Последнюю неделю перед Новогодними каникулами с весьма большой натяжкой можно было бы назвать рабочей – коллектив жил предвкушением праздника. На сегодняшнем совещании шеф подвёл итоги года. Назвав их вполне приличными, он даже выделили энную сумму на проведение корпоратива, отменив тем самым обычную в таких случаях складчину, что не могло не быть встречено чуть ли не аплодисментами. Женщины сразу же после совещания принялись за составление меню, распределив обязанности между собою: что кому и где покупать, кто за какие салаты и бутерброды в ответе и т.п. Мужчины, а их в отделе продаж было всего двое - начальник и его заместитель - обязались достать самую лучшую в городе ёлку и, соответственно, установить её в холле офисного здания фирмы. Короче говоря, к последнему рабочему дню последней рабочей недели уходящего года всё было устроено, подготовлено самым тщательным и наилучшим образом.
Евгений Александрович Полуботов, начальник отдела продаж, высокий молодой холостяк тридцати с небольшим лет, весьма приятной наружности, от предстоящего вечера ожидал, наверное, даже больше остальных. Дело в том, что секретарша шефа Юленька, длинноногая стройная блондинка с невероятно роскошными формами, вызывающими неизменную зависть и, как следствие, массу всевозможных слухов и домыслов в среде остального женского персонала, не понятно с чего вдруг стала оказывать ему какие-то особые знаки внимания, явно намекая на то, что она совсем даже не прочь познакомиться с ним более коротко и в менее официальной обстановке, что было несколько неожиданно для Женечки (его по привычке все продолжали звать именно так и после повышения в должности, не при чужих разумеется), поскольку её прочную связь с «самим» уже даже перестали обсуждать, а тут вдруг такое…
— А что ты теряешь-то? – нашёптывал ему его зам, Павел Шустов – Не ты же инициатор! Может, ей шеф отставку дал… Я бы на твоём месте не растерялся...
Короче говоря, посеял в душе сомнения, как тот змей-искуситель, и Женечка решил: будь, что будет! Переговорил с Юленькой и даже получил согласие на продолжение вечера по окончании корпоратива.
Пить Евгений не умел и не любил, позволяя себе лишь изредка бокал пива, но тут, когда все… как-то было неудобно выделяться, а потому он, конечно, выпил… И, наверное, слишком… потому как лица некоторых коллег почему-то вдруг стали расплываться, словно в аттракционе «Кривое зеркало»… Не постоянно, нет, и не у всех одновременно, но всегда непредсказуемо неожиданно – вот только что всё было нормально, и вдруг… смешно… забавно… Но как бы не был он пьян, всё же сумел заметить отсутствие за накрытыми к фуршету столами Павлика с Юленькой…
Испугавшись за неё – вдруг что-то случилось, ведь она такая хрупкая, такая утончённо нежная – поспешил в холл с целью прояснить ситуацию и оба-на… застал их обоих крепко целующимися прямо под той самой ёлочкой, которую он с таким трудом выпросил в леспромхозе… Сначала даже не поверил собственным глазам, потряс головой: нет, картинка не меняется – вот он, вот она, вот ёлка…
— А как же я? – чуть было не закричал возмущённо, но потом, обидевшись и решив прекратить всякие отношения впредь с вероломным другом и ветреной изменщицей, вернулся в комнату, где вовсю бушевало веселье.
— Жень, ты куда запропал? – подскочила к нему Маришка, одна из сотрудниц – Пошли танцевать!
— Нет! Я домой! Вот возьму куртку и пойду…
— Ну, что ты? Ещё же так рано… — продолжала уговаривать та, но видя, что он настроен решительно, быстро наложила что-то со стола в пакет – Вот, держи!
— Что это? Зачем? – не понял Женечка.
— Твой новогодний подарок! Утром, как найдёшь... – засмеялась она и нахлобучила ему на макушку шапку – Холодно на улице, смотри не простудись!
А на улице была ночь. Звёздная-звёздная. Снег под ногами поскрипывал, словно пел, а с неба сыпались и не снежинки даже, а мелко нарезанная серебристая фольга, особенно заметная в жёлтом свете фонарей и многочисленных гирлянд, которыми были опутаны все голые ветки деревьев стоявших по обе стороны дороги. Чтобы срезать путь домой, он привычно свернул в сквер, безлюдный по причине позднего времени. Шёл, ругаясь с Пашкой, вслух, словно тот находился рядом, сопровождал его, обзывая нехорошими словами, что ему было совсем не свойственно… И вдруг уже почти на выходе из сквера увидел нечто странное, ломающее привычный пейзаж, чего тут точно не было ещё днём: возле крайней лавочки кто-то воткнул (не могла же она сама вырасти всего за несколько часов?) в сугроб ярко-зелёную пушистую ёлочку. Совсем не высокую, но и не маленькую – метр с небольшим…
— Лишняя, что ли, у кого-то оказалась? – промелькнула мысль, и он подошёл чуть ближе – Смотри-ка, даже игрушки не сняли…
Игрушек висело мало – несколько шаров разного цвета, но и тем не менее… Протянул руку к ближайшему, синему, и уже хотел было дотронуться до него, как тот вдруг моментально превратился в огромную серую ворону в какой-то немыслимой пелерине густого синего цвета:
— Ну-ну! – прокаркала она скрипучим старушечьим или же сильно простуженным голосом – Побалуй у меня!
От неожиданности парень плюхнулся на лавку и, выпучив глаза, пробормотал:
— Простите, я не хотел вас обидеть, но…
— Не хотел он, видите ли… — вновь повернула та голову в его сторону – Будто у него на лбу это написано…
— Нет, это чёрт знает что такое! – воскликнул в миг протрезвевший Евгений и, схватив пригоршней снег, провёл им по лицу – Чего только не померещится с пьяных-то глаз…
— А вот тут ты прав, милок, прав – пить надо меньше, особливо когда не умеешь! – «раскудахталась» птица – Шёл бы ты отсюда по добру, по здорову пока я добрая! А то ведь неровён час я…
— Да-да-да! – вскочил тот на ноги – Я пойду! Мне тут не далеко уже! – и побежал на заплетающихся ногах к дому, благо до него оставалось не больше ста метров.
Вбежал в подъезд и, не дожидаясь лифта, пулей влетел на свой этаж. Захлопнул за спиной дверь как мог быстро и, не включая свет, подошёл к окну, опасливо вглядываясь в темноту пустого сквера, пытаясь разглядеть… но – что? Или – кого?
Утром, после душа, доставая из пакета продукты и бутылку коньяка, что напихала заботливая Маришка, вдруг чётко вспомнил ночное приключение, и снова мурашки по спине, да не по одной, а прямо-таки табунами:
— Да, ну… Перебрал, вот и пригородилось с пьяных глаз…
И всё бы так для него и закончилось, если бы не синий шар, обнаруженный чуть погодя в кармане собственной куртки…