим внимание на ранне- средневековое Аварское царство Серир или Сарир (6-12вв), где по мнению многих исследователей, также частично проживали и предки чеченцев.
А. Д. Вагапов например, в статье «Этимология слова "чеченец" означает "красивый"» пишет: « равнинная часть Чечни входила в состав Аланского царства, а горная — в состав царства Сарир».
Основное население царства Серир и правящий класс, надо полагать, составляли предки нынешних аварцев, тем не менее было оно полиэтническим. Приводятся сообщения аль- Масуди о том, что проживали в Серире 72 этнические группы, и Ибн Русте сообщающего о «различные племена людей» в Аварском царстве Серир[5].
Весьма кстати тут цитата из «История народов Северного Кавказа» под редакцией Нарочинского: «Облик культуры населения горной Чечни к востоку от Аргуна определялся большим сходством с культурой Дагестана. Здесь прослеживаются примеры поразительного сходства, а порою и тождества с раннесредневековыми памятниками прежде всего Аварии («царства Серир»)»[6].
Чаберлоевцы также говорили на аварском, как говорит видный историк Магомедханов: « чеченцы- чаберлоевцы знали аварский язык>...<В союз сельских общин «Технуцал» с центром в селении Ботлих, помимо ботлихцев, годоберинцев, андийцев, (села Кванхидатль, Муни, Рушуха, Орта-кола) и чеченцев (отселки Арас- Гариколи, Акишаин Коло), входили собственно и аварцы»[7].
Предки чеченцев проживали в дальнейшем и в других феодальных дагестанских образованиях, в таком как например «княжество Гумбета и Чечни», где правила аварская династия Турловых или Турурав (XVI - XIX вв.). На ряду с Гумбетом они правили «также и на землях лежащих к северу и северо-западу от Андийского хребта – в средней части бассейна реки Аргун (начиная примерно от сел. Дубаюрт и до Ханкалинского хребта[8]», то есть на территории Чечни. Резиденцией князей Турловых была в горном, авароязычном Гумбете и вторая в ауле Чечень. Не вдаваясь в детали истории этого княжества, подчеркнем лишь многовековую связь между аварским этносом и чеченцами, цитатой по Айтберову: «между чеченцами и
аварцами существовала издавна довольно прочная связь и, причем – разносторонняя. Она была в течение весьма долгого времени – следует здесь отметить - гораздо более сильной, чем связь между чеченцами и, что небезынтересно, близкородственными для них ингушами[9]».
Такого же мнения и чеченский историк Багаев Муса, который пришел к выводу, что археологические исследования горных районов Чечни и Дагестана (датируемые 5 - 12 вв) подтверждают историческое единство и целостность этих культур[10].
Примечательно так же то, что аварскому языку не свойственна фонема «ф», на что указывают и лингвисты: «При образовании губных в аварском языке, в отличие от русского, губы прижимаются слабее. Глухой [п] в аварском языке произносится как придыхательный, [в] характеризуется как губно-губной щелевой, а [ф] вовсе отсутствует.»[11].
Вполне естественно, что живя в Аварских нуцальствах, часть населения представлявшая предков чеченцев , будучи не титульной нацией, испытывала на себе сильное влияние и аварского языка в том числе.
Большое влияние на этногенез чеченцев и на чеченский язык в частности, оказал и кумыкский мир. Мы находим указание на это, у той же «История народов Северного Кавказа»: «Шамхалъство. Шамхальство занимало огромную по масштабам Северного Кавказа территорию, простирающуюся от р. Терек (низовья Терека- прим. авт.) на юг до границ уцмийства Кайтага и от Каспийского моря на запад до центрального нагорного Дагестана. Столицей владения был Казикумух, о чем свидетельствуют не только письменные источники, но и сохранившееся до наших дней в Кумухе семейное кладбище шамхалов. Шамхальство объединяло большое число народностей Северо- Восточного Кавказа: ногайцев, часть чеченцев, кумыков, верхнедаргинцев, лакцев, агулов, часть аварцев, лезгин и др. В сфере влияния шамхалов находился также целый ряд объединений и союзов сельских общин Дагестана.»[12].
Естественно, что продолжительное и довольно тесное сожительство с носителями тюркских языков (начиная с 10- 12 вв.), так же отразились и на языке чеченцев. Доминирование же кумыкских заимствований в чеченском языке, обусловлено развитием тюрко- кавказского двуязычия[13].
Зарема Ибрагимова по этой теме приводит цитату Семенова: «О чеченцах Кумыкской плоскости Н. Семенов в конце 1880-х годов писал: «В той самой полосе плоскости, где находятся Баташ- Юрт и Байрам аул, разбросано до 10 аулов, населенных, по крайней мере, наполовину чеченцами. Многие фамилии этих чеченцев успели уже утратить свой природный язык>...<Тем самым, например, чеченцы- жители некоторых селений Кумыкской равнины, считавшие родным языком кумыкский, но осознававшие себя чеченцами- причислялись к кумыкам»[14].
Таким образом, сильное влияние кумыкского на чеченский язык так же очевидно. Посмотрим же теперь, присуща ли фонема Ф кумыкскому языку:
«Кумыкские согласные [в, ж, й, ф, х, ц, ч, ш] по артикуляции в значительной степени отличаются от аналогичных согласных русского языка.
Согласные [гъ, гь, къ, нг] и аффриката [дж] кумыкского языка не имеют аналогов в русском языке. Согласные [ф, ц] вошли в кумыкский язык из русского языка. Преимущественно из русского языка проникают варианты согласных [в] (зубно-губной), [ж] (в начале слов).
