ИСКУССТВО УМИРАТЬ
Анна Луиза Угарте
www.edadmedia.cl/docs/Los.pdf
В Средние века "время смерти" начиналось, когда человек чувствовал ее неизбежный приход. Поэтому в своей агонии умирающий мог рассчитывать на помощь и поощрение. "Искусство умирать" в XV веке было способом такого поощрения. Тот, кто посещал умирающего, не просто напутствовал его своим присутствием; он также искал его покоя, молился за судьбу его души, приглашал больного оставить свои земные дела, высказать последнюю волю и дать завещание, если он этого еще не сделал, и готовиться к смерти в благодати с Богом, облегчая свое состояние таинствами. "Хорошо умереть значит принять смерть с терпением и согласовать свою волю с волей Божьей" (1).
Уже в эпоху Каролингов можно найти литургическую практику помощи умирающим. Но только в XV веке с появлением Ars Moriendi эта практика обрабатывается в специфической форме и с большой детализацией. Возможно, так было из-за большего беспокойства о "доброй смерти" в век, более всех прежних полный войн, голода и прежде всего чумы, ответственной за великое множество преждевременных смертей, непредсказуемых и, для средневекового мышления, неестественных (2). Филипп Арьес так описывает человека перед смертью - сцену, представленную в Ars Moriendi: "Больной, лежащий на смертном одре, умирает. По крайней мере так можно понять из текста, где говорится, что он мучим страданиями. На картинке это не так заметно: больной не выглядит слишком исхудавшим, ослабевшим. По обычаю, комната его полна народу, ведь умирали всегда прилюдно. Но те, кто толпится у постели умирающего, не видят ничего из того, что в этот момент происходит, и сам умирающий не видит присутствующих. Не отрываясь, завороженно следит он за необыкновенным зрелищем, которое только он один и видит: комната полна сверхъестественных существ, устремляющихся к его изголовью. С одной стороны, святая Троица, дева Мария, ангел-хранитель, все небесное воинство; с другой - сатана и чудовищная армия бесов. Конец времен разыгрывается здесь, в комнате умирающего. Все в сборе, но это уже мало напоминает судебную курию. Св. Михаил не взвешивает там на своих весах добро и зло. Его заменил ангел-хранитель скорее духовный наставник и помощник,чем судебный защитник или протоколист" (3). Смерть приходила тогда, как последняя битва, которая должна была избавить человека, завоевывающего спасение своей души. Его враги - это демоны, знающие его слабости, и искушения, предлагаемые ими, а союзник - ангел-хранитель, который предлагает добрые мысли, чтобы противостоять дурным.
Франсиско Гаго, редактор переиздания "Искусства умирать", объясняет, каким образом это руководство по "доброй смерти", несмотря на то, что оно является компендиумом христианской традиции, не могло считаться богословски исчерпывающим, ибо достигнутая им глубина была недостаточной. Кроме того, его цель была другой, ибо практически "такое чтение служило не столько тому, чтобы смягчить физический страх смерти, сколько тому, чтобы устранить, насколько это возможно, моральную и духовную травму, переживаемую на смертном одре" (4). Ars Moriendi возникают в XV веке, на фоне Констанцского собора. Собирая предыдущую традицию, они трактуют и поощряют достижение мирной и доброй кончины, учитывая, что хорошая смерть является ключом к достижению спасения. "Руководство или метод научиться хорошо умирать для христианина по Божьей благодати дает гарантию спасения" (5).
Смерть неизбежна для всех и, с кризисом, эпидемиями и войнами, он все больше и больше присутствует среди нас. Становится все более и более необходимым подготовиться к этому моменту, чтобы не стать ничего не подозревающей жертвой. Так Ars Moriendi получают популярность как содействие подготовке к хорошей смерти. "Смерть стала настоящим искусство, которое вы должны были узнать, чтобы преодолеть страх и избежать искушений дьявола, не брезгующего никакими средствами, чтобы в последний момент склонить душу ко злу" (6).
