(«МХТ имени Чехова)
“Нет, широк человек, слишком даже широк, я бы сузил. Черт знает что такое даже, вот что! Что уму представляется позором, то сердцу сплошь красотой. В содоме ли красота? Верь, что в содоме-то она и сидит для огромного большинства людей, — знал ты эту тайну иль нет? Ужасно то, что красота есть не только страшная, но и таинственная вещь. Тут дьявол с богом борется, а поле битвы — сердца людей”.
(Дмитрий Карамазов).
***
«Я не бога не принимаю, пойми ты это, я мира, им созданного, мира-то божьего не принимаю и не могу согласиться принять». (Иван Карамазов).
***
“Зачем, зачем он выходил, зачем тот послал его „в мир“? Здесь тишина, здесь святыня, а там — смущенье, там мрак, в котором сразу потеряешься и заблудишься...”
(Алексей Карамазов)
***
Совершенно седой братец Алеша, роль которого исполняет Роза Хайруллина - немолодая уже актриса... Митя Карамазов (Филипп Янковский), стерегущий Грушеньку под яростный хрип Владимира Высоцкого: «Я поля-а-а влюблённым постелю!!!!!» Смердяков (Виктор Вержбицкий), жарящий настоящую яичницу и выливающий в унитаз «останки Лизаветы Смердящей»...
«Катя-кровосос» (Дарья Мороз) и
“Грушенька со смехом” (Александра Ребенок), вполне мирно уживающиеся в одной постели... “Хохлакова-кубышка” (Марина Зудина), обменивающаяся взорами с ментом, пока на экране плывут субтитры сцены в духе “Любовника леди Чаттерлей”...
Отец Феофан (Светлана Колпакова), отпевающий убитого Фёдора Карамазова песней «Show Must Go On» Queen... И сам Фёдор Павлович (Игорь Миркурбанов), воплотившийся после смерти не в “пароходы, строчки, и другие добрые дела ), а в простой, но очень симпатичный Памятник Себе Любимому...
Это и многое другое дарит зрителям спектакль Константина Богомолова “Карамазовы”. При этом, заметьте, постановка воспринимается на “ура”, и зрители, считающие Достоевского своим любимым писателем из зала в ужасе не выбегают. Да и билеты сюда, мягко говоря, не дешевые.
***
Интересно, что не будь в спектакле разных “отклонений от текста” в виде «голубых” ментов, “Скотского ТВ”, “Калинки-малинки”, субтитров типа: «пока Алеша ходил по б****м...», «надгробных унитазов” - само содержание романа Достоевского нисколько бы не пострадало. Ибо Константин Богомолов включил в свой спектакль как длинные философские споры о вере и невeрии, зле и добре, так и основные эпизоды из «Братьев Карамазовых». Даже тему “греха бездействия” (убийца Смердяков и «знавший, но не донесший» Иван) развил!
Конечно, такой спектакль получился бы более серьёзным и тяжелым для восприятия: у Богомолова “страшные” эпизоды частенько сглаживаются следующим за ним “театром абсурда”. И перестали бы называть постановку сию “трагифарсом», и значительно меньше зрителей ходило бы на типичный, классический вариант “Карамазовых”.
И ещё - исчезло бы нечто очень важное, особо отмеченное Богомоловым: «разговор о нашей действительности, потому что, если ты делаешь театр, ты не можешь не говорить о сегодняшнем дне». Так вот, этого-то самого ощущения “Скотопригоньевска как моего родного города” при другой постановке, имхо, у зрителей бы не возникло. А тут мы получаем стопудовый эффект “родительского дома, начала начал”...
Это у нас из окон домов, в клубах и маршрутках орет попса... У нас “сильные мира сего” (или вообразившие себя оными) творят что хотят. У нас “стражи порядка” - носители беззакония... Не за этой ли правдой идут сюда зрители?
***
Я наблюдала, как во время трогательного (и очень тяжёлого) рассказа Ивана (Алексей Кравченко) о судьбе детей двe девушки выбежали из зала. Хотя уж тут-то режиссёр “виноват” лишь в том, что оставил текст Достоевского в подлиннике. Так что те, кто пришёл на этот спектакль, будучи привлеченными определённого толка рецензиями, явно испытают разочарование: “пикантных” эпизодов им придётся ждать довольно долго, а вот “Достоевского без купюр” будет предостаточно. Четыре с половиной часа, кои длится спектакль - это вам не шутка!