Любовь нечаянно нагрянет

И опять в любовь, как в реку,
Бросим мы тела с разбегу,
И, быть может,
Канем навсегда…
              *     *     *
Кто битым в жизни был,
Тот большего добьётся.
Пуд соли съевший
Выше ценит мёд.
Кто слёзы лил,
Тот искренней смеётся.
Кто умирал,
Тот знает, что живёт…
                Омар Хайям
Феликсу предстоял сегодня тяжелый день. Его подняли с постели ни свет, ни заря, и теперь он ехал на работу по забитым автомобильными пробками улицам столицы – злой, не выспавшийся, вернее, не заснувший в эту ночь ни на минуту, и тихонько матерился, вспоминая недобрым словом свою суматошную работу, руководство, которое всегда «затыкало им все дыры», и особенно свою жену Эллу. Которая, кстати, и была причиной того, что он не сомкнул глаз всю ночь.
Дело в том, что женщиной Эллочка была скандальной, очень любила словесные баталии, и при этом не стеснялась в выражениях, а при случае могла и ножкой топнуть, и тарелку об пол разбить, не пожалев старинного кузнецовского сервиза, подаренного им  свекровью в день их бракосочетания. Конечно, проделывала она это только дома, со своим безответным мужем, который безропотно  терпел все её некрасивые выходки, и только изредка мог произнести хоть что-то, так сказать,  «в кратком ответном слове». Для  всех остальных она была приветливой, отзывчивой и очень доброй молодой женщиной, душой любой компании и утешительницей всех страждущих. Этакой мягкой, ласковой кошечкой, которая никогда не показывает своих острых коготков. И только Феликс знал, какая она на самом деле вздорная, и как громко может орать на него, не выбирая выражений, вытаращив  глазищи, своим криком дав сто очков вперед любой торговке с местного рынка. 
Поженились они пять лет назад, когда Феликсу исполнилось тридцать, и родители ненавязчиво стали журить его – мол, пора, сынок, и прибиваться к одному берегу, заводить свой дом, жену и детишек. А то, не успеешь оглянуться, как и пятый десяток разменяешь. А ведь всё хорошо в свое время. И невесту они ему присмотрели – замечательную молоденькую девушку, у которой было всё, что нужно мужику – и довольно симпатичное личико с милыми ямочками на щечках, и складная фигурка с пышной грудью и аппетитной упругой попкой, и хорошее образование, и собственная двухкомнатная квартира в престижном районе столицы. В общем, как говорится, «кругом шестнадцать». К тому же Эллочка была дочерью их хороших  давних знакомых. Правда, их семьи уже давно не общались, а вот тут как-то случайно родители встретили их на улице, разговорились,  вспомнили кое-что из прошлого, и решили встретиться ещё раз, а там, за рюмочкой-другой  и сосватали своих детей, радуясь, как удачно всё у них получилось.
Увидев Эллочку, Феликс не стал долго противиться уговорам родителей. Девушка была хороша, молода, и свежа, как бутон цветка. К тому же то, что он познакомился с ней не на улице и не в ночном клубе, которые иногда посещал с друзьями, давало хоть какую-то гарантию её добропорядочности. Ну, хоть в этом он не ошибся! Мужчины и в самом деле интересовали её не слишком сильно. Зачем любить кого-то ещё, когда можно любить себя, ненаглядную?! И ещё деньги. Боже, как же она любила эти разноцветные, приятно шуршащие бумажки, которых ей всегда так не хватало! Почему-то Эллочка была просто уверена в том, что их у неё будет значительно больше, когда она выйдет замуж, но вот тут ошиблась, однако – её муж, следователь прокуратуры, звезд с неба не хватал, и оклад имел весьма и весьма умеренный, хотя и носил на погонах две звезды подполковника. Поняв, наконец, что и замужество не поможет ей осуществить мечту о красивой обеспеченной жизни без забот и хлопот, молодая женщина обозлилась на всех – на своих родителей, на родителей мужа, и особенно на самого мужа, который совсем не оправдал её ожиданий. И уже в течение долгих пяти лет почти ежедневно изводила Феликса придирками, слезами и некрасивыми бурными сценами. Именно одна из таких сцен и стала причиной того, что он не смог уснуть сегодня ночью ни на секунду. Хотя ему всегда казалось, что его сну не может помешать даже завывание автомобильной сирены за окном, или разрывы петард в новогоднюю ночь – лишь бы почувствовать подобие подушки под щекой, да хоть как-нибудь привести в горизонтальное положение свое большое тело.      
Кажется, именно сегодня ночью, когда он без сна вертелся на супружеской постели, ему пришло вдруг ясное осознание того, что его Эллочка – это совсем не та женщина, которую он хотел бы видеть рядом с собой, когда просыпается и когда засыпает. И мужчина впервые всерьез задумался о разводе.
Дело в том, что его родители, которых он нежно любил и очень уважал, прожили вместе долгую и счастливую жизнь. Глядя на них, у Феликса сложилось устойчивое мнение, что именно так живут и все остальные люди, и что других отношений между супругами просто не бывает. Конечно, Феликс имел в виду именно тот круг, в котором он вращался, а не маргиналов с их красными, опухшими от неумеренного употребления спиртного мордами и грубыми осипшими голосами – на таких он тоже насмотрелся, каждый день выезжая на происшествия. Но его жена…  За эти пять лет она напрочь развеяла его мечты о крепкой семье, о детях, о славных тихих вечерах вдвоем, о милых застольях с друзьями, и о ночах, полных страсти, нежности и любви.
Может быть, если бы Эллочка нашла себе какую-нибудь работу, у неё не оставалось бы столько сил на ежедневные ссоры с мужем. Но она и думать не хотела ни о какой работе. Вот ещё! Каждый день проводить в каком-нибудь захудалом офисе всё свое время, с утра до вечера, получая  за это жалкие копейки, тогда как молодость и красота быстро уходят прочь без надлежащего ухода – фитнеса, бассейна, дорогого косметического салона и умелых рук богатыря-массажиста!..
…Итак, следователь Феликс Анатольевич Афанасьев ехал на происшествие. По телефону ему сообщили только, что в небольшом поселке недалеко от Москвы молодая женщина убила своего мужа. Почему-то в голове у следователя сразу сложился некий образ этой женщины-убийцы – полупьяная, непричесанная, в засаленном байковом халате, на котором отсутствует добрая половина пуговиц, она безо всякого сожаления всадила кухонный нож в грудь своего супруга, который по совместительству был и её собутыльником.  В доме наверняка полно пустых бутылок, пепельницы доверху забиты вонючими окурками, на столе громоздятся горы грязной посуды, а на давно не мытом полу расплылось огромное кровавое пятно – след совершённого тут преступления. Эта картина была настолько яркой и правдоподобной, виденной им уже не раз и не два, что он очень удивился, когда понял, что поселок, в который он приехал, был весьма и весьма  не прост, а при въезде на территорию у него вежливо попросили предъявить документы, несмотря на то, что сегодня Феликс был в форме, при погонах. Причем, дюжий охранник не  мазнул отсутствующим взглядом по его удостоверению – так, «для порядка», даже не читая фамилии,  а  долго разглядывал его и вертел в руках, разве что на зуб не попробовал, и только потом открыл шлагбаум,  любезно показав рукой, куда ехать дальше, чтобы попасть на улицу Солнечную.
Через несколько минут Феликс остановился у высокого кирпичного забора. Красивые кованые ворота, к счастью, были широко распахнуты – во дворе уже стояла машина милиции и карета «Скорой помощи».  Мужчина припарковался рядом с ними, вышел из автомобиля, остановился, и внимательно  огляделся по сторонам. Он увидел большой  двухэтажный особняк, окруженный ухоженным садом. К входу в дом вела чисто выметенная дорожка, выложенная цветной фигурной плиткой, с обеих сторон окруженная яркими цветами. Вдалеке, сквозь деревья и кустарники, поблескивала на  солнце вода в овальном голубом бассейне. Было очевидно, что хозяева любят свой дом и свой сад, и хорошо заботятся о них. Правда, в дальнейшем всё это будет весьма и весьма проблематично – муж, как понял Феликс из короткого описания дела, погиб, и в его смерти подозревают жену. Так что, теперь заботиться о доме и саде будет некому. Почему-то сразу стало  жаль, что пропадет такой чудный уголок.

- Тьфу ты, черт! Ну, какое мне дело до этого места?! Я и вижу-то его в первый и  последний раз в жизни, - одернул себя мужчина, приписавший свое состояние сегодняшнему недосыпу. Он считал себя серьезным человеком, которому недосуг разглядывать красоты природы, всякие цветочки-лютики и прочую подобную ерунду. Ему дело надо делать. Серьезное, мужское дело, от которого напрямую зависят судьбы многих людей. А все остальное – полная чепуха, на которую не стоит тратить силы и время.
Но в глубине души Феликс всё-таки был романтиком. И мог долго восхищаться и обыкновенным полевым цветком, сорванным во время прогулки, и божьей коровкой, ползущей по зеленой травинке, и закатом солнца, и серебристой лунной дорожкой на воде.
Кстати, в юности он баловался сочинительством. Проза у него получалась совсем неплохо, а вот стихи из-под его пера выходили несколько корявыми, и особого восторга у слушателей не вызывали. Вероятно, потому, что всему надо долго и прилежно учиться. А он, как и Евгений Онегин в одноименной поэме Пушкина,  с большим трудом «ямб от хорея отличал». И всё-таки,  больше он любил поэзию. Ну, что проза? Нанизывай себе слова одно за другим, как бусы на ниточку – хоть в таком порядке, хоть в этаком – никакой разницы, лишь бы падежи соблюдались, да знаки препинания были расставлены по местам. Хочешь, делай предложение  длинным, и описывай какой-нибудь пустяк хоть на полстраницы, а хочешь – сделай его совсем коротким, как удар кнута, ну, как больше нравится автору. То ли дело стихи! Здесь все подчинено четкой рифме,  ничего лишнего, каждое слово в строку!
- Я с детства не любил овал, я с детства угол рисовал, - с восторгом декламировал он Эдуарда Багрицкого, которого очень любил, и в этих двух стихотворных строчках видел целый человеческий характер, талантливо раскрытый автором.
Наверно, если бы жизнь у нас в стране не поменялась так резко, Феликс поступил бы  в университет, на филологический. Но разве теперь нужны филологи?! Вот уж специальность – курам на смех! Господи, ну, кому сейчас  есть дело до русского языка - в стране, где половина населения «ботает по фене», где правила правописания сочиняют полуграмотные чиновники, не умеющие, как следует, связать и двух слов, с телевизионных экранов на всю Россию разносится самая натуральная матерщина, а правильно просклонять трехзначное числительное сможет разве что один человек из тысячи! Ну, а уж о поэтах и говорить нечего. Эти в полном «загоне». Вон, даже наш мэтр Евтушенко не выдержал,  «свалил за бугор». И теперь читает студентам курс русской поэзии в одном из университетов Америки… Нормально, да? Видно, америкосам это нужнее, чем нашей молодёжи… За державу обидно… А что поделаешь? Как говорится, «плюрализм и свобода мнений». В общем, за что боролись… И Феликс, скрепив сердце, пошел в юридический, как советовали ему родители, которые и сами были неплохими юристами, а отец владел известной адвокатской конторой, в которой должен был трудиться и сын по завершении своего образования. Но тот не захотел  продолжать семейный бизнес, пока отец  в силах сам управляться с делами,  решив поднабраться опыта в госструктуре, и после окончания института пошел работать следователем в прокуратуру. Теперь он вполне успешно трудился там, и был на хорошем счету у руководства, потому что делал свою работу на совесть, был трудолюбив, и никогда не манкировал своими непростыми обязанностями.
- А вот и прокуратура приехала, - воскликнул эксперт, ползавший по полу в кабинете хозяина дома, где и произошло убийство, в поисках следов преступления, стараясь не задеть коленями контур тела убитого, нарисованный мелом на ковре, густо пропитанном уже подсохшей кровью. – Здравствуйте, Феликс Анатольевич! Добро пожаловать к нам!
- Приветствую всех! – ответил Феликс, и спросил: - Ну, что тут у нас произошло?
Ему вкратце объяснили, что случилось.
По рассказу жены убитого, вчера, когда она легла спать около одиннадцати часов вечера, её муж был жив и здоров, и собирался часок-другой  поработать в своем кабинете с бумагами, которые принес с собой в кейсе. А так как у неё всегда были проблемы со сном, то приняла снотворное, и очень быстро уснула. Ну, а когда проснулась утром, то оказалось, что муж  убит,  её пижама выпачкана в крови, а рядом на полу валяется пистолет, из которого бедняга и был застрелен.
- Так что, классический случай! – безапелляционно заявил оперативник с погонами капитана, развалившийся в кресле – они возились здесь уже больше часа, и немного устали. 
- А где сейчас эта женщина – ну, подозреваемая? – спросил Феликс, внимательно оглядываясь вокруг.
- У себя в спальне. Она немного не в себе, там у неё врач…
- Значит, допросить её по горячим следам мне не удастся?
- Вряд ли. Дамочка совсем растерялась, и не может  двух слов связать. К тому же она, не переставая, рыдает вот уже второй час.
- Ну, пойду, хоть посмотрю на неё. Иногда лицо человека может многое рассказать о его владельце, как бы он ни старался что-то скрыть.
- Конечно, идите, Феликс Анатольевич! Все мы знаем, как хорошо вы разбираетесь в людях и их страстях – как явных, так и скрытых. Только, по-моему, это-то как раз самый простой случай. Жене убитого лет двадцать, не больше, а муженек её давно разменял седьмой десяток. Такие браки редко заканчиваются тихо и мирно, разве что, супруг вскоре после свадьбы «почит в бозе», и оставит все денежки молодой жене. Ну, а тут целых пять лет вместе. Вполне вероятно, девице просто надоело терпеть этого старика в своей постели, вот нервишки-то и не выдержали! – опять подал голос из кресла оперативник. – Отсюда и огнестрел…
- Не скажите, капитан! Сейчас, по-моему, уже перевелись люди, которые так бездарно распоряжаются собственной судьбой. Ведь эта дама, наверно, хоть и молода, но не совсем глупа, и прекрасно понимает, что надолго сядет в тюрьму за убийство, и не получит денег муженька – уж теперь-то  её, наверняка, лишат наследства как недостойного наследника. Так зачем же ей огород городить – собственноручно совершать это убийство, чтобы провести молодость за решеткой! Чтобы завладеть деньгами престарелого супруга, можно было бы придумать  что-нибудь и поумнее!
- В этом вы, конечно, правы Феликс Анатольевич. Согласен. Но иногда этих баб понять  просто невозможно! Они действуют вопреки всякой логике и собственным интересам!
- А вот, в этом я полностью с вами согласен, капитан, - тяжело вздохнул Феликс, вероятно, вспомнив свою собственную супругу, и пошел вверх по лестнице на второй этаж, где находилась спальня молодой женщины.
- Ну, как тут дела? – спросил он у девушки в белом халате, которая стояла, наклонившись над стулом, где находился её  медицинский чемоданчик, и что-то аккуратно складывала туда.
- Она только что уснула. И теперь будет спать часов десять-двенадцать, даю гарантию.
- Так. Сейчас у нас десять утра. Значит, ориентируемся на восемь вечера. Так?
- Абсолютно верно, - подтвердила женщина-врач, продолжая сноровисто складывать свои вещи в ярко-оранжевый пластмассовый чемодан. – В восемь, и никак  не раньше. Мне пришлось вколоть ей лошадиную дозу лекарства, чтобы она уснула! Должна сказать вам, что нервная система у дамочки ни к черту. А ведь она ещё так молода, бедняжка!
При этих словах женщина покачала головой, вероятно, этим желая сказать, что фигурантке данного дела жилось в этом богатом доме несладко.
Феликс Анатольевич посмотрел на кровать, где лежала молодая женщина с покрасневшим и распухшим от слез лицом, и, тяжело вздохнув, вышел из комнаты – он не любил, когда его работа замедлялась по каким-либо не зависящим от него причинам. Но тут причина была вполне уважительная – не всегда человеческая  психика может выдержать то, что выпало сегодня на долю этой несчастной  женщины. Конечно, если только не  она сама подстроила всё это, как подсказывал ему капитан.
- Так, ну, что? Вы тут уже заканчиваете? – спросил Феликс, снова заходя в кабинет хозяина дома, где произошло убийство.
- Да, ещё максимум на полчаса работы, - сказал эксперт, аккуратно собирая на ватную палочку какие-то крошки  с пола.
- А я попробую пока допросить слуг. От хозяйки сейчас немного толку – врач сказала, что женщина будет спать часов десять-двенадцать, не меньше.
- Как спать?! Ёлы-палы! Да её в КПЗ надо, под замок, и немедленно! – завопил оперативник, вытаращив глаза, и от волнения даже вскочил с кресла, где восседал последние полчаса.
- Да не волнуйтесь вы так, капитан! – успокоил мужчину Феликс. - Никуда она не денется. Успеете ещё её в камеру упаковать, будет на это время…
- Ну, что ж! Это, конечно, ваше дело, Феликс Анатольевич. Вы решаете, что делать, вам и отвечать за всё.
- Вот именно! – сказал следователь, и вышел из кабинета. Он пошел вниз, в гостиную, где его ожидали два охранника, шофер, садовник, горничная, повариха и няня маленькой дочери хозяйки дома.
Быстро опросив всех, кроме няни, он не узнал для себя ничего интересного – никто ничего не видел и не слышал, а обсуждать личную жизнь молодой хозяйки  и её мужа прислуга  никак не желала.
Потеряв надежду выяснить для себя хоть что-нибудь, он вызвал последнюю свидетельницу, которая была в доме в час убийства. В комнату вошла женщина лет сорока с довольно жидкими светлыми волосами, собранными на затылке в крошечный узелок, такими же светлыми ресницами и бровями, и бескровными узкими губами. Издалека ему даже показалось, что у нее вообще нет лица, а вместо него только один расплывчатый светлый круг. Женщина была довольно высокого роста,  худа и костлява, как отжившая свой век рабочая лошадь, а движения её были порывистыми и угловатыми.
- Вот уж, какую няню я ни за что не взял бы для своего ребенка! Да ведь такой только детей пугать, прямо фрекен Бок русского разлива, - подумал Феликс Анатольевич, почувствовав вдруг к этой женщине сильную антипатию, граничащую с отвращением, но тут же осадил себя, и усилием воли заставил взгляд смягчиться, а лицо – чуть улыбнуться вошедшей.
- Ну, здравствуйте, - сказал он, стараясь быть как можно любезнее. – Присаживайтесь, пожалуйста.
Феликс Анатольевич показал ей рукой на стул, стоящий напротив.
Женщина не ответила на его приветствие, присела на самый краешек стула, и уставилась на него своими светлыми невыразительными глазами снулой рыбы.
- Давайте знакомиться. Я – следователь прокуратуры, зовут меня Феликс Анатольевич, я веду дело об убийстве Днепрова Станислава Николаевича – хозяина того дома, где вы работаете.
Женщина опять ничего не сказала, и только чуть кивнула головой, из чего Феликс смог заключить, что она услышала его, и поняла, о чем идет речь.
- А  как ваше имя?
На этот раз женщина разлепила губы, и тихо сказала:
- Егорова, Светлана Павловна.
- Дайте мне ваш паспорт, Светлана Павловна. Мне надо переписать ваши данные в протокол.
Получив из рук няни документ, он стал быстро переписывать  из него те сведения, что ему были нужны.
- Так, фамилия, имя, отчество…, - произносил он про себя то, что видел, - год рождения… место рождения – село Верхние Грязищи. Вот это да! Верхние Грязищи! Значит, есть и нижние, а, может быть, и средние… Ну, конечно, только в таком живописном месте, как «Верхние Грязищи» и  могла родиться такая великолепная, просто неотразимая женщина, как Светлана Павловна Егорова!
Переписав всё, что надо, он отдал паспорт его владелице, и спросил:
- Так что вы можете  сообщить мне по этому делу, Светлана Павловна? Может, слышали, или заметили что-нибудь?
- Все случилось так, как и должно было случиться! – вдруг четко произнесла женщина, в упор глядя на Феликса своими неподвижными глазами. Голос её тоже был глухим и невыразительным, как и сама женщина в целом.
- Что вы имеете в виду? Конкретно?
- Ну, если женщина выходит замуж за человека, который на сорок с лишним лет старше неё, это значит, что ей нужны только его деньги, и как можно быстрее. А тут, видно, терпения не хватило, нервы не выдержали, и…
- Это ваши домыслы, или…
- Ну, почему же домыслы? Не любила эта девка мужа, просто терпеть не могла! Вот и пошла на убийство. Сука бесстыжая… И как только земля таких носит?!
- А  давно вы работаете в этом доме, Светлана Павловна?
- Нет, полгода всего. Только она ведь несильно скрывала свои чувства, мне уже через неделю знакомства с этой семейкой всё было ясно, как дважды два!
- Даже так… Ну, а в эту ночь? Вы что-нибудь слышали? Звук выстрела, например?
- Нет, ничего я не слышала. Я, как ребенка уложила, так сразу и сама легла. А сплю я крепко – устаю сильно. Девчонка избалованная, капризная – просто жуть, все силы за день вымотает, до последней капли. Вечером только бы до постели добраться.
- Понятно. Спасибо вам за то, что вы мне рассказали. И ещё. У меня к вам просьба. Я сейчас должен уехать, так и не допросив вашу хозяйку – она уснула после укола врача, и проспит ещё долго, а у меня нет времени ждать. Так что, если она вдруг проснется, и захочет сбежать или… ну, мало ли что может прийти в голову женщине в её положении?! Вы уж проследите за ней, чтобы не сделала какой глупости, и ни в коем случае не отдавайте ей ребенка!
- Поняла, господин следователь! Можете не волноваться. Она получит девчонку только через мой труп!
При этих словах по лицу женщины проскользнула ухмылка, которая  очень не понравилась Феликсу.
- Ну, это уж слишком, Светлана Павловна! Хватит нам на сегодня трупов, обойдемся и без них. А я часам к восьми вернусь, и допрошу вашу хозяйку…
…Он, действительно, сумел освободиться вовремя, и к восьми вечера приехал в тот дом, где уже побывал утром. Его встречал один из охранников, которому Феликс Анатольевич тоже поручил присмотреть за фигуранткой.
- Ну, что тут нового?
- Пока ничего. Хозяйка ещё не проснулась. Сказать горничной, чтобы разбудила?
- Не надо.  Сегодня у меня был тяжелый день. Пожалуй, пойду в сад, посижу где-нибудь в тени, и немного подышу свежим воздухом. Он здесь у вас просто великолепный!
- Я скажу горничной, она вас проводит!
Через минуту Феликс Анатольевич сидел в саду возле бассейна, в удобном плетеном кресле, а рядом стоял столик с прохладительными напитками и свежими фруктами, принесенными любезной горничной.
Феликс снял пиджак, немного ослабил галстук, и расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке – день был жарким, и, несмотря на то, что солнце уже готово было скрыться за деревьями, жара ещё не спала. Потом он выпил стакан сока, съел персик и несколько виноградин, и откинулся на спинку кресла. Закрыв глаза, мужчина сразу провалился в сон, что совсем не удивительно после сегодняшней бессонной ночи, и утомительного рабочего дня…
…Проснулся он, когда летнее июльское солнце уже укатилось за горизонт, и на улице стало совсем темно и довольно прохладно. Мужчина встал с кресла, и оглянулся. Вокруг не было никого… кроме хозяйки дома, которая тихонько сидела в таком же кресле напротив него со стаканом сока в руках. Женщина оказалась  голубоглазой блондинкой с длинными светлыми волосами, рассыпанными по плечам, совсем ещё молодой.
- Диана Сергеевна, это вы…
- Да, это я! – улыбнулась одними губами та.
- Простите, кажется, я уснул тут в ожидании, когда смогу поговорить с вами.
- А я  вышла в сад, увидела, как сладко вы уснули, и запретила будить вас. Вы, наверно, сильно устаете на работе?
- Не буду спорить, мне сегодня досталось. Горячий денек, и в прямом, и в переносном смысле.
- Понимаю. Пойдемте в дом, я накормлю вас ужином.  Вы же наверняка голодны!
- Но я не могу, так делать не положено! Извините…
- А никто ничего не узнает! Слуги отдыхают, няня в детской, охрана тоже у себя. Пойдемте, прошу вас! Не обижайте меня отказом! Ведь в том, что мы вместе посидим за столом несколько минут, нет ничего дурного! Не правда ли?
- Ну, хорошо. Вы меня уговорили! Я, и в самом деле, не успел поужинать сегодня. Да и пообедать, кажется, тоже.
- Тогда не будем терять времени!
Они вошли в просторную, но уютную кухню, оборудованную по последнему слову техники,  женщина быстро накрыла на стол и наполнила его тарелку до краев.