После Констанцского собора (1414-1417), который покончил с расколом Запада позволил Церкви восстановить свою пастырскую миссию, начинают циркулировать Ars Moriendi анонимных авторов. Благодаря печати и осуждению еретиков стандартв, восстановленные после раскола, смогли широко распространиться. Кроме того, свой вклад внесли успех трансцендентного предмета, краткость текстов, драматизм, с которым они описывают искушения, и ясность, с которой они представляют подлинно христианское отношение к смерти в оптимистичном климате уверенности в спасении.
По-видимому, первая оригинальная рукопись Ars Moriendi была написана Домиником, приором Констанца, и напечатана в 1456 г. в Рейнланде, откуда этот жанр быстро распространился по Европе. Тем не менее он собирает традицию, которая восходит к самым истокам Церкви, так как с самого начала христианство видело в смерти ключевой момент для спасения душ. Таким образом, важность, которую этот жанр придает примирению и исповеданию веры, не нова. Мартин Адива считает, что традиция душепопечительства на смертном одре была принята уже на Никейском соборе (325 г.). Позже было установлено таинство последнего помазания, которое заняло место обычного елеосвящения, и создаются первые руководства, такие как Ordines ad visitandos infirmos.
К 1403 году Жан Жерсон, богослов и канцлер Сорбонны, пишет свою "Науку умирать". Во введении к этому труду он рекомендует посещение умирающих как акт христианской дружбы и милосердия. "Наука умирать" Жерсона считается началом всего жанра и делится на четыре больших раздела. Книга начинается с призыва к больному принять смерть из руки Божьей; далее предлагает вопросы, которыми следует поощрять умирающего к покаянию; затем перечислены короткие молитвы, испрашивающие милость, к Богу-Отцу, Иисусу Христу, Деве, ангелам и святым. Примерно четверть книги предназначена для руководства работой помощника: он должен узнать, сделал ли больной завещание, принял ли таинства, выбрать для него правильные поощрения, поместить у его постели благословенные образы, которым умирающий наиболее предан, настоять на исповеди, добиваться мира и спокойствия и т. д.
Opusculum также стал очень влиятельным. В своем исследовании об Ars Moriendi О'Коннор утверждает важность этой работы, как своего рода катехизиса по христианскому учению о смерти (7). Она была популяризирована благодаря активности французского епископата, который обязал духовенство читать ее после воскресной мессы. Opusculum был написан, видимо, перед собором в 1408-1409 гг. О'Коннор считает, что он был известен руководителям подготовки собора, опиравшимся на план реформ, выработанный Парижским университетом как модель отношений французской церкви с Римом - где упоминается также договор, написанный парижским канцлером и излагающий общие принципы христианской веры (8).
Название Ars Moriendi относится к двум различным работам XV века. Обе они возникли примерно одновременно, имея сходное содержание и формулировки. Они отличаются тем, что одна из них более обширна, чем другая. Первую иногда называют по первым словам "Страдания жизни", а вторую - "Вторая философия" (как у Мэри Кэтрин О'Коннор в ее исследовании об Ars Moriendi). К 1489 году в Испании опубликовано Хуаном Хуросом первое Ars Moriendi в Сарагосе. В Оксфорде в Бодлианской библиотеке сохранен единственный экземпляр, сохраняющий план "Второй философии" с отмеченной Альберто Тененти преемственностью пяти искушений и пяти ответов ангел в сопровождении 11 гравюр. Хотя автор, или авторы, первого Ars Moriendi неизвестны, считается, что это труд монахов доминиканского ордена, возможно, участвовавших в работе Констанцского собора. Сестра О'Коннор безрезультатно пыталась уточнить имя предполагаемого автора по документам ордена, но ее работа дала многие аргументы в пользу того, что создание жанра принадлежит доминиканцам. Во-первых, она подчеркивает большой интеллектуальный вес многих доминиканских братств и их большой вклад в культуру, продолжающий миссию, осуществленную бенедиктинцами в раннее Средневековье (9). В доказательство она упоминает такие важнейшие фигуры ордена, как Фома Аквинат, Альберт Великий и Винсент де Бове. С другой стороны, автор, анализируя цитаты, присутствующие в Ars Moriendi, объясняет, что помимо ссылок на Писание и Отцов они часто состоят из мыслей именно доминиканских наставников. Кроме того, акцент на ортодоксии, присутствующий во всем тоне, очень характерен именно для этого ордена. Наконец, автор комментирует еще одно доказательство: как правило, копии рукописи Ars Moriendi находятся рядом с другими трудами доминиканцев.