В заимствованных из русского языка словах согласные [в], [ф], [ц] в речи преимущественно старшего поколения подменяются близкими по артикуляции кумыкскими согласными
[в] > [б],[п],[в] (губно-губной);
[ф] > [п];
[ц] > [с].
Некоторые русизмы вошли : кумыкский язык с изменениями в орфографии, например: педире "ведро", сиган/сиян "цыган", картоп "картофель", панар "фонарь", сарапан "сарафан", кампет "конфета", пайтон "фаэтон".
Поздние заимствования в кумыкском языке сохранили согласные [в, ф], тем не менее артикуляционно эти согласные существенно отличаются от тех же звуков русского языка.[15]»
Сюда же можно отнести слова: Патиха (Фат1ихьа), Пятимат (Фатима), Пирдовс (Фирдавс) и др.
Чеченский исследователь Р. В. Гадаев в статье научного журнала, выражает подозрение, что буква Ф вероятно все же была и у предков чеченцев: «Начнем с буквы «ф». В чеченском языке нет фонемы, обозначаемой данной графемой. Однако эта фонема активно внедряется в чеченский язык вследствие проникновения соответствующих лексем из русского языка или через русский язык, и этот процесс будет усиливаться в будущем>...<В прошлом, видимо, звук «ф» присутствовал в нахских языках, в том числе и в чеченском, а затем в силу разных причин исчез и сохранился только в ингушском языке (и, по свидетельству исследователей, в некоторых диалектах чеченского языка)[16]».
А диалекты на которые намекает Гадаев, на самом деле, есть не что иное как диалекты и говоры именно ингушского языка. Так известный лингвист А. Н. Генко, на основании проведенных им полевых работ заключил, что на ингушском языке говорят жители сегодняшних районов Галан-Ч1ожа, Итумкали, ингуши/ кистины Ахметовского района Грузии и др[17].
Итак. Начиная с раннего средневековья (Серир (6 век)) и более поздние: княжество Гумбета и Чечни, Ункратль, Ансалта, Шамхальство и др.) чеченцы очень тесно взаимодействуют с этносами горного Дагестана и Терско- Сулакского междуречья (Кумыкской плоскости), где их язык претерпел значительные изменения, в результате чего фонема «ф» была вытеснена звуками п, х, в, свойственных аварскому и кумыкскому языкам.
В этой связи, результат лингво-генетического исследования, упомянутый в начале статьи(1400 лет), не только не вступает в противоречие с исторической ретроспективой, но и дополняет ее.
В связи с вышеизложенным, так же примечателен вывод Н.Ф. Яковлева:
"Когда же сложились чеченцы , как национальность? Со второй половины XVI века начинается миграция ИНГУШСКИХ ПЛЕМЕН из нагорной полосы на теперешнюю чеченскую плоскость. Эта эмиграция вытеснила гребенских казаков с места их первоначального поселения по реке Сунже – за Терек. Многочисленные нагорные племена из Нашаха, с верховьев Аргуна и из Чаберлоя вновь перемешались на плоскости, подпали под влияние соседних плоскостных культур (русской, кабардинской, ногайской, кумыкской и калмыцкой) и дали в результате НОВУЮ культурную область с новыми центрами, в которых сформировались НОВАЯ культура и НОВЫЙ ЯЗЫК – чеченский»[18].
____________________________________________
Источники:
1. Дибирова Х. Д. «Роль географической подразделенности и лингвистического родства в формировании генетического разнообразия населения Кавказа». Москва 2011, с. 21
2. Р. А. Агеева «Происхождение имен рек и озер» Москва 1985, с. 8
3. И. М. Дьяконов и С. А. Старостин « Хуррито-урартские и восточнокавказские языки» // С. А. Старостин. Труды по языкознанию. Москва, 2007, с. 362
4. И. М. Дьяконов и С. А. Старостин. Ук. соч., с. 406
5. Казанбиев “Государство Сарир: проблемы становления и развития” Махачкала, 2009, с.13
6. «История народов Северного Кавказа» 1988 г., стр. 104 Махачкала, 2009 , с. 13
7. М. Магомедханов «Дагестанцы: этноязыковое многообразие и культурная идентичность» Санкт-Петербург, 2010 , с. 31
8. Айтберов «Аваро-чеченские правители из династии Турловых и их
правовые памятники XVII в.» Махачкала, 2006 , с. 3
9. Айтберов. Ук. соч., с. 2
10. Багаев «Культура горной Чечни и Дагестана в древности и средневековье : VI в. до н.э. - XII в. н.э.» Москва 2005, с. 34
11. Султанахмедова К.А., Якубова А.А., Сантуева Э.З. « Сопоставительный анализ согласных звуков русского и дагестанских языков (на примерах аварского и лакского языков)// Журнал Фундаментальные исследования» №2 (часть 18) за 2015 г., с. 4094
12. «История народов Северного Кавказа» Ук. соч.,, с. 172
13. Сельмурзаева «Лексико-семантическое освоение тюркских заимствований в чеченском языке» Грозный, 2012 , с. 7.
14. Ибрагимова «Чеченцы в зеркале царской статистики (1860 - 1900)» Москва 2006, с. 14.
15. Ольмесов Н.Х. Сопоставительная грамматика кумыкского и русского языков. Фонетика, морфология. Махачкала, 2000г.
16. Гадаев «Вестник Ставропольского государственного университета» 2010, вып. 67, с. 137, 138.
17. Генко А.Н., "Из культурного прошлого ингушей", Ленинград, 1930г , с. 683-684.
18.Яковлев Н. Ф. «К вопросу об общем наименовании родственных народов. Чеченцы и ингуши» // Записки Северо-Кавказского Краевого Горского НИИ. Ростов-на-Дону, 1928. Т. 1. с. 197.