Феликс Анатольевич принялся за еду, а женщина села напротив, поставила локти на стол, сцепила пальцы в замок и положила на них подбородок. Он бросил короткий взгляд на её лицо, и увидел, что губы её чуть улыбаются, а в глазах, где-то в самой глубине их, застыла тоска и какая-то обреченность – видно, она хорошо понимала, что ждет её впереди, и не ждала от жизни приятных сюрпризов.
- Спасибо, всё было очень вкусно, - сказал Феликс, когда тарелка была уже пуста, и своими словами нисколько не погрешил против истины – жаркое из баранины и салат и в самом деле были великолепны.
- Тогда останемся, и поговорим здесь, или выйдем на воздух, в сад? – спросила Диана, быстро ополаскивая тарелку, и ставя её не место. Феликсу понравилась такая аккуратность молодой женщины – его жена просто кинула бы тарелку в мойку, и это в лучшем случае.
- Пойдемте лучше в сад, подальше от посторонних глаз и ушей, - сказал мужчина, поднимаясь со стула.
Они вышли в сад, наполненный приятной ночной прохладой и сладковатым запахом каких-то цветов. Всё вокруг дышало необыкновенным спокойствием, и настраивало на лирический лад. Но этим двоим было не до лирики. Молодая женщина должна была попытаться доказать свою невиновность, а этот высокий вежливый мужчина – попытаться выяснить, правду ли она говорит, или просто хорошо играет заученную роль.
Дойдя до бассейна, они снова сели в кресла напротив друг друга, и помолчали несколько секунд.
Место для бассейна было выбрано очень удачно – весь он был окружен деревьями и кустарниками, и сюда не выходили окна дома.  Так что, никто не мог наблюдать, что происходит здесь,  создавалось даже ощущение полной изолированности от окружающего мира – как будто они были здесь  совсем одни. 
- Ну, рассказывайте, - сказал Феликс, глядя на молодую женщину, лицо которой было хорошо видно в свете луны, выплывшей из-за облака. Лицо это не было красивым. Во всяком случае, сейчас, когда она была в таком состоянии. К тому же на нем  совсем не было косметики. А ведь всем известно, что косметика способна делать с женщинами чудеса. Но тело её было очень привлекательно – большая грудь, довольно тонкая талия, округлые бедра и ножки хорошей формы и длины. Он любил как раз такие женские тела – пышные, упругие, как будто предназначенные для страсти и любви. Но сейчас было совсем не до этого. Они встретились не для флирта, ему нужно  выяснить важный вопрос – убийца ли эта скромно сидящая в кресле подле него женщина, или кто-то очень сильно ненавидит её, и  хочет, чтобы  ближайшие несколько лет она провела в тюрьме, и лишилась всего, что имеет…
- Что вы хотите от меня услышать?
- Пожалуй, начните с того, как вы стали женой этого весьма и весьма пожилого человека. Кстати, а сколько  вам лет?
- Сейчас мне двадцать три, а когда мы поженились,  было всего восемнадцать.
- А мужу?
- А мужу в то время шел шестьдесят второй…
- По-моему, даже раньше это называлось «неравным браком». И что же заставило вас выйти замуж за человека, который на сорок с лишним лет старше вас, и вполне годится вам в дедушки?
- Вы не поверите мне, но это было сильное, большое чувство. Он был таким умным, таким красивым, таким заботливым и щедрым. А за что ещё можно полюбить мужчину в восемнадцать лет? К тому же он  дружил с моим отцом, и часто бывал в нашем доме.
- И что на это сказал ваш отец, когда узнал об этом романе?
- Конечно, сначала он растерялся, и даже разозлился. Но потом понял, что лучшего мужа мне не найти, и вскоре согласился на наш брак. Я вышла замуж за Станислава Николаевича, и через год родила ему девочку, нашу красавицу Алису, которую он просто обожал.
- Ну, а до брака с вами он уже был женат? У него есть ещё дети?
- Да, он уже был женат дважды, но первая его жена умерла от рака ещё довольно молодой, а вторая жена погибла в авиакатастрофе, когда возвращалась домой из зарубежной туристической поездки.  Детей у них не было.  Алиса – его единственный ребенок.
- Понятно. И как складывались ваши отношения в браке?
- Всё было хорошо, просто прекрасно. И эти пять лет замужества пролетели для меня, как один день. Знаете ли, счастливые дни всегда проходят очень быстро, и только неприятности тянутся нескончаемо, как нудный осенний дождик в октябре.
- Это уж точно, - сказал  Феликс Анатольевич, вспомнив свою собственную неудачную женитьбу, и тяжело вздохнул.
- Так вот. За эти годы я окончила институт, и даже хотела устроиться на работу, но муж сказал, что я должна сидеть дома, и сама воспитывать нашу дочь. И он, конечно, был абсолютно прав. Не правда ли?
Феликс Анатольевич пожал плечами – честно говоря, он не знал, что должны делать жены людей, у которых денег куры не клюют. А это, судя по всему, был как раз такой случай.
- А у вас есть дети? – вдруг спросила Диана.
- Нет, детей у меня нет. У моей жены, знаете ли, другие приоритеты в жизни…
- Понимаю…
- Так. Значит, отношения с мужем были у вас хорошие.
- Да. Очень.
- И что же произошло вчера? Только постарайтесь припомнить все, до мельчайших подробностей.
- Да всё было, как обычно. Мы поужинали.  Потом Станислав Николаевич сказал, что хочет ещё немного поработать, и поднялся в свой кабинет. А я пошла в спальню, приняла снотворное, и вскоре уснула. А когда проснулась…
На глаза Дианы сразу навернулись слезы.
- Это было ужасно! Представляете, я вся была перепачкана кровью, а на полу рядом с кроватью валялся пистолет моего мужа.
- Надеюсь, вы не трогали его?
- Ну, что вы! Конечно, нет. Я же смотрю детективы, и прекрасно знаю всё об отпечатках пальцев. Так что, я не прикасалась к оружию, и сразу позвала охранника, который и вызвал милицию.
- И это всё, что вы можете мне рассказать? Может быть, сквозь сон вы слышали звук выстрела, или ещё какие-нибудь звуки?
- Нет. Это новое снотворное, которое посоветовал мне мой доктор, так хорошо действует, что я сплю очень крепко.
- Что за снотворное? Может быть, я посоветую его своей жене. У неё тоже проблемы со сном.
- Это французское средство, называется донормил. Его можно купить в любой аптеке без рецепта.
- Ну, что ж! Если это всё, то разрешите откланяться. Не могу сказать, что это последняя наша встреча. Хотя, наверно, нам было бы лучше больше не встречаться.
- Что, мои дела так плохи? Да?
- Как вам сказать, Диана Сергеевна? Ну, посудите сами. В доме не было никого из посторонних, только охранники, слуги и вы. Ведь не повариха же его прикончила за то, что он не похвалил её  борщ или котлеты! И потом, только у вас был мотив…
- Какой мотив? – ахнула Диана, а в её больших голубых глазах заполоскался неподдельный ужас.
- Деньги, милая девочка! Деньги… Хотя, как вы понимаете, вам их не видать, как своих ушей, если будет доказано, что  убийца – это вы!
- Но ведь я же не убивала! Поверьте!
- Теперь всё будет зависеть от результатов экспертизы. И если она покажет, что стреляли вы, то, скорее всего, уже завтра вы окажетесь в камере.
- О, Боже! В камере… А моя дочь? Что будет с ней, моей маленькой Алисой?!
- У вас есть близкие родственники?
- Нет, никого.
- А ваши родители?
- Отец умер год назад, а мама – когда мне было двенадцать.
- Ну, вы же знаете, где оказываются  дети, у которых нет родных…
- Знаете, мне кажется, что сегодняшний день – это просто кошмарный сон, и мне надо сделать усилие, чтобы проснуться…
- К сожалению, всё это правда. И я не советую вам делать глупости. Если вы надумаете сразу же после моего ухода сесть в машину, и уехать как можно дальше, то вас всё равно поймают, а я в лучшем случае лишусь работы. Потому что не должен был…
- Я всё поняла! Это вы дали мне возможность побыть дома, и немного прийти в себя. Да?
- Да. В деле много непонятного для меня. Хотя, на первый взгляд, это убийство может раскрыть даже студент-первокурсник…
- Очень хорошо, что вы так думаете. Тогда, может быть, вы сможете докопаться до истины. Я сильно надеюсь на это. Ведь я, действительно, не убивала своего мужа, я не смогла бы убить и курицу, даже если бы умирала от голода, а ведь  Станислав Николаевич был моим мужем и отцом моей девочки!
- Я всё это понимаю. Но факты  упрямы… Простите… Мне надо ехать. Уже поздно! Да и вам неплохо бы ещё отдохнуть. Впереди у вас непростые дни.
Феликс Анатольевич встал с кресла, и хотел уже попрощаться с молодой женщиной, но она вдруг схватила его за рукав, и попросила:
- Пожалуйста, не уходите! Я верю, что вы хотите помочь мне, и поэтому должна кое-что рассказать вам. В моей жизни всё совсем не так, как я сказала, хотя это не меняет главного – я не убивала своего мужа, у меня даже в мыслях не было убить его!
- Я верю вам, милая. Расскажите  правду. И тогда мне будет легче понять, что случилось, и помочь вам!
- Мой отец был бизнесменом. Сначала его дела  шли неплохо, но потом что-то не заладилось, фирма перестала приносить прибыль, всё трещало по швам. Отец занял много денег, чтобы не разориться окончательно, и по уши увяз в долгах. Кредиторы не желали ждать, и угрожали расправой.  А  Станислав Николаевич согласен был дать ему ссуду под небольшой процент, и даже оплатить часть долга из своего кармана, но за это потребовал в жены меня. Этот мужчина очень любил клубничку! Отец недолго колебался, у него просто не было другого выхода – или отдать ему меня, или расстаться с собственной жизнью. А я была послушной дочерью. И уже через месяц стояла в белом платье перед алтарем – мой жених настоял на венчании в церкви! Ему было мало того, что мы просто расписались бы в ближайшем ЗАГСе, он хотел заручиться и Божьим благословением на этот брак. 
Потом была брачная ночь, где и обнаружилось, что мой муж – импотент.
- Но… Как же ваш ребенок? Вы что, вынуждены были…
- О, нет. Просто один раз он напился каких-то таблеток, и…  От этого лекарства сам он чуть не умер, а у меня после той ночи  родилась Алиса, которую мой муж просто не замечал. Ну, конечно, зачем человеку  на седьмом десятке крошечный малыш, который кричит по ночам и пачкает пеленки?!
- Но зачем же ему нужно было жениться на вас?
- Ну, как вы не понимаете? Он не мог доставить удовольствия женщине, но любил, чтобы женщина доставляла удовольствие ему. Я пять лет жила в настоящем аду!
При этих словах Диана сильно покраснела, и Феликс понял её смущение, хотя и считал, что за закрытыми дверями семейной спальни может происходить всё, что угодно, только бы это приносило удовольствие супругам.
- И вот, уже завтра я отправлюсь в тюрьму… Я много-много лет не увижу мужчину, и так и не узнаю, что такое крепкие мужские объятия… Прошу вас, останьтесь сегодня здесь, со мной! Об этом никто никогда не узнает! Умоляю…
С этими словами Диана попыталась опуститься перед ним на колени, но он вовремя подхватил её.
- Что вы делаете, Диана?! Не надо так, прошу вас!
- Я пытаюсь убедить вас не покидать меня сегодня ночью.
- Но вы же понимаете, что это невозможно, я не имею права, - прошептал мужчина, а его руки уже сомкнулись у неё за спиной, а губы прикоснулись к её губам… И  не было никакой возможности разомкнуть эти объятия – настолько приятны они были им обоим, и такие удовольствия обещали им…
…Такой ночи Феликс не помнил. Это был один нескончаемый восторг – настолько страстной и ласковой была эта женщина, такие удовольствия дарила она ему.
- Боже мой, Диана, мне так хорошо с тобой!
- Мне тоже, милый! Мне тоже очень хорошо. Теперь мне будет, о чем вспоминать длинными, одинокими ночами там, в тюрьме.  Я буду думать о тебе, а ты, может быть, вспомнишь обо мне…
- Я не хочу давать тебе никаких клятв и обещаний, но твердо могу сказать, что эту ночь я не забуду никогда…
- Спасибо, Феликс. Я тебе верю. Господи! Ну, почему  на моем жизненном пути встретился не ты, а этот похотливый старый развратник, о котором я буду вспоминать с содроганием всю свою оставшуюся жизнь?!
- Это судьба. И  человек не может её избежать, как бы ни старался. Наверно, кто-то там, наверху всё уже решил за нас. Но ведь теперь мы всё-таки встретились! Мы ещё молоды, и вся жизнь у нас впереди. Так что, не будем думать о плохом. Посмотри-ка за окно, у нас есть ещё немного времени до рассвета, и мы не можем потерять его, - сказал Феликс, снова заключая её в свои объятия…
…Феликс  уехал от Дианы, как только рассвело. Перед работой он успел заехать домой, чтобы  принять душ и переодеться. Потом позавтракал, и поехал на работу. Жена не встала, чтобы проводить его. Она вряд ли даже знала о том, что муж не ночевал дома  – это её совершенно не волновало, как не волновало и всё то, что не относилось непосредственно к ней.
Приехав на работу, он сел за свой письменный стол, и написал заявление с просьбой отстранить его от дела об убийстве Станислава Днепрова. А потом пошел к начальнику, чтобы подписать это заявление, и получить солидную «головомойку» - на улице стояла середина лета, многие сотрудники были в отпуске, и следователей не хватало. А он подложил своему руководству такую свинью! Но ничего не поделаешь. Он не мог вести  дело, Феликс прекрасно понимал это.
- Ну, что у тебя? – спросил шеф, принимая из рук следователя листок с заявлением и читая написанное. – Что? Отстранить? Ты что, с утра белены объелся, братец-кролик? С какой такой стати я буду отстранять тебя от дела? И кому его отдам?
- Дело в том, что я… я не имею права вести это дело…
- Объяснись конкретнее! Что ты мнешься и потеешь тут, как согрешившая барышня на исповеди?!
- Этой ночью наши отношения с подозреваемой… стали близкими…
- Кхе-кхе, - сразу закашлялся шеф, и полез в карман кителя, чтобы достать носовой платок. – М-да… Не ожидал от тебя такого, парень, не скрою, не ожидал!
Он опять закашлялся. Феликсу показалось, что этим кашлем тот хотел скрыть некоторое смущение от признаний молодого мужчины.
- Ладно, иди, Казанова! И вызови ко мне Григория Иваныча. Думаю, что он сможет тебе помочь – заберет себе это дело. А ты за это возьмешь у него два, вот так! И, может быть, усердная работа поможет тебе не совершать более такие действия, как интимная близость с фигуранткой, проходящей по делу об убийстве собственного мужа!
Шеф строго посмотрел на Феликса поверх очков, сдвинув густые седые брови. Потом эти брови вздрогнули, и на лице мужчины появилась улыбка.
- Ну, удовольствие-то хоть получил? – спросил он.
- Эту ночь я провел в раю, Федор Михалыч, - совершенно серьезно сказал Феликс, и вышел из комнаты. Вслед ему шеф покачал головой, и усмехнулся.
- Вот уж на кого никогда бы не подумал! Такой серьезный мужик, а вот, поди ж ты, не устоял! - произнес он, и стал покусывать карандаш, хотя делал это нечасто, только при очень сильном волнении…
Феликс Анатольевич вышел из кабинета начальника, и быстрым шагом пошел к себе – дел сегодня у него было много. Он заполнил несколько документов, написал пару писем, отправил факс, и посмотрел на часы.
- Ну, что ж! Теперь можно позвонить в лабораторию. Может быть, там уже что-нибудь готово, – подумал он, и, волнуясь, набрал телефонный номер.
- Раечка? Приветствую,  это прокуратура беспокоит, Афанасьев. Там вчера по делу Днепрова привезли материалы. Я хотел бы узнать результаты…
- Так… так… так, - кивал он головой, слушая то, что говорит ему женщина на другом конце провода, и лицо его мрачнело с каждым её словом.
Итак, экспертиза показала, что отпечатки пальцев на пистолете, действительно, принадлежат жене убитого, а анализ подтвердил наличие пороховых частиц на её ладонях. Это значит, что стреляла именно она, и никто другой. Прав оказался тот капитан, который сказал, что дело это проще пареной репы.
И всё-таки, он не верил! Вернее, он верил себе, своей интуиции, а интуиция эта подсказывала, что Диана никак не может быть преступницей, пусть даже десяток свидетелей подтвердит под присягой, что сами видели, как она стреляла в своего мужа.
- Да, вот именно поэтому нам и запрещено вести дела, в которых замешаны близкие нам люди, - подумал Феликс. А в том, что Диана стала ему близким человеком, он уже нисколько не сомневался.
Потом его рука снова потянулась к телефону, и он набрал номер того следователя, которому должны передать дело об убийстве. Их шеф, Федор Михалыч, уже позаботился о том, чтобы новый следователь включился в работу.
- Гриш, привет, - сказал Феликс, когда приятель снял трубку.
- Привет, проказник, - сказал тот. – Ну, что ты ещё хочешь от меня, бедного?
- Очень прошу, держи меня в курсе всего, что происходит.
- Держать в курсе? Ладно, договорились. Докладываю. На сегодня программа максимум – это заключение гражданки Днепровой под стражу.
Сердце Феликса нехорошо дернулось в груди, хотя он был почти уверен в том, что всё именно так и будет.
- Сообщи тогда, куда её поместят…
- Да не вопрос! Сможешь даже съездить, навестить её – нет проблем!
- Это вечером, сейчас на это совершенно нет времени!
- Как скажете, босс, - шутливо сказал Григорий Иваныч, и отключился. А Феликс с энтузиазмом принялся за текущую работу, чтобы освободить вторую половину дня для поездки в следственный изолятор.
…Он приехал в СИЗО, и наклонился к окошечку дежурной.
- Леночке привет!
- А, прокуратура, привет! К кому сегодня?
- К Днепровой.
- Так она, вроде, не за тобой числится.
- Ну, а если я очень попрошу…
- Я буду непреклонной! Нет, нет и нет!
- И даже после этого? – он сунул в окошечко шоколадку, которая сразу исчезла в ящике стола у Леночки.
- Да ладно, иди уж! Я сегодня добрая…
- Да, и видеокамеру можешь не включать!
- Вот как?! Ладно, я не любопытна. Это что, твоя девушка?
- Да, она очень дорога мне.
- Ну, иди, иди уж, Казанова!
Феликс прошел в комнату, и посмотрел на камеру слежения. Леночка сдержала слово – красный  огонек  на ней не светился.
Уже через секунду дверь распахнулась, и в комнату зашла Диана. Он удивился, как за несколько часов изменилась молодая женщина. Её лицо осунулось, и  как будто постарело сразу на несколько лет.
- Феликс! – воскликнула она, и кинулась к нему, а он изо всех сил прижал её к себе. Они так и стояли, обнявшись, несколько минут, пока мужчина не опомнился.
- Диана, у нас очень мало времени, а мне надо слишком многое тебе сказать.
- Да-да, я внимательно тебя слушаю.
- Ну, во-первых, ты не должна отчаиваться. Хотя, должен сказать, что все улики указывают на тебя!
- Наверно, тот, кто это сделал, слишком умен…
- С этим трудно поспорить. Так вот, если дело дойдет до суда, а это, скорее всего, так и будет, я найму тебе адвоката. Вернее, не найму, а попрошу отца защищать тебя. Лучшего адвоката я не знаю. Он сделает всё, что возможно. Ну, а пока я продолжу расследование, только уже неофициально.
- Но почему ты отказался вести дело?
- Я не мог, прости. К тому же так я  сделаю для тебя значительно больше – ведь мне никто не сможет приказывать – что делать и как! 
- Понимаю…
- Ну, а  твой новый следователь – мой друг.
- Феликс, моя девочка, что будет с ней?!
- Я буду навещать её так часто, как только смогу. Но оформить опекунство, наверно, не смогу. Жена ни за что на это не согласится. Да и вообще, я собираюсь развестись с ней в самое ближайшее время.
- Надеюсь, это не из-за меня? Я бы не хотела…
- Нет, что ты! Это все назревало уже  давно. Ты ни в чем не виновата, Диана.
- Феликс…
- Да, милая!
- Знаешь, ты стал мне очень близким. Ближе тебя у меня никого нет на этом свете!
- Ну, конечно! И я чувствую то же самое. Ведь не напрасно люди называют близостью то, что произошло между нами этой ночью.
- Этой ночью… А мне кажется, что это было так давно! И как будто в другой жизни…
- Да, я слышал, иногда время обладает способностью как бы суживаться, превращаясь в клубок. И все события в этом клубке смещаются. Далекое тогда становится близким, а вчерашние события кажутся, наоборот, далекими…
…В двери повернулся ключ, и в комнату вошел охранник.
- Что, уже пора? – спросила Диана.
- Да, наше время закончилось, милая, - сказал Феликс, целуя её на прощанье. -  Но я снова приду к тебе, как только представится такая возможность.
- А я буду с нетерпением ждать этой встречи. И не забудь про мою Алису, прошу тебя!
Они поцеловались на прощанье, и Феликс вышел из комнаты первым – он не хотел видеть, как Диану выводят под конвоем.
…Когда он оказался за дверью, в длинном пустом коридоре, у него было ощущение, что он оставил  в той неприветливой комнате с зарешеченным окошком, частицу своего сердца…
Выйдя на улицу и взглянув на часы, он удовлетворенно подумал, что успеет ещё съездить в Отдел социальной защиты, и узнать, куда поместили малышку Алису, и что можно сделать для неё.
К счастью, он оказался там вовремя, и застал  нужную ему инспекторшу на рабочем месте.
Удостоверение следователя прокуратуры не произвело никакого впечатления на сидящую напротив него женщину на вид лет сорока пяти - пятидесяти. Весь её вид как будто говорил: «А видали мы таких!» И Феликс с тоской подумал, что зря приехал сюда – ничего он не сможет добиться, и что эта тетка с головы до ног одета в непробиваемую броню равнодушия, на которую не действуют ни слёзы, ни уговоры, ни просьбы тех, кто нуждается в помощи.
- Интересно, ну, почему именно на этом месте, где должен сидеть добрый, сочувствующий чужому горю человек, обязательно сидит этакая железобетонная статуя в кримпленовом костюме, у которой вместо сердца в лучшем случае «пламенный мотор», а то и вовсе большой кусок льда, который не растопишь ни детскими слезами, ни мольбами взрослых. И вся помощь этих «защитниц сирот» заключается в том, чтобы поскорее спихнуть ребенка, оставшегося без родителей, в детский дом, оставив без внимания все просьбы отдать его людям, которые будут  этого ребенка любить!
- Так, и что вы хотите от меня? – спросила дама, и уставилась на него немигающими глазами.
- Дело в том, что мне надо знать, куда отправили девочку. И потом, я хотел бы оформить опекунство над ребенком, и забрать его к себе.
- Ну, предположим, адрес-то я вам скажу, - промолвила инспекторша таким тоном, как будто делала человеку крупное одолжение,  сообщив важную государственную тайну. – Но по поводу опекунства – извините!
- Вы, пожалуйста, расшифруйте свое «извините», и ответьте мне по всей форме, что я должен сделать, чтобы забрать девочку из детдома! – не слишком почтительно сказал Феликс, у которого голова пошла кругом от самого настоящего бешенства, охватившего его целиком и полностью.
Глаза кримпленовой тетки тоже побелели от злости, но лезть на рожон и откровенно хамить она побоялась – всё-таки, прокуратура, не ровен час… так сказать, все под Богом ходим... Но уж будь сейчас тут кто попроще, то…
- Могу и «по всей форме», - усмехнулась статуя. - Её мать сейчас под следствием. Так? Так. Пока ещё будет суд. Потом дадут время на апелляцию. Потом пока ещё к нам придет постановление и приговор.  Потом само дело по опекунству – сбор документов, и всё остальное. В общем, не раньше, чем через год! И это в лучшем случае, заметьте.
Рука мужчины, лежащая на столе, сжалась в кулак. Феликс уже готов был стукнуть этим кулаком по столу, и закричать:
- Ну, человек ты, в конце-концов, или кукла бесчувственная?! Зачем тебе держать четырехлетнего человечка в этом аду, если я могу забрать её, и окружить заботой и любовью?!
Но он вовремя сдержался, потому что понял – он ничего не сможет тут поделать. На её стороне закон. И против этого не попрешь. Эта мегера и сейчас сделает всё от неё зависящее, чтобы не отдать ему бедную маленькую Алису. А если он начнет «качать права», и стучать кулаком по столу, то девочки ему и вовсе не видать – эти ушлые тетки  найдут тысячи веских причин, чтобы вообще никогда не отдать ему ребенка!
- Я всё понял, прощайте. Рад был познакомиться!
- Взаимно, взаимно, - улыбнулась инспекторша улыбкой, больше похожей на волчий оскал. – Заходите, если что!