Хотя наставления о благой смерти являются хорошим примером клерикальности и предназначены прежде всего для служителей, Адива указывает, что они, как и работа их предшественника Жерсона, не обращены только к духовенству и призваны поощрять всех - и мирян, и монахов. Их характерное содержание - пять искушений, с которыми демон пытается завоевать душу умирающего, который в свою очередь защищается ангелом, в противовес искушениям сообщающим пять добрых вдохновений (10). Ars bene moriendi придает большое значение присутствию помощника. Это тот, кто должен сопровождать умирающего к концу, стремясь, чтобы он умер спокойно, без страха, разрешив все земные дела и в Божьей благодати. Помощник должен быть верным христианином, не обязательно священнослужителем, и может быть как мужчиной, так и женщиной. Самое главное, чтобы он хорошо знал христианскую доктрину, образ мышления умирающего и понимал агонию как аскетическую борьбу.
Классическое "искусство умирания" делится на шесть частей. В первой из них смерть предстает как посланник Бога и потому она должна быть добровольно принята, независимо от момента и способа ее прихода. Подчеркивается важность подготовки к этому моменту и стремления получить благодать через таинства, прежде всего покаяние. Таким образом, все опасно или неизлечимо заболевшие увещевались прибегнуть к вещам, оздоровляющим душу и необходимым для спасения:
Во-первых, христианин должен вспомнить Символ веры, которую исповедует святая Мать-Церковь.
Во-вторых, он должен быть радостен, ибо он умирает в вере в Господа Иисуса Христа, в послушании Его Церкви и в единстве с ней.
В-третьих, он должен решить, если он выживет, изменить свою жизнь и больше не грешить, оскорбляя Бога.
В-четвертых, он должен попросить прощения у Бога, Которого он оскорбил, и по возможности у всех, кого он обидел.
В-пятых, он должен вернуть чужие вещи, если таковые есть.
В-шестых, он должен верить, что Иисус Христос умер за его спасение, и что он может быть спасен не иначе как заслугами Его святых страстей, принесших славу Богу. "И если он совершит эти вещи с добрым сердцем, это знак того, что он из числа наследующих спасение" (11).
Подчеркнув важность подготовки к хорошей смерти, напоминая читателю о добродетельной жизни, которую он должен вести, и о мерах предосторожности, которые он должен предпринять для благой кончины, работа указывает, что ее прочтение будет очень полезно для достижения этих целей: "Любой, кто хочет хорошо умереть, пусть добросовестно рассмотрит вещи, содержащиеся в этой книге, и получит большую помощь и пользу, чтобы защитить себя от ловушек дьявола и достичь славы рая, которую да дарует нам Господь силою Своею" (12).
Вторая часть описывает пять соблазнов и пять добрых вдохновений, способных бороться с ними. Пять искушений, характерных для агонии: неверность или сомнение в вере; отчаяние в Божией милости; тщеславие из-за совершенных добрых дел; нетерпение в боли и страданиях и, наконец, жадность как привязанность к земным благам. Каждое из них описывается со страхом, ибо все это подстрекается страшными демонами. Но, с другой стороны, в борьбе с ними ангелы в свою очередь представляют добрые вдохновения. Таким образом, первое искушение заставляет умирающего сомневаться в его вере в Бога. Кроме того, оно обманывает, говоря, что вера и добрые дела ничему не служат, так как все спасаются независимо от того, как верят и живут: "Это мысль, что верим мы или нет, не имеет значения, и что ада не существует и все должны быть спасены, будь то делавшие грехи, самоубийцы, идолопоклонники и неверные" (13). Здесь следует бороться за доброе вдохновение, напоминающее о том, что дьявол лжец и обманывает сомневающихся в вере, а также о вечных мучениях. Ангел призывает христиан умереть в вере, приводя примеры патриархов, Иова, мучеников и апостолов. Поэтому рекомендуется молиться о вере, так как исповедание поможет умирающему подтвердить свои убеждения: "Не верьте гибельным и злым искушениям и ложным советам дьявола, ибо он лжец и желает нам зла, как он обманул Адама и Еву, наших прародителей" (14). Чтобы противостоять искушению впасть в отчаяние, ангел подчеркивает, насколько велика эта Божия милость. Для этого он приводит на память известные эпизоды, в которых Бог противл Павлу преследование христиан, Петру - троекратное отречение, а прелюбодейке - все ее прошлое. Кроме того, Ars Moriendi рекомендует избегать присутствия любого, кто может напомнить больному о его грехах. Однако в основном текст подчеркивает бесконечную милость Бога: "Будучи грешниками, вы не должны отчаиваться, ибо Христос пришел к грешникам, а не к праведникам, как говорит Он Сам" (15) (16).
