Её зовут Оксана. Она очень даже ничего, хотя ей сорок с небольшой паузой перед пятидесятью, но это ерунда, поверь, у неё, знаешь, грудь такая, для сильной мужской ладони или трёх, хотя и двумя ограничиться можно, попа и губы замечательной формы, о глазах я даже не говорю, только в голове, как водится, невероятный бардак, но ты не обратил бы внимания, только ей в глаза бы и смотрел. Вот и смотри. А я продолжу.
Так вот познакомилась как-то Оксана с одним мужиком, встретилась с ним, посмотрела на него с надеждой женской, в душу к нему каким-то образом заглянула, ничего там не поняла, и после коротких посиделок в кафе согласилась к нему домой заехать, рыбок в аквариуме посмотреть.
Рыбки оказались красивыми, но не в аквариуме, а по телевизору, а ещё в хате была красивая постель и жадная попытка двух обездоленных тел познать сладость уходящих лет, но не получилось. У мужчины не поднялся борт, не активировалась ракета, обескровился мясной крот, заглохла кожаная флейта, и вообще маятник любви покачивался только в нижнем периметре, не достаточном для внедрения Колумба, где бы его в тот момент ни ели. Что? Аборигены сожрали другого? Понятно. Значит, потрёпанный жизнью исследователь Кук в деле упомянутой страсти тоже подкачал.
Оксана сбежала. Она быстро оделась, сказала, что ей срочно нужно домой, там она вчера не догладила бельё на завтрак, а на улице она выругалась мягко, совсем тихо и грустно, а может, это я сейчас придумал, хотя за него почти уверен - он точно сказал. Когда дверь его холостятской квартиры закрылась и по лестнице разочарованно застучали каблучки оскорблённой в лучших чувствах женщины. Понятно же. Как он мог?! Такая баба, грудь в ладошки, попа и губы формы пленящей - а вот тебе обидный мужской декаданс в упадке, без всякой возможности это изменить.
А знаешь, что я думаю? Дура она. Оксанка. Сама же говорила, что ничего так мужик, нормальный вроде, глаза на месте, спина прямая, деньги на кофе есть, шагал самостоятельно, в ресторанчике довольно прямо сидел, руки по всем мыслимым правилам использовал, я не уточнял. Но не прошёл. Потому что борт не там и ракета упала. Жалко, правда? Только я уверен, что вот если бы осталась Оксанка тогда, не сбежала бы бельё вчерашнее гладить, а погладила бы мужика ладошкой по заднице да по щекам выбритым, да взяла бы его флейту в свои руки, да согрела бы её губами своими, а затем и попой, чтобы тепла больше и музыка разнообразней, и вот тебе крест - утром лежал бы в постели гордый мачо с дико растущей географией чресел, бесконечно настигающих любую бабу в рамках четырёх равнодушных стен.
Свою мечту иногда в руки брать надо. Делать её. Лепить. Родиться помочь. Мужик, знаешь, он тоже рожать умеет. Ему лишь акушерка мудрая нужна. Он ей в ладошки иной раз такое выдаст - отопление в доме отключать придётся, чтобы квартал не спалить. А так.. прийти, увидеть замёрзший градусник, расстроиться и выйти, разбивая на кусочки отчаяния мужскую гордость и свой женский остаток перед пятидесятью. Думать надо. Да где же их, думающих, найдёшь. Все на обучающих семинарах сидят. Постигают мир своим к нему отношением через его к ним возвратку, отпущенную сознанием через достижение понимания. Только как этим всем мужику настроение поднять? Никак. Только лаской. Поцелуем в губы. Доверием. Желанием остаться, наконец. Думаешь, не было его, желания? Ну, тогда и говорить не о чем. А ты мою бывшую жену видел? Она сейчас машину водит. Маленькую, медленно, но сама.
GC