- Всенепременно! – кивнул головой мужчина. - Как только, так сразу…
Феликс вышел на улицу, и крепко выругался. Делал он это чрезвычайно редко, потому что считал себя интеллигентным человеком, и не признавал ненормативной лексики. Но сегодня сделал это с удовольствием. Так вывела его из себя «приветливая» сотрудница органов «социальной защиты»…
Теперь он должен поехать к отцу, и поговорить с ним. Вряд ли дело обойдется без суда – чудес на свете не бывает. А лучшим защитником для Дианы будет его отец, который не раз и не два выступал адвокатом именно в таких делах. Он позвонил родителям домой. Трубку взяла мать.
- Как я рада тебя слышать, сынок! – сказала та.
- Мам, я могу сейчас приехать к вам? Мне надо переговорить с отцом по важному делу.
- С каких это пор ты стал спрашивать разрешения, чтобы приехать в свой родной дом, мальчик мой?! – ахнула мать.
- Прости, мам, совсем заработался…
- Так мы ждем тебя к ужину, дорогой!
Приехав к родителям, он опять оказался в той замечательной атмосфере тепла и домашнего уюта, в которой вырос. И его настроение, бывшее «на нуле» после встречи с любезной дамой-инспекторшей, немного исправилось, а положение уже не казалось столь безысходным.
   После вкусного ужина, за которым не было сказано ни слова о делах, мать пошла на кухню мыть посуду и готовить чай своим любимым мужчинам, а Феликс с отцом закрылись в кабинете, чтобы выкурить по сигарете и поговорить.
- Ну, что, сынок? У тебя появились какие-то трудности, с которыми ты не можешь справиться сам?
- Да, пап. Мне очень нужна твоя помощь.
- Говори, я сделаю для тебя всё, что в моих силах!
И Феликс рассказал отцу все, что случилось с ним за эти сутки, не умолчав и о ночи, проведенной в спальне Дианы.
- Так ты хочешь, чтобы я защищал эту женщину в суде?
- Да, мне кажется, что никто не сделает этого лучше, чем ты, папа.
- Ты мне льстишь, сынок, но слышать такое от тебя мне приятно, не скрою. Что ж! Я готов тряхнуть стариной. И сделаю всё, что в моих силах. Только, как ты понимаешь, в такой ситуации, какую ты описал мне,  сделать я смогу немного. Разве что, добиться наименьшего срока по статье за убийство.
- Ну, это значит, что и никто другой не сделал бы большего, - тяжело вздохнул Феликс.
- Договорились. Сообщи мне, когда я смогу поговорить с ней…
…Пробыв у родителей до позднего вечера, он поехал домой, подозревая, что там его ждет  очередная «разборка».
- Господи! Как же я устал от скандалов жены! – подумал он, и вдруг отметил про себя, что думает обо всем этом совершенно равнодушно и как-то отрешенно, хотя обычно сильно нервничал от тех сцен, которые устраивала ему супруга. - Кажется, надо и в самом деле кончать с этим. Чего тянуть? От такой семейной жизни не дождешься ничего, кроме обширного инфаркта. А мне это надо? Я ещё хочу пожить, и дождаться того момента, когда смогу прижать к себе ту женщину, Диану, с которой мне было так хорошо прошлой ночью.
При мыслях о Диане его сердце сладко ёкнуло, и застучало быстрее. На секунду он даже представил себе, что едет домой, а там его ждет это милое, ласковое создание. И на душе сразу стало легко и приятно. Но видение это быстро растаяло. Он подъезжал к своему дому, где его ждала жена, злющая, как голодная дикая кошка.
Открыв дверь квартиры, он увидел, что супруга встречает его в прихожей.
- Кажется, ты совсем забыл, что у тебя есть жена, - провозгласила Эллочка с порога, даже не поздоровавшись с мужем.
- Прошу тебя, оставь это, Элла! Давай, обойдемся сегодня без выяснения отношений! Я смертельно устал. И если сейчас же не лягу в постель, то просто умру.
- Только постель эта будет не в моей в спальне, милый, - ласково проворковала жена.
- Как скажешь, дорогая. Я лягу в кабинете. Это будет даже лучше. Оттуда не так слышен твой визг.
Рука жены вдруг приподнялась, и сжалась в кулак, как будто она хотела его ударить. Но Феликс перехватил эту руку, при этом больно сжав запястье. Он был очень сильным мужчиной, и ему ничего не стоило справиться с ней, но он никогда не позволил бы себе ударить женщину. Он и сейчас не поднял бы на неё руку, но и разрешить жене дать ему пощечину или расцарапать лицо он не мог. С какой стати?!
Почувствовав отпор, жена несколько удивилась – до сих пор Феликс был очень покладистым мужем, хотя и она до сих пор  обходилась словами.
- А теперь послушай меня, Элла! Я больше не желаю выслушивать твои ежедневные гневные монологи. Мне они надоели хуже горькой редьки. Как, кстати, надоела и ты сама. Так что оставайся тут, милочка,  будь здорова и счастлива. Но уже не со мной. А я ухожу, и подаю документы на развод.
- Ты что, с ума сошел? – взвизгнула жена, никак не ожидая такого от своего супруга, считая, что он целиком и полностью находится у неё под каблуком.
- Пока ещё нет, но иногда бываю очень близок к этому. А ты, наверно, только того и добиваешься, чтобы у меня  поехала крыша. Так что, если тебе нетрудно, собери завтра в чемодан мои вещи – у меня сейчас слишком много работы. Ну, а если и это слишком сложно для тебя, я сделаю это вечером сам.
С этими словами он протиснулся мимо неё в тесноватой прихожей, зашёл в комнату, которая была его кабинетом, и повернул ключ в замке.  К его изумлению, в прихожей стояла тишина. Видно, Эллочка  пыталась переварить известие о том, что муж уходит от неё, и решала, хорошо ли это, или плохо…
…Минуло  ещё несколько дней, и за это  время произошло много событий. Ну, во-первых, Феликс всё-таки ушёл от своей жены,  действительно подал документы на развод, и теперь с нетерпением ждал решения суда. Жил он снова у родителей, которые, хоть и были немного удивлены решением сына развестись с женой, но полностью поддерживали его – узнав получше свою невестку, они быстро поняли, как тяжело их сыну жить с такой вздорной и эгоистичной женщиной, которая любит только себя,  и никого больше.
В выходной день Феликс смог выкроить время, и съездить в детский дом, куда определили маленькую Алису. Детдом этот находился недалеко от Москвы, и считался одним из лучших.
На его просьбу повидать их воспитанницу, ему вывели хорошенькую  белокурую девочку с большими синими глазами, очень похожую на мать.
- Алиса?
- Да. А вы кто?
- Я друг твоей мамы. Она поручила мне заботиться о тебе. Меня зовут дядя Феликс.
- А где она сама, моя мамочка? Я так соскучилась… Скажите ей, пусть она заберет меня отсюда, и побыстрее!
- Мама пока не может забрать тебя, детка. Она сейчас очень занята. А я буду приезжать, и привозить тебе игрушки и конфеты. Ладно? Вот, посмотри, что я привез тебе сегодня! Он положил перед ней нарядную куклу, немного похожую на маленькую хозяйку, и пакетик со сладостями и фруктами.
- Всё равно всё отнимут, - вздохнула девочка.
- Так пойдем, погуляем, и ты сможешь съесть всё, что тебе понравится.
Они долго гуляли вместе, и быстро подружились.
- Ну, вот, мне пора, Алиса.
- А когда ты ещё приедешь, дядя Феликс?
- Теперь только в следующий выходной.
- Я буду ждать. И передавай от меня привет мамочке!
- Обязательно передам, - сказал мужчина, и поцеловал ребенка в румяную щечку.
Он сел в машину, и медленно тронулся с места, а вслед ему махала рукой маленькая девочка, у которой сейчас из близких не осталось никого, кроме него…
…За эти дни он сумел ещё раз повидаться с Дианой. Она не была уже такой растерянной, и, кажется, немного привыкла к своему положению – так уж устроен этот мир, что человек привыкает ко всему.
Они снова провели полчаса наедине, он целовал её, а она крепко прижималась к нему всем телом, как будто хотела стать с ним одним целым.
- Да что это со мной? – думал Феликс, выезжая со стоянки после свидания с молодой женщиной. - Голова кружится, как после бокала крепкого вина, а сердце готово выпрыгнуть из груди. И снова хочется прижать её к себе, и не выпускать из своих рук никогда…
…Если Феликс никак не мог подобрать названия своему чувству, то Диана давно поняла, что с ней случилось. Она полюбила этого мужчину – такого ласкового, страстного, сильного, такого доброго и заботливого. Но она прекрасно понимала, что ей не выбраться отсюда. Скоро состоится суд, где её обязательно осудят за убийство, и дадут такой срок, что он забудет о ней – ну, зачем ему женщина, которая сидит в тюрьме, да ещё обвиняется в убийстве?!  И кто будет слушать, как она кричит, что ни в чем не виновата, что это не она  убила  своего мужа?! С ней уже всё давно решено. Она – преступница. И никто больше не будет искать настоящего злодея, убившего её мужа. Зачем искать мифическую личность, тратя на это драгоценное время и собственные силы, если есть она, Диана! Ведь всё сходится на ней – и пистолет, и кровь, и отпечатки. Разве что случится чудо. Но Диана знала, что чудес на свете не бывает. И это очень, очень печально… Так хотелось бы верить, что оно случится, это чудо, хотя бы один раз в жизни, и этот кошмар для неё закончится, едва успев начаться!
…Все, действительно, так и произошло. Судья не стала долго разбираться в этом простом, как апельсин, деле, и вынесла свой приговор в первый же день заседания. Правда, правильно выстроенная защита смогла добиться значительного смягчения этого приговора, но все равно Диана отправлялась в тюрьму на пять лет, хотя прокурор просил куда более строгого наказания.
Перед тем как увезти заключенную, начальник караула разрешил Феликсу побыть с женщиной наедине, понимая, что теперь такая возможность будет у них нескоро.
Они встретились в неуютной полупустой комнате с мутным зарешеченным окошком, и Диана снова упала к нему в объятия, на время позабыв обо всем.
- Слушай меня внимательно,  девочка моя! Я сумел добиться того, что тебя отвезут в колонию, начальником которой недавно назначен мой однокашник, Кирилл Захаров. Он позаботится о тебе. Я уже договорился обо всём. Если что будет надо, смело обращайся к нему, и он сделает всё, что сможет. К тому же у тебя будет возможность  звонить мне из его кабинета. А я приеду к тебе, как только смогу. Ты веришь мне?
- Конечно, верю, милый. И передай своему отцу, что я очень благодарна ему. Иначе…
- Хорошо, обязательно передам. А теперь дай, я ещё раз поцелую тебя, малышка!
Она подставила ему свои губы, и крепко сжала ресницы, чтобы он не увидел её слез, которые вот-вот готовы были брызнуть из глаз…
…Возможность увидеть Диану представилась уже через месяц. Некоторые из его коллег   отгуляли свой очередной отпуск, и вышли на работу. А у Феликса в работе наклюнулось «окно», и он упросил руководство дать ему несколько отгулов. Начальник немного поворчал для порядка, но заявление всё-таки подписал – все знали, зачем   нужны Феликсу эти дни, и  очень ему сочувствовали…
…Через пару дней он вошел в кабинет своего друга Кирилла Захарова. Друзья крепко пожали друг другу руки, и обнялись, а потом Феликс увидел, что у стола, на краешке стула, вся напряженная, как сжатая пружина, сидит Диана. Он кинулся к ней, а она только протянула руки, но от охватившей её вдруг слабости не смогла подняться. Тогда он схватил её, поднял на руки, и  закружил по комнате.
- Ну, молодежь! Потерпите немного! – сказал Кирилл, глядя на эту бурную встречу и широко улыбаясь. -  Я сейчас объявлю дальнейшую программу, и испарюсь, как джинн из сказки. Согласны?
- Конечно, согласны! Ты ведь для нас действительно добрый волшебник, Кирилл! Иначе, как бы я смог добиться этой встречи так скоро! – воскликнул Феликс, ставя Диану на пол, но не выпуская её из своих объятий.
- Тогда сейчас мы садимся в мою машину, и едем в мой домик, который стоит прямо посреди тайги. Там я истоплю вам баньку – сами-то ведь не управитесь – а потом слиняю. Продукты у вас будут. Жена второй день хлопочет – стряпает там, прибирает. Так что, на три дня избушка в вашем полном распоряжении! Идет?
- Отлично! Лучшего и желать нельзя! – сказал Феликс, и похлопал друга по крепкому плечу. - А это тебе!
Он достал из сумки несколько бутылок дорогого французского коньяка, который очень любил его друг.
- Спасибо, не откажусь, - сказал тот, и повел гостя и его подругу  на улицу, где их уже ждала машина с шофером.
Пробыв в пути часа полтора, и пересчитав все рытвины и колдобины на разбитой грунтовой дороге, они, наконец, прибыли на место.  Вокруг, куда ни кинь взгляд, был лес. Он стоял в своем самом богатом наряде, одетый в золото и пурпур, под ногами чуть слышно шуршали опавшие листья, а небо было высокое-высокое, глубокого голубого цвета, каким всегда бывает ранней осенью.
- Какая красота! – ахнула Диана. – Вы только посмотрите, как тут чудесно!
- Да уж, ничего не скажешь – красиво, - подтвердил Феликс, а Кирилл только кивнул головой – он уже привык ко всему этому, хотя, конечно, и он любил это удивительное время, когда деревья перед тем, как уйти на покой, наряжались в свои самые красивые, но очень недолговечные одежды.    
- Ну, вот, видишь, как все хорошо устроилось, - сказал Феликс, когда они искупались в бане, вкусно пообедали,  и, наконец, остались в избушке совершенно одни.
- Да, все отлично, - сказала женщина. - Даже не верится, что я смогла вырваться за ворота из этого ада!
- Ну, не думай ты об этом! Хотя бы эти три дня! Только скажи – там тебя никто не обижает?
- Да нет. Попытались было, да быстро поняли, что воевать со мной – себе дороже. Кирилл быстро их на место поставил. Теперь всё в порядке. Я тут местной библиотекой заведую –  я ведь филолог по образованию. Работа непыльная, книг много. Так что, всё в порядке. За дочку очень волнуюсь. Как она там, моя маленькая?
- Я был у неё в эту субботу. Не скрою, девочка очень хочет домой, и всё время спрашивает, где ты. Но, по-моему, понемногу привыкает. Я собираю документы, чтобы стать её опекуном. Но шансов у меня мало. Ты же знаешь, одинокому мужчине вряд ли отдадут девочку на воспитание – у всех сразу возникают самые гадкие мысли и предположения – зачем мне всё это надо.
- Одинокому мужчине?! – ахнула Диана, и по-бабьи схватилась за щеку ладошкой.
- Да, я забыл рассказать тебе о главном – я развёлся с женой, суд состоялся несколько дней тому назад, так что теперь я свободен. И, знаешь, давай на этом закончим наш разговор. Я так тосковал по тебе всё это время!
-  Я тоже. Кажется, только мысли о тебе помогают мне выдержать весь  ужас моего нынешнего положения… Наверно, это мой ангел-хранитель послал мне тебя для защиты и утешения. А, может быть, ты сам и есть этот ангел?
- Не надо мистики, дорогая! Я совершенно обычный, живой мужик. И сейчас ты ещё раз в этом убедишься, - сказал он, целуя её в шейку.  А она обняла его, и тихонько засмеялась. Смех её был похож на звук маленького серебряного колокольчика…
…Феликс возвращался обратно, вспоминая прощание с Дианой. Прощание это было тяжелым. Женщина не смогла сдержать слез, хотя и очень старалась не плакать, пока  он не уедет. Кирилл довез его до станции, он сел в поезд, и всю ночь проворочался на своей полке, хотя  почти не сомкнул глаз за эти три дня и три ночи.
- Ну, должен же быть какой-то выход из этого положения! Может быть, мне поехать туда, где жила Диана, и ещё раз осмотреть дом самому? Может быть, эксперты что-нибудь пропустили? Ну, ведь должно же быть какое-то объяснение тому, что произошло! Пожалуй, надо будет поговорить с отцом. У него такой богатый опыт, может быть, он сможет мне что-нибудь посоветовать!
Скорый поезд прибыл в Москву утром, и  через полчаса Феликс обнимал мать и отца, который был уже полностью одет, чтобы ехать на работу.
- Ну, как, сын? Хорошо доехал? – спросил отец после приветствий и крепких объятий.
- Да, всё хорошо, папа.
- Ты сегодня на работу?
- Нет, я свободен до завтра. А сейчас – в душ, и на боковую. Понимаешь, совсем не могу спать в поезде.
- Но сначала я накормлю тебя завтраком, - сказала мать, выходя из кухни, откуда вкусно пахло какой-то выпечкой.
- Хорошо. Через десять минут я весь в твоем распоряжении, мамочка, - сказал он, и исчез в ванной.
Мать посмотрела ему вслед, и покачала головой. Ну, какой матери может понравиться, что сын влюбился в женщину, которая отбывает срок за убийство собственного мужа?! Хотя, судя по всему, человек она неплохой. По крайней мере, так сказал муж, защищавший её в суде. А уж он-то хорошо разбирается в людях, и ещё ни разу не ошибся в своих оценках!
Феликс и в самом деле появился из ванны через несколько минут, и вид имел несколько посвежевший.
- Ну, как, сынок, ты увиделся со своей Дианой?
- Увиделся, мама.
- И как она там?
- Она не хочет меня расстраивать, но думаю, что ей там очень тяжело.
- Нисколько в этом не сомневаюсь, милый. Но она там только месяц. Пройдет время, и девушка привыкнет. Люди имеют способность приспосабливаться к любым обстоятельствам, особенно женщины.  Хотя… Эта привычка… Боюсь, как бы она не осталась у неё на всю оставшуюся жизнь!
- Что ты имеешь в виду, мама?
-  Я хочу сказать, что такое испытание не проходит для человека бесследно, она выйдет оттуда совершенно другим человеком, и никогда не станет прежней! Тебе надо иметь это в виду, Феликс!
- Мамочка, давай считать, что я этого не слышал, а ты этого не говорила. Да?
- Прости. Я знаю, что тебе неприятно это слышать. Но ведь я только хочу, чтобы тебе было хорошо, сынок!
- А мне с этой женщиной хорошо! Так хорошо, как не было никогда в жизни!
- Ну, что ж! Ты уже взрослый, и сам знаешь, чего хочешь. А мы с отцом постараемся сделать всё, чтобы ты был счастлив.
- Спасибо, моя дорогая мама! Я никогда не сомневался, что вы с отцом любите меня. А теперь я к себе. Кажется, если я сейчас же не лягу в постель, то усну прямо здесь, за столом!
Феликс разделся, лег в постель, и стал вспоминать, как провел эти три дня со своей любимой женщиной. Да, теперь он уже точно знал, что влюбился в неё, и никто, кроме неё, ему не нужен. С мыслями о ней он окунулся в сон, и проспал до самого ужина. Хотя, в квартире за это время  несколько раз  звонил телефон, громко лаяла собака Джуди, жалуясь на то, что её не пускают в комнату к хозяину, а их огромный кот Портос, который сумел-таки проникнуть к нему, долго укладывался рядом с ним, ища место поудобнее, и потом довольно урчал у него под самым ухом…
…Когда, наконец, он проснулся, отец уже вернулся с работы, а мать накрывала  стол для ужина.
- Ну, что, выспался? – спросил отец, хлопая сына по плечу.
- Более чем, - усмехнулся Феликс. – Пап, я хотел бы поговорить с тобой.
- Ну,  сейчас поужинаем, и я весь в твоем распоряжении!
Они быстро поели, и ушли в кабинет отца. Анатолий Иваныч сел в кресло, сын сел напротив него.
- Ну, так что у тебя за дело?
- Пап, я хочу, чтобы ты подсказал мне, как могло произойти, что человек принял снотворное, и спал всю ночь, а наутро оказался убийцей, чему есть железные доказательства.  Ну, чисто с теоретической точки зрения? Это возможно?
- Знаешь, Феликс, я сам ломаю голову над этим вопросом! И считаю, что такое могло быть только в одном случае – преступник стрелял дважды. Сначала он убил мужа, а потом вложил пистолет в руку спящей Дианы, и выстрелил ещё раз.
- Но ведь выстрелов никто не слышал!
- Ну, во-первых, насколько мне известно, слуги спят в дальнем крыле дома, а во-вторых, на пистолет могли надеть глушитель, или просто выстрелить в подушку. А потом, наши недоросли сейчас так часто балуются всякими «стрелялками», что люди уже перестали обращать внимание на хлопки.
- Что же мне надо предпринять, чтобы выяснить, как всё произошло на самом деле?
- Думаю, что тебе пора поехать в дом, где живет Диана, и поискать след от второго выстрела. Или, по крайней мере, хотя бы перья от подушки. Но от них, конечно, толку будет мало – кто знает, как они могли оказаться в комнате – поди, докажи, что именно от выстрела!
- Я всё понял, пап. И в ближайшие же выходные поеду туда.
- Ну, а я поеду с тобой, если ты не возражаешь.
- Да что ты! Я буду очень благодарен тебе за помощь!
…В субботу Феликс с отцом поехали в дом Дианы, где она жила вместе с мужем и дочерью. Дом этот теперь стоял с плотно зашторенными окнами, и был необитаем. Перед тем как уехать, Диана рассчитала слуг. Теперь тут всем командовал сторож, который присматривал и за садом. Жил этот мужчина в небольшом  флигеле около ворот, и в особняке бывал очень редко – так, иногда проветрить помещение, да проверить, всё ли там в порядке с отоплением.
Сад, окружающий дом, был по-прежнему прекрасен, хотя шёл октябрь. Там отцветали последние цветы – разноцветные астры и пушистые белые хризантемы. Все дорожки были чисто убраны от опавшей листвы. Об этом тоже наверняка позаботился сторож.
Они   позвонили у ворот, и сторож пустил их внутрь.
- Здравствуйте, Иван Михалыч, - сказал Феликс. – Вы помните меня?
- Да, конечно, помню, как же не помнить! Вы же нашу хозяйку допрашивали, а потом и нас, грешных!
- Вот-вот, а теперь я хотел бы ещё раз осмотреть дом. Знаете, как иногда бывает…
- Да, знаю, как это всё бывает! Только никогда не поверю, что девочка наша могла человека убить. И никто из нас не верит!
- И я не верю. Поэтому  и приехал. А это – мой отец, он поможет мне.
- Ну, дай вам Бог! – сказал сторож, открывая дверь. – Работайте, ищите! А я пойду яблок вам наберу. Вкусные у нас яблоки-то. Только вот, девать их нынче некуда…
Неожиданно мужчина всхлипнул, и поднес натруженную ладонь к глазам. И было ясно, что плачет он отнюдь не из-за того, что в саду пропадает такой богатый урожай…
Феликс и Анатолий Иваныч вошли в дом, и стали внимательно осматривать всё.  Но потом отец сказал:
- Пойдем, пожалуй, в спальню! Уж если и остались какие-то улики, то только там. Ведь не волокли же сонную Диану в другую комнату!
- А, кстати, почему она не проснулась? Как ты думаешь?
- Я думаю, что в эту ночь у неё в организме было слишком много снотворного – другого объяснения я просто не нахожу. Наверняка, убийца добавил несколько таблеток к тем, что она выпила на ночь сама. Поэтому бедняжка и не слышала ничего! Ведь анализ крови ей не делали?
- Не делали. К тому времени как я приехал, врач «Скорой» напичкал её лекарствами, так что уж какая там экспертиза…
- Ладно. Пошли!
Они внимательно осмотрели комнату, но так и не обнаружили ни на стенах, ни на потолке небольшой дырочки от пули.
- А ну-ка, помоги мне! – сказал Анатолий Иваныч, взявшись за спинку кровати. – Надо немного сдвинуть её.
Кровать была огромной и очень тяжелой, двое мужчин едва смогли сдвинуть её, насколько это было возможно. Потом Феликс лег на пол, и заглянул под кровать, подсвечивая себе фонариком. И в том месте, куда не могла проникнуть щетка пылесоса горничной, обнаружил то, что искал – несколько крошечных белых пёрышек, какими обычно набивают подушки. Он протянул руку, и достал эти пёрышки, которые были для него доказательством, что Диана и в самом деле не была убийцей. Но он и без того хорошо знал, что это именно так, а для пересмотра дела одних перышек было явно маловато…
Поставив кровать на место, мужчины еще раз осмотрели дом, но так и не нашли в нём ничего интересного – он был тщательно убран горничной перед тем, как она ушла отсюда навсегда.
- Ну, что, сынок. Надо уходить. Тут нет больше ничего интересного для нас.
- Пожалуй, да. Теперь мне остается  только заняться теми людьми, которые работали в доме. Вернее, не ими, а их прошлым. Может быть, именно там мне удастся обнаружить что-нибудь, что сможет помочь в расследовании!