Против нетерпения добрый ангел вдохновляет вспомнить милосердие или любовь Бога. Это дает вам понять, что вы не должны жаловаться и думать, что это проявление немилости, потому что болезни являются наказанием для исправления, а также могут быть началом мук чистилища. "Избавьтесь же от нетерпения и гнева, которыми дьявол искушает вас разрушить свой настрой, ибо это вредит вашему стремлению с терпением ожидать спасения" (17). Искушение тщеславия борется с увещеванием ангела, подчеркивающего смирение. Если дьявол поощряет умирающего гордиться и в то же время вселяет печаль, ангел напоминает ему, что он не только сделал добрые дела: он также был грешником, а потому он должен быть смиренным и не забывать, что Бог милосерден. "Вы не могли бы сделать что-то достойное и хорошее, помимо помощи благодати, о чем говорит наш дивный Господь: "Без Меня не можете делать ничего" (18) (19).
Жадность - это искушение, которое, согласно Ars moriendi, влияет больше на мирян, чем на служителей, так как вторые, если они выполнили свой обет бедности, не пострадали из-за отказа от имущества, которое они получили в своей земной жизни. Это искушение призывает умирающего восстать против смерти, потому что она отделяет от дома и его богатств, а также заставляет оставить незавершенные дела на земле. "Христианин! Ты неминуемо лишишься всего временного имущества, которое мог нажить с таким трудом, близких, родных и друзей, которые так любили тебя, среди которых любое лишение было бы для тебя радостью, если только они не последуют за тобой, и всего, чего ты желал" (20). Против жадности доброе вдохновение ангела настаивает на том, что в смирении и вере человек может победить дьявола, напоминая ему, что это гораздо важнее, чем все богатства и слава земли, так как они являются временными и преходящими, в отличие от вечной жизни, предназначенной верным и смиренным. "Закрой свои уши для ложных и смертоносных советов дьявола, который думает, что ты слушаешь его, и пытается обмануть и ослепить! Отложи все временные блага и вещи, воспоминания о которых ничем не помогут, но могут принести очень большой вред здоровью души" (21).
Третья часть Ars Moriendi представляет список вопросов, которые следует задать больному, чтобы побудить его покаяться и подтвердить свое желание умереть в католической вере и с уверенностью в спасении, достигнутом Иисусом и Его жертвой. Затем предлагается подражать смерти Христа, молясь и вручая себя Богу Отцу в смирении перед Его волей. В следующей части содержится призыв к ответственности христиан за посещение больных, чтобы они умирали хорошо, и за советы, как это сделать. Автор настаивает на молитве и таинствах. Если умирающий в силах, он должен молиться, призывая Бога, Богородицу, ангелов и святых (последнее для протестантов неприемлемо. - Пер.). Текст заканчивается настойчивым напоминанием о необходимости знать Ars moriendi. Жизнь, как и многое другое, ценится, поскольку она имеет конец и цель. Эта последняя часть также содержит молитвы, чтобы помощник читал их с больным, если это возможно, или вместо него. Она рекомендует, например, провозглашение, приписываемое св. Августину: "Мир Господа нашего Ихесу Христа и добродетель Его страстей, знамение Креста Его и целомудрие Девы Марии, и благословение всех святых и ангела-хранителя да помогут мне победить всех врагов видимых и невидимых в мой смертный час. Аминь" (22).
