Предисловие для фанатичных читателей...
1). Попрошу товарищей не воспринимать этот текст как предательство родины, пособничество нацизму или оправдание военных преступлений 40-х годов. Это всего лишь художественное произведение. Данный текст не содержит нацистской пропаганды, хоть главный герой и служил Гитлеру поначалу. Также данный текст никак не оскорбляет Россию, хотя в произведении коммунисты из СССР показаны с несколько иной стороны. Коммунизм кстати говоря, текст тоже не оскорбляет. К тому же, каждый у нас в стране имеет право на свою точку зрения.
2). Данный текст написан про ветерана второй мировой войны, воевавшего сначала за нацистов, а потом против них. Прототипом этого персонажа послужил один мой знакомый из Балканских стран (ему уже где-то под 90). Просьба снова не считать его предателем. Исторически, на Балканах всегда шли войны. Местные народы вырезали друг друга беспощадно даже во времена мировых войн. Историческая достоверность присутствует на восемьдесят процентов, так как рассказ написан можно сказать по воспоминаниям знакомого, который не хотел бы, чтоб я разглашал его инициалы. Ну и конечно немного добавлений из собственных мыслей.
3). Если среди читателей вдруг окажутся этнические албанцы или хорваты, прошу не расценивать текст как оскорбление их нации. Исторически, в 40-е годы многие представители народов Балкан воевали за нацистов, и то, что я это описал в подробностях вовсе не означает, что я настроен против этих наций. Попрошу обходиться без политики.
--------
Листая хронику капитана Хрудова. Страшная история или Другая Мировая.
Смирна, Болгария, 2013 г.
Спустя многие годы после Второй мировой.
"А вот это мы в Страстбурге на фоне Элитных частей СС. 1942 год, сентябрь месяц", - говорил седовласый старик в белой рубашке, "Эх, как тогда восхищались нами дамы". Правнук со странным именем Кротгар посмотрел на фотографию, которую показывал ему Хрудов. Она была чёрно-белой, как и все остальные, что хранил капитан в своём тайном альбоме. На фотографии были изображены сам Хрудов и его боевые товарищи, все одетые в тёмно-синюю форму болгарской армии. Как и принято было тогда, на рукавах у них висела повязка, на которой был изображён какой-то оккультный символ, напоминающий солнце. Кротгар лишь кивнул головой, а затем Хрудов перелистнул страницу. "А это твоя прабабушка Марта", - с тяжёлым вздохом произнёс бывший капитан, "Мы поженились с ней в 43м году прямо во время тяжёлых боёв . Она была медсестрой из Дрездена, работала на Балканах. Эх, я когда её в первый раз увидел, то едва голову не потерял. Тогда мне было двадцать три. Я тогда уже получил звание капитана за боевые заслуги перед Вермахтом. Полковник Исакович лично вручал мне рыцарский крест. До сих пор помню лицо этого скотины. По национальности хорват из Усташей, а вёл себя как настоящий германец, мать его, хоть и все сослуживцы называли его тайком "унтерменш в погонах". Да, когда я служил Рейху, чёртова идеология безумного вождя касалась нас всех. Какое же счастье, что ныне эти людоеды, эти чудовища навеки разгромлены...". "Дедушка Басиль", - послышался довольно уверенный голос пятнадцатилетнего правнука, "Ты кажется начал с того, как вы познакомились с прабабушкой". "Ах", - схватился за голову Хрудов, "Да, меня иногда так затягивают эти воспоминания, что я порой забываю с чего начал. Прости". "Ты давно говорил, что увидел впервые её в лазарете", - проговорил Кротгар, "А как так вышло? Как ты попал туда?". Правнук одновременно смотрел на своего древнего родственника, лицо которого было изъедено морщинами, и также на старую фотографию из альбома, на которой он видел своего прадедушка молодым и красивым вместе с обаятельной темноволосой дамой в медицинском облачении. "Молот Богов", - проговорил здесь Басиль Хрудов, "Это всё Молот Богов". "Молот Богов?" - изумлённо вопросил Кротгар ,взглянув прадеду в глаза, "Что это?". "Наша боевая операция", - со вздохом ответствовал бывший капитан, "Сейчас я могу рассказать тебе о ней. Но если бы я сделал это тогда, то меня бы пытали, а затем предали бы настолько мучительной казни, что от меня не осталось ни единого кусочка".
Глаза правнука после слов Басиля наполнились страхом. "Но ничего", - продолжил старый капитан, "Сейчас уже всё в прошлом. Так вот ,слушай меня, дитя. Операция "Молот Богов"! Ты не найдёшь ни одной фотографии в альбоме, которые бы указывали на то, что я в ней участвовал. Но я был там, Кротгар. Я был там в сорок третьем году. Её спланировал сам Генрих Гиммлер и передал документы Зулану Исаковичу. Я говорил тебе, это тот самый проклятый полковник, что вручал мне награду. Так вот, смысл операции состоял в транспортировке секретного оружия Рейха из Приштины в Скопье. Что за оружие было, об этом знали лишь несколько человек, среди которых был сам фюрер, Гиммлер, король Болгарии и глава Хорватских националистов. Нам было поручено перевезти его на гигантском бронеавтомобиле, броня которого была сделана из редких минералов. Полковник Исакович говорил нам, что на планете таких минералов почти не сыскать. Оставался вопрос, где они их добыли. Мы приехали к заводу в южную Приштину, где албанские учёные что-то погрузили в тот самый автомобиль. Я тогда должен был прикрывать эту машину любой ценой. Больше всего меня напугало то, что эти дряни так и не сказали мне, что там была за штука. Исакович говорил мне, что я не имею полномочий, чтобы узнать о грузе. Всё время упоминал про секретную информацию".
"Что там было, дедушка Басиль?" - никак не унимался юный правнук. Пятнадцатилетнему Кротгару так были интересны истории своего древнего родственника, что он порой заслушивался их часами. И больше всего юношу поражало то ,что Басиль никогда не уставал рассказывать про войну. Несмотря на то, что в сороковые он большую часть времени служил Гитлеру и его приспешникам, по его словам, он уже тогда понимал, что Вермахт ведёт античеловеческую политику. Но ещё больше его возмущали слова врагов, которые называли их всех нацистами. Ведь нацисты - это лишь группа террористов, захватившая тогда Германию и распространившаяся подобно раковой опухоли. Многие солдаты, которых призывал Рейх, шли на войну по принуждению, но не по доброй воле. Басиль помнил многих своих соотечественников из Болгарии, который втайне желали Гитлеру и всем его приспешникам смерти. Болгария как и Венгрия тогда были целиком под властью Рейха, но уже тогда в рядах армии Вермахта начали появляться люди, которые понимали, что Гитлер может привести их лишь к одному исходу - к гибели, как впрочем и все их государства. Басиль был одним из тех, кто тогда решил открыто выступить против системы. Лишь фотографии он решил сохранить в своём альбоме, дабы видеть каждый этап его жизни, каждые свои ошибки. Кротгар часто видел, как прадедушка молился в церкви Святого Иоанна, умолял Господа простить ему его грехи. Кротгар понимал, что Басиль никак не может забыть все ужасы сороковых годов. И вот теперь, правнуку начала открываться новая картина событий сорок третьего года.
"Что там было в той машине, дедушка?" - вопросил мальчик, глядя в глаза своему древнему родственнику. Но Басиль заметно помрачнел. Мальчишка увидел в глазах прадедушки слёзы. С тяжёлым вздохом Басиль протёр глаза рукавом рубашки, а затем посмотрел на своего правнука. "То, что я увидел там и заставило меня пойти против Рейха", - ответил Басиль Хрудов, "Прости, что рассказываю это тебе в таком юном возрасте. Но кто-то должен сохранить эту тайну. Я думаю, когда-нибудь ты вспомнишь эту историю. Ныне она в прошлом, но кошмары и ужасы, которые я видел, до сих пор не дают мне уснуть. Итак, наш кортеж направлся в Скопье, столицу Македонии. Она была тогда захвачена немецкими дрянями. Когда я проснулся утром, прямо перед операцией, я уже тогда чувствовал, что я совершаю большую ошибку. Что лучше бы мне сбежать куда-нибудь из этого ада, да хоть в СССР! Пусть там Сталин, большевики, пионеры и коммунисты, хрен с ними, но они явно намного лучше тех, кто восседал в Рейхстаге. Как я выяснил у албанских учёных, то, что они погрузили в машину, именовалось Молотом Богов. А группой этих мерзавцев из завода руководил Тишрок Кабаленски. Венгр по национальности и сущий подонок. Он говорят и изобрёл ту самую фигню, которую мы перевозили. В автомобиле как раз и ехал он и его жуткие монстры. А мы с ребятами их сопровождали. Нам для поддержки ещё один Панзер сунули. Он тихо плёлся сзади и грумко бухтел. А в небе высоко парил самолёт-штурмовик хорватов, готовый прикрыть нас в любую минуту огнём. Казалось, что мы в безопасности. Но я что-то предчувствовал, и очень нехорошее. Мои товарищи часто прислушивались к моей интуиции. И тогда они также почуяли неладное.
