Сысола.
Вспоминаются походы на речку Сысола, именно походы, путь был не близкий. На Сысолу можно было добраться по двум дорогам. Одна начиналась за первым стрелочным постом и шла по полотну бывшей ветки железной дороги от станции Раздельная и до самой речки. Другая шла от 58 километра Гайно-Кайской железной дороги по просеке, прорубленной для прокладки лежнёвки во времена существования 13-го лагпункта, по которой вывозили лес к месту погрузки на железнодорожные вагоны.
Легче, интересней и намного короче была дорога от первого поста по полотну бывшей железнодорожной ветки. По ней можно было ездить на велосипедах. Справа весело журчит ручеек, можно всегда напиться. Частенько можно было увидеть зайца, выбегавшего на дорогу, изредка встречались выводки рябчиков, устраивавшие себе этакие "песчаные" ванны прямо на дороге.
У диких пернатых, как и у всех животных, иногда заводились насекомые – паразиты. Стараясь избавиться от них, они и устраивали себе такие процедуры. Находили место, где был небольшой островок песка, примерно 50 на 50 см, это могло быть место и в лесу, и на дороге. Птица ложилась в этот песок брюшком, а потом крыльями взбивала песок, стараясь им обсыпаться, и крутилась на месте, и елозила по этому песку. Я пару раз издалека наблюдал за подобным действом, это был или рябчик, или тетерка, я не различил, хотя вторая немного больше по размерам.
Подобные места мы называли "пурхалки" и они встречались по лесам довольно часто.
Примерно через километр слева от дороги начиналось открытое место. Здесь раньше были эстакады для погрузки леса. В военное и послевоенное время заключённые Вятлага рубили лес и свозили его по лежневкам с помощью лошадей к местам временного складирования. Здесь он и лежал штабелями до того момента, как подгонят вагоны. После этого брёвна грузились в вагоны вручную, без применения техники, из загруженных лесом вагонов формировались поезда и отправлялись в Лесное на лесозавод.
В том месте, где ранее были площадки для временного складирования и погрузки леса, все заросло кустарником и расплодилось очень много смородины и малины. Буквально в сотне метров от дороги в лесу был один из многих родников, которыми изобиловала наша местность.
Далее дорога шла к так называемому разливу. Это место, где ручей с правой стороны бывшей железнодорожной насыпи перетекал на левую сторону. Ранее там под насыпью был пропускной лоток и мостик, но со временем он сгнил, обрушился и остатки его весенним половодьем унесло. Часть бывшего железнодорожного полотна тоже размыло, и получилось так, что ширина ручья на полотне дороги стала метров 50. Место было совсем неглубокое, дно песчаное, вспыхивая яркими искрами на солнышке, шныряли стайки мальков. Пересекая ручей, мы почти всегда вспугивали уток и чирков - все это было интересно и занятно.
Потом справа начинался "темный" лес, так мы называли не вырубленные, оставленные на развод, островки девственного леса. Тут был еще один родник, мимо которого нельзя было пройти без того, чтобы не утолить жажду. Родник этот находился совсем рядом с бывшим полотном железной дороги, был обихожен, выгорожен досками, рядом висел ковшик, сделанный из бересты. Каждый из нашей весёлой компании, сделав глоток-два родниковой воды, старался сделать выдох перед товарищем, чтобы можно было увидеть легкий парок от дыхания. Не могу сказать, какая температура была у родниковой воды, но парок был. От родника до речки было буквально несколько сот метров.
Возле речки на редких лугах заготавливала сено семья Лекомцевых. Наша компания частенько встречала их там, и нужно было видеть завистливые взгляды Сашки и Славки, помогающих родителям, в то время как мы бездельничали и купались. Сразу разжигали костер, после купания в Сысоле надо было обязательно погреться у костра, вода в речке всегда была холодной. Вода просто не успевала прогреваться, начало реки находилось в 10-15 километрах, многочисленные ручьи, которые впадали в речку и питались из родников, тоже не согревали воду в речке.
За рекой начинался темный густой девственный лес. И где-то недалеко в лесу постоянно раздавался громкий скрип. Деревья были высокими, и от старости одно дерево легло на другое. Даже при небольшом ветре эта пара деревьев издавала довольно неприятные звуки. Точнее, днем на эти звуки никто не обращал внимания, а вот как-то попав на ночную рыбалку с друзьями в это место, и слушая у костра ночные звуки, резкий скрип этого дерева, пугающие крики ночных птиц, всплески то ли крупной рыбы, то ли бобров, чего только мы не передумали. А было то нам лет по 12-13.
Дно в Сысоле в этих местах было глинистое и вода очень чистая и прозрачная. Обычно у всех рек в наших местах вода имеет коричневатый цвет. Это от того, что все реки начинаются в торфяных болотах, да и ручьи, впадающие в них, тоже начинаются в болотах. Я никогда не видел истока Сысолы, но в наши места она приносила очень чистые воды. А вот в таких реках, как Ныдыб в районе 30-го ОЛП, река Черная, река Има, Созим вода имела коричневый оттенок. Но это совершенно не влияло на вкус воды. В 2013-м году, во время моего путешествия на Раздельную, по дороге между Брусничной и Раздельной я почти в каждом ручье пил воду - скажу честно, очень хорошая вода до сих пор.
Вернемся к Сысоле. Купались мы до посинения, хоть и посинение наступало только на берегу. Пока купаешься, резвишься - вроде нормально, но только вышел на берег - тут уж зуб на зуб не попадает. Спасал только костер. Костер и стал причиной одного случая с Вовкой Чистяковым.
Он грелся у костра, как и все мы, сидя на брёвнышке. Но вздумалось ему постоять на круглом сосновом бревнышке, балансируя руками. Потом он начал вроде как кататься на брёвнышке, немножко вперед, немножко назад. И в один момент это бревнышко неожиданно проскальзывает назад, и Вовка, не удержавшись прямо, животом падает в кострище. Огня большого не было, костер прогорал, но и этого хватило. Мы его схватили за руки за ноги, вытащили из костра, но живот был сильно обожжен. Кое-как сбили прилипшие куски углей, сразу дали ему велосипед, у него своего не было, и с ним поехал на другом велосипеде кто-то из наших ребят.
И вот они быстро-быстро поехали на Раздельную. Мы гурьбой, обсуждая происшедшее, пошли тоже. Но все обошлось более-менее благополучно. На станции вызвали скорую помощь, медсестра чем-то помазала Вовке живот и сопроводила его до больницы в Лесной. Дня через три Вовка вернулся из больницы чуть ли не героем. Но это было наукой нам всем.
Иногда мы ловили рыбу на удочку. Вообще рыбы в Сысоле было много, но рыбаков заядлых ни среди нас, ни среди наших отцов, не было. От случая к случаю ходили некоторые рыбачить, но особых любителей не было. Также и мы. Взяли с собой удочку - ловим, нет ее, и не расстраиваемся. Ловили ершей с лодки. Находишь место неглубокое, до метра, дно видно хорошо, ершики лежат почти на дне, подводишь крючок с насадкой прямо к носу. Хап - есть ершик. Поймаешь штук 10 - радость.
Когда стали чуть постарше, Витьку Красикова старший брат научил, точнее, показал, как бить щуку из ружья. Садятся двое в лодку, один на носу лодки с ружьем, а другой на корме с шестом. Плывем, отталкиваясь шестом, вдоль берега. В тех местах, где есть небольшие отмели и растут водоросли, можно заметить щук. Вероятнее всего там щука поджидала добычу. Если хищника не спугнуть шумом и суметь произвести выстрел с достаточно близкого расстояния, то практически всегда щуку глушило. Тут уж не зевай, сразу хватай её и в лодку.
Однажды так мы с Карасем видели лося и, более того, чуть не столкнулись с ним. Плывем мы с ним в лодке за щукой, он на носу с ружьем, а я на корме правлю. Он поглощен поисками щук, смотрит вниз в воду, а я поглядываю вперед. Немного оттолкнешься шестом и потихоньку поправляешь ход лодки вправо-влево. И тут, метрах в 20 перед лодкой, я увидел рогатую голову лося, склоненную к воде. Лось пил воду и находился прямо по курсу нашей лодки.
У меня аж дар речи отнялся, не могу ничего произнести. Только пытаюсь беззвучно позвать Витьку: "Карась! Карась!". Но он ничего не видел и не слышал, щук пытался в воде разглядеть. А шестом особо и не притормозишь, так наша лодка медленно наплывала на склонённые к воде здоровенные рога лося.
Тут зверь резко вскинул голову - это движение и увидел Витька. Он замер, глядя на лося, а я замер, глядя на них. Представляю, что творилось в его душе, он же находился на 3 метра ближе к лосю, чем я. Хорошо помню, что голову животного увенчивали огромные рога и еще, с лосиной бороды капала вода. В этот момент лось одним махом с разворотом прыгнул из воды на берег и мелкой рысью побежал в тайгу.
Вот уж потом было и разговоров и хвастовства со стороны Карася. "Да если б у меня была хоть одна пуля, лось бы никуда не ушел" - это он рассказывал всем нашим сверстникам. Но я был в курсе того, что на самом деле произошло. Так как Витька был моим другом детства, я молчал и никому не рассказывал, что ни на какое перезаряжание ружья не было времени, и при определенном раскладе, если бы лось, к примеру, поддел нашу лодку своими рогами - мало бы нам не показалось.
И еще одно вспомнилось. На Сысоле мы частенько встречали и вылавливали "конский волос". Это такой червь черного или темно-коричневого цвета, длиной 20-30 сантиметров. Он свободно передвигался в воде, делая движения, примерно как змея. Мы их очень боялись. Среди нас ходило поверье, что это ожившие волосы, выпавшие из гривы или хвоста лошади. Много позже, уже во времена Интернета, я выяснил что так называемый "конский волос" - безвредное для человека существо, паразитирует на личинках насекомых. Но нигде позже никогда я не встречал ничего подобного или хотя бы похожего на конский волос.
Вот такие воспоминания остались у меня о речке Сысола, что протекала недалеко от станции Раздельная.
Виталий Засухин 20.12.2014