По словам Адивы, Ars Moriendi - это скромное сочинение без более высоких научных или литературных притязаний, но его важность для понимания менталитета христианина в XV веке является ключевой, "потому что, если в смерти решается вечная и сверхъестественная судьба христианина, мы должны предположить, что вдохновленная этим литература говорит о квинтэссенции веры, действии и средств, которыми он должен быть спасен" (23). Принцип, на котором основано Ars Moriendi - это идея, что в момент смерти демон более сильно соблазняет людей, воспользовавшись их слабостью или склонностью к отчаянию: "Дьявол как враг рода человеческого воюет всеми своими силами, чтобы сбить больного с пути веры или, по крайней мере, заставить изменить ей и лишить его утешения, которое она предоставляет" (24).
Арьес говорит, что в Средние века время смерти по сути сменяет значение окончательного суда. Ссылаясь на Савонаролу, автора одной из подобных работ, он представляет момент смерти так: "Человек играет в шахматы с дьяволом, который стремится подловить его и поставить мат. Будьте же готовы к этому часу, потому что, если вы выиграете в этот момент, вы выиграли все остальное, но если вы проиграете, все то, что вы сделали, ничего не стоит" (25). Принимая во внимание, что человек много раз забывает, что он смертный и живет, как будто его жизнь вечна, этот аспект представлен как memento mori: на земле нет ничего вечного, смерть реальна, как бы мы ни пытались игнорировать ее и, хотя бы сегодня мы наслаждались цветущим здоровьем, она неизбежно придет и, возможно, скорее, чем мы думаем.
Подготовка к смерти включает в себя два уровня: непосредственный и удаленный. Последний - это тот, что советует жить хорошей жизнью, в соответствии с христианскими принципами и в Божьей благодати. Христианин, который живет хорошей жизнью, не должен бояться смерти, потому что она для него есть дверь к спасению, а не к наказанию. "Искусство хорошо умирать есть на самом деле искусство хорошо жить" (26). Следующая подготовка - это то, что делается накануне смерти или когда вы страдаете от тяжелой болезни. Обычно требуется присутствие помощников, которые помогают умирающему быть полностью готовым для того, чтобы для него смерть была действительно вратами к спасению. Поскольку, как мы уже сказали, именно в агонии бесы больше всего соблазняют людей, проблема в том, что как бы человек ни жил, если он впадает в последние искушения, он может быть осужден. Вот почему присутствие помощника так важно. Фактически, “хотя конечным бенефициаром является умирающий, непосредственный собеседник Ars Moriendi - это его помощник" (27).
Адива особо подчеркивает важность присутствия этого помощника, который сопровождает больного в его заключительные моменты на земле своими молитвами или, если умирающий больше не в состоянии молиться сам, заботится об исполнении его последней воли и получении им последних таинств. "Каждый должен с большим усердием и осторожностью выбрать себе преданного друга или достойного и верного товарища, который будет присутствовать при его кончине, чтобы он утешал его в постоянстве веры, поощрял терпение и преданность, доверие и постоянство в добрых делах, поощряя его усилия в агонии и последнем сражении и помогая ему преданной молитвой" (28). С другой стороны, уход за больными и умирающими считался делом христианского милосердия. Помощь им была чем-то большим, чем милостью, ибо она была также паллиативом. Кроме того, начиная с XIII века разрабатывается новый подход, отождествляющий больного со страдающим Христом. Это сравнение весьма поощрялось задолго до Ars Moriendi: так, Хулиан Павон и Гарсия де ла Борболла упоминают его в уставе нескольких гильдий Наварры как акт солидарности и личных связей (29).
Труды о доброй смерти дают ряд советов, предложений и наставлений для помощника, как обратиться к умирающему, которого он посещает Они настаивают на том, что он должен объявить больному близость смерти. Кроме того, ему следует облегчить прием таинств. Два аспекта кажутся вполне логичными, когда дело доходит до спокойствия и состояния благодати для умирающего. На этом фоне описание искушений, характерных для агонии, выглядит так, что они могут показаться чем-то страшным или по меньшей мере колеблющим духовное спокойствие больного. Однако описания искушений сопровождаются Божьими вдохновениями, содержащими стратегию их преодоления. Наконец, предпринимаются попытки предотвратить попадание больного в состояние бунта против Бога или против его положения или отказа от Божьей милости, с напоминаем, что Сам Христос был оставлен Богом в Своих страстях.
