МАРИЯ НИКОЛАЕВНА ВОЛКОНСКАЯ
ok.ru
ИСТОКИ - РОДОСЛОВНАЯ ИРАИДЫ
(ПЕРЕИЗДАНИЕ – 2019 год)
ГЛАВА 1 МЕЙСТРИКИ
ЧАСТЬ 7-9-33 МАРИЯ НИКОЛАЕВНА ВОЛКОНСКАЯ (РАЕВСКАЯ)
Как впоследствии упоминала сама Мария Николаевна в своих мемуарах, уезжая в Сибирь, она до конца не понимала, на какую жизнь обрекает себя в изгнании. А после того, как осознала это, её фамильное высокомерие, тщеславие и апломб не позволили ей признать свою роковую ошибку.
Потом – смерть в январе 1828 года в С.-Петербурге её 2-летнего сына Николая, а в следующем, 1829 году – преждевременная, в 58 лет, кончина любимого отца (в чём родные немедленно обвинили княгиню Марию и её мужа. Они окончательно сожгли все “мосты”. Волконской Марии в европейскую Россию уже стало не к кому возвращаться.
Мать сама не желала с ней даже переписываться. Единственное письмо, которое она написала Марии в 1829 году (вся переписка велась только на французиком языке) - заканчивалось словами: «Вы говорите в письмах к сестрам, что я как будто умерла для Вас… А чья вина? Вашего обожаемого мужа… Немного добродетели нужно было, чтобы не жениться, когда человек принадлежит к этому проклятому заговору. Не отвечайте мне, я Вам приказываю!»
В столь непримиримом противостоянии “ядовитого семейства” решению Волконской следовать за мужем был и ещё один, весьма деликатный, но, пожалуй, главный, мотив – финансовый. Семья Раевских, как я уже упоминала, была фактически разорена ещё за год до восстания декабристов. Даже отправить княгиню Марию в Сибирь к мужу им было не по карману – они жили Марию к Марию к мужу, рассчитывая исключительно на пенсию генерала Раевского было невозможно, так как, семейные имения были несколько раз перезаложены.
Отец, братья и сёстры Марии пользовались огромным влиянием на Сергея Волконского. Накануне гражданской казни декабристов, которая состоялась в ночь с 12-го на 13-е июля 1826 года, по их требованию, чтобы заставить свою жену вернуться домой к сыну, князь Сергей Волконский написал завещание, в котором всю свою немалую собственность оставлял 6-месячному сыну Николаю.
Согласно тому же завещанию, Мария Волконская назначалась опекуном его наследника. Кроме того, княгиня, как предполагаемая “вдова”, сохраняла право на свое приданое и на седьмую часть с имения мужа (сумма получалась кругленькая).
Разорившихся Раевских прекрасно устраивал такой финансовый расклад. Репутация самого старшего брата декабристки, совершенно беспринципного и циничного Александра, позволяет сделать предположение, что в его планы могло входить управление имуществом малыша-племянника вместо сестры, по причине её “болезненности и слабости здоровья”, о чём он постоянно упоминал в переписке с родственниками.
Отъезд декабристки к мужу в Сибирь лишал её брата такой возможности – ещё и по той причине, что своего сына Николая Волконская оставила не родителям, а у свекрови, в С.-Петербурге. Хотя позже в письмах Мария просила отдать его в Бовтышку, своим родителям. Впрочем, из обширной родственной переписки, дошедшей до наших дней, не видно, чтобы сами Раевские на этом настаивали.
Позже, уже в Сибири, у декабристки возникли финансовые трения со свекровью, Александрой Николаевной, с которой обычно она, в отличие от своих родителей, всегда ладила).
Во-первых, перед отъездом Волконской из С.-Петербурга та распорядилась выделить невестке деньги только на лошадей до Иркутска.
В письме к свекрови от 14 ноября 1827 года Мария утверждает, что до сих пор, кроме денег, привезённых с собой, получила только 1000 рублей от отца. Александра Николаевна в качестве ответа отправила в Благодатский рудник обоз с провизией. Вообще, свекровь заваливала сына с невесткой посылками, выполняя любую, даже самую незначительную, просьбу Марии Николаевны.
Для сравнения: родня декабристки ЗА ВСЁ время её пребывания в Сибири прислала ей однажды 15 бутылок хорошего вина, которые все разбились по дороге.
Во-вторых, в первые два года Волконские сильно задерживали положенное по завещанию князя Сергея денежное содержание Марии Николаевны.
Впрочем, такие же проблемы испытывала и богатейшая княгиня Екатерина Трубецкая. Родственникам декабристов требовалось время, чтобы разобраться, каким именно образом передавать в Сибирь деньги и посылки для жён “государственных преступников”. Тем более, что всё пересылаемое им разумеется, проходили строжайшую проверку, и не одну. Все эти недоразумения, в конечном итоге, разрешились, и финансовое положение Волконской позднее укрепилось.
В течение восьми лет (1830-1837) Марией было пожертвовано декабристской
«Большой артели» - 15 тысяч рублей. Это – очень большая сумма по тем временам.
Однако, в отношения Марии Николаевны с Волконскими вмешался её отец, который в последние месяцы своей жизни обвинил сватов в ущемлении имущественных прав дочери. Декабристка Мария Волконская даже была вынуждена защищать родственников мужа. Дело дошло до того, что Николай Николаевич перестал писать Марии – они помирились только через три месяца, незадолго до его смерти.
Известие о смерти отца его дочь сама описала так: «мне показалось, что небо на меня обрушилось»…
Смерть генерала Раевского оставила его жену и двух незамужних дочерей практически без средств к существованию. Высокомерная мать Волконской вынуждена была просить Николая I (причём через Пушкина) о пенсии, так как ей просто не на что было жить.
В январе 1830 года Пушкин писал А. Х. Бенкендорфу: «Вдова генерала Раевского обратилась ко мне с просьбой замолвить за неё слово… То, что выбор её пал на меня, само по себе уже свидетельствует, до какой степени она лишена друзей, всяких надежд и помощи. Половина семейства находится в изгнании, другая – накануне полного разорения. Доходов едва хватает на уплату процентов по громадному долгу. Госпожа Раевская ходатайствует о назначении ей пенсии в размере полного жалования покойного мужа, с тем, чтобы пенсия эта перешла дочерям в случае её смерти. Этого будет достаточно, чтобы спасти её от нищеты…».
Пенсия, и немалая – 12 тыс. рублей в год, – была назначена. Но унижение, пережитое Софьей Алексеевной в связи с хлопотами по её получению, она до конца жизни не могла простить своей дочери – декабристке. Кому же ещё?
Свои дни мать Волконской Марии закончила в 1844 году в Италии, куда навсегда уехала из Российской империи в 1835 году с двумя своими незамужними дочерьми.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