- Это хорошая идея. Человек не может предусмотреть всего. На мелочах прокалываются даже хорошо подготовленные разведчики, которых обучали не один год. Наш убийца, думаю,  попроще будет. А сейчас он, наверняка, и вовсе расслабился, ведь преступник найден, Диана  осуждена, и отбывает срок. И вот-вот предпримет какие-то шаги, чтобы завладеть деньгами семьи Днепровых. Ну,  не из ревности же он убил этого старика! Правда, я не исключаю и мести… Так что, будь внимателен, сынок. И держи руку на пульсе. Это дело еще  далеко не закончилось. И я с нетерпением жду продолжения! 
- И я тоже, папа.
- Ещё бы! А ты сейчас куда?
- В детский дом, к Алисе. Я обещал.
- Ну, пожалуй, и я с тобой. Пора мне познакомиться с будущей внучкой. Я ведь не ошибся, ты и в самом деле готов жениться на этой женщине, и удочерить её ребенка?
- Я не загадываю так далеко вперед. Для меня сейчас главное – вытащить Диану из того гнусного места, где она находится. А Алису я просто люблю, как свою собственную дочь. Если бы ты знал, какая она прелесть, папа!
Мужчины вышли из дома. Рядом с крыльцом их ждал сторож с корзинкой яблок в руках.
- Вот, это вам!
- Спасибо. Сейчас я еду к Алисе, и передам ей ваш подарок.
- Вы навещаете нашу девочку?! – обрадовался Михалыч. - Как это хорошо! Наверно, туго ей приходится без матери, среди чужих людей?
- Да уж, не сладко.
- Передавайте ей привет от дяди Вани. Хорошая она девочка – тихая, спокойная, ласковая…
- Обязательно передам! – ответил Феликс, а в голове зазвучал глухой голос  няньки: - Девчонка избалованная – просто жуть, все силы за день вымотает, еле до постели вечером добираюсь!
- Ты о чем задумался, сынок? – спросил отец, когда они распрощались со сторожем, и выезжали из ворот.
- Да вот думаю, кто же прав из них двоих – сторож говорит, что девочка спокойная и ласковая, а нянька утверждала, что она выматывает её за день так,  что та еле доползает до постели.
- Лично я склонен верить сторожу – уж ему-то врать совсем ни к чему.
- А няньке, значит, к чему-то это надо… Очень интересно!
Он вдруг вспомнил эту малосимпатичную даму из Верхних Грязищ, и её непонятную ухмылку, сильно напоминающую улыбку только что пообедавшей барракуды.
- Пожалуй, она будет первой, кого я проверю, - подумал мужчина, и нажал на газ – путь был неблизкий, а Алиса, наверняка, уже поджидала его на улице, прижавшись заплаканным личиком к металлическим прутьям ограждения…
…Он оказался абсолютно прав. Когда их автомобиль подъехал к воротам, девочка была уже вся в слезах.
- Ну, что ты, что ты, милая? – успокаивал её Феликс, взяв на руки и гладя по голове.
Девочка, увидев, что он приехал, плакать уже перестала, но ещё долго всхлипывала.
- Ты что так долго, дядя Феликс? Я думала, ты уже не приедешь!
- Ну, как же так, не приеду? Я же обещал! Смотри, кто со мной приехал! Это мой папа.
Девочка подняла глаза на Анатолия Иваныча, стоящего рядом, и поздоровалась с ним.
- Ну, здравствуй, моя дорогая Алиса! Меня зовут Анатолий Иваныч, но ты можешь называть меня просто дедушкой Толей.
Феликс удивленно посмотрел на отца. Он знал, как тот не любит фамильярности, и терпеть не может, когда его называют  по просто имени. Ну, а называть себя  Толей он позволял только своей жене. А тут вдруг…
Посмотрев на удивленные глаза сына, отец усмехнулся, и сказал:
- Увидев эту маленькую леди, я окончательно убедился, что скоро она станет моей внучкой. Так, зачем же соблюдать политес? Не лучше ли сразу так, по-родственному…
- Думаю, так действительно гораздо лучше, папа. Потому что я уже собираю документы для того, чтобы стать опекуном девочки, и забрать её отсюда.  Правда, пока это плохо у меня получается – «социальные защитницы» из органов опеки и попечительства заняли круговую оборону, и стоят насмерть.
- Ну, для того, чтобы решить данный вопрос, необходимо обзавестись хорошим, грамотным адвокатом. У тебя, случайно, нет такого на примете?
- Господи, ну, как же я не подумал об этом?! – стукнул себя ладонью по лбу Феликс.
- Ладно, давай о деле потом. По-моему, Алиса ждет от нас гостинцев. Я прав, малышка?
- Я бы съела что-нибудь вкусненькое, - вежливо сказала Алиса, которая до сих пор с интересом прислушивалась к разговору взрослых, хотя и мало чего понимала с высоты своих неполных четырех лет.
Девочка выбрала для себя из коробки пирожное, и стала аккуратно откусывать от него маленькие кусочки, стараясь не испачкаться кремом.
- А вот это тебе прислал дядя Ваня. Он просил нас поцеловать тебя, и передать тебе привет, - сказал Феликс, показывая девочке на корзинку с яблоками.
- Дядя Ваня? Наш садовник?
- Ты помнишь его?
- Ну, конечно, помню! Он добрый!
- А твоя няня – она тоже добрая?
- Нет, дядя Феликс. Она злая и противная. И зачем такие тети идут работать нянями, если совсем не любят детей?!
- Ты права, девочка, - сказал Анатолий Иваныч. – Нянями должны работать только добрые женщины.
- А вы ездили к нам домой, чтобы увидеть мою маму?
- Нет, милая. Твоя мама сейчас уехала. А мы занимаемся тем, что добиваемся разрешения забрать тебя отсюда к нам. У нас есть собака Джуди и кот Портос. Ты сможешь играть с ними. Ну, как, поживешь с нами немного, пока мама не вернется? Тебе ведь, наверно, не очень нравится здесь? – спросил Анатолий Иваныч.
- Да, мне здесь совсем не нравится. Воспитатели ругают меня, а девочки не хотят со мной дружить, - тяжело вздохнула Алиса.
- А это ещё почему? – удивился Анатолий Иваныч.
- Они завидуют мне. Ведь у меня есть мама, и дядя Феликс приезжает. А одна девчонка, Кристинка, всё отбирает у меня. Хорошо хоть, что я сумела спрятать свою видеокамеру.
- Видеокамеру?! Ты хочешь сказать, что у тебя была с собой видеокамера? – ахнул Феликс.
- Да. Мне её мама недавно подарила, и я взяла её с собой.
- И кого же ты снимала?
- Маму, конечно! Ну, и остальных немножко.
- Знаешь, что я думаю? Наверно, будет лучше, если ты отдашь эту камеру мне. Ведь всё равно ты не сможешь снимать здесь – у тебя её, и правда, сразу отберут. А у меня она будет в полной сохранности дожидаться тебя. Ты согласна?
- Хорошо, дядя Феликс. Подожди меня, я сейчас вытащу её из тайника, и отдам тебе…
Девочка побежала на площадку для игр, где стояла деревянная горка, юркнула под нее, и через несколько минут появилась уже с видеокамерой, аккуратно завернутой в полиэтиленовый пакет.
- Вот, забери её. И можешь снимать всё, что захочешь! Это очень просто! Нажимаешь вот на эту кнопочку, а потом вот на эту, - объясняла Алиса.
- Хорошо. Я, пожалуй, так и сделаю, - сказал Феликс, и сунул камеру в портфель, сразу позабыв о ней. Как выяснилось потом, сделал он это совершенно напрасно…
…Пробыв с ребенком ещё около часа, Феликс с отцом уехали, а Алиса долго махала им вслед рукой, другой рукой вытирая слезы, которые, не переставая, капали у неё из глаз…
…В понедельник утром, не успел Феликс прийти на работу, как у него на столе зазвонил местный телефон. Звонил Григорий Иваныч – тот следователь, который вел дело Дианы.
- Феликс, привет! Зайди-ка ко мне, есть новости.
- Уже бегу, Гриш. Надеюсь, новости хорошие?
- Да уж это как посмотреть…
Придя в кабинет к другу, он сел на стул напротив него, и сказал:
- Ну, говори. Я слушаю тебя внимательно.
- Ты говорил мне, чтобы я сообщал тебе всё, что появится нового по делу Днепровых. Так?
- Ну, так. Слушай, не тяни ты кота за хвост, умоляю тебя!
- В общем, у убитого появилась ещё одна дочь! Прикинь?
- Как это?!
- А вот так! Я предупредил нотариуса, чтобы тот обязательно сообщил мне, если кто-то будет интересоваться наследственными делами этой семьи. Время-то бежит! Полгода пройдет, и все деньги перейдут на счет его маленькой дочери. Ну, а так как мой друг Феликс уверен в том, что прекрасная Диана в убийстве невиновна, а её подставили, то, значит, убийца обязательно попытается добраться до денежек. Не напрасно же был разыгран весь этот спектакль, и со сцены убрано главное действующее лицо! Вот я и подстраховался.
- Ну, и…
- Ну, и у меня в сейфе лежит дискета, на которой записан весь разговор нотариуса и этой дамы, а также ксерокопии всех её документов.
- Так давай их быстрее сюда!
- Как? За просто так? А армянский коньяк? – возмутился Григорий.
- Завтра. Я принесу тебе завтра целый ящик армянского коньяка! С пятью звездочками на этикетке! Ну, не мучай человека, а?
- Эк тебя разобрало… Да ладно, пошутил я! Получай свою дискету!
Григорий Иваныч достал из сейфа тонкую папку, и достал из неё дискету и копии документов. Потом вставил дискету в ноутбук, и, когда на экране появилось изображение дамы, спросил:
- Ну, узнаешь эту мадмуазель?
Внимательно всмотревшись в лицо женщины бальзаковского возраста, Феликс ответил:
- Нет, не узнаю. Я вижу её впервые.
- Ладно. Забирай всё. Думаю, что уже к вечеру у тебя появятся какие-то мысли. Ну, а теперь иди к себе, и думай. А я должен поработать – сегодня начальство с нетерпением ждет от меня очередного трудового подвига. 
 Феликс пришёл в свой кабинет, включил компьютер, и стал ещё раз внимательно просматривать то, что запечатлела видеокамера.
Напротив нотариуса сидела женщина лет тридцати пяти. Женщина эта была очень красива. Блестящие черные волосы крупными тугими кольцами рассыпались по плечам, темно-карие глаза были огромны и обрамлены длинными ресницами, пухлые губки, подкрашенные ярко-красной помадой, чуть улыбались, а алебастровая кожа как будто светилась молодостью и здоровьем. Фигура женщины была стройной, вероятно она была даже излишне худой, но всё это удачно скрыл хорошо подобранный наряд. Руки её были ухоженными, а длинные ногти украшал яркий лак под цвет помады  - в отсутствии вкуса эту даму не заподозришь.
На столе у Феликса снова зазвонил местный телефон. Мужчина чертыхнулся, но трубку снял. Звонила секретарша шефа, Ниночка.
- Феликс Анатольевич, вас вызывает шеф. Только, пожалуйста, поторопитесь! Там опять что-то срочное!
- Уже бегу! – сказал тот, и выключил компьютер. Потом встал с кресла, провел ладонями по волосам, одернул китель, и вышел из кабинета.
В кабинете у Федора Михалыча сидело несколько человек.
- Вот, Феликс. У нас опять ЧП. Сейчас тебя быстренько введут в курс дела, и, как говорится,   принимай командование на себя!
Дело, которое ему поручил шеф, было, действительно, очень срочным –  произошло двойное убийство, и   Феликс не мог выкроить  время, чтобы заняться изучением дискеты. Поэтому он взял её с собой домой, и решил посмотреть  сам и показать отцу. Мало ли, что придет в голову этому опытному адвокату, который на всяких заморочках не одну «собаку съел»!..
…Домой он приехал поздно, только в десятом часу вечера. Мать дожидалась его с ужином,  отец тоже был на кухне, где внимательно просматривал свежую прессу, нацепив очки на самый кончик носа.
- Ну, как дела, сынок? Есть новости?
- Есть. Появилась ещё одна наследница состояния Днепровых.
- Да что ты говоришь?! Это очень интересно. Кстати, я тоже ожидал нечто подобного. И кто же это?
- Его дочь!
- Ну, что ж! Это будет совсем нетрудно проверить. Девица, наверно, думает, что очень умна и сумела перехитрить всех. Но она просчиталась! Не на тех напала, милочка! Я и не таких видал, и выводил на чистую воду!
- Ну, мальчики, сначала ужин, а потом – все деловые разговоры, договорились? – спросила мать, сноровисто расставляя тарелки и чашки на столе.
- Да-да, мамочка! Ты, как всегда, права. Я голоден, как волк! – сказал Феликс, принимаясь за еду.
Когда с ужином было покончено, отец с сыном удалились в кабинет, чтобы внимательно просмотреть дискету и изучить документы неизвестной женщины, которая пока претендовала на половину состояния семьи Днепровых. Ну, а там – кто знает. Дети, они ведь такие неопытные, и так часто попадают в неприятные переделки – могут невзначай на забитую транспортом трассу выскочить,  где обязательно  попадут под колёса проезжающей автомашины, или неудачно с качелей упасть, и разбиться насмерть, свернув себе нежную шейку…
Итак, отец с сыном уже в который раз просматривали дискету с записью разговора. На первый взгляд, это был совершенно обычный разговор, и зацепиться было абсолютно не за что.
Дверь отворилась, и в комнату вошла мать Феликса, Инна Владимировна.
- Ну, чем вы тут занимаетесь, мои милые?  Вы хоть на часы-то смотрели? Ведь уже второй час ночи. А вам завтра на работу! Не пора ли отложить дела до завтра, и отправиться в постель?
- Да вот, просматриваем дискету. Не замечаешь ничего необычного? – спросил Анатолий Иваныч у жены, зная, какой острый взгляд у его обожаемой Инночки.
- Вас интересует эта женщина? – просила мать, взглянув на экран компьютера.
- Да. Что ты можешь сказать о ней?
- Красивая. Хотя… Волосы у неё явно не свои. Это парик. И лицо… Феликс, сделай-ка лицо покрупнее!
Посмотрев на увеличенное лицо женщины, Инна Владимировна сказала:
- Да эта дама так загримирована, что её вряд ли можно будет узнать, если она умоется! 
- Очень интересно! А хотелось бы взглянуть на её настоящее лицо, - сказал Феликс, и задумался.
- Вот видишь, сынок, каковы эти женщины! Никогда нельзя понять, каково их истинное лицо, - усмехнулся отец.
- Ты прав, пап. Иногда лицо человека скрыто от посторонних глаз. И не приведи Господь, увидеть,  каково оно на самом деле! Ну, и хватит лирических отступлений. Теперь я хочу посмотреть это кино ещё раз, и внимательно послушать, о чем они говорят…
Но и в разговоре между нотариусом и претенденткой на наследство не было ничего интересного. Кроме, разве что, одной фразы, которая насторожила Феликса. На слова нотариуса о том, что со дня смерти господина Днепрова прошло только два месяца, и за оставшиеся четыре вполне могут появиться и новые наследники, дама безапелляционным тоном сказала:
- Все остальные будут самозванцами. У отца больше нет детей – только я и эта девчонка. И если кто-то и явится, то  получит это наследство только через мой труп…
Эти слова, причем сказанные таким же  тоном, Феликс где-то уже слышал, и, причем, совсем недавно. Но никак не мог вспомнить, где – слишком многое произошло за это время, и слишком много людей встречалось ему на пути.
- Ну, ладно! Теперь я не успокоюсь, пока не вспомню, кто же произнес эти слова.
- Да, эти слова могут быть ключом к разгадке всей этой истории. А теперь – выключай компьютер, и пошли спать, иначе мама не сможет завтра разбудить нас.
Они разошлись по своим комнатам. Феликс лег в постель, заботливо приготовленную ему матерью, и, прежде чем закрыть глаза, мысленно пожелал Диане спокойной ночи, а потом подумал, что завтра же с утра надо начать проверку тех, кто был в доме в тот злополучный вечер. И начать надо, пожалуй, с няни, лица которой он уже не помнил. Да и как можно помнить то, чего практически не существует! Ну, а если так, то на нем можно нарисовать все, что угодно, как на чистом листе бумаги! Да, но огромные черные глаза! Длинные пушистые ресницы! Эти пухлые губки – они так не похожи на бескровную тонкую полоску губ той женщины!
С этими мыслями мужчина окунулся в беспокойный сон, в котором ему всю ночь докучала дама, запечатленная на дискете. Она кружилась перед ним в каком-то замысловатом танце,  нелепо размахивая руками и приподнимая длинную широкую юбку, так, что были видны худые мосластые коленки, а её пунцовый рот  был донельзя растянут в улыбке.
- Ну, иди ко мне, милый! – звала она. – Нам будет хорошо вместе! Ну, зачем тебе эта глупая курица, Диана? А я скоро  получу много-много денежек, и никто не сможет отнять их у меня!  Это сделает разве что милиция, да и то, только через мой труп! Мой труп…  труп…
Проснувшись утром весь в поту, с сильной головной болью, Феликс почувствовал себя совершенно больным, и, кажется, впервые в жизни обрадовался звону будильника, избавившему его от этого тягучего нескончаемого кошмара.
- Ну, приснится же такое! – подумал мужчина, быстро поднялся, немного побеспокоив при этом недовольного кота Портоса, сладко спавшего тут же, рядом,  и потрусил в ванную, чтобы встать под прохладный душ.
Выйдя из ванной, он почувствовал приятный запах еды – мать уже суетилась на кухне, готовя завтрак для мужа и сына. Недавно она совсем отошла от дел, и полностью посвятила себя семье –  денег, что зарабатывал муж, было вполне достаточно для той жизни, к которой они привыкли. Теперь женщина мечтала о внуке или внучке, хотя недавний развод сына отдалял это событие на неопределенное время. 
Отношения же Феликса с этой женщиной, Дианой, она считала просто блажью. Ну, пошалит  сын немного, и забудет о ней. Пять лет – огромный срок. Молодой мужчина не сможет обходиться без женщины все эти годы, и обязательно найдет себе  девушку по душе,  вот эта девушка и родит ему ребенка, на радость деду и бабке…
Ну, а сейчас она будет делать всё, чтобы сыну было хорошо дома, и он пореже вспоминал о том, что только несколько дней назад  был в суде, где подробно объяснял, почему  хочет расстаться с этой молодой симпатичной женщиной, которая смотрит на него такими влюбленными глазами. Да… Уж что-что, а показать себя на людях с хорошей стороны Эллочка умеет, ничего не скажешь!
Размышляя об этом, женщина не заметила, что яичница, которую она жарила своим дорогим мужчинам на завтрак, уже давно готова, и осуждающе  покачала головой – с этими мыслями можно забыть обо всём, и заставить своих ненаглядных лакомиться пересушенной яичницей! Только этого ещё не хватало!..
…Приехав на работу, Феликс сразу же включил ноутбук, и отослал официальный запрос о гражданке Егоровой Светлане Павловне в отделение милиции села Верхние Грязищи.
Очевидно, в этом отделении работали очень ответственные люди, потому что уже через полчаса он получил по электронной почте ответ на свой запрос. Он был очень коротким, и состоял всего из нескольких слов. Всё дело в том, что в селе с этим миленьким благозвучным названием никогда не проживала женщина с таким именем.
- Очень интересно! Не проживала… Значит, документы у няньки были поддельными. Ну, и кто же она такая?  Ладно. Пусть пока живет Светлана Павловна. Сейчас мне важнее выяснить, кто такая эта претендентка на наследство. Для начала посмотрим документики. Итак, нашу красотку зовут Нина Станиславовна Иванова. Очень редкая фамилия у женщины, ничего не скажешь! Дальше. Год рождения… Место рождения – село Верхние Грязищи! Вот это номер! Признаться, не ожидал… Но это не может быть простым совпадением! Что-то зачастили в семью Станислава Николаевича дамы  из села со столь поэтичным названием! Но ведь такого не может быть. Вернее, может быть, но при одном условии – это одна и та же женщина.
Но неужели та красотка с дискеты и бесцветная моль, которую он видел в особняке Днепровых – одно и то же лицо?! Если это так, то становится понятно, почему нянька  не любила хозяйку, и почему она так относилась к своей младшей сестре. Да и сам мотив убийства тоже ясен. Очень хотелось дамочке денег, и как можно быстрее. А вот Диана-то как раз могла и подождать. В конце-концов, муж по-своему любил её, и у неё было всё, чего может пожелать молодая женщина. Конечно, кроме крепких мужских объятий и одуряюще страстных ночей…
При воспоминании  о Диане сердце молодого мужчины, как всегда, сладко вздрогнуло, а по спине поползли мурашки.
- Нет, лучше не вспоминать о ней сейчас! Голова сразу отключается, и мозги совершенно перестают соображать. А ведь то, что я узнал, очень важно! Но сначала позвоню-ка я маме, и использую её в качестве эксперта ещё раз! Уж кому, как не ей, знать обо всех этих женских способах изменить свою внешность до неузнаваемости!
Он набрал домашний номер, и Инна Владимировна сразу взяла трубку.
- Мамуль, привет!
- Привет, сынок!
- Мне опять потребовалась твоя помощь! Скажи, можно сделать бесцветные ресницы черными и длинными?
- Ну, это элементарно – хорошая французская тушь с эффектом удлинения, и дело в шляпе.
- А поменять цвет глаз?
- Тоже не проблема, сейчас продают глазные линзы любого цвета – выбирай, что хочешь.
- Ну, а губы – их можно сделать пухлыми?
- Господи, ну, конечно, сынок! Пара уколов в косметическом салоне, и тонкие губки станут как две сосиски, сложенные одна над другой. И вообще. Должна тебе сказать, что сейчас женщина может всё. Ну, или почти всё.
- А что значит «почти»?
- Ну… Проблемы будут разве что со сменой челюсти. Хотя и там можно кое-что исправить. Да и с голосом могут быть заморочки. А остальное – дело техники и бешеных денег. Кстати, то, о чем говорил ты, и не стоит почти ничего. Разве что два укола ботокса в губы – так, мелочь…
- Спасибо, мам. И откуда ты всё это знаешь?
- Просто телевизор иногда смотрю, милый.
- Надо же, даже не предполагал, что там, кроме новостей, можно услышать что-нибудь интересное для себя…
Мать весело засмеялась.
- Ну, если у тебя всё, то я убегаю на кухню. Меня ждет плита и кулинарная книга. До вечера, сынок!
- До вечера, мама!
Феликс положил трубку, и вышел из кабинета. Ему надо было поговорить о том, что он смог выяснить по этому делу. Поэтому он пошёл к своему другу Григорию Иванычу, который вел это дело, и был в курсе всех событий.
- Ну, как продвигается твое расследование? – спросил Григорий, когда Феликс уселся на стул, стоящий напротив него. – Уже есть результаты?
- Я смог выяснить, кто эта женщина!
- Ну, и кто же она?
- Это няня Алисы, Светлана Павловна Егорова, собственной персоной.
- Да что ты говоришь?!
Григорий так удивился, что рука его непроизвольно почесала коротко стриженый затылок.
- Да, я уверен в этом на все сто процентов. Хотя она кардинально поменяла свою внешность, и из незаметной серой мышки превратилась в настоящую голливудскую красотку.
- М-да. Дела…
- Вот именно! Дела! А ведь у новой фигурантки тоже был мотив убить Днепрова. И она вполне могла подсыпать Диане снотворное в кофе. Кстати, ведь она единственная из прислуги, кто жил  недалеко от спальни хозяев дома – её комната смежная с комнатой девочки. И она обязательно должна была слышать выстрел! Так что, её надо арестовать и как следует допросить!
- Ты чего, Феликс? Я тебя совершенно не узнаю! Ты рассуждаешь, как полнейший дилетант! Да она же посмеется над нами вместе со своим адвокатом! Ну, работала она в доме отца, так сказать, инкогнито. Но этого никто не может запретить человеку! Тем более, что её отец наверняка забыл о существовании своего внебрачного ребенка, и никогда не позволил бы ей жить в доме в качестве дочери. Может быть, женщина просто хотела выяснить, нужно ли «бодаться» с молодой женой за папочкино наследство, или дело и ломаного гроша не стоит. Ну, а после убийства всю прислугу рассчитали, и она уехала. Всё тоже очень логично. Дальше. Через два месяца после смерти господина Днепрова женщина является, и предъявляет свои права на половину наследства отца. Кстати, она ведь привезла документы, которые удостоверяют, что она – его дочь. Иначе, нотариус не стал бы и разговаривать с самозванкой. Вот так-то, дорогуша…
- Ну, и что ты мне посоветуешь?