Объявление о близости смерти выглядит как нечто необходимое, потому что хотя мы все знаем, что когда-нибудь мы умрем, мы инстинктивно отвергаем это и стараемся об этом не думать. Но, когда человек видит, что смерть приближается к нему, все его замыслы и идеалы меняются. Именно поэтому необходимо предложить больному готовиться к кончине. "Ars bene moriendi настаивает на том, чтобы найти помощника, который не будет подавать больших надежд на выздоровление больного, потому что это ослабляет его готовность умереть и может привести к осуждению" (30).
Как правило, об угрозе смерти объявлял врач. На самом деле так рекомендует IV Латеранский Собор (1215), связывая болезнь с грехом. Этот совет навязал врачам обязательство предупредить своих пациентов о близости смерти и необходимости обратиться к исповеднику. С другой стороны, тот, кто посещает умирающего, должен представить ему смерть как приход друга; так как рука Бога, отцовская и любящая, вызывает ее. Христианин должен считать смерть входом в вечную жизнь, если он подготовился к ней должным образом. Смерть зла только для грешников. Для покаявшихся и благочестивых это добрый дар, потому что Бог посылает его, открывая им врата неба. Это призвано отвлечь больного от страха и отчаяния, которые могут ослабить душу перед искушениями.
Ars bene moriendi, в отличие от других предыдущих литературных проявлений, считает, что обстоятельства смерти не имеют значения. Больше не считалось, что жестокая смерть является знаком осуждения: если вы живете добродетельно и готовитесь, в ней нет ничего страшного, ибо самое главное - быть в Божьей благодати. Одним из аспектов, повлиявших на это, могут быть демографические катастрофы, вызванные Черной чумой. С жестоким взрывом массовых смертей из-за этой пандемии неожиданная и зловещая смерть становится все более распространенной. Мысль о хорошей жизни в качестве гарантии спасения была, возможно, первым способом успокоиться и избежать ужаса, порожденного смертью (спасение делами! - Пер.).
Второй этап подготовки к смерти - это завещание и таинства. "Одно очищало душу от земных забот, второе гарантировало состояние Божьего прощения и благодати и покой совести, с тем чтобы достигнуть конечной цели подготовки к доброй кончине" (31). Первые были способом разрешить земные вопросы умершего: сохранение его семьи, распоряжение его имуществом и богатством, выплату долгов и т. д. Поскольку завещания часто делались на приход, они также представлялись как средства спасения, поскольку эти пожертвования религиозным учреждениям были предназначены для финансирования молитвы за спасение души. Таинства, как было сказано ранее, играют очень важную роль в духовной жизни, ибо это средства передачи благодати, и те, кто умирают с ними, достигли спасения или, по меньшей мере, возможность осуждения сводилась к минимуму.
Ars Moriendi - это ключ к идее чистилища. Именно она стала нести надежду умирающему грешнику. Если он покаялся, прибегал к таинствам, особенно исповеди, дал завещание - все это было доброй смертью, и хотя он мог не пойти сразу на небеса, он был избавлен от осуждения и должен был искупить вину в чистилище. "Пока тела тлели до дня конечного воскресения, души находились в чистилище, где подвергались болезненному очищению, необходимому для окончательного спасения" (32).
Последнее таинство обычно отождествлялось со временем смерти. Оно состояло в нанесении на тело освященного елея, что священник обычно совершал после исповеди. Обычно больной также получал последнее причастие. Это придание мессе особых функций являло наиболее торжественное присутствие священного там, где умирающий оказывался на руках священника как представителя Бога на земле. Литургии усваивалось здесь несколько функций: она должна была вводить душу умирающего на небеса и в то же время связывать его с сообществом, которое помогало ему, а затем устраивало похороны (33). Авторы Ars Moriendi часто упоминают эту литургию как первую, тогда как вторая с ее же участниками проходила уже на месте похорон. Помазание больных состояло в возлиянии елея на руки, голову и ноги умирающего, в то время, когда читалась молитва, ради спокойствия помазуемого. Елей рассматривался как символ искупления и бальзам, лечащий раны души. По словам Павона и Гарсиа де ла Борболла, истоки этого напутствия следует искать непосредственно в Новом Завете, и эти авторы цитируют отрывок из Послания Иакова (34), который подчеркивает характер примирения с Богом и прощения грехов на пороге кончины. Кроме того, помазание имеет целительную силу и физическую, и духовную. Если грех и болезнь отождествляются, прощение может вести к исцелению. Итак, это таинство несет искупление грехов, а также утешает тело и душу. Это будет очень распространенная практика в позднюю эпоху, что объясняет его присутствие в Ordinum Liber испанской Церкви. Таинства важны в подготовке к доброй смерти, потому что они передают состояние благодати и прощение грехов. Для спасения, учитывая грешную природу человека, достижение этого состояния крайне необходимо. В работах средневековых авторов, писавших о смерти, наиболее широко упоминалось и подчеркивалось примирение (35). Такое отношение последовательно совмещалось с высказывавшимся завещателями постоянным желанием искупления своих недостатков через милостыню, паломничества, пожертвования и личные обеты.
