Виноградники Забайкалья 2
Через несколько лет мне еще раз пришлось косвенно соприкоснуться с этим заводом.
Однажды в ночное дежурство по предприятию меня пригласили в Центральное отделение милиции поучаствовать в оформлении нашего шофера за вождение в пьяном виде.
Случай сам по себе чрезвычайный, влекущий неприятности. А когда я узнал о ком идет речь, то понял что еще и особый с непредсказуемыми последствиями. Поэтому попросил до моего приезда ничего не предпринимать.
Виновником назвали Андрея Кашпировского, водителя автоцистерны, который сегодня был в наряде на ликеро-водочном заводе и почему-то не вернулся с линии. Не вернись кто другой, шум бы подняли еще после окончания рабочего дня. Но Кашпировскому доверяли, никому и в голову не пришла мысль о каком-то нарушении.
Здесь необходимо сделать небольшое отступление для современного читателя. Ибо не каждый живущий в стране Россия способен понять, что происходило во времена Союза. Ментальность другая.
Да, да, жители этих стран отличаются так же как англичане от французов, чукчи от папуасов, москвичи от иркутян.
В Союзе приоритеты расставлялись в соответствии с идеологией. Во главе декларировался труд и созидатель, т.е. рабочий. Вся страна была нацелена на достижения и их демонстрацию. Главной ценностью считался человек труда.
Человека и демонстрировали для примера и подражания. Много десятилетий существовало стахановское движение по имени рекордсмена-шахтера.
Существовали специальные витрины для демонстрации таких людей. Назывались Досками Почета. Главной Доской Почета в стране была Красная Площадь. Выдающихся передовиков размещали на ней навечно. Чтобы они были всегда с народом в дни его радости и скорби. Самый-самый лежит до сих пор в Мавзолее посреди страны, другие захоронены под Кремлевской стеной.
И хотя все донельзя заидеологизировано, большинство из там помещенных заслуживают всенародного уважения. Другое дело удачен ли пантеон. И не приличнее было бы им отвести особое место и сделать его мемориалом. Тем самым исключив злословие по поводу языческой мумии и плясок на костях захоронений вне кладбища под забором, хотя бы и кремлевским.
Существовали целые профессиональные коллективы передовиков. Главным (сегодня без этого определения не обойтись) из них был состав Политбюро ЦК КПСС, который висел в каждом учреждении и предприятии на самом видном месте.
В республиканских, областных, краевых, районных, поселковых центрах на главных площадях стояли свои монументальные Доски Почета.
И, конечно, на них размещались самые почетные люди. Некоторые за многолетнее на них присутствие сами становились монументами.
В Союзе таких людей отмечали наградами, о чем торжественно и гласно оповещалось все население.
Награды носили сакральный смысл и не давались кому ни попадя. Они не могли очутиться на груди проходимцев. Даже властных.
Это сейчас зачастую награждают втихушку, тайком от общественности. Даже Герои страны секретного награждения имеются. Само назначение наград поменялось. Теперь они не всегда являются предметом гордости, а бывают средством для привилегий и защиты от правосудия. Появляются, когда припечет таких как Сердюков, дабы избежать судимости, тюрьмы или получить амнистию. Да ведь цели и приоритеты сейчас другие. Основной деятельностью стала имитация деятельности, а главным достижением стала коррупция. Так благозвучно теперь называют обыкновенное воровство, т.е. хищение в особо крупных размерах и злоупотребление властью.
Вернемся к нашему событию. Таким монументом на нашем предприятии был Кашпировский, фамилию которого я сейчас услышал по телефону.
Трезвенник и примерный семьянин на тот момент он был депутатом горсовета, членом парткома, передовиком производства, орденоносцем, кавалером нескольких отраслевых наград и обладателем бесчисленных Почетных грамот по партийной, советской и отраслевой линии. Естественно годами висел на Досках Почета всех уровней.
Пользовался всеобщим заслуженным уважением, был многолик и вездесущ. В семье он был Андреем, в курилках Андрюхой, на работе Тарасычем, на собраниях Андреем Тарасовичем, а при объявлении очередных достижений Кашпировским Андреем Тарасовичем. И всегда своим званиям соответствовал. Был уместен во всех кругах и слоях.
Если в семье он был немногословным патриархом, на работе товарищем и затейником, то в различных отраслевых, советских и партийных структурах членом коих состоял, считался скромным, проверенным коллегой.
Связать двух слов в этих структурах не мог, не курилка, но все компенсировалось обаятельной, располагающей к себе улыбкой и безусловной надежностью.
Я был ошарашен, зная Андрея как облупленного и будучи уверенным в нем как в себе. Он был моим наставником, когда я несколько лет назад пришел на предприятие автослесарем.
Ехал в полной уверенности, что произошло недоразумение, сейчас все разрешится.
Возле отделения стоял УРАЛ-375, самый мощный у нас вездеход. На нем Тарасыч «мочил» рейсы по зимнику в районы Крайнего Севера, сопровождая колонны дальнобойщиков.
В «предбаннике» сидели Андрей и несколько милиционеров. Беседа была непринужденной и даже веселой. Ментов можно понять - солдат спит, служба идет.
А чего это Тарасыч разулыбался? Никогда на его лице я еще не видел такого идиотского выражения. И в его ли сейчас положении радоваться жизни. С линии вовремя не вернулся, дело шьют. И нешуточное, с риском потерять все регалии заслуженные многолетним безупречным трудом. До него, похоже, не доходит, что его репутация уже не только его репутация?
При моем появлении он повел себя совсем непонятно. Развязно и шумно, что несвойственно человеку всегда немногословному и серьезному.
