Всего за три дня до этого я смог установить связь. То есть, связь установили со мной. Да так хитро, что я этого даже не заметил… Трясясь вместе с десятком бойцов на дрезине при объезде путей перед очередным эшелоном, я достал портсигар и, открыв крышку, обнаружил поверх пятка немецких сигарет, хотя должен был быть почти полный портсигар, клок бумаги. Развернув, прочёл: «Сказочник! Теперь вместо отца Николая исповедовать тебя будет Никифор. Пиши ему. Черкни, что сможешь, и оставляй в левом кармане своего френча. У нас полевая почта с доставкой на дом». Я курил и думал, а не провокация ли это… Погибать не за понюх табаку не хотелось. И ещё вопрос, как погибать. Одно дело - просто пристрелят без мук, другое - захотят узнать, что я знаю. Как это умеют делать немцы, я пару раз видел. Как это делают полицаи, я представляю прекрасно. Топорная работа по сравнению с немцами, топорная. Иногда даже в прямом смысле. Вон одна смерть отца Николая чего стоит… Хотя, если они взяли Никифора, я им не интересен. Шлёпнут и всё. А если не взяли, то и про меня ничего не знают – бежал-то я почти по-настоящему. Правда, с провожатым, но и тот меня в лицо толком не видел в теми ночи в лесу…, поди опознай. После почти суток тягостных раздумий я решил довериться автору письма. Моя кличка, которую знали только в отряде попа, и, возможно, передали с подтверждением в отряд Никифору, вроде бы, говорила о том, что на меня вышли партизаны. Откуда же полицаям её знать? Потому и положил первую свою записку в карман утром, а к обеду с удивлением вытащил уже другой листок: «Вот и молодец! Привет Гитлеру».
- Вот так, гражданин майор, я и стал общаться с Никифором до самого сорок четвёртого. Едва установил связь, как сразу же этот мост. Фрицы нашу роту едва не расформировали. Но кто-то у них там головастый оказался, и они сделали по-другому. Бросили нас карателями партизан гонять. И для гарантии своими солдатами прикрыли. Взвод на роту. Но пулемётов у них было на мотоциклах…, я едва успел вторую записку отправить. Но на этот раз без ответа.
- И тут твоя деятельность заглохла…
- Представьте себе, нет! Перед тем, как нас вернули в Прожу, случилось следующее.
- Не оборачивайся, Сказочник! Это я пишу тебе в карман, - голос был до-вольно молодой и наглый. - Больше мы с тобой не встретимся. И так помотал ты меня за собой по железке. Никифор велел слать письма в кабак у вашей комендатуры. Третий столик справа. Лепи снизу к столу. Забрали письмо не забрали – не твоё дело, знай, лепи дальше.
При первой же возможности я отправился в кабак и оставил послание. Вот так я писал название села или деревни, куда мы должны были ехать. Если мог, расписывал ближайшие планы. Но очень быстро я стал гнать дезу – два раза, скорее всего, по моей наводке мы налетели на партизанские засады. Потери были не очень большие, но чувствительные, и Сафонов, который чуть не лишился своего звания обер-лейтенанта и не расстался с ротой, после случая с побегом и мостом, стал планировать в штабе вечером одно, а утром отдавал совсем другие, немецкие приказы. Так что месяца два я слал только данные о численности немцев и полицаев в Проже и округе.
- Тебе приказы от партизан приходили?
- Один раз, это было после второго случая изменения планов у Сафонова. Я нашёл в своём кармане записку. В ней спрашивалось, что случилось. И стояла подпись Никифор. Потому я и решил, что со мной на связи теперь один человек. Вор-карманник.
- Кто он?
- Я его никогда не видел, гражданин майор. Письмо, если надо, попадало ко мне в карман или, наоборот, бесследно оттуда исчезало. Вот и всё. Но его можно найти! Такому специалисту в Проже делать нечего. Он явно городской, может даже могилёвский. Его можно найти!
- Ты хоть представляешь себе, какое количество людей прошло через твою Прожу за всю оккупацию? Сначала туда, потом обратно. Немцы, не забудь, так прижали воров, стреляя их без суда и следствия, что многие из них ушли или в собственные банды, с которыми мы и сейчас ещё сталкиваемся, или к партизанам. Но кой-какую зацепку ты всё же дал. Воров всё же среди партизан были единицы. Вора среди даже бывших партизан в частях найти легче… - майор положил в моё раскрытое дело карандаш, и посмотрел на меня, - но пока суть, да дело, расскажи-ка мне про Сафонова…
Продолжение: http://www.proza.ru/2019/01/14/448