- Надо ехать туда, где родилась эта женщина, разузнать, кто мог выдать ей липовые документы на имя Егоровой, и допросить этого человека. А что, если и все остальные документы – поддельные?! Я допускаю и такой вариант. На своем веку я повидал таких аферистов, которые из-за денег готовы были пойти на всё. А тут деньги сам знаешь, какие!
- Не знаю, и знать не хочу!
Феликсу вдруг пришла в голову мысль, от которой его сразу бросило в холодный пот. Ведь если он докажет невиновность Дианы, то она  в одночасье станет очень богатой женщиной, и вполне может указать ему на дверь! Но  мысль эта появилась, и сразу исчезла. Ну, не может его нежная, милая возлюбленная так поступить! Ведь он тоже не первый год работает следователем, и тоже повидал людей. И с уверенностью может сказать, что Диана любит его никак не меньше, чем любит её он… 
…Итак, Феликсу удалось убедить своего шефа в необходимости краткосрочной командировки. Хотя, потребовалось на это немало времени и нервов – Федор Михалыч всё никак не мог взять в толк, что ещё можно раскопать в этом давно раскрытом деле, если преступница найдена, осуждена, и уже отбывает свой срок в колонии, а само дело  должно пылиться где-нибудь на верхней полке в их архиве…
…Несмотря на неблагозвучное название, село Верхние Грязищи оказалось уютным и довольно благоустроенным – тут были и не старые ещё девятиэтажные дома, и довольно ухоженные пятиэтажки, и роскошные коттеджи местных грязищинских богатеев, и просто сельские домики с  крошечными огородиками и кустами сирени под окнами. Был тут и небольшой кинотеатр, и стадион, где гоняла мяч местная детвора, и даже библиотека, хотя библиотеки  в нашей стране уже почти перевелись за ненадобностью. Был  и небольшой парк отдыха, где жители могли отдохнуть в выходные. Кстати, пьяницы и бомжи тут не «тусовались» - из «места проведения культурного досуга населения» их беспощадно гоняла милиция, и те собирались теперь на берегу живописной речки, которая протекала недалеко от поселка.  И никакой грязи тут не наблюдалось вовсе, хотя на дворе уже стоял октябрь – самое дождливое время осени. Кстати, все улицы поселка были заасфальтированы, и высокие болотные сапоги, которые ему посоветовал взять с собой шутник Григорий, были бы здесь совсем некстати.
 Но самое главное – люди в этом поселке были милые и отзывчивые. Они здоровались друг с другом при встрече, и приглашали выпить чаю с пирогами или просто отдохнуть с дороги, даже если вы просто остановились, чтобы спросить, как пройти на нужную улицу. Это было так непривычно и так здорово, и так отличалось от жизни в больших городах-мегаполисах, где жильцы дома, прожив бок о бок всю жизнь, только вежливо кивают друг другу при встрече, зачастую не зная даже имени своих соседей…
…Феликс быстро разыскал местное отделение милиции, где его встретили, как родного – тут же напоили кофе с бутербродами, договорились о номере в гостинице, и вежливо выяснили, зачем сюда, к ним, прибыл подполковник Следственного комитета прокуратуры аж из самой Москвы.
Быстро объяснив ситуацию, Феликс попросил адрес местного ЗАГСа, или той организации, которая его заменяет.
Начальник милиции замялся, и пожал атлетическими плечами, а его полное лицо выразило настоящую печаль – как будто ему было очень обидно, что он не может выполнить такую простую просьбу, даже не просьбу, а так, просьбочку, высокопоставленного гостя, приехавшего к ним  из столицы нашей Родины. 
- Так, это… Вот ведь какая незадача, Феликс Анатольевич – сгорел наш ЗАГС. Уж с полгода как сгорел. Понимаете, домик старый, деревянный, дореволюционный ещё, полыхнул, что твоя спичка – полчаса, и нет его!
- И что – всё сгорело, ничего из документов не спасли?
- Да что вы! Там такое творилось! Не подойти!
- Было расследование? Отчего случился пожар?
- Понимаете, там не только ЗАГС помещался. Там много контор было. Кто ж его знает, где занялось, и почему! Пожарные, конечно, всё осмотрели. Сказали, что произошло замыкание электропроводки в коридоре. Конечно, старое там всё было, и проводка тоже. Дом давно отслужил свое, и просился на снос. Да где ж по нынешним временам новое-то взять!? Ну, особых ценностей там не было, поэтому и следствия в полном объеме проводить не стали. Что, были неправы? – испугался вдруг подполковник, и вытер сразу вспотевшую лысину мятым носовым платком, который извлек из кармана брюк.
- Ну, это уж вашему начальству виднее, что и как, - усмехнулся Феликс. -  Думаю, что и замыкание могло быть. А почему нет? Ну, тогда хоть скажите, где я могу разыскать кого-нибудь из сотрудников ЗАГСа. Может быть, у одного из них я смогу узнать то, что мне нужно.
От этих слов лицо милиционера пошло красными пятнами, а пальцы рук, лежащих на столе, заметно задрожали.
- Что случилось? – удивленно спросил Феликс. – По-моему, я не попросил ничего особенного!
- Да вот, тут тоже проблема… Померла она, работница ЗАГСа… Скоропостижно скончалась, где-то через неделю после пожара…
- А остальные работники?
- Так в ЗАГСе только она одна и работала. Да и у неё работы было не так уж много. Поселок-то у нас совсем небольшой, вот она одна и справлялась…
- М-да, - почесал затылок Феликс. Все его надежды узнать что-нибудь рассыпались в пыль. - Тогда, может быть, вы подскажете мне адрес некоей Ивановой Нины Станиславовны?
- Ну, это без проблем, - с облегчением вздохнул начальник, а у Феликса сложилось мнение, что тот знает всех людей, живущих в поселке, и добрая половина из них – его близкие родственники и друзья. – Это я хоть сейчас. Только ведь она давно уехала.
- Я предполагал, что именно так оно и есть.
- Ну, тогда держите!
Мужчина нацарапал на листке бумаги адрес,  даже не заглянув в картотеку, проводил Феликса до выхода, вышел на крыльцо, и показал, в какую сторону идти.
- Спасибо вам большое за помощь, Михал Василич, - поблагодарил Феликс, и быстро пошел по улице. Промозглый октябрьский денёк  подходил к концу, и он хотел засветло найти ту улицу и тот дом, которые ему были нужны.
К счастью,  улица эта была совсем недалеко, как, впрочем, и всё в этом поселке, и уже через пять минут он разыскал  тот дом, в котором жила гражданка Иванова. Он поднялся на крыльцо, вошел в подъезд деревянного двухэтажного домика, и позвонил в дверь соседней квартиры. Через несколько секунд она распахнулась, и в проеме показалась крошечная старушка в сильных очках, чудом держащихся на её остреньком носике.
- Здравствуйте, - сказал Феликс, раскрывая перед пожилой женщиной свое удостоверение. – Я – следователь прокуратуры, из Москвы, приехал, чтобы  узнать что-нибудь о вашей соседке, Нине Ивановой. Она ведь жила здесь?
- Здравствуй, мил человек. Заходи в дом, гостем будешь. Что ж на пороге-то разговаривать?   Не по-людски это!
Феликс хорошенько вытер ноги об самодельный половичок, лежащий у двери, снял пальто,  прошел в чистенькую комнату, и сел на стул. Хозяйка же, несмотря на весьма преклонный возраст, быстро удалилась на кухню, и уже через минуту появилась оттуда с подносом.
- Ну, какой разговор за пустым столом? – сказала она, и улыбнулась. И мужчина ясно понял, что ему ещё раз придется пить чай и нахваливать пироги с капустой и яйцами, которыми потчевала его гостеприимная хозяйка.
- Ну, давай знакомиться, сынок. Меня Ксения Ивановна зовут. А тебя как звать-величать? Не разглядела я в удостоверении-то, глаза совсем никуда стали.
- А я – Феликс.
- Ну, и что же ты хочешь узнать, Феликс? Спрашивай. Давно живу на этом свете, много знаю. Может, и смогу тебе чем помочь.
- Меня интересует Нина Иванова – всё, что сможете припомнить. Может быть, родителей её знали, или знакомых…
- Конечно, знаю! И родителей, и её. Ну, в общем, слушай!
И бабуся начала свой рассказ издалека.
- Семью Ивановых я давно знаю, почитай, всю жизнь. И даже бабку её помню, Акулину Никитишну, плохо, правда. Ну, а мать-то всё время на глазах была, как и она сама. Бедно они жили, трудно. Можно сказать, с хлеба на квас перебивались. Но потом мать-то Нинина, Степанида, училище кулинарное закончила, и поваром стала. На работу устроилась, деньги хорошие по тем временам получала, да и продукты дармовые домой сумками из столовой таскала. Ну, жизнь-то потихоньку и  наладилась. Потом мать Степаниды умерла, а сама Степанида в одночасье собралась, и уехала. Люди говорили, в Москву подалась, счастье свое искать.
- И что, нашла?
- Да кто ж его знает? Может, и нашла. Только недолгим оно было – счастье-то её. Меньше чем через год назад вернулась. Рассказывала, что жила в Москве, в богатой семье. Конечно, в те времена господ-то у нас ещё не было, все были граждане и товарищи, да богатые, видать, и тогда попадались. Ну, вот. Там она и жила, как у Христа за пазухой. Только вот чем-то не угодила, видно. Её через год и прогнали.
- Может быть, её хозяин совратил, а жена узнала? Могло быть такое? – подсказал Феликс возможный вариант развития событий, который сразу ставил всё на свои места.   
- Да что ты, милок?! Что ты! Ты бы видел её – страшна, как смертный грех! С ней не то, что в постель лечь – за руку потрогать ни один мужик без бутылки водки не согласился бы!
- Ну,  ведь дочка-то у неё все-таки родилась, значит, нашёлся такой мужчина, которому она понравилась! И, наверно, это и был её хозяин.
- Так не может такого быть. Нинка-то родилась только через год или даже боле после того, как она из Москвы вернулась. И хозяин тут не причем. С Федькой у них любовь была, с местным пьяницей и дебоширом. Ни одна женщина с ним жить не соглашалась, а Степанида пылинки с него сдувала, вот он к ней и прибился. Только и здесь ей не повезло – замерз он как-то зимой. Пьяненький шел, да и упал. Так и нашли его утром в сугробе. Ниночке тогда и года не было.
- Значит, отчество у Нины – Федоровна?
- Ну, да, Федоровна, я сама метрику видела, мы тогда сведения собирали о детях, которые в помощи нуждались, а я в активистках  была, по домам ходила.  Погоди-ка, я поищу – может, и остался где список-то! Вроде, недавно его видала.
Она достала из старинного комода шкатулку, и выудила оттуда пожелтевший листок бумаги, вырванный из школьной тетради в косую линейку, каких сейчас уже не делают, и отдала Феликсу.
- Вот, забирай, если надо. Мне-то он уже ни к чему.
- Спасибо. Ну, а кто мог бы помочь ей метрику исправить? Как вы считаете?
- Так Раиса-то, что в нашем ЗАГСе работала, у Нины в лучших подругах была. Может, чего и переделала ей. Только наверняка сказать не могу – не знаю. Да и ты теперь вряд ли узнаешь. Померла она недавно, Раиса. Странно как-то померла – ни с того, ни с сего. А ведь молодая и здоровая была. Ну, теперь уж чего об этом говорить. Человека-то не вернешь…
- Спасибо вам, Ксения Ивановна, за рассказ. Вы мне очень помогли. И пироги у вас очень вкусные, и чай замечательный. До свиданья, идти мне надо, поздно уже…
- А переночевать-то тебе есть где?
- Да, я номер в гостинице снял.
- А то оставайся! В зале, на перине спать положу…
- Спасибо, милая, - сказал Феликс, обнял крошечную старушку, и поцеловал её в щеку.
А Ксения Ивановна долго смотрела, как он уходил, и мелко-мелко крестила его вслед…
…Ещё через сутки он входил в свой кабинет.  Сейчас у него были доказательства того, что убила Днепрова не жена, а Нина Иванова, которая теперь выдавала себя за его дочь, подделав документы, и устроив пожар в ЗАГСе, а потом убив свою подругу, которая помогла ей подделать свидетельство о рождении.
- А ведь эта женщина будет убивать ещё, если её не остановить, - с ужасом подумал Феликс, вспомнив маленькую детскую фигурку, стоящую около ворот детдома. Алиса была такой доверчивой! Он приехал к ней, сказал, что дружит с её мамой, и она сразу поверила. Значит, может поверить и красивой молодой женщине, которая приедет к ней с конфетами и подарками. От охватившей его слабости он вынужден был сесть на стул, и расстегнуть китель.
- Я заберу ребенка из детского дома, даже если мне придется сделать это с помощью ОМОНа, - прошептал он, прекрасно понимая, что её вернут туда на следующий же день, а у него после этого будут огромные неприятности, и с должностью следователя и погонами подполковника придется расстаться навсегда. А потом ещё могут приписать и киднэппинг, или что-нибудь похлеще - на это ума у наших бдительных соцзащитниц хватит …
Через несколько минут, почувствовав себя немного лучше, он достал из портфеля диктофон, на который записал разговор с симпатичной старушкой Ксенией Ивановной, и пошёл в кабинет к Григорию, чтобы поделиться своей удачей…
Григорий Иваныч внимательно выслушал его, но особого энтузиазма в глазах друга Феликс не заметил.
- Ну, что опять не так, Гриш?
- Всё так. Только подделка документов – это ерунда по сравнению с убийством, а по нему ты не продвинулся ни на шаг.
- Так ведь это она убила свою подругу, которая работала в ЗАГСе, и поджог – тоже её рук дело! Голову даю на отсечение!
- Ну, голову свою ты побереги, она тебе ещё не раз пригодится, как и все остальные органы! – весело заржал приятель.
- Ой, ну, всё бы тебе зубы скалить! – проворчал Феликс, нахмурив брови, но потом тоже улыбнулся, и покачал головой. А потом, вспомнив об Алисе, снова стал серьезным, и сказал:
- А что делать с девочкой? Ведь эта женщина уверена, что ей не придется делить наследство с «сестрой». И вполне может пойти на устранение конкурентки, причем, в самое ближайшее время.
- Да, пожалуй, эту Иванову надо «брать за жабры», и как можно быстрее…
- Вот и я о том же!
- Тогда – забирай всё, и пошли к шефу. Надо ввести его в курс дела. Без этого нам людей не дадут, это уж как пить дать.
- Подожди, я пошлю факс директору детского дома, и попрошу её как следует присмотреть за Алисой, хотя бы ближайшие несколько дней.
- И это совершенно правильно! – кивнул головой Григорий Иваныч.
Уже через несколько минут Феликс облегченно  откинулся на спинку стула. Больше ничего сделать для девочки он не мог. По крайней мере, пока…
Федор Михалыч на удивление быстро вник в ситуацию, но посоветовал не «пороть горячку», а понаблюдать за женщиной хотя бы пару дней. Ведь все эти улики, хоть их и накопилось уже вполне достаточно, лишь косвенно обвиняли её в тяжких преступлениях. И неизвестно ещё, как на них посмотрит суд. Вполне вероятно, что она отделается смехотворным наказанием, а то и вовсе выйдет с условным сроком за подделку свидетельства о рождении.
- Ну, ты согласен со мной, Феликс Анатольевич? – спросил шеф.
- Да, согласен. Только это означает, что моя маленькая Алиса будет эти несколько дней находиться в опасности. Ведь на пути к большим деньгам господина Днепрова осталась только эта девочка…
- Ну, так пусть наши доблестные оперативники последят за женщиной! По-моему, это наилучший выход из положения!
Так и решили – Нину Станиславовну Иванову взять под усиленное наблюдение на трое суток, а потом – арестовать её и  допросить.
На следующий день те люди, которые должны были следить за фигуранткой, сообщили, что потеряли автомобиль женщины на Каширском шоссе.
Направлялась она в сторону области. На шоссе этом, как обычно, была огромная пробка, в которой и застряли оперативники. Уж как умудрилась дамочка удрать от опытных сотрудников, и как она протиснулась на своих «Жигулях» между автомобилями, плотно стоящими на шоссе – одному Богу известно, но уж что произошло – то произошло. Поняв, что гражданку Иванову им не догнать, они сразу позвонили Григорию Иванычу, а тот сообщил об этом другу.
- Господи, Алиса! – воскликнул он, и, даже не накинув на себя шинель, выскочил на улицу, и побежал на стоянку, где ожидал хозяина  его  автомобиль. Запрыгнув в него, он дрожащими пальцами вставил ключи в зажигание, и нажал на газ. Теперь всё зависело лишь от скорости. А скоростью движения в Москве, как известно, распоряжается Его Величество Случай…
К счастью, он удачно смог миновать ту пробку, в которой застряли оперативники до него, хотя чуть не попал из-за этого в аварию. Но дальше дорога была относительно свободной, и он надавил на педаль газа, моля Бога не попасть на глаза гаишнику. Тот, конечно, отпустит, когда увидит его документы, но промурыжить может долго, и торопиться будет уже некуда – вряд ли он успеет спасти свою милую малышку Алису…
…Подъехав к воротам детского дома, мужчина выскочил из машины и огляделся. Потом заметил, что калитка не заперта, как обычно, и это насторожило его. Подойдя поближе, мужчина с ужасом увидел, что пожилой охранник лежит на земле,  а из его головы на землю натекла темная лужица крови.  К нему из дома уже спешили директриса и женщина в белом халате – вероятно, медсестра, чтобы оказать первую помощь до приезда «Скорой».
- Где Алиса Днепрова? – спросил Феликс, уже прекрасно зная ответ на свой вопрос.
- Так к ней родственница приехала, такая милая, обаятельная  женщина…
- Господи! Ну, я же просил!
- Да вы что, думаете, она преступница?! Она столько подарков ей привезла!
Поняв, что разговор этот не принесет никакой пользы, мужчина снова прыгнул в свой автомобиль, и помчался в сторону области, моля Бога увидеть на дороге красные «Жигули», в которых мадам Иванова могла увозить девочку…
«Жигули» эти он увидел уже через несколько минут. Машина была припаркована на обочине шоссе. Но она была пустой. А рядом темной стеной стоял лес, куда и привезла убийца свою жертву. Феликс выскочил из машины, на ходу вынимая из кобуры пистолет. А потом набрал на мобильнике знакомый номер, и вызвал подмогу, объяснив, где находится, и очень попросив поторопиться.
Мужчина вошёл в лес. Деревья  уже скинули праздничный наряд, и теперь стояли обнаженными, протягивая вверх свои темные голые ветви. К сожалению, Феликс был городским жителем, и в лесу  ориентировался плохо. Но и  женщина тоже, видно, не ставила перед собой задачи забираться в самые дебри. Уже через пару минут Феликс увидел её и девочку. Расстояние между ним и  этими двоими было метров сто, не более того. И  за несколько минут Феликс вполне мог бы догнать их. Но вот незадача - как раз этих минут у мужчины и не было. Неожиданно женщина схватила Алису за шею, и стала душить её. А много ли надо ребенку?! Феликсу не оставалось ничего, кроме как достать свой пистолет, и выстрелить. Может быть, выстрел напугает  убийцу, и заставит её выпустить шею Алисы из рук. Конечно, он стрелял в воздух – с такого расстояния он вряд ли попал бы в цель. Но  была ещё и вероятность, что он попадет в девочку – стрелок он, честно говоря, был совсем никакой, и на стрельбах в тире никогда не получал больше тройки...
Звук выстрела  оказался неожиданно громким и раскатистым.  Он заставил подняться в воздух птиц, до этого спокойно сидящих на ветках, и они громко защелкали крыльями, а какие-то мелкие зверьки стали  быстро разбегаться, шурша лапками в пожухлой траве.  Но Феликс не замечал ничего, что происходило вокруг. Он быстро бежал по направлению к тому месту, где была его Алиса,  и что-то громко кричал, а потом выстрелил ещё раз, хотя в этом не было уже никакой необходимости, потому что убийца оставила девочку, и стояла теперь, совершенно обалдевшая оттого, что кто-то вот прямо тут, в лесу, собирается арестовать её, Нину, и, кажется, совсем не шутит. А это означает только одно – её хорошо продуманному плану конец, она так и не получит денег, которые уже готовы были вот-вот упасть к её ногам. И если бы только это! Придётся держать ответ и за охранника, и за то, что она чуть было не свернула шею этой маленькой мерзавке, которая не стоила и сотой части того, что получит по наследству от богатенького папочки-бизнесмена!..
…Приехавшие через несколько минут омоновцы быстро разыскали подполковника Афанасьева. Они увидели его сидящим на траве у дерева. На коленях его, крепко прижавшись к груди, сидела маленькая девочка в красной курточке, и всхлипывала, а он свободной рукой гладил её по спине, не выпуская из другой руки пистолет. Рядом, закрыв голову руками, неподвижно лежала женщина.
Увидев знакомые лица, Феликс вздохнул с облегчением – слава Богу, всё кончилось, и маленькая Алиса осталась жива! Подполковник поставил пистолет на предохранитель, передал девочку в руки омоновца, и с трудом встал с земли. От того стресса, который он испытал несколько минут назад, было трудно дышать, и сильно кружилась голова.
- Феликс Анатольевич, вам плохо? – спросил командир ОМОНа, глядя на мужчину, который стоял, покачиваясь, и, судя по всему, готов был упасть.
- Да, кажется, всё это оказалось мне не по силам, приятель…
- Да вы что! Вы такой молодец! – подбодрил его омоновец, и, подхватив   под руку, повел к машине – и Феликсу, и девочке надо было как можно скорее показаться врачам.
К счастью, здоровье Феликса не внушало врачам опасений, и после осмотра он смог поехать домой. Алису же на ночь оставили в больнице – после такого потрясения ей необходима была консультация детского психолога…
…Придя утром на работу, Феликс, прежде всего, вызвал к себе директора детского дома, и стал с нетерпением ждать её приезда.
Высокая полная дама лет пятидесяти, разодетая в пух и прах, прибыла уже через пару часов.
Продержав директоршу минут двадцать в коридоре, чтобы та как следует прочувствовала важность момента, Феликс вызвал её к себе в кабинет.
- Итак, ваше имя, пожалуйста!
- Сливенко, Любовь Тарасовна.
- Любовь Тарасовна, вы уже в курсе, что вчера произошло во вверенном вам детском доме?
- О, да! Об этом трудно было не узнать – у нас  только и разговоров  о пропавшей девочке и раненом охраннике!
- Вы ведь получили мой факс о том, что на ребенка может быть совершено покушение, и за ней необходим особый присмотр?
- Да-да, конечно, получила. Но… Эта женщина… Она была такой ласковой, такой доброй, и привезла Алисе столько гостинцев! К тому же эта дама не собиралась уводить ребенка с территории, а попросила просто посидеть с ней на лавочке, недалеко от калитки. Ну, я и разрешила. У нас ведь там охранник на воротах, дядя Вася. Он, хоть и пожилой человек, но мужчина крепкий, ещё хоть куда. А, видите, как всё вышло…
Женщина покачала пергидрольной головой, как будто искренне сочувствуя пострадавшим в этой истории, но глаза её говорили о том, что  волнуется дама только за себя, а на всех остальных участников этих событий ей глубоко наплевать.
- Но вы хоть понимаете, чем это для вас может окончиться, если станет известно, что вас заранее предупредили, а вы… Ведь девочка чуть не погибла, и охранник в больнице с черепно-мозговой травмой…
Из всего того, что сказал следователь, женщина, сидящая перед ним, усекла только одно слово - «если». Слово это означало, что в деле возможны варианты. И сразу стала соображать, сколько и кому придется сунуть, чтобы выйти из этого положения с наименьшими потерями. А потом завертела головой из стороны в сторону, пытаясь обнаружить, есть ли в кабинете видеокамеры. Не  обнаружив нигде красного огонька, она наклонилась к мужчине, насколько это было возможно, и негромко прошептала:
- Феликс Анатольевич, поверьте, я всё осознала и раскаиваюсь, и со своей стороны согласна по мере сил компенсировать, так сказать…
- Если вы согласны, - перебил её Феликс, - то послушайте меня! Мои условия такие – я ничего не говорю о факсе, а вы не препятствуете тому, что я заберу у вас девочку. Этот ребенок должен жить в семье! И вы не будете «гнать волну» и трещать об этом на каждом углу, как сорока. Всё должно быть тихо и мирно. Договорились?
Услышав, что  ей придется расстаться не с деньгами, нажитыми «непосильным трудом», а всего-навсего с одним из этих плаксивых надоедливых созданий, которые уже так опостылили ей за годы работы в детдоме, Любовь Тарасовна вздохнула с видимым облегчением. Да она могла бы отдать ему хоть половину своих воспитанниц, тем более четырехлетних, которых не столь охотно берут на удочерение, и не отстегивают таких бабок, как за совсем крошечных ребятишек. 
- Да конечно, я с удовольствием разрешу Алисе «погостить» у вас. Ребенок она домашний, ей так трудно привыкнуть к нашему распорядку, я же понимаю!
- Ну, а я, тем временем, закончу дело с опекунством. Тогда с вами всё,  милейшая Любовь Тарасовна!
- А… Как же с охранником?
- С охранником… Думаю, и с этим у вас проблем не возникнет. Не может же директор детского дома отвечать ещё и за охрану охранника!
При этих словах следователя на губах женщина заиграла слабая улыбка – кажется, и на этот раз грозу пронесло стороной…
Вполне довольная директорша выплыла из кабинета, и Феликс откинулся на спинку кресла.
- Слава Богу, хоть одна проблема решена – Алиса будет со мной. А мама сможет присмотреть за ней, пока я на работе. Думаю, увидев девочку, она не будет против…
Он набрал номер больницы, где находилась Алиса, и выяснил, что уже хоть сейчас может забрать ребенка. Не медля ни секунды, мужчина поехал туда, и уже через пару часов входил в квартиру родителей, ведя за ручку очаровательную девочку с голубыми, как у матери, глазами  и   светлыми волосами, собранными сзади в короткий хвостик.
- Мама, вот, познакомься!
- Какое очаровательное создание! – сказала Инна Владимировна, и поцеловала девочку в щеку. – Как тебя зовут, детка?
- Меня зовут Алиса Днепрова, - сказала девочка.
- Ну, а я – бабушка Инна. А это – наша Джуди, - сказала женщина, гладя по спине огромную овчарку, стоящую рядом. – А кот Портос, как обычно, спит, и выйдет только к обеду!
Девочка, ничуть не испугавшись огромных размеров пса, подошла к собаке, и тоже погладила её по спине. А та лизнула её в щеку – видно, маленькая девочка понравилась и ей.
- Ой, собачка меня поцеловала! – с восторгом воскликнула Алиса, и все засмеялись, а Джуди весело завертела хвостом, понимая, что говорят именно о ней.
Феликс быстро пообедал, и поехал на работу, оставив Алису на попечение матери. Ему очень надо было увидеть Григория Иваныча – он сегодня впервые допрашивал гражданку Иванову. И от этого допроса зависело очень многое…
Григорий появился только в конце рабочего дня, и вид имел весьма утомленный.
- Ну, как дела? – спросил Феликс, заходя в кабинет к другу.
- Неплохо. Госпожа Иванова сядет, и сядет очень надолго. Я сумел разговорить её, и она призналась и в поджоге, и в убийстве своей подруги, сотрудницы ЗАГСа. Ну, эпизод с охранником и Алисой и доказывать не надо было. Только вот,  убийство Днепрова она отрицает, а поэтому все её признания никак не могут помочь твоей Диане. Она упорно утверждает, что не имеет к этому никакого отношения. Прямо не знаю, чем тебе помочь, приятель…
Расстроенный Феликс потер пальцами лоб – сразу сильно разболелась голова.
- Ладно. Я пошел к себе, - расстроенно сказал он. Все его хлопоты оказались напрасными!
- Ты пока не вешай носа, приятель. У нас  есть время до суда. Может быть, всплывет  ещё что-нибудь. Лично я на это очень надеюсь!
- Спасибо тебе, Гриш. Знаешь, прямо не знаю, что буду делать, если не смогу вытащить из колонии Диану. У меня просто сердце разрывается от боли, когда подумаю, каково-то ей там.
- Да уж, публика там та ещё. Хорошо хоть, что твой друг за ней приглядывает. И, если что, не даст её в обиду.
- Конечно. Без его помощи она совсем бы пропала…
Феликс повернулся, и, не прощаясь, вышел из комнаты. В его голове проносились мысли, одна нелепее другой. Но среди них не было ни одной стоящей, той, которая могла бы, действительно, помочь Диане…
…Когда он приехал домой, и вошел в квартиру, то услышал веселый детский смех и басистый лай Джуди. Он вошел в гостиную, и увидел, что Алиса и его мать сидят на полу, на ковре,  и заняты какой-то интересной игрой, собака весело носится вокруг них,  отец, как обычно, читает газету, а сидящий на диване рядом с отцом кот Портос свесил голову, и с интересом наблюдает за происходящим. Сердце мужчины, как кипятком, обдало радостью. Вот какой он видел свою семью – хохочущие дети, улыбка на лице матери и отца, и довольные животные! Для полного счастья ему не хватало только присутствия тут любимой женщины…   
- Ой, это ты, сынок! – воскликнула мать, увидев его. - А мы и не заметили, как ты пришёл! Понимаешь, Алиса всё время у меня выигрывает…
- Мам, просто тебе надо больше тренироваться. Правда, Алиса?
- Конечно, бабушка, ты не расстраивайся, я тебя быстро научу! – сказала девочка, вскочила с пола, и побежала к Феликсу. Тот подхватил её на руки, и поцеловал.
- А мы  ждем тебя ужинать, - сказала Алиса. – Пойдем скорее в ванную, мыть руки!
- Как скажете, мадмуазель, -  ответил мужчина, и пошел в ванну, неся девочку на руках.
- Ну, как ты тут? Не скучала?
- Да нет, не скучала. Мы  с Джуди гуляли, потом дедушка пришёл, потом бабушка со мной играла. А завтра мы в магазин пойдем, за игрушками, мне бабушка обещала. Честное слово!
- Вот это отлично! Может, и меня с собой возьмете?
- Не знаю. Может быть, и возьмем. Только бабушка сказала, что это наши женские дела!
- Ну, если так, то придется мне остаться дома…
Слушая болтовню ребенка, Феликс немного забыл о том, что его так беспокоило. Но всё равно – под ложечкой у него постоянно ныло, а это было верным признаком того, что впереди его ждут крупные неприятности, которых невозможно избежать…
После ужина вся семья устраивала Алису на ночлег. Было решено, что спать она будет в комнате Феликса – на другое она просто ни за что не соглашалась. И теперь необходимо было перенести маленький диванчик из кабинета в его спальню.
Когда мужчины поставили диванчик на место, бабушка быстро постелила на него постель, умыла девочку, переодела её в пижамку, и уложила спать, перекрестив на прощанье.
Феликс улегся тоже. Кот Портос занял свое место в ногах у хозяина, а Джуди пошла к себе в коридор, грустно опустив морду, и тяжело вздохнув на прощанье – так хотелось ей тоже залезть на эту чудесную мягкую кровать, и уткнуться носом в руку хозяина, которая гладит её. Но… Ничего не поделаешь! Работа есть работа. Она должна быть в коридоре, и охранять покой тех людей, которых обожала, и которые так любили её.
Проснувшись ночью, Феликс почувствовал, что кто-то  возится в его кровати, пытаясь устроиться поудобнее.
- Ну, Портос! Всё никак не угомонишься, негодник! – подумал он, но вдруг понял, что это не кот. Тогда он включил настольную лампу. Рядом, свернувшись калачиком, и прижавшись к нему спиной, спала Алиса. Видно, всё это время ей так не хватало человеческого тепла, что она не выдержала, и прибежала к нему. И вдруг волна необыкновенной нежности к этой маленькой девочке захлестнула его, и он чуть не задохнулся от этого чувства.  Это был его ребенок! Его дочь! И он ни за что не позволит забрать Алису, чего бы это ему ни стоило!
- Ещё суметь бы освободить из тюрьмы Диану, привезти её к себе, и можно считать, что жизнь удалась!  - подумал Феликс, и с этой мыслью окунулся в спокойный сон до утра...
…Диана же провела эту ночь без сна. Как и много других, точно таких же. Она думала о том, где сейчас её маленькая Алиса, и что делает Феликс. Картины одна страшнее другой проплывали у неё перед глазами, хотя Феликс по телефону и убеждал её, что всё в порядке, и ей не стоит ни о чем волноваться. Но как же можно не волноваться! Крошечный беспомощный ребенок находится среди абсолютно чужих людей, среди которых попадаются и равнодушные, и жестокие, а любимый мужчина каждый день встречает молодых красивых женщин, которые вполне могут заменить в его постели её, Диану! А она тут, в колонии, и так будет продолжаться ещё очень долго. Хорошо хоть, что её отношения с окружающими женщинами немного наладились. Ведь сначала её приняли тут в штыки. Начальник колонии часто вызывал её к себе, и о чем-то подолгу разговаривал с ней, а один раз она просто исчезла на три дня. Всё это очень не нравилось тем, кто не имел никаких привилегий – подумаешь, цаца какая появилась! И Диана почувствовала, что скоро её жизнь здесь превратится в настоящий ад. И не поможет ни Феликс с его связями, ни начальник колонии – не сможет же он постоянно держать её в своем кабинете, чтобы спрятать от разъяренных женщин, многие из которых запросто могли убить человека!
Изменилось всё в одночасье. К ним в комнату поселили новенькую. Женщиной она была решительной, и не боялась никого и ничего. И поэтому быстро стала тут главной, а все остальные женщины охотно подчинились ей. Потому что Маша – так звали эту женщину – была не только отчаянной, но и справедливой.
В колонии Маша оказалась за убийство. Она зарезала врача, который лечил её сына. Со своим  мальчиком она прошла все муки ада, сутки напролет держа на руках страдающего ребенка. А детский врач только похохатывал:
- Ну, что вы носитесь тут, мамаша, как электровеник? Ваш сын абсолютно здоров. Просто вы неправильно  кормите своего ребенка, у него желудочные колики, и в этом всё дело!
- Но как же я могу иначе! Он же кричит от боли! Помогите, доктор, умоляю!  Надо же провести обследование, хотя бы сдать анализы!
- Всему свое время. Понаблюдаем немного. А пока давайте ему вот эти порошки, - сказал врач, протягивая ей рецепт. – И не ходите вы ко мне на прием каждый день! Это же  невыносимо! Я  думаю, что вы просто не хотите работать, и решили без конца сидеть на больничном, прикрываясь болезнью сына. Но у вас из этого  ничего не получится, милочка, имейте это в виду!
- Дайте мне направление в больницу, пожалуйста! И я не буду больше появляться у вас!
- Мамаша, я всё сказал! Пошла вон из моего кабинета!
Маша вышла из кабинета с плачущим от боли сыном на руках, приехала домой, и вызвала «Скорую помощь».  Пробыв в больнице сутки,  мальчик скончался. Врачи только разводили руками -  слишком поздно его привезли…
…После похорон молодая женщина пошла в поликлинику, чтобы взять карту ребенка. Она решила подать в суд на того врача, который был виноват в смерти её мальчика.  Взяв карту сына в руки, и прочитав, что там написано, она ахнула – там не было ни одной записи о том, что её ребенок болен! А все её посещения были записаны, как профилактические осмотры перед прививками.
Мария поднялась на второй этаж, и вошла в кабинет, где принимал этот врач.
- Ты убил моего ребенка, мерзавец, и хочешь скрыть это! – воскликнула она.
- Женщина,  ну, что вы себе позволяете? Какой ребенок? И почему вы разговариваете со мной таким тоном?! Выйдите вон, не мешайте мне работать!
Врач выскочил из-за стола, чтобы вышвырнуть Машу из комнаты, но она вдруг выхватила из сумочки нож, который принесла с собой, и всадила его в сердце мужчины.
- По крайней мере, теперь ты не сможешь больше никого убить, подонок, - прошептала она, и упала без чувств рядом с телом мужчины.
Потом был суд, где она ничего не смогла доказать – нигде не осталось никаких следов того, что она  была с сыном на приеме,  и просила помощи. Её осудили за умышленное убийство. Муж сразу же развелся с ней, и женился на другой  – не может же он жить один, без женского ухода и ласки, столько лет! Так она потеряла всех, кого любила – сына и мужа. И теперь ей просто нечего было терять.
Маша отсидела уже почти весь свой срок, и должна была выйти уже через два месяца. И вдруг её неожиданно перевели в другой барак. Как подозревала Диана, это было делом рук Кирилла. Должно быть, таким образом, он пытался помочь ей, Диане.
И действительно, женщины быстро подружились, хотя Маша была  почти на десять лет старше, и в её темных волосах уже серебрилась седина – слишком много горя испытала она за эти годы, и слишком велики были её потери.
Узнав, как попала в тюрьму Маша, Диана прониклась к ней симпатией, и рассказала о себе всё – и как жила с мужем, и как тот был убит, а её обвинили в убийстве. Рассказала и о том, что встретила молодого мужчину, и полюбила его, как не любила никогда и никого раньше…
- Ну, что ж, милая девочка! Тебе можно только позавидовать. Пять лет пролетят быстро. Ты уйдешь отсюда, когда тебе не будет и тридцати, выйдешь замуж за любимого, и будешь счастлива.
- Боюсь, что он не будет дожидаться, когда закончится мой срок. Вокруг столько молодых и красивых женщин, и так много соблазнов. А я слишком далеко… Я всё время думаю об этом, и сердце мое разрывается от  боли. Наверно,  скоро я просто сойду с ума от тоски.
- Ну, зачем же думать о плохом! Он ведь, наверняка, тоже считает дни и недели до того дня, когда сможет обнять тебя, и прижать к себе! А вот я совершенно одна, меня никто не ждет на этом свете. Никто даже не вспоминает о моем существовании. А сама я живу только воспоминаниями о том времени, когда у меня было всё – хорошая квартира, достойная работа, любимый муж, и мой маленький сын. Знаешь, я совсем не жалею о том, что сделала.  Наверно, это жестоко с моей стороны, но я не смогла бы жить, если бы не отомстила за моего бедного мальчика, который  нуждался в помощи, но так и не получил её! Ты осуждаешь меня, Диана?
- Нет, не осуждаю. Только вот, сама я не смогла бы поднять руку на человека. Потому что всегда была безвольной трусихой, плывущей по течению, и  совершенно не способна на поступок. Наверно, поэтому и оказалась здесь. А ты перестань думать о том, что сделала! Думаю, Бог давно простил тебя, ведь Он так милосерден. И у тебя тоже ещё всё впереди. Ты такая красивая, и тебе всего тридцать!
Мария, и вправду, была хороша собой, и, кроме хорошей фигуры, красиво вылепленного лица и гладкой кожи отличалась какой-то особой статью и необыкновенным обаянием. Диана  иногда даже завидовала ей – себя она красавицей вовсе не считала, хотя многие мужчины, любители голубоглазых блондинок,  могли бы с ней на этот счет и  поспорить. 
…Диана находилась здесь уже пятый месяц. И три месяца была беременна. Только вот, сказать об этом Феликсу до сих пор не решалась. Неизвестно ещё, как  воспримет он эту новость, и не подумает ли, что таким образом она хочет привязать его к себе. Да и не хотелось сообщать об этом любимому по телефону. Она должна  видеть его глаза, когда скажет ему, что тот скоро будет отцом…
…В это время приближалось начало суда над гражданкой Ивановой, и Феликс весь извелся от предчувствия катастрофы – она так и не признается, что убила Днепрова, и Диана будет находиться в колонии от звонка до звонка. И Феликс ничем не сможет ей помочь…
Радовало только одно – его родители полюбили Алису, как родную внучку, а она была в восторге от бабушки с дедушкой, которые баловали её. Так что, придя с работы, Феликс сразу попадал как будто на праздник. И праздник этот не кончался. Он продолжался изо дня в день, принося радость всем.
Алиса больше не прибегала ночью к нему в постель. Почему-то их кот Портос посчитал, что ему будет лучше в постели девочки, и теперь они спали в обнимку, очень довольные друг другом…
…В эти выходные они решили всей семьей поехать в зоопарк. Гидрометцентр обещал москвичам в субботу прохладную погоду без дождя, и  семью Афанасьевых это очень устраивало. Они встали пораньше, позавтракали, оделись потеплее, и поехали смотреть зверей.
Уже спустившись вниз, Алиса вдруг вспомнила:
- Ой, дядя Феликс, я же забыла свою камеру! А я так хочу снять слона, и ещё обезьянку, и белого мишку!
- Ну, хорошо, малышка. Нет проблем! Я сейчас схожу за ней, - сказал Феликс, и через несколько минут вышел из дома, неся в руках видеокамеру.
Они пробыли в зоопарке до четырех часов, и в пять уже были дома. Алиса, конечно, очень устала, и, пообедав, сразу окунулась в сон. Решили отдохнуть и все остальные. Портос сразу занял свое место рядом с девочкой, а Джуди сунула нос в приоткрытую дверь  спальни Феликса, и, не услышав от  него ни слова о том, что так делать нельзя, сразу взгромоздилась на постель – сбылась и её заветная мечта занять место рядом с хозяином!
Проснувшись часа через полтора, все рассмеялись – ну, вот, сегодня все спали парами! Феликс смеялся тоже, только смех этот был совсем невеселым.
- Ну, чем сейчас займемся? – спросил Феликс, который не очень умел обращаться с маленькими детьми и играть с ними.
- Мы будем смотреть кино, - сказала Алиса. – А то бедная Джуди и Портосик не были в зоопарке, и ничего не видели!
- Да и нам будет интересно посмотреть, что же ты там наснимала, - сказал дед, глядя на оживленную девочку влюбленными глазами.
Включив компьютер, Феликс перекинул туда всё, что было в видеокамере,  и просмотр начался. А так как никто не знал, где начинается запись из зоопарка, то смотрели всё подряд. На экране в основном была Диана – она полола цветы в саду, разливала чай за столом, кормила большую белую собаку, и плавала в голубом бассейне. Молодой мужчина заворожено смотрел на экран, проклиная себя за то, что не сделал этого раньше – не просмотрел запись. Ведь она сейчас была как будто рядом с ним, его милая, его нежная возлюбленная Диана…
Но главный сюрприз ждал их впереди. На экране, наконец, стали появляться и другие люди – и повариха, и охранник на воротах, и садовник, подстригающий кусты в саду.  И вдруг они увидели  няню девочки. Она шла по коридору. Вернее, нет, не шла – она кралась. И в руках у неё был пистолет с глушителем! Вот это был номер!
Как будто гора свалилась с плеч Феликса. Наконец-то ему будет, чем удивить присяжных на суде! И этой женщине придется признаться ещё в одном убийстве. А это означает, что его Диана скоро будет свободна! И уже никто не сможет разлучить их – он обнимет её как можно крепче, и не выпустит из своих рук.
- Пап, ты видел? – спросил Феликс.
- Да. Вот уж правильно говорят, что никогда не знаешь, где найдешь, а где – потеряешь. Подумать только – кажется, убийца учла всё, а вот о четырехлетнем ребенке с видеокамерой в руках не подумала!
- Думаю, что теперь будет нетрудно доказать, кто есть кто.
- Да, теперь уже вряд ли какие-нибудь выдумки смогут спасти её. И, наконец-то, Диана сможет вернуться домой!
При знакомом имени Алиса посмотрела на Феликса, и спросила:
- Что, мама скоро приедет?
- Да, малышка. Скоро мама опять будет с тобой.
- А ты, дядя Феликс? И бабушка с дедушкой? Вы тоже будете с нами? Да?
- Ну, а это уж как решит твоя мама.
- А я очень попрошу её, и она обязательно согласится. Мама очень добрая, она меня послушает!
- И я тоже попрошу, - сказал Феликс, и крепко прижал девочку к себе…
В понедельник он пришел на работу, и сразу направился в кабинет к Григорию Иванычу. В руках у него была дискета, на которой были доказательства невиновности Дианы.
- Ну, что? День только начался, а ты уже здесь, у меня. Надеюсь, ничего плохого за выходные не произошло? – спросил Григорий после приветствий.
- Нет, плохого не произошло. Я хочу, чтобы ты посмотрел одну дискету. Мне кажется, она тебя заинтересует!
Увидев то, что было снято на дискете, друг Феликса наконец-то расцвел улыбкой.
- Ну, на сей раз это как раз то, что требовалось! И теперь многоуважаемой Нине Станиславовне, или как её там, уже не вывернуться, это я тебе гарантирую.
- Надеюсь, она не скажет, что это другая женщина, а вовсе не она!
- О, нет! Косметика с её лица уже давно смылась, и женщина опять стала такой же, как и была. Разве что губы чуть полнее.
Несмотря на то, что Григорий Иваныч гарантировал, что всё будет хорошо, Феликс всё равно волновался. Мало ли что ещё может выдумать эта женщина с её изощренной фантазией! И успокоился только тогда, когда суд признал её виновной и в смерти мужа Дианы, а саму Диану полностью реабилитировал.
Сразу после суда Феликс кинулся звонить своему другу Кириллу, чтобы сообщить, что, как только будут готовы документы, он приедет за Дианой, чтобы лично отвезти её домой.
- Отлично! – сказал Кирилл. – Я очень рад и за неё, и за тебя. Такой милой женщине здесь совсем не место.
- Тогда до скорой встречи!.. Да, и сообщи Диане, что теперь она свободна! – сказал Феликс, у которого сердце готово было выпрыгнуть от радости, и только где-то в самой его глубине шевелилась чувство, что теперь она может и не захотеть быть рядом с ним. Кто их поймёт, этих избалованных дамочек, которые имеют всё! Может быть, он подошёл ей на роль любовника, да и то, только потому, что рядом не оказалось кого-то другого, более достойного. А сейчас она может спокойно осмотреться, подумать, и выбрать себе мужчину по душе… И тогда рухнут все его мечты о семейном счастье, и в доме родителей не будет звучать по вечерам смех малышки Алисы, которую Диана, конечно, заберет, и исчезнет это изумительное чувство постоянного праздника, к которому он уже успел привыкнуть за эти дни…
Эта мысль немного испортила его настроение, но он всё-таки смог пересилить себя,  и пришел домой веселым.
- Ну, как там наши дела, сынок? – спросила мать. – Что решил суд?
- Диана свободна, мама. Я поеду за ней, как только мне на руки дадут документы. А уж я сумею убедить судью, что они необходимы мне немедленно.
- Я очень рада за тебя и за неё, и за нашу маленькую Алису. Надеюсь, теперь в твоей жизни всё сложится так, как ты и хотел!
- Давай, не будем пока ничего решать за Диану, мама. Одно дело – схватиться за меня, как за спасательный круг, а другое дело – отдать свою любовь  человеку, который…
- Ты хочешь сказать, что не уверен в её чувствах?! И что она просто использовала тебя в своих интересах, а теперь может сказать тебе «спасибо» и исчезнуть из твоей жизни?! Так, что ли? – ахнула мать.
- Нет. Я знаю, что она любит меня. И всё-таки, немного волнуюсь. Ведь у нас не было времени на признания. И мы не говорили с ней о чувствах.  Может быть, и она не совсем уверена во мне. Кто знает?
- Ну, что ж! Думаю, что ты сделал для этой женщины всё, что мог. И в любом случае она должна быть  очень благодарна тебе за всё.
- Одной благодарности  мало, чтобы быть счастливыми! И её признательность мне не нужна. Мне нужна только её любовь. И если я почувствую хоть какую-то фальшь в её отношении ко мне, то мы расстанемся, как бы тяжело мне ни было. Не хочу, чтобы она была со мной только из чувства признательности.
Вдруг у него в кармане зазвонил мобильник. Он посмотрел на дисплей, и увидел, что это звонит Диана.
- Феликс, милый, это правда? – воскликнула молодая женщина, даже не поздоровавшись.
- Что, Кирилл уже рассказал тебе?
- Да, он сказал, что суд снял с меня все обвинения, и я теперь свободна!
- Всё верно. На днях я получу документы, и приеду за тобой. Потерпи ещё немного!
- Поторопись, дорогой! Мне так много надо тебе сказать…
- Мне тоже, милая. Мне тоже надо  много сказать тебе. Но ведь теперь у нас с тобой хватит времени на всё, правда?
- Я очень на это надеюсь!..
После этого звонка настроение Феликса резко поднялось. Ну, почему это вдруг он решил, что она не захочет стать его женой?! Ведь им так хорошо вместе…
…На следующий день он поехал в поселок, где жила Диана, разыскал сторожа, и попросил его нанять нескольких женщин, чтобы привести дом в порядок – его хозяйка совсем скоро возвращается. Михалыч очень обрадовался этому известию - Диана приедет, и жизнь снова войдет в свою колею, и в доме будут звучать  смех и веселые голоса детей…
…Уже через несколько дней Феликс ехал в колонию, чтобы увезти Диану. В этот раз он решил поехать не на поезде, а на своей автомашине. Он не хотел, чтобы кто-то видел её в том виде, в каком она была сейчас, и для этого готов был почти сутки провести за рулем.
Они встретились в кабинете начальника колонии. Узнав, что Феликс вот-вот будет тут, Кирилл вышел из комнаты на несколько минут – он не хотел, чтобы при встрече их смущало его присутствие.
Феликс вошел в комнату, и увидел Диану.
- Ну, здравствуй, - сказал он, и протянул к ней руки.
- Здравствуй, - сказала она довольно равнодушно, потом встала, подошла к нему, поцеловала в щеку, и, не говоря больше ни слова, внимательно вглядывалась в его лицо, как будто хотела прочитать его мысли.
Пауза затягивалась.
- Я тут привез тебе шубку и сапоги, - засуетился Феликс, открывая сумку, которую он поставил на стул, как только вошел в комнату. - На улице холодно.