Важными персонажами в Ars Moriendi являются ангелы-хранители. Поклонение им в Средние века было постоянным, однако до XIV в. большим почитанием и иконографическим представлением пользовались архангелы - Михаил и Гавриил. Одновременно с расширением индивидуального сознания и участия мирян в богослужении возникает поклонение ангелу-хранителю, очень важное для подготовки к смерти, ибо он "защитник пред ликом Судии и от злых демонов, искушающих нас" (36).
Добрая, блаженная смерть, когда умирающий смирен и полон покоя, рассматривалась как свидетельство и пример, которому следует подражать. Смерть тех, кто сталкивается с ней в страхе, без смирения, в отчаянии - это скандал для такого менталитета, ибо неуверенность и страх, скорее всего, означали, что агония приведет к осуждению. Жестокая смерть могла иметь такой же негативный эффект. Лучшие примеры, достойные подражания, являла смерть таких святых, как Франциск Ассизский, в полном мире и мистическом экстазе, в атмосфере абсолютной простоты и смирения. Позже такие примеры станут вдохновлять королей, ибо если добрая смерть - свидетельство хорошей жизни, то это имеет политические следствия: хорошая смерть короля является доказательством того, что он был хорошим королем.
Эта концепция хорошей смерти как модели, которой нужно подражать, является причиной того, что смерть стала публичной. Этот характер мог проявляться в разное время: в самой агонии, где больной был окружен множеством спутников; на похоронах, особенно публичных лиц, а также в последующем распространении описаний смерти с кафедры или в виде Ars Moriendi. Несмотря на публичный характер смерти и значение, придаваемое сопровождению во время агонии, руководства постоянно напоминают, что необходимо запретить сближение с умирающим любого лица, способного нарушить его внутренний мир. Особое внимание уделяется тому, чтобы отвлечь от всех, кто мог напомнить о прежних грехах (сподвижники, любовники, враги и т. д.). Но также рекомендуется, чтобы больного не сопровождали близкие, ибо печаль об их судьбе или о расставании с ними могла вредно повлиять на человека. Если хорошая смерть должна быть спокойной и мирной, то для этого недостаточно таинств и молитвы. Мучимый человек нуждается в спокойствии, чтобы стать менее уязвимым для искушений. "Немногие из тех, кто расставался со своими близкими, молились за них или просили их о молитве! Обычно даже больные не думают о смерти, а родня чаще думает о наследовании имущества, чем о душе. И самое худшее - что люди, на утешение которых часто надеются, на самом деле думают лишь о завещании или распоряжениях!" (37).
Мартинес Хиль в своей статье "Клерикальная модель в Контрреформе" представляет Ars Moriendi как хороший пример процесса клерикализации в силу значимости, которую он придает роли духовенства и отправлению таинств. Этот процесс особенно важен на фоне того, насколько большое религиозное значение придавалось помощи больным, как миряне напутствовали умирающих, а храмы становились местами погребений. Хиль упоминает одну из менее известных Ars Moriendi - "Трактат о благой смерти" XV века, сохранившийся в библиотеке Толедского собора. Как и большинство подобных работ, он разделен на шесть частей. Он начинает с перечисления того, что нужно знать, чтобы хорошо умереть, далее описывает искушения, постигающие агонизирующих, затем он предлