Рассказ.
Петрович, проснулся довольно рано, за окном косые солнечные лучи, переливались на играющих листьях деревьев. На восточной стороне, куда выходили его окна, было много вишни и каждый год, по утрам, там раздавался громкоголосый соловьиный хор. В такие минуты, настроение его поднималось, несмотря, на застарелые раны, полученные во время войны.
Позавтракав, он оделся и вышел на улицу. Каждое утро, он ходил в магазин, за хлебом, побаловать себя другими продуктами, он мог не так часто. Пенсия была так себе, курам на смех. Фронтовые и последующие годы потерялись в архивах и в пенсию вошли только пятнадцать лет его работы участковым инспектором милиции. После переименования милиции в полицию, он не прошёл собеседования, не понравился новой власти и был уволен на пенсию, не доработав свой стаж.
Подходя к магазину, он увидел небольшую группу старушек, что – то бурно обсуждавших. Оказывается, Президент подписал новый закон, об увеличении пенсионного возраста. Соседка сверху Анна Петровна оживлённо и эмоционально возмущалась.
- Как же такое могло случиться. Мы то, получили какую – никакую пенсию, а что будут получать дети и внуки? Не для кого, не секрет, что продолжительность жизни падает и в основном, мрёт молодёжь. Сегодня на площади коммунисты собирают митинг против такой людоедской реформы, нам старикам нужно поддержать их. Если опять отсидимся, завтра и на воздух налог введут. А, ты Петрович, пойдёшь? – спросила Анна Петровна и вопросительно посмотрела на старика.
- А чего ж не пойти. Для всякого святого дела, всегда время найдётся. Не для этого мы воевали, чтобы подлецы издевались над простыми людьми. Пошли бабы, на решительный бой.
Площадь была недалеко, и стариковская армия сравнительно быстро влилась в общую манифестацию. Петровичу дали плакат, с надписью против пенсионной реформы. Митинг продолжался уже около часа, как вдруг на площадь въехала машина с росгвардейцами. Участники митинга сразу разошлись в стороны. Из машины выскочили хорошо экипированные «воины» и по команде стали охаживать митингующих дубинками. Кто сопротивлялся, хватали за волосы и тащили в автозаки.
Петрович, не дрогнул, так и остался стоять со своим плакатам. Толпа откатилась назад, и к нему медленно подошёл сытый и откормленный, похожий на галактического воина росгвардейца. Сразу пришло и сравнение с русским персонажем, вспомнилась сказка Носова «Незнайка на луне». До чего же правильно писатель в то время угадал типаж современных полицейских.
Под бронированным забралом полицейского шлема, не видно было лица. Наверное, для этого и придумано это устройство, дабы не поддаваться угрызениям собственной совести. Если тебя не видят, можно творить, что угодно. Громила, весом около ста двадцати килограммов, в приказном порядке, потребовал выбросить щит. Петрович, ничего не сказал, а лишь сильнее его сжал. Тогда, в ход пошла дубинка, которая перекрестила Петровича по - христиански, с одного плеча на другое, а потом по бокам прошлась.
Дикая боль пронзила всю спину старика и тотчас сознание его помутилось. Единственное, что сумел он выдавить из сжатых губ:
- Что творишь гнида?
Единственно, что он успел заметить, татуировку на тыльной стороне ладони, перчатку воин где – то потерял.
Очнулся он уже в больнице, всё тело болело, особенно в области почек. «Наверное, всё, - подумал Петрович, - три ранения были – выжил. А теперь всё». Подошла врач, увидев его гримасу боли, подсела, погладила по его небритой щеке, и слеза скатилась на Петровича.
- Не плач дочка! Может, ещё выкарабкаюсь, не то ещё приходилось терпеть.
- За что же вас так избили? – всхлипывая, спросила молодая врач.
- За правду! Из – за неё все наши беды на этой земле. Обманули нас
в 1991 году, не для этого мы загнали Гитлера в его логово.
Через три дня, в палате появился следователь и начал расспрашивать Петровича о событиях митинга. Записал всё, как полагается, только о том, кто его так избил, не записал ни слова.
Пришёл и виновник избиения, только не стал просить прощения, а наклонился к старику и тихо прошептал:
- Лучше молчи старик, иначе, не доживёшь до выписки.
Месяц пролетел очень быстро и настал день выписки. Подлатали немного старика, вышел он на улицу, глотнул свежего воздуха. Да и пошёл к себе домой. Однако дома ничего хорошего его не ждало. В почтовом ящике лежало письмо из суда. На следующий день Петрович, как законопослушный гражданин Советского Союза, отправился в суд. Высидев положенное время, его вызвали в зал заседаний, где молодая судья, годившаяся ему в правнучки, зачитала приговор – двадцать тысяч рублей штрафа, за участие в несанкционированном митинге коммунистов. Задал он ей один единственный вопрос:
- Ты считаешь, что для того, чтобы требовать сохранение своих прав, я, должен получить для этого санкции? Это что же вы за государство то такое создали?
Вопрос старика оставили без ответа. Со следующего месяца стали вычитать половину пенсии в счёт штрафа. На оставшиеся шесть тысяч, он заплатил коммунальные платежи. Не привык он сидеть на паперти, всю жизнь воевал, работал, потом исправно служил участковым. На одном хлебе не протянешь, да и не хватит одной оставшейся тысячи даже на хлеб, в течение месяца.
Мысли лихорадочно мелькали в воспалённом мозгу Петровича: «Как могло такое случиться? Там далеко в Германии был враг, он убивал этого врага, а враг пытался убить Петровича. А сегодня, его самого чуть не убил простой омоновец. За что, разве, он стал врагом своей Родины?»
В этот момент его пронзала одна лишь мысль, в этой стране стало невозможно жить честным людям, значит нужно уйти. Заскорузлые руки открыли старенький комод, оставшийся от его матери и, подняв ворох белья, нащупали свёрток, лежащий на дне. Развернув бархатную материю, он достал «ТТ». Спокойно сел, разобрал, протёр густой раствор масла и положил его на стол. Два патрона, оставшиеся со времен, Второй мировой войны и пистолет подаренный маршалом Жуковым, за взятие Берлина. «Нет, ещё не время. Я, должен посмотреть в глаза этого росгвардейца», - подумал Петрович.
Через полчаса он уже был около штаба. Проходя мимо, он заметил этого громилу, что била его на митинге. На тыльной стороне ладони, красовалась наколка тигра, обвитого змеёй. Сейчас он был просто в форме гвардейца, в чине прапорщика.
Заметив старика, он отошёл от группы своих товарищей и, подойдя к старику, спросил:
- Зачем ты сюда пришёл? Я, же тебя предупреждал. Хочешь сдать меня?
- На кой ляд ты мне нужен выродок! – тихо ответил старик.
- Что ты несёшь? Сдохнуть хочешь? Иди отсюда и чтобы больше тебя здесь не видел.
- Пришёл посмотреть на твоё наглое лицо и спросить, кого ты охраняешь от народа. Не гоже, уходить, не прояснив события. Однако вижу, что ты зверь, - сказал Петрович и пошёл прочь.
Пройдя несколько шагов, он услышал окрик:
- Стоять! Ко мне!
Старик остановился и, повернувшись, сказал:
- Я, тебе не собака, если нужно подходи сам.
Прапорщик двинулся в сторону старика, одновременно вытаскивая дубинку из – за пояса.
- Ты, что старик рамсы попутал?
Договорить он не успел, сухо щелкнул выстрел. Не вынимая из кармана пистолета, Петрович, не целясь, прострелил ему мякоть голени. Сказалась былая выучка в разведывательной роте. Прапорщик дико закричал и стал кататься по земле, проклиная старика. Затем он почему – то стих, Петрович, подняв глаза, увидел наставленный на него «ПМ». Времени для раздумий не было, рука машинально нажала курок.
В это же самое мгновение, сильная боль пронзила грудь ветерана, как – будто сзади ударили ему в спину копьём. Последнее что он увидел, падающего прапорщика и мелькнула последняя мысль: «Как же я, себя, патронов больше нет». Сердце не выдержало таких испытаний.
Через три дня по христианскому обычаю, на кладбище хоронили двух человек. Прапорщика, якобы, погибшего при выполнении служебного задания и невзрачного старичка, у которого не выдержало сердце.
Сухо щелкнули затворы карабинов, отдавая дань ушедшему гвардейцу. Одновременно на другом конце кладбища хоронили самого обыкновенного старика. Хоронили все миром, ибо родственников у него не было. Знали его во дворе многие т.к он был участковым в этом районе. В то далёкое советское время, были дяди Стёпы милиционеры, которые следили за порядком и были в курсе всех событий на своём участке. Кого – то могли по - корить, кого – то незлобно отругать, кого – то поблагодарить, сунуть конфетку плачущему малышу, помирить супругов, а также защитить население от бандитов.
Никто и не видел его наград, даже на 9 мая, он не надевал их. А вот сейчас на его груди красовались три ордена Славы, указывающие, что обладатель их, прошёл сложную фронтовую биографию. Весь двор вышел провожать Петровича, и кто только мог, отправился отдать ему честь и во время захоронения.
Две судьбы: одна чистая и честная, прожитая для своего народа и другая серая, безрадостная, антинародная. Что произошло в нашем государстве, если люди внутри стали врагами. Что – то не так в нашем Королевстве!