Фатима пришла к колодцу за водою,
Взволновалась, видя кто стоит.
И кувшин набрав была уж не собою,
Всё ждала когда заговорит...
Думала услышать: "Как погода?
Жарко будет, видно, не в тени..."
Но упал кувшин, разлив всю воду:
"Я люблю тебя...за правду извини..."
Фатима не знала что ей делать,
Звать на помощь, плакать иль молчать,
Гордость разгореться не успела,
Чужестранец пылко стал вещать:
"Я шагал через пески пустыни,
Чтоб сокровища найти у пирамид.
Но придя сюда, услышав имя,
Понял я, что клад не там лежит.
Началась война меж племенами,
Караван в оазис взял маршрут,
Это всё не выразить словами,
Осознал вдруг, что меня здесь ждут.
И прошу - ты стань моей женою,
Будь моею...я...тебя люблю...
И чтоб ближе стать хоть чуточку с тобою,
Свой порыв сейчас же объясню.
Ту войну, что развязали люди,
Я сначала даже презирал.
Миф о подношении на блюде,
Полной мерой тут же осознал.
Но войдя в оазис на рассвете,
Видя чудо - рай среди песков,
Слыша как смеются ваши дети
Понял - Мир - то праздник без оков.
А когда тебя увидел у колодца,
Благодарен был я той войне,
Что в одном из мест под общим солнцем,
Нас оставили с тобой наедине..."
Девушка конечно же смутилась,
Но, казалось, этих слов ждала:
"Та война, что где-то затаилась,
Ведь когда-то кончится она..."
Сантьяго пальмы оглядел и вспомнил,
Когда-то он был вольным пастухом,
Теперь же стал любовью окрылённым,
Ведь клад пред ним...остаться бы вдвоём...
И больше даже ничего не надо,
Словами чувства не договорить.
Лишь просто быть всегда с любимой рядом,
И для неё, горя всем сердцем, жить!
Сантьяго не забыл как пас овец,
Уже не манит дальняя дорога,
Не будет странником, ну, станет вновь жилец,
Пася овец у милого порога...
Но Фатима, прочтя такие мысли,
На путника взглянула с укоризной:
"Для смелого всегда важнее жизни,
Пройти свой путь с рожденья и до тризны..."
Потом, наполнив вновь кувшин водою,
Ушла она, оставив юношу наедине с собою.