- О-о-о Александрыч! Представляешь, пацаны меня повязали, лепят горбатого. Суют мне паленые трубки, хотят пьянку вчинить. Я понимаю, что им план выполнять нужно. Хоть ты объясни, с кем они связались! Завтра от их отделения камня на камне не останется. И начнется сплошной звездопад!
Со мной разговаривал если не в стельку, то изрядно выпивший человек. Я не верил ни глазам своим, ни ушам.
Дежурный по отделению, приняв серьезное выражение лица, заговорил.
- Я думаю, пояснения излишни. Автомобиль забирайте, а этого как хотите. Если не трудно возьмите с собой после оформления, если нет, мы ему место найдем.
- Подождите, здесь какое-то недоразумение. Разрешите мне с ним поговорить. Можно в вашем присутствии.
- Да какое еще недоразумение? Мы на такие недоразумения по десять протоколов в смену оформляем! На него уже три трубки извели, можем при вас повторить. Хотя и так видно. Утверждает, что не пил. Говорит, надышался. Орденами хвастает. Заслуженный токсикоман областного масштаба объявился. Пришлось по его требованию на всякий случай вас извещать. Застращал. Ладно, беседуйте.
Я подсел к Тарасычу, сказал, что удивлен таким поведением.
- И ты туда же! Говорю, надышался до звона в голове. И сам понимаю, что не в порядке.
История, которую поведал мне Андрей действительно необычная и поучительная. И не окажись я на месте происшествия она бы боком вышла и ему и предприятию. Как минимум огласка и позор Объединению на всю область.
Он приехал на завод последним рейсом и встал под разгрузку. Привез спирт. Подъехал к бункеру, который был в подвале, сунул туда как обычно шланг, дождался команды и открыл сливной вентиль.
Сам пошел оформлять приемные документы и ждал в комнате кладовщика, когда рабочий доложит о сливе емкости, кладовщик замерит количество, проставит в ведомости и отпустит восвояси.
Обычно десять тонн сливалось за час максимум. Прошло полтора, доклада нет. Пошли в бункер. В отверстие для шланга Андрей спросил что случилось. Снизу раздался отборный мат. Спустились в помещение. Открыли дверь и отшатнулись от ударившего в лицо теплого спертого запаха спирта. Приемщик, стоя по щиколотку в спирте ведром черпал его и заливал в емкость. Встретил их, не мягко выражаясь.
- Тра-та-та-та-та- за ногу! Куда ты запропастился? Я же тра-та-та-мать, тебе кричал закрыть вентиль!
Оказывается, приемщик спьяну соединил не те шланги, и вся Андрюшина цистерна вылилась прямо на бетонный пол. Тот, боясь расправы и предъявления материального ущерба, решил собрать спирт с пола и скрыть следы. В штатном режиме кладовщик бы здесь не появился. А к утру, надеялся, пол подсохнет и все сойдет с рук.
Кладовщик взбеленился, отказался подписывать бумаги, пока не приведут все в порядок. Обвинил в происшествии обоих.
Делать нечего, пришлось Андрею доставать свое резиновое ведро и присоединяться к приемщику. Помещение закрытое, теплое. Они не только надышались, еще и отравились. Возни хватило на полночи. По возвращении в гараж его остановил наряд ГАИ, что неудивительно. Почему это ночью тяжелый грузовик по центральным улицам города мотается?
А когда Андрюха сверху обложил их веселым матом, им стало все понятно.
Остаток ночи я висел на телефоне, консультировался с юристами, медиками и к утру меня направили в лабораторию мединститута, куда удалось вызвать какое-то светило. Светило оказалось профессором и членом бюро горкома, лично знакомым с Андреем. Оно провело соответствующие анализы крови, желудочного сока и выдало заключение явствующее, что Андрей не виновник, а жертва обстоятельств. К утру я привез протрезвевшего передовика на предприятие. К работе в этот день его не допустили, отправив отсыпаться.
История имела продолжение. Кривотолков избежать не удалось. По коллективу пошел слушок, что не все ладно в королевстве датском.
Тарасыч пришел к руководству и попросил вмешаться и на официальном уровне разъяснить ситуацию. Оправдываться после каждой ухмылки и намека не солидно. Да и на предприятие падает тень. А он не вправе подставлять родное АТП имеющее историю.
Да в те времена это ценилось. Происхождение и традиции предприятия не были пустым звуком. Наше зародилось еще на заре советской власти, стало первым автогаражом, преобразованным из городского коммунального хозяйства гужевого транспорта. И на первых порах в нем сосуществовали битюги – тяжеловозы, АМО-Ф-15 и ГАЗ-АА. Назначение не менялось. Раньше на Север ходили обозы, теперь колонны.
Пришлось созывать общее собрание, которое неожиданно вылилось в очередную инициативу.
Это сейчас принято считать, что сухой закон Горбачева спонтанно возник в голове «чертовски» хотевшего работать Лигачева.
Ничего подобного. За десятилетия до них вопрос назревал в массах. Мы тоже внесли в это благое дело свою лепту.
Обсудив положение дел на предприятии, и постепенно дойдя до масштабов страны, собрание постановило, что дальше с этим мириться нельзя.
Было решено образовать на предприятии Общество трезвости. Весь актив немедленно в него вступил. Когда разработали Устав, и выяснилось, что членских взносов не будет, Общество станет работать при профкоме, ряды его еще пополнились.
Новоявленное образование работало некоторое время довольно успешно. Доказательством тому было обращение руководства ликеро-водочного завода с просьбой поделиться опытом.
Пьянство на родном предприятии мы почти искоренили. И пошли бы дальше, предварив потуги перестроечных трезвенников. Но масштабы не те. Почвы соответствующей не оказалось. На забайкальской же виноградники не растут, только поэтому они не пострадали.