За грехи наши

Если подняться по крутым ступенькам владимирских Золотых ворот, мимо бойниц, внутри мощного каменного туннеля в стене (толщина стен там доходит до 3 метров), то попадаешь в музей. В нем есть диарама «Штурм Владимира войсками хана Батыя 7 февраля 1238 г.». Жуткое зрелище, тяжелое. Представить если, ведь какой страшный и дикий опыт для людей. Зима. Холод. В городе дети остались и под стенами - воет орда чужая, злая, голодная, вымерзшая и озверевшая, жаждущая крови. "Раздробленность русских княжеств позволила Батыю взять Владимир", - говорит диктор, озвучивающий диараму. И не поспоришь. Никто из соседей не пришел на помощь великому князю владимирскому и суздальскому Юрию Всеволодовичу. Тот оставил в городе свою семью, жену, сыновей и маленькую дочь. Как гарант и демонстрацию своей уверенности в том, что все будет хорошо. А сам поскакал по окрестным весям собирать людей. И не собрал. Расправа над жителями была ужасна. Батый черте откуда пришел и устроил резню. Уверенно и без оглядки на степь. Ибо знал - здесь никто никому не поможет, город перед ним - не страна, и он ему не соперник, как до этого Москва и Рязань. Русские друг с другом враждуют: буквально за несколько лет до его прихода закончилась (вернее, затихла) война всех против всех за наследство Всеволода Большое Гнездо. Сам Юрий Всеволодович разорил Рязань и ходил походом с войском на Новгород. На своих. А потом с братьями они еще долго делили земли и доделились до межродственной схватки. Кстати, тогда не поделили отпрыски Большого Гнезда и Москву. И предатели однозначно сыграли свою роль. Именно они подсказали дороги, броды, пути обходные вокруг болот. Конница ордынская двигалась быстро, как по своей степи. Знатные владимирцы пытались замириться с врагом дарами. Уйти из города, бросив дружину и простолюдинов сражаться дальше без них. Вышли из ворот к Батыю с поклоном. Дары приняты, кньзья убиты. "Зачем они мне, рано или поздно также продадут", - рассудил Батый, который, видимо, уже добавил в уме Владимир к своим улусам и ему нужны были стабильно преданные вассалы. За город в итоге истово, смертно дралась небольшая кучка людей, несколько сотен, "триста владимирских спартанцев", они остались там с семьей своего князя. Когда ордынцы подходили к последнему оплоту - Детинцу (кремлю) уже никто не сопротивлялся. Все защитники были убиты. Оставшееся население, включая семью великого князя, закрылось в храме и молилось. Их сожгли вместе с храмом. А Юрий Всеволодович так и не смог собрать рать, он уже был в курсе расправы и ждал собрать войско для мести убийцам своей семьи на реке Сыть. И там и погиб обезглавленый. Владимирскую княжескую гвардию уничтожил передовой конный отряд. И опять вопрос: как ордынцы нашли дорогу на Сыть так быстро, напали на лагерь Юрия Всеволодовича неожиданно, застав в расплох местных владимирцев? Откуда у них были данные, которые позволили им точно концентрировать силы в нужном направлении, распределить мобильные атакующие группы? Леса, бескрайние просторы, все это дикое, неисхоженное - дорогу знают только некоторые местные. А предательство зижделось на многолетней тайной вражде, на скрытой лютой зависти и личной неприязни, на нежелании признать своих в качестве лидеров. А еще на тщеславии, которое затмевало разум князьям. Каждый из них считал себя богоизбранным, солнцеподобным, неотразимым. И делал настолько неадекватные выводы, что они в итоге стоили жизни и ему, и его семье. Как еще объяснить уверенность Юрия Всеволодовича, который оставил в городе несколько сот дружинников, а сам отправился собирать рать, будучи абсолютно уверенным в том, что под его знамена тут же все как один встанут, и он быстро выкинет Батыя от стен города? Или как объяснить тот факт из более ранней истории, что Андрей Боголюбский, сын Юрия Долгорукого, не заметил заговор приближенных (а ведь должен был - недовольны были они, сильно). И еще очень много в нашей истории было подобных кейсов, доказывающих: отрыв от почвы и от народа, вражда и тщеславие всегда плохо заканчиваются. И у князей русских действительно нет и не было никогда прочных союзников, кроме народа своего, коего они подчас высокомерно чернью звали. И как только солнцеподобный князь предавал род и возвышался над народом своим подобно недоступному сияющему светилу, приходил издалека какой-нибудь Батый. И тогда все говорили: "это нам наказание за грехи наши".