Сержант Осман, что ехал со мной тогда в машине, первым обратился ко мне. Я до сих пор помню его слова. "Погледжай, братэ мой, и всё-таки у меня плохое предчувствие", - говорил он мне тогда, "Что же мы всё-таки изволим везти? Эти албанские имбецилы и шупаки явно скрывают что-то". "Я тоже не люблю албанцев", - заметил тогда я, "Албанцы - варвары, неотёсанные и грубые. Я понимаю твои слова, братэ. Албанцы не любят сербов и болгар, сербы и болгары ненавидят албанцев. Я с этим знаком. Но здесь дело не в них, а а в том, что внутри их броневика. Мне совсем не любо, когда не поясняют о том, чего мы собираемся охранять". "Говорили о какой-то супербомбе", - слышался ответ Османа, "Трахать всё это.... я не ведаю, что там эти драные собаки Вермахта придумывают. Нэ знамо, братэ, может быть и нам что-то вроде этого подсунули". "И я нэ разумию", - говорил я ему, "Но похоже твои догадки близки к правде, братэ. Молот Богов, - само название это говорит о чём-то взрывоопасном". Не успел Осман договорить до конца, как наша машина резко свернула вправо и врезалась в дерево. Как оказалось, водитель был мёртв, как впрочем и стрелок, сидевший рядом с ним. Мы же с Османом были на задних сидениях. "Боже мой!" - гневно вскричал сержант, "Курва, кто на нас напал?". Не успел он схватиться за револьвер, как он рухнул замертво прямо на сидение. Я тогда был жутко напуган, хоть я и был капитаном. Даже храбрейшие подвержены внезапному страху. Я пулей выскочил из машины и тотчас нырнул в траву. Пистолет мой был заряжен. Всюду раздавалсь стрельба. Слышался грохот взрывов. Затем я едва не лишился слуха. Сзади меня взорвалась машина. Не знаю, наверное у врага имелись на вооружение гранатомёты. Но я вспомнил приказ, защищать броневик албанских учёных любой ценой. Я мигом вынырнул из травы и побежал к той самой машине, где находился Молот Богов. Удивительно, но по этой машине долбали из всякого оружия, но броню пробить так и не удалось. Все мои солдаты вокруг вели ожесточённый бой с противником. Слышались всюду вопли и крики на болгарском, албанском и хорватском. Как выяснилось вскоре, нас атаковали балканские мятежники, которые боролись против Рейха, а заодно и против ненавистных албанцев. Я вынул шмассер из рук убитого бойца и принялся палить по повстанцам. Боевой танк, что нас сопровождал, уже давно подорвали из панцершрека. Его горящие обломки уже дымились. Ускорив шаг, я вскоре оказался у того самого броневика, который так и не смогли взорвать мятежники. Из его кабины вылез Тишрок Кабаленски, учёный, что говорят изобрёл Молот Богов.
"Нам нужно уходить", - вскричал я во всё горло, "Гайдуки нас сейчас в жопу поимеют!". "Мы как раз это и собирались сделать", - проговорил Тишрок, "Иного выбора у нас нет". "Мою машину взорвали, водителя и сержанта Османа убили", - продолжал кричать я, "Мне нужно выбраться к курве отсюда". "Нэ наши проблемы", - холодно ответил мне тогда Тишрок, "Задержите их, пока мы уходим!". "Вы что сумасшедший?" - я тогда поистине потерял рассудок, "Вы хотите, чтобы мы нахрен сдохли прикрывая ваши нацистские задницы?". "Это приказ Исаковича", - ответил мне Тишрок, "Разве вы не помните?". "Пошёл к курве!" - заорал я, "Вытаскивайте меня и моих людей на вашей сраной машине, штопаные кондомы!". "Нельзя", - кричал мне в ответ Тишрок, "Вы не должны знать что в машине. Таков приказ! Никто не должен знать что в ней!".
После этих слов я едва не погиб. Но не от рук повстанцев. Нет! В меня стрелял этот ублюдок-учёный. Тишрок незаметно выхватил кольт и выстрелил мне прямо в лицо. Но Господь спас меня тогда, и я увернулся. Пуля лишь поцарапала мне щёку. В дикой ярости я тогда выстрелил в Тишрока и его водителя. Затем я обернулся назад и увидел, что всех моих солдат уже убили. Всех моих сослуживцев попросту изрешетили пулями. Это была страшная картина побоища. Десятки разодранных окровавленных и изуродованных трупов. А спустя миг на меня наставили винтовки и автоматы странные люди в серых одеяниях и чёрных балканских шапках. Один из них, видно предводитель, бородатый парень с дробовиком, вышел мне навстречу. Мне пришлось бросить шмассер на землю. "Болгарские предатели", - яростно прорычал вождь партизан, "Мои гайдуки таких на завтрак едят! Сколько мы уже положили таких членососов как вы!". "Проклятый фашист", - слышались голоса вокруг, "Нацистская шмара! Грязная залупа!". "Я не нацист!" - громок тогда вскричал я, "Меня призвали на службу, но я не чёртов нацист". "А с какого демона у тебя тогда, осёл, нашивки капитана!" - слышались яростные голоса партизан. "Ты не наша цель, если честно", - заговорил предводитель, "Мы пришли за грузом. Ты ведь конечно не знаешь что там, верно?". Неожиданно все голоса вокруг стихли. Лица многих партизан наполнились смесью страха и изумления.
"Я не знаю", - ответил им я, "Не знаю. Мне не сообщили, сказали только охранять". Я также назвал им своё имя - капитан Басиль Хрудов. Затем я сорвал с себя нацистскую форму и бросил на землю. "Я больше не хочу им служить", - говорил я партизанам. Но пока они мне не особо доверяли, учитывая то, что час назад я ещё был капитаном элитных частей Рейха. "Хочешь узнать, что там в машине? Ха! Ещё неделю назад, мы не знали об этом, пока не заслали к вам шпиона. Так вот, слушай, братэ. Там находится то, что может убить нас всех за проклятые пять секунд", - сказал мне вождь партизан, "Так что лучше позволь нам вытащить это и нейтрализовать. Тем более, что этой штукой уже интересовались и советские агенты. Наведовались к нам даже, мы их потом всех повесили как собак. Мы против Рейха и красных задов. Гитлер, Сталин... Россия, Германия..... Все они здесь зло!". "Слава Балканской армии!" - слышались всюду крики партизан, "Слава! Слава! Слава!". "Поверь мне", - говорил вождь гайдуков, "Это ваше оружие может уничтожить целую страну..... И всё..... Каюк. Откуда они его взяли, это загадка. Может им Советы подсунули. Может сами изобрели. А может и где-нибудь в Аду у самого шайтана выкупили. Чёрт знает". Я тогда ему не ответил. Я просто рухнул на землю. Сам не заметил, что в пылу сражения, меня подстрелили. Ранили в бок. От сильной потери крови я просто не выдержал. А потом..... спустя день очнулся в лазарете. Ну и там встретил твою прабабушку Марту".
"Так прабабушка работала у партизан?" - вопросил с удивлением Кротгар, "Или ты что-то ещё скрываешь?". "Да ничего не скрываю", - на лице у Басиля возникло подобие улыбки, "Да, работала на Балканах, лечила партизан. Где только Красный Крест не работает. Так что, вот такие дела, внучек мой. Но только.... эту историю никому не рассказывай. А держи глубоко в своей памяти. Потом, после того, как я перебежал к партизанам, я стал воевать уже не за Рейх, а за родную Болгарию. А дальше, я всё тебе рассказывал. Мы поженились с твоей прабабушкой. Меня приняли в Балканскую освободительную армию. Мы воевали с албанцами, хорватами, немцами. Даже с русскими приходилось сталкиваться. А потом, конец войны.... мирная жизнь". "Так значит ты перестал служить Гитлеру из-за того оружия?" - задал вопрос юный правнук, "Или из-за того, что попал к партизанам?". "Я перестал служить Рейху из-за того, что с самого начала был против этой системы. Я ненавидел нацистов... Ненавидел их всем сердцем", - пояснил Басиль, "Даже когда я был ещё сержантом, потом поднимался до звания капитана. Я всегда знал, что Рейх - это зло. И поступок Тишрока, того венгерского учёного, что в меня стрелял, подтвердил это. Я понял, что им плевать на своих солдат. Им главное сохранить лишь собственные шкуры, собственный престол. Но как видишь, им это не удалось". Затем Хрудов снова взглянул на ту старую фотографию. Где он в обнимку стоял со своей юной женой Мартой. На нём была партизанская военная форма и нашивка армии Освобождения Балкан. Лицо его было счастливым. Но глаза ещё выдавали недавние потрясения. Как много может рассказать единственная фотография. Как много слов она может поведать. Как много воспоминаний она хранит!
----