- Спасибо. Ты был у меня дома?
- Да. Садовник открыл дверь, и проводил меня в комнату, где ты хранишь свои теплые вещи. Надеюсь, я привез то, что нужно.
- Ты выглядишь очень усталым. Что, трудная была неделя?
- Да нет, я бы не сказал. Не труднее, чем обычно. Просто я долго был за рулем, и теперь чувствую себя, как выжатый лимон.
- Ты приехал сюда на машине? – ахнула Диана.
- Да, я подумал, что  так  будет удобнее.
- Тогда тебе надо хоть немного отдохнуть, и только после этого мы тронемся в обратный путь. Хотя… в этой глуши машину могла бы вести и я. Когда-то это совсем неплохо у меня получалось.
- Мы, пожалуй, так и сделаем. Ты будешь вести автомашину, а я чуть подремлю на заднем сиденье.
- И кто это тут собирается дремать в машине? – послышался голос Кирилла, входящего в кабинет. – Вот ещё новости! Мы сейчас едем ко мне, там жена стол накрыла, потом вы, как следует, отдохнете до утра, ну, а там, как говорится, скатертью дорога. Согласны?
- Как Диана…
- Думаю, что эти несколько часов роли не играют…
Они приехали в крошечную квартирку Кирилла, где их сытно покормили и уложили спать в комнате сына, которого на этот вечер отвели ночевать к бабушке. А на следующее утро они сели в машину, и, попрощавшись с Кириллом и его гостеприимной женой, поехали домой.
Феликс чувствовал, что та стена, которая встала между ними вчера, никуда не исчезла, а как будто стала ещё плотнее и толще. Он понимал, что надо что-то предпринять. Но езда по скользкой зимней дороге не располагала к разговорам, тем более таким серьезным, как выяснение непростых отношений между мужчиной и женщиной. Молчала и Диана. Она думала о том, что пройдет ещё немного времени, и она увидит, наконец, свою девочку, по которой так соскучилась. Ещё она думала о том, что была абсолютно права, когда боялась этой встречи с Феликсом. Всё оказалось непросто. Тот человек, которого она знала, исчез. Это был совсем другой мужчина, который тоже принимал участие в её делах, был заботливым и внимательным, но стал совершенно другим.
- Куда ты меня везешь? Домой? – вдруг нарушила молчание Диана.
- Нет. Мы едем ко мне. Там мама с утра готовит праздничный стол, и там живет Алиса. Она ждет тебя. И мои родители тоже.
- И ты хочешь, чтобы они увидели меня в таком виде – плохо причесанной, в мятой юбке и несвежей блузке?!
- Да… Об этом я как-то не подумал! Для меня ты хороша в любом виде. И что же мы будем делать? Ведь я уже позвонил, и сообщил, что мы в пути.
- Ну, что ж! Тогда надо ехать к вам. Только вряд ли это доставит удовольствие хоть кому-то из нас.
- Не надо так себя настраивать, дорогая. Всё будет хорошо, уверяю тебя! У меня замечательные родители!
- Я очень рада за тебя, если так, - сказала Диана, и снова замолчала. На этот раз она молчала до самой Москвы…
…Всё оказалось действительно не так плохо, как ожидала Диана. Феликс позвонил в дверь, и она сразу распахнулась. В просторной прихожей её встречала вся семья, включая кота и собаку. Родители расцеловали Диану, потом Алиса с визгом бросилась к ней на шею, а животные бестолково носились под ногами, громким лаем и мяуканьем давая понять, что они  тоже очень рады встрече.
Потом Инна Владимировна проводила женщину в ванную комнату, чтобы та могла немного привести себя в порядок с дороги. А уже через полчаса вся семья собралась в столовой, чтобы отпраздновать счастливый конец этой истории.
Постепенно Диана немного расслабилась. Бокал шампанского чуть окрасил румянцем её бледные щеки, и она уже не чувствовала себя так скованно, как в первые минуты знакомства.
- Феликс, вызови, пожалуйста, такси! – попросила молодая женщина, когда обед подошел к концу. – Нам пора ехать!
- Ты собираешься уезжать? – ахнул тот, уверенный, что  сегодняшнюю ночь они проведут здесь, в его спальне.
- Конечно, надо же  мне, наконец, попасть домой, ведь я не была там четыре с лишним месяца.
- Может быть,  не надо такси, я сам отвезу тебя? – предложил Феликс.
- Ну, уж нет. Ещё не хватало, чтобы ты сел за руль, выпив вина,  по дороге тебя остановила патрульная служба, и ты лишился прав.
- Хорошо, как скажешь, - не стал спорить мужчина, и вызвал такси, а Диана стала одевать дочь и одеваться сама.
Они попрощались на пороге квартиры. Мужчина думал, что она попросит хотя бы проводить их, но так и не услышал от неё ни слова. Она уходила из его дома, и, кажется, и из его жизни тоже…
После того как за Дианой захлопнулась дверь, в квартире стало очень тихо.
- У меня создалось впечатление, сын, что эта женщина дала тебе отставку, - сказал отец, нарушив эту тишину, и приобняв Феликса за широкие плечи.
- Ну, что Бог ни делает, всё к лучшему, - нашла хорошее даже в этом мать. – Сейчас много свободных молодых женщин, которые нисколько не хуже Дианы, и Феликсу есть из чего выбирать. Правда, за это время я успела привязаться к маленькой Алисе. Но, как говорит моя подруга, «на всякую привычку есть своя отвычка»! В своей жизни мы пережили столько, что как-нибудь переживем и это. Так что, не горюй, сынок! Это ещё не самое страшное в жизни.
- Да подожди ты, Инночка! Может быть, всё не так плохо. Просто Диана выбита из привычной колеи, она много пережила, и ей потребуется какое-то время, чтобы прийти в себя, - сказал Анатолий Иваныч, глядя на совершенно убитого происшедшим сына. – Вот посмотришь, дорогая, всё ещё наладится, и наша маленькая проказница снова будет приезжать к нам, чтобы поиграть с Джуди и Портосом, а сын, наконец, обретет семейное счастье с этой милой женщиной, и подарит нам ещё одного внука, а то и двух!
- Ну, что ж! Не буду спорить. Может быть, всё так и будет. Пожалуй, всем нам следует сегодня пораньше лечь спать. День был очень суматошный, и я что-то устала.
- Ты права, мама. Я, пожалуй, пойду! – сказал Феликс, и пошел к себе. А мать с отцом переглянулись, и покачали головами. Вот ведь как иногда бывает в жизни…
…В следующие несколько дней Феликс не звонил Диане. А зачем? Она так незаслуженно обидела его, причем сделала это на глазах у родителей, нисколько не принимая в расчет его самолюбия. Молодая женщина тоже молчала.
Понимая, что каждый день разводит их судьбы всё дальше и дальше, Феликс решил всё-таки позвонить Диане. Ведь может же он просто поинтересоваться, как дела у неё и у Алисы, и не нуждаются ли они в его помощи.  Он набрал знакомый номер, и услышал голос женщины:
- Алло?
- Диана, это я. Здравствуй!
- Здравствуй, Феликс.
- У вас все в порядке?
- Да, все в порядке, более или менее.
- Я рад. Как там Алиса?
- Нормально. Только очень скучает по Портосу и Джуди. И ещё часто вспоминает, как играла с бабушкой. Твоя мама сумела найти путь к её сердцу!
- Да, им было хорошо вместе. Нам ведь тоже было хорошо вместе! Это так?
- Конечно. Только… теперь мне надо привыкать к одиночеству. Вряд ли кто из мужчин захочет связать свою судьбу с бывшей заключенной!
- Ты что говоришь, Диана?! Зачем ты так обижаешь меня? Что я сделал не так, скажи?!
- Просто я не хочу, чтобы ты делал что-то помимо своей воли.
- Как это - «помимо моей воли»? Я не понял! Объясни, пожалуйста, что ты хочешь этим сказать.
- У меня такое чувство, что ты изменился. И уже сожалеешь о том, что всё так сложилось. А теперь  звонишь уже не потому, что хочешь продолжения наших отношений. Просто ты – порядочный человек, и считаешь своим долгом справиться о моих делах и о девочке…
Диана, которая несколько дней заучивала этот монолог, замолчала, и теперь ждала ответа. Одно его слово может повернуть их жизнь вспять. Вот сейчас он скажет, что любит её, и всё снова будет хорошо. Потом приедет, и обнимет её, а она уткнется в его плечо, немного поплачет, и признается, что уже три месяца как беременна от него, и никто, кроме него, ей не нужен, и что она тоже любит его больше жизни…
- А может быть, это ты делала что-то против своей воли, разыгрывая из себя влюбленную женщину, потому что так было надо? А теперь поняла, что я не подхожу тебе? Ведь ты со своими деньгами можешь  выбрать себе любого мужчину, а я – далеко не лучший вариант, звезд с неба не хватаю, и деньги лопатой не гребу!
- Вот уж этих слов от тебя я не ожидала! Как ты можешь думать обо мне такое?!
- А что мне остается думать? Я незаконно забрал Алису из детдома. Для этого мне пришлось пойти на настоящий шантаж, до полусмерти запугав директрису. Но, наконец, я привез девочку к себе, и целый месяц  жил в одном шаге от рая. Я приходил домой, видел, как счастливы мои родители и маленькая Алиса, и мечтал о том времени, когда и ты будешь рядом. Только тогда мое счастье  будет полным. Но вот это случилось, а ты просто перешагнула через меня, и пошла дальше своей дорогой. И ещё пытаешься оправдать свой поступок, свалив всю вину на меня! Ну, будь же честна перед собой и передо мной! Скажи, я ещё нужен тебе?
- Очень, - сказала Диана чуть слышно, и заплакала.
- Ну, чего же ты плачешь, малыш? Может быть, если я нужен тебе, а ты нужна мне, мы всё-таки попробуем быть вместе?
- Да. Приезжай, пожалуйста… Я буду ждать!
- Я приеду вечером. Через десять минут у меня важная деловая встреча, которую я никак не могу отменить. Но это ненадолго, - соврал Феликс.
У него не было никакой встречи. Просто он давал себе время обдумать всё то, что сказала ему любимая женщина. Мужчина понимал, что она сама находится в некоторой растерянности, и не знает, что делать. Но стоит ли принимать её желание видеть его сегодня за желание быть рядом всю жизнь? Скорее всего, нет. Он не должен обольщаться! Вполне вероятно, что она хочет утолить с ним свой сексуальный голод, только и всего. Но и не поехать к ней Феликс тоже не мог – он  хотел почувствовать её тело в своих объятиях! Ведь он так ждал этого, когда она была далеко от него, сходя с ума оттого, что не в силах что-нибудь изменить.
- В конце-концов, я ничего не теряю. А если почувствую хоть малейшее  отчуждение, то просто исчезну из её жизни. И постараюсь выкинуть всё из головы. В конце-концов, вокруг и в самом деле полно женщин, которые нисколько не хуже Дианы, - думал мужчина, понимая, что лукавит даже перед самим собой – не было для него никакой другой женщины. Только она – милая, нежная, горячо любимая, а теперь такая недоступная, и от этого ещё более желанная…
Приняв такое решение, он выпил чашку кофе, выкурил сигарету, а потом выключил компьютер, и надел пальто.  Рабочий день давно закончился. Он вышел из кабинета, и пошел по коридору к выходу. Навстречу ему, с целой горой папок в руках, шел его друг Григорий Иваныч.
- Эй, почему-то ты невесел, дружок! – сказал он, глядя на Феликса. – Что-то случилось?
- Ничего не случилось. Обычная головная боль, - ответил мужчина.
- Пойдем ко мне в кабинет, я дам тебе таблетку аспирина!
- Лучше бы цианистого калия! – вдруг вырвалось у Феликса помимо его воли.
Григорий Иваныч  с удивлением посмотрел на друга. Он был в курсе всех событий,  знал, что Диана уже дома, и был абсолютно уверен в том, что тот пребывает в состоянии постоянной эйфории от встречи с любимой.  И уж никак не ожидал услышать от Феликса такие слова. Значит, в жизни друга опять что-то не заладилось. А жаль! Фелткс хороши мужик. И почему ему так не везёт в любви?!
 Сам Григорий Иваныч никогда не был женат, и на все попытки родных и приятелей сосватать ему хорошую девушку, отвечал, что его невеста ещё не родилась. Поэтому и представить себе не мог, что может быть именно так – вроде,  любовь была, какая только в книгах  и бывает, и  вот, вдруг исчезла, испарилась без следа.
- Эй, что случилось? Ты можешь мне объяснить, наконец?
- Я и сам хотел бы это знать. Но моя Диана стала совсем другой.
- И что, вы расстались?! – ахнул Григорий.
- Почти. Я не видел её уже пять дней. В сущности, мы не были с ней наедине после того, как она освободилась. И вот сегодня я не выдержал, и позвонил. Она пригласила приехать.
- Ну, вот видишь! Всё будет в порядке, я просто уверен.
- Мне бы твою уверенность! Я не исключаю вариант, что в моем лице ей просто нужен знающий юрист.
- Но она совсем не выглядит такой хитрой и расчетливой  бестией! А если это действительно так, то, значит, я ничего не понимаю в людях, и мне надо менять работу! Нет, тут что-то не то! И сейчас самое главное для тебя – не пороть горячку, и как следует разобраться во всём. Знаешь, её психика могла пострадать от перенесенного стресса. Так что, вполне вероятно, тут не помешал бы хороший психотерапевт.
- Может быть. Только вряд ли я имею право вмешиваться в такие дела, как психическое здоровье едва знакомой женщины.
- Едва знакомой? Это ты хорошо сказал, приятель. Действительно, несколько ночей наедине – это ещё не повод для знакомства. Так, кажется, сейчас думает молодежь?
- Ты не поверишь – но ведь виделись мы, и в самом деле,  только несколько раз в жизни, и провели вместе всего четыре ночи, и из них три – когда она была в местах не столь отдаленных.
- Надо же… А мне казалось, что ближе неё у тебя нет человека!
- Вот и мне тоже так казалось… Ладно, я пошёл. Путь неблизкий, на дорогах пробки,  а она сказала, что будет ждать меня к ужину.
- Ну, удачи тебе.
- Спасибо. Удача, действительно,   очень бы мне пригодилась…
К счастью, пробки ненадолго задержали его в пути, и уже через час с небольшим он сигналил у ворот дома Дианы. Сторож мгновенно открыл ворота, и отсалютовал ему лопатой, которую держал в руках – снега в этом году выпало много, и, несмотря на то, что декабрь только начался,  работы у Михалыча было многовато.
Дверь распахнулась сразу, как только он подошел к ней. На пороге стояла Диана, закутанная в теплую шаль.
- Ну, здравствуй! – сказал он, и обнял её.
- Здравствуй. Раздевайся, мой руки, и пойдем в столовую. Мы ждем тебя ужинать. Алиса все глаза проглядела, дожидаясь, - сказала Диана, не уточнив, что она в это время тоже была рядом.
- А где же она?
- Сейчас придет. Я заставила её накрывать на стол – она хотела обязательно сделать что-нибудь для тебя.
Тут послышался топот детских ног,  в холл влетела Алиса, и повисла на Феликсе, а тот схватил её на руки, прижал к себе, и поцеловал в румяную щечку.
- Ой, дядя Феликс! Как хорошо, что ты приехал! Я так соскучилась!
- И я тоже скучал по тебе, малышка. Бабушка с дедушкой  передают тебе привет, и Джуди с Портосом тоже.
- Ты скажи им, что я скоро приеду. Правда, мам?
- Ну, конечно, милая! А сейчас покажи дяде Феликсу, где можно помыть руки.
Они пошли по коридору, взявшись за руки. Алиса без конца рассказывала ему свои детские новости – о том, как лепила снеговика рядом с домом, и как мама помогала ей, и о том, что учит буквы, и скоро сама будет читать и писать, и о том, что скоро Новый год, и Дед Мороз подарит ей много-много подарков…
…За ужином разговор шел ни о чем – о прогнозе погоды, о  предстоящем веселом празднике, и о том, что надо бы побыстрее найти няню для Алисы, потому что Диане необходимо заняться делами.
 - Конечно, компания Станислава Николаевича  в полном порядке,  её управляющий  порядочный человек, и служил  мужу верой и правдой много лет. Но ты же сам знаешь, что если у человека есть возможность воспользоваться ситуацией, чтобы безнаказанно поживиться за чужой счет, вряд ли кто-нибудь от такой возможности откажется, даже будь он трижды честным человеком! 
- Вероятно, ты права. Трудно устоять перед таким соблазном. Просто у меня никогда не было управляющего, и я не мог на практике в этом убедиться.
Диана поняла, что зря завела разговор о деньгах – это было неприятно тому мужчине, который сидел за столом напротив неё, опустив глаза вниз, и старательно делал вид, что очень занят тем, что лежит у него на тарелке.
- Ну, и не будем об этом больше. Расскажи лучше, как дела у тебя.
- Как тебе сказать? Вроде, всё, как обычно. Хотя убийств и разбоя меньше не становится.
Но эти слова об убийствах были неприятны Диане. Разговор явно не клеился, и вскоре прекратился совсем.
Потом Феликс заметил, что Алиса уже клюет носом.
- Можно, я сам уложу её?
- Конечно. Пойдем, я покажу, где её спальня.
Уложить ребенка не составило никакого труда – малышка уснула сразу же после того, как Феликс прочитал ей  одну страницу из сказки. Заботливо укрыв девочку одеялом, он включил ночник, и вышел из комнаты, тихонько прикрыв за собой дверь. Спальня Дианы была рядом. Заглянув туда, мужчина заметил, что та сидит за туалетным столиком, накинув на себя атласный пеньюар, отделанный белым пушистым мехом, и расчесывает свои великолепные густые волосы цвета спелой ржи.
Он вошел в спальню, и в зеркале их глаза встретились. Диана вдруг вскочила с пуфика, и кинулась к нему. А он раскинул руки, и схватил её, и уже не мог выпустить ни на мгновение, упиваясь близостью с этой женщиной, которая была так хороша, и так щедро дарила ему себя…
…Утром он быстро принял душ, оделся, позавтракал, и поехал на работу, получив на прощанье лишь холодный поцелуй в щеку. Диана не хотела, чтобы Феликс подумал, что она навязывается ему, и сдержалась, хотя и с большим трудом – она хотела кинуться к нему, и не отпускать его от себя ни на миг. Но… Лишь поцеловала в щёку. И увидела на его лице чуть прищуренные глаза, глядящие из-под сведенных у переносицы бровей.
- Интересно, и как же всё это понимать? – думал Феликс. - Как просьбу о новой встрече, или как стремление поскорее выпроводить меня из дома? И кто я для неё теперь? Неужели только приходящий любовник, которого приглашают пару раз в неделю, когда выдается свободный вечерок, чтобы скрасить свое одиночество?! Хорошенькое положение для тридцатипятилетнего мужика, с погонами подполковника на плечах, ничего не скажешь!
Почему-то он сразу представил себе, как она, выпроводив его, сидит на диване с телефонной трубкой в руках, и звонит подруге, делясь впечатлениями о прошедшей ночи, и хвастаясь тем, как ловко смогла обвести вокруг пальца этого простофилю следователя, который в её руках стал обычным плюшевым медведем, и готов для неё на всё.
От этой картины ему стало так плохо, что он вынужден был остановить машину, и простоять на обочине несколько минут, чтобы прийти в себя.
- Всё! Больше не могу. Если так пойдет и дальше, она вымотает мне всю душу! Хотя… Зачем мне душа, если её не будет рядом!
Так ничего и не решив, Феликс приехал на работу. Дела немного отвлекли его, день пролетел незаметно, пора было ехать домой.
- Интересно, где же теперь мой дом? И куда мне ехать? Впрочем… О чем тут думать? Мне надо ехать к себе, хотя бы для того, чтобы поменять рубашку…
На столе вдруг зазвонил местный телефон.
- Слушаю, Федор Михалыч!
- Зайди ко мне, Феликс!
- Сейчас иду!
Он зашел в кабинет к шефу, и сел на стул.
- Ну, что, выручай, приятель! Срочно надо поехать в командировку. А кроме тебя да Григория послать некого. Сам видишь, какая запарка. Да и справитесь вы лучше всех, тут уж к гадалке не ходи.
- А это надолго?
- Да нет, всего на неделю, ну, максимум полторы. Так что, Новый год всё равно будешь встречать дома, не переживай.
- И когда  ехать?
- Завтра. Сейчас поезжай домой, собери вещи, а завтра утром вы с Григорием и поедете.
У Феликса в голове сразу мелькнула мысль, что  эту командировку подстроил друг, чтобы дать ему возможность обдумать всё как следует, но потом он отмел эту мысль. Зачем Григорию вся эта бодяга – идти к руководству, хлопотать за него, убеждать Федора Михалыча в том, что поехать может только он, Феликс, и никто другой! В конце-концов, его друг прекрасно знает, что он  – не кисейная барышня, и сам может уладить свои проблемы.
Но всё это отлично решало проблему сегодня. Он едет к родителям, потом уезжает в командировку, а потом… Там видно будет, что потом…
…В это утро Диана проснулась первой. Нельзя сказать даже, что она проснулась. Кажется, и не засыпала вовсе. Возле неё, широко раскинувшись на постели, спал мужчина, о котором она мечтала там, в колонии, и которого обожала.
- Ну, почему всё так сложно? Ведь ночью он был таким же ласковым, как и прежде. А придет утро, и я снова увижу его глаза, которые как будто смотрят сквозь меня. Может быть, у него появилась другая женщина? И он не может выбрать, кто из нас лучше? Хотя… Чего ж тут выбирать?! В чем может быть мое преимущество перед соперницей? Я уже была замужем, у меня ребенок, мне далеко не восемнадцать лет, и я не отличаюсь неземной красотой. К тому же побывала там…
Она протянула руку, и погладила мужчину по волосам. Он не пошевелился. Слишком мало времени  осталось сегодня на сон Феликсу. А ведь ему на работу!
Диана поднялась с постели, быстро встала под душ, а потом пошла на кухню, чтобы приготовить завтрак – за прошедшие дни она ещё не смогла найти себе повариху, и готовила сама.
Быстро накрыв на стол, она пошла в спальню, чтобы разбудить Феликса.
- Который час? – спросил тот, с трудом разлепив глаза спросонок.
- Семь часов. Ещё рано!
- Рано?! Да я опаздываю! Шеф назначил сегодня совещание на половину девятого,  – сказал Феликс, быстро освобождаясь из сладких объятий Морфея, и вскакивая с постели.
Не пробыв в душе и десяти минут, мужчина мгновенно оделся, на ходу выпив чашку кофе, и вот теперь стоял перед ней, готовый исчезнуть уже через секунду, весь в своих мыслях, делах и заботах. Ну, что она могла сделать, как остановить его? Да и стоило ли это делать?  Диана просто подошла, и поцеловала его в щеку. А он  даже не обнял её на прощанье. Вот так…
Теперь её жизнь обратилась  в ожидание. Она держала в руках мобильный телефон, где бы ни была, и умоляла его зазвонить. А он не звонил. Так шли дни. Вот уже и неделя прошла, и ещё день…
- Это же невыносимо! Так невозможно больше жить, - подумала Диана. – Ведь ничего нет хуже, чем неизвестность. А вдруг он тяжело болен, или попал в аварию, и не может мне позвонить, а я сижу тут, и чего-то жду, вместо того, чтобы быть рядом с ним!
Она быстро набрала знакомый номер, и после первого же гудка услышала знакомый голос:
- Алло!
- Феликс? Здравствуй!
- Здравствуй, Диана!
- У тебя всё в порядке?
- Ну, в общем, да.
- А почему же ты не звонишь?
- Сейчас я в командировке, и очень занят. В гостиницу прихожу поздно, в это время звонить уже неудобно.
- А ты скоро вернешься?
- Еще дня два-три, максимум четыре. Я позвоню, как вернусь.
- Я буду ждать…
- А сейчас извини, у меня очень много дел…
- Да-да, я понимаю…
Ей показалось, что он с трудом вынес двухминутный разговор. И от этого стало ещё хуже.
А Феликсу захотелось всё бросить, и мчаться к ней. Но он, действительно, был очень занят, и работа была срочной. Поэтому он всё-таки задержался на два дня, и помчался домой.
Приехав к родителям, он немного отдохнул, привел себя в порядок, и сел в машину, чтобы ехать к Диане. Он очень сильно соскучился по ней…
…Диана опять встречала его в дверях.
- Ну, здравствуй, - сказала она, прижимаясь к нему.
- Здравствуй, - ответил он, обнимая её за плечи. – Я соскучился по тебе!
Ей хотелось закричать, что она тоже соскучилась, очень-очень сильно, что она считала минуты до встречи, и не находила себе места, но Диана ничего не сказала, и только кивнула головой, что могло означать что угодно – может, просто то, что она услышала его слова, и поняла их.
Они прошли в дом. Время было уже позднее, Алиса уснула, так и не дождавшись его.
- Ты голоден? Пойдем, я покормлю тебя!
- Нет, спасибо, я поужинал у себя дома.
- Ты был дома?!
- Да, мне надо было привести себя в порядок, и хоть немного отдохнуть. Я совсем замотался.
Феликс внимательно посмотрел на Диану.
- А ты неважно выглядишь.
- Правда? Не замечала. В последнее время я редко смотрю на себя в зеркало.
- И почему же?
-  Это не вызывает у меня положительных эмоций.
- Глупости! Ты молодая и красивая. Ты лучше всех!
- Ты мне льстишь…
- Ну, если только самую малость, - сказал он, и поцеловал её. И всё вокруг вдруг исчезло. Были только он и она, и их любовь, которую они почему-то пытались скрыть друг от друга, но она так и рвалась наружу, и губы были готовы прошептать слова признания, но почему-то не делали этого…
- Хочешь, я принесу тебе немного вина? - спросила она, когда чуть пришла в себя.
- Лучше сок.
- Хорошо, как скажешь.
Диана встала с постели, и попыталась накинуть на себя пеньюар, но на несколько коротких секунд предстала перед ним  обнаженной. И вдруг в его глазах она увидела удивление.
- Диана, ты… беременна?
- Что, уже заметно?
- Заметно. И ты молчала?!
- Я не знала, что ты скажешь, узнав об этом.
- Что же я могу сказать? Я безумно рад. Может быть, теперь всё у нас пойдет по-другому.
- Как это – по-другому?
- Ну… просто мы будем счастливы.
- Честно говоря, я ждала от тебя совсем не этих слов.
- А что я должен сказать? Приказывай, я всё сделаю для тебя!
- Просто я думала, что ты предложишь мне стать твоей женой…
- Ты можешь стать ей хоть завтра. Неужели ты, и правда, согласна стать моей  в горе и радости,  в здравии и  болезни, в богатстве и бедности…
- Согласна. Я не смогу поднять одна двоих детей, - вдруг сказала Диана, понимая, что говорит совсем не то, что надо, и этим всё портит.
- Да, дети – это очень важно, - усмехнулся мужчина. Он-то думал, что Диане нужен любимый муж, а ей нужен только отец для её детей. Но это было всё-таки лучше, чем ничего! Ведь она будет всегда рядом, а это уже немало.   
- И когда же ты хочешь отпраздновать свадьбу? Наверно, когда немного оправишься после родов?
- Нет, я хочу стать твоей женой как можно быстрее, прямо сегодня! Хотя это, наверно, слишком. Но, во всяком случае, уже завтра утром мы можем наведаться в ЗАГС.
- Как скажешь, дорогая…
Диане показалось, что в словах мужчины не было особого энтузиазма …
Они, действительно, съездили в ЗАГС на следующий день, и подали заявление на регистрацию брака. Им, как обычно, дали месяц на раздумья, хотя Феликс и умолял сделать этот срок поменьше, говоря, что его невеста ждет ребенка, и сильно переживает по поводу свадьбы. Но сидящая напротив женщина была неумолима, как мраморная статуя. Хотя, нет. Статую он, наверно, смог бы уговорить…
…С этого дня их жизнь изменилась. Феликс переехал в дом Дианы, и теперь каждый вечер засыпал, крепко обняв свою будущую супругу.
Диана тоже немного успокоилась. Пусть хоть так, почти насильно, но она получит его в мужья, потом родится их сын или дочка, и, может быть, всё ещё наладится. Ведь бывает и так, что люди, вступающие в брак по расчету, потом лучше узнают друг друга, и до старости живут в мире и согласии. А ведь у них любовь… Правда, кажется, только с её стороны!
…За приятными хлопотами месяц пролетел незаметно. Они уже купили платье невесте и смокинг жениху, заказали банкетный зал в ресторане и разослали приглашения гостям.
- Ну, вот, ещё два дня – и ты станешь моей женой, - сказал Феликс, которому жизнь с этой женщиной нравилась всё больше и больше – столько ласки и душевного тепла было в ней, так старалась она сделать ему что-нибудь приятное. Даже будущая свекровь, которая видела, как Диана относится к её сыну, как-то шепнула Феликсу на ухо.
- Кажется, я была неправа, сынок. Лучшей женщины, чем Диана, тебе не найти! Она же само обаяние! И к тому же скоро у нас появится второй внук. Так что, всё складывается просто чудесно.
- Да, мам. Всё чудесно. Я с нетерпением жду того дня, когда назову её своей женой…
…За несколько дней до свадьбы в доме Дианы раздался звонок. Звонила Маша, которая так выручила Диану, когда она была «там».
- Привет, Диана! Надеюсь, ты ещё не забыла обо мне?
- Ой, Машка, как хорошо, что ты позвонила! Ты где?
- Я? В Москве. Три дня как приехала, и вот, решила позвонить, узнать, как у тебя дела. Живу пока у мамы. Пытаюсь прийти в себя.
- А я выхожу замуж. Через два дня наша свадьба. Ты обязательно приезжай!
- Я так рада за тебя, милая! Значит, всё хорошо? Вы разобрались со своими чувствами?
- Об этом мы поговорим потом, когда ты приедешь ко мне, и мы посидим с тобой, и выпьем по рюмочке. Хорошо?
- Ну, конечно! Теперь у нас с тобой будет время поговорить обо всем, не опасаясь посторонних ушей.  Только вот, о рюмочке ты заговорила зря. Тебе ведь нельзя!
- Да знаю я! Значит, тебе будет рюмочка коньяка, а мне – морковный сок.
- Ладно. Диктуй, куда я должна приехать, и во сколько.
- Записывай…
…Через два дня в доме Дианы стояло непривычное оживление. С утра здесь уже побывали и парикмахер, и визажист, а теперь Маша помогала Диане надеть платье.
Полностью одевшись, невеста вертелась перед зеркалом.
- Боже мой, как ты красива, милая! Жених  просто не узнает тебя такой!
- Я что, действительно так уж сильно изменилась?
- Да. Ты необыкновенно хороша сегодня.  Просто удивительно, что могут сделать с женщиной красиво уложенные волосы и чуть-чуть косметики на лице. Ни за что бы не поверила, если бы не увидела всё это своими глазами!
- А я никогда не придавала этому значения. Думала, что аккуратный узел волос на затылке и немного помады на губах – это всё, что мне надо, чтобы хорошо выглядеть.
- Надеюсь, теперь ты поняла, что была неправа.
- Да, поняла. И ещё я поняла, что быть красивой – это замечательно!
Молодые женщины засмеялись, вышли из комнаты, и стали спускаться вниз, на первый этаж, где их ждали те люди, которые должны были ехать с ними в ЗАГС.
Появление невесты привело всех в некоторый ступор. Все разговоры сразу же прекратились, и по гостиной прокатился возглас восхищения. Но всё это не интересовало Диану. Ей  важно было увидеть реакцию лишь одного человека – своего любимого мужчины, который уже сегодня должен стать её мужем.
Наконец, она взглядом отыскала Феликса. Он стоял в кругу друзей, и, не отрываясь, смотрел на неё. За один такой взгляд Диана готова была отдать полжизни. В нем было обожание, восхищение и желание – чего ещё может хотеть женщина, которая сегодня даст свое согласие стать его женой?!
Через несколько секунд гости немного опомнились, и вдруг заговорили все разом, а Феликс подошел к Диане, и сказал:
- Мне не верится, что эта необыкновенно красивая женщина через несколько часов будет моей женой. Неужели это правда?
- Ну, если мы поторопимся, и не застрянем в пробке по дороге, то да, это правда.
Жених накинул на невесту шубку, подхватил  под локоть, и они вышли на улицу, где их ждал огромный белый лимузин. Следом шли свидетели – Маша и Григорий. Судя по тем взглядам, которыми они обменивались, те тоже не остались равнодушными друг к другу. Следом шли родители Феликса. За руки они вели Алису, которая была в восторге оттого, что дядя Феликс теперь  всегда будет жить с ними.
К счастью, они вовремя успели на церемонию в ЗАГС, а потом поехали в церковь, где дали друг другу клятву верности, и, наконец, направились в ресторан, где их уже поджидали гости.
Свадьба была веселой. Тамада трудился вовсю, занимая гостей, но и не забывал о том, что молодой новобрачной нельзя сильно переутомляться.
Ближе к полночи, оставив гостей веселиться дальше, супруги попрощались со всеми, и поехали домой. Родители Феликса уезжали тоже – на их попечении сегодня была Алиса, которая теперь стала их настоящей внучкой.
…Выйдя из автомобиля,  супруг помог выйти жене, и тут же схватил её на руки, и понёс в дом, где их с поздравлениями ждала прислуга. Поблагодарив всех, Феликс снова схватил Диану на руки, и стал подниматься на второй этаж.
- Отпусти, ну, что ты делаешь? Я вполне  могу подняться по ступенькам сама!
- Ни за что, и даже не проси! – сказал мужчина, и прижал её к себе ещё крепче. Наконец-то жизнь повернулась к нему счастливой стороной! Он получил её, и теперь уже никто не заставит его выпустить жену из рук – даже она сама!..
…Жизнь постепенно входила в свое обычное русло. Утром Феликс уезжал на работу. Диана вставала пораньше, кормила его завтраком, и смотрела из окна, как он садится в свою автомашину, и уезжает. Её сомнения и страхи почти исчезли. И только где-то в глубине души иногда ещё шевелилась подленькая мысль, что все это больше похоже на сон, что счастье, пришедшее к ней вместе с этим красивым, сильным мужчиной – это просто  иллюзия, мираж, и в один миг всё может рассыпаться, оказавшись обычным замком, построенным детьми из песка в полосе морского прибоя.
Из-за этих мыслей на её глазах иногда появлялись слезинки, которые она смахивала пальцами, но вместо одних появлялись другие, и тогда, не в силах справиться с собой, она рыдала в голос, стараясь сделать так, чтобы этих рыданий не слышала прислуга.
Но дни шли, а её муж оставался таким же ласковым и заботливым, он привозил ей цветы и дарил подарки, стараясь делать все, чтобы ей было хорошо и спокойно.
Иногда звонила Маша. Диана приглашала её в гости, но та обычно отговаривалась сильной занятостью. И это было правдой. Их роман с Григорием бурно развивался, и они уже подумывали о том, чтобы тоже оформить свои отношения.
Алиса жила у бабушки с дедушкой. Девочка с удовольствием осталась у них, и те были в восторге от этого.  По выходным молодожены приезжали навестить их, хотя делать это становилось всё труднее – срок беременности Дианы подходил к концу, и она совсем скоро должна была родить мужу сына, которого они решили назвать Серёжей.
Несмотря на то, что врачи поставили ей точный срок, роды всё равно начались неожиданно для них. Посреди ночи Феликс проснулся, как будто кто-то потряс его за плечо, и увидел, что Диана сидит на постели, обеими руками обхватив живот. Лицо молодой женщины побелело от боли, а лицо мужа сразу стало бледным от страха за любимую женщину.
- Что, началось?
- Кажется, да.
- Сейчас! Подожди немного, я быстро, - сказал Феликс жене, и стал бестолково носиться по спальне в поисках своей одежды, хотя все лежало на своих местах, как обычно. В это время боль немного отпустила, и Диана улыбнулась:
- Ну, не волнуйся ты так! Сейчас иди, и вызови «Скорую», а в то время как она будет добираться до нас, успеешь одеться сам, и поможешь  что-нибудь надеть мне. Время у нас  есть. Думаю, что мне придется помаяться ещё не один час, прежде чем твой сын увидит свет!
- Да, что-то я совсем потерял голову, - сказал мужчина, и стал натягивать на себя брюки. – Наверно, это всё потому, что такое происходит со мной в первый раз…
…Они едва успели одеться, как к воротам подъехала вызванная «Скорая». После быстрого осмотра врачом, Феликс помог жене спуститься вниз, а потом сесть в машину. Удобно усадив жену, он сел рядом. «Скорая» помчалась, но сирену включать не стала – машин на шоссе в четыре утра было не так уж много, а времени,  и в самом деле, было ещё достаточно.
Молоденькая женщина-врач посмотрела на женщину, а потом на её мужа, и чуть заметно улыбнулась. Потом  взяла какую-то ампулу, вскрыла её,  вылила содержимое в мензурку, и протянула её Феликсу.
- Выпейте! На вас прямо лица нет! Ещё не хватало, чтобы вы тут хлопнулись в обморок, и напугали мамочку!
Вряд ли он понял, о чем ему говорила врач, но мензурку из её рук взял, и выпил содержимое, даже не почувствовав вкуса того, что там было налито. Постепенно лицо его приняло обычный цвет, а сердце перестало бухать в груди кузнечным молотом, пытаясь разорвать грудную клетку, и выскочить наружу.
Автомобиль остановился, Диану повезли в приемное отделение, а Феликс пошел следом, держа жену за руку.
- Я бы не советовала вам присутствовать при родах, - тихонько сказала врач «Скорой», которая шла рядом, обращаясь к Феликсу. – Для этого вы слишком эмоциональны. А роды  могут продлиться не один час. Вам придется туго!
- Нет, я всё равно буду рядом. Я обещал своей жене. А я всегда выполняю обещания, которые дал любимой женщине!
Услышав эти слова сквозь завесу боли, снова неожиданно возникшей  уже в который раз, Диана улыбнулась, закусив губу.  Да ради этих слов она может вытерпеть и не такое!..
…Роды были сложными. Феликс стоял рядом с женой, держа её за руку, и что-то говорил ей, а она благодарно кивала ему, когда боль чуть отпускала, а потом опять заходилась в крике, и пот заливал её напрягшееся лицо, а муж аккуратно вытирал его марлевым тампоном, стараясь сделать так, чтобы он не попал в глаза. Всё это продолжалось уже очень долго, и было похоже для Феликса на какой-то сюрреалистический фильм, где ему была отведена своя роль, и фильму этому не было ни конца, ни края.
Диана закричала в очередной раз, и так сильно сжала его руку, что он удивился. Потом облегченно откинулась на подушку, а окружавшие её медики вздохнули с облегчением – наконец-то малыш родился, и громким криком заявил о себе миру.
- Ну, вот и всё, папочка. Вот, полюбуйтесь наследником, и потом поезжайте домой, отдыхать. А вашу жену и сына мы тоже отвезем в палату. Вы все нуждаетесь в полноценном отдыхе. Ну, а завтра утром приходите.
- Как завтра утром? – возмутился Феликс.
- Да вы в окно-то посмотрите, папочка! Темно уже, а в мае темнеет поздно. Ночь на дворе!
- Да-да, я понял,- сказал мужчина, и поцеловал жену. Потом переоделся, и вышел на свежий воздух.
Ночь была просто великолепной – теплой, безветренной, наполненной лунным светом и запахом цветущей сирени, которая в огромных количествах росла в больничном дворе, с яркими, как будто умытыми кем-то звездами на небе.
Сев на лавку в больничном дворе, Феликс дрожащими руками зажег сигарету, и несколько раз затянулся. А потом достал мобильный телефон, и позвонил родителям, которые, наверняка, ещё не спали, ожидая от него известий.
Трубку взял отец.
- Феликс? Как там дела?
- Пап, всё в порядке. Теперь ты дед в квадрате!
- Ну, Слава Богу! Как она?
- Всё в порядке, Диана и мальчик отдыхают, а меня отослали домой до утра.
- Может быть, мне приехать за тобой?
- Не надо. Я как-нибудь доберусь сам, - сказал он.
- Милые дамы, - сказал отец куда-то в сторону. – У нас появился мальчик Сережа!
Феликс услышал, как два голоса – Алисы и его матери – закричали «ура». Потом отец сказал:
- Мы будем ждать тебя, сынок!
Довольно быстро поймав такси, Феликс за полчаса добрался до квартиры родителей. В столовой, несмотря на довольно позднее время,  был накрыт праздничный стол. Посредине стояла запотевшая бутылка шампанского. Посидев немного и выпив по бокалу вина за здоровье мамы и  маленького  Сережи, они разошлись по спальням, и Феликс уснул сразу же, как только голова его коснулась подушки. Сон его был глубок и спокоен…
Наутро он позвонил на работу, и попросил несколько дней отпуска, а потом поехал в роддом.
Диана в это время первый раз кормила сына грудью. Тот, деловито нахмурив бровки, сосредоточенно пил молоко, и щурил глаза от удовольствия. Увидев мужа, Диана улыбнулась, и подставила щеку для поцелуя.
- Кажется, твой сын слишком проголодался. Он и не думает засыпать!  Ну, конечно, чего ж тут удивляться! Чтобы вырасти таким же богатырем, как ты, ему придется много кушать!
Феликс сел на стул, и с удовольствием смотрел на эту картину – мать, кормящую своего  ребенка - вроде бы старую, как этот мир, и каждый раз по-своему  новую и прекрасную.
Наконец, Сергей Феликсович досыта накушался и тут же уснул, а пришедшая медсестра положила его в крошечную кроватку рядом с постелью Дианы.
- Ну, как ты себя чувствуешь? – спросил Феликс.
- Всё хорошо.
- Ты так страдала, я боялся за тебя!
- Всё это очень быстро забывается. И остается только радость – ведь теперь у нас есть сын.
Феликс осторожно взял ладонь жены, и стал целовать её, потом отыскал губы, и она вся приникла к нему, и обняла за шею.
- Сегодня к тебе приедут мои старики и Алиса. Когда я уезжал, мама стояла у плиты, и готовила для тебя что-то необыкновенное.
- А ты что, не едешь сегодня на работу?
- Нет, сегодня мне не до работы. Я позвонил Федору Михалычу, и попросил отпуск. И каждый день буду приезжать к тебе, пока ты здесь…
- Феликс!
- Да, милая?
- Помнишь,  когда меня везли в приемный покой, ты шел рядом.
- Конечно, помню!
- И врач сказала, что тебе не надо идти в родильное отделение, это будет слишком тяжело для тебя.
- Да. И что?
- А ты сказал, что всегда держишь слово, которой дал любимой женщине.
- Помню. Я сказал именно это. А что тебя смущает в этих словах?
- Это правда? Я твоя любимая женщина?
- Господи, Диана, и ты ещё сомневаешься?! Конечно, ты – моя любимая женщина, я влюбился в тебя сразу, как только увидел, и готов был ждать тебя пять лет, только бы ты была со мной!
- А я сомневалась. Я думала, что ты жалеешь о том, что произошло, но слишком интеллигентен, чтобы резко порвать отношения, и уйти. А потом уходить было уже поздно, потому что должен был родиться ребенок…
- Вот глупая! Но и я-то тоже хорош! Думал то же самое о тебе. И сходил с ума, не зная, что предпринять.
- Но теперь всё будет иначе?   
- Ну, почему же «будет», дорогая? Всё уже иначе!
Душу молодой женщины вдруг до краев наполнило ликование. Как будто закончилась та страшная страница её жизни, где было много слёз и страхов, и перед ней   открыт чистый лист, и на этом листе найдут свое место радости и печали, праздники и будни, бессонные ночи у постели приболевшего ребенка, и ночи, полные страсти и нежности. И рядом с ней всегда будет этот высокий красивый мужчина, который сказал, что любит её. А уж она постарается окружить его заботой и любовью, сделать так, чтобы ему было хорошо  рядом с ней, ведь это совсем нетрудно, если любишь человека…
…В палату вошли новые посетители, и в небольшой комнате  стало тесно.  Алиса сразу кинулась к матери, начались поздравления и поцелуи. Мальчик проснулся, и внимательно поглядел на окружающих темными отцовскими глазами.   
 - Боже мой, Феликс, он же твоя копия! – ахнула довольная мать. – Ты посмотри, ну, просто одно лицо!
- Ну, а что же удивительного в том, что сын похож на своего отца? – усмехнулся Феликс.
Пробыв в палате несколько минут, отец сказал:
- Пойдем-ка, сын, покурим на лестнице. Пусть наши дамы почирикают тут без нас!
Они вышли из комнаты, и, не торопясь, пошли по коридору.
- Ну, как? Ты счастлив, мой мальчик?
- Да. Кажется, я все-таки сумел её завоевать. А всё то непонимание, что было между нами раньше – это просто стечение обстоятельств. Это я виноват. Мне надо было откровенно поговорить с ней, и развеять её страхи. Она любит меня, папа.
- Отлично! Я очень рад. Наконец-то всё встанет на свои места. Ну, пойдем назад.
- А сигарета?!
- Ты что? Какая сигарета? Разве можно курить в роддоме?
Они снова зашли в палату, и нашли своих женщин смеющимися.
- Ну, и что тут произошло, пока нас не было?
- Ну, это наши маленькие дамские секреты, - сказала Диана, и переглянулась со свекровью.
В палату вошла медсестра, и сказала, что посетителям пора уходить – ребенка снова надо кормить, а потом мамочке неплохо бы и отдохнуть, чтобы поскорее восстановить силы.
Попрощавшись, все четверо вышли из палаты, и пошли на улицу, где стоял автомобиль отца. Всю дорогу до машины Алиса крепко держала Феликса за руку, и была, как никогда, задумчивой. А потом спросила:
- Дядя Феликс, а ты только нашему Серёже папа, да?
- Ну, почему же только Серёже? Теперь у меня  двое детей.
 - И я тоже могу называть тебя папой?
- Конечно! А я буду называть тебя дочкой.
- Это здорово!
- И мне тоже нравится, - усмехнулся Феликс, подхватил девочку на руки, и поцеловал её.
Мать еле заметным движением согнутого указательного пальца смахнула слезинки с глаз, а отец смущенно закашлялся. Они немного побаивались реакции девочки на появление брата, и теперь вздохнули с облегчением – слава Богу, все закончилось без слез и истерик, девочка всё поняла, как надо… 
…На пятый день Диану с ребенком выписали, и счастливый отец получил в руки голубой сверток. Приоткрыв кружевной уголок, Феликс заметил, что мальчик внимательно наблюдает за ним.
- Ну, что, сын? Думаю, мы с тобой подружимся! – сказал он, как будто малыш мог его понять. А тот вдруг улыбнулся отцу, как будто понял то, что услышал, и согласился с ним.
Все присутствующие разместились в автомобилях, и поехали в поселок, где жили Феликс и Диана.
Молодые родители сели на заднее сидение, поставив между собой крошечную постельку с ребенком.
- Ну, вот. Ещё немного, и мы будем дома, - сказал Феликс, и облегченно вздохнул.
- Ты знаешь, твои родители согласились немного пожить у нас. Мама поможет мне с ребенком, а твой отец в свободное время будет заниматься Алисой. У тебя, действительно, чудесные старики!
- Я рад, что всё так получилось, и ты подружилась с ними. Значит, мама будет заниматься Сережей, папа – Алисой, а кем же буду заниматься я?!
- Ну, ты сказал! – весело засмеялась Диана, запрокинув голову. – Как будто тебе некем заняться!
- Хм, да. Извини, был неправ! Но то, о чем ты думаешь, не работа, а удовольствие.
- Не волнуйся. Работы хватит на всех. Дети требуют так много внимания и сил!..
…Вечером, когда все хлопоты были позади, Диана и Феликс оказались, наконец, наедине в своей спальне.
- Ты, наверно, сильно устала, дорогая? – спросил Феликс, помогая жене освободиться от одежды.
- Совсем нет! Ухаживать за ребенком – это огромное удовольствие. К тому же у меня очень хорошие помощники. И та няня, которую ты нашел, по-моему, замечательная!
- Ну, вот и хорошо.
- Феликс…
- Да, милая?
- Ты знаешь, сегодня я впервые лягу с тобой в постель, уверенная в том, что ты меня любишь. Ведь это счастье, правда? – прошептала Диана,  с обожанием глядя на мужа.
- И ты, наконец, успокоишься.
Феликс нежно провел рукой по щеке жены, и теперь целовал её шейку, на которой чуть заметно пульсировала тоненькая голубая жилка.
- Нет, не успокоюсь. Ведь если есть счастье, всегда есть и страх его потерять…
- Не надо об этом. Давай, будем наслаждаться своим счастьем, каждым днём, каждым мгновением этой жизни.
- Я согласна, дорогой, - сказала Диана, крепко обнимая мужа. – Мы будем наслаждаться каждым прожитым днем…
…За чуть приоткрытым окном спальни вдруг ослепительно полыхнула молния. Ветер стих, как всегда бывает перед грозой,  потом раздался оглушительный раскат грома, и по земле застучали первые капли весеннего ливня.
Побушевав несколько минут, грозовая туча умчалась прочь, оставив после себя одуряющий запах недавно распустившейся зелени, теплой земли и  цветущей сирени.
Супруги даже не заметили грозы, и не почувствовали приятных ароматов этой ночи. Они крепко спали, тесно прижавшись друг к другу, и сон их был глубок и спокоен.
Впереди их ждал новый день, и длинная дорога под названием жизнь. А ведь любая дорога начинается с первого шага. И они сделали этот шаг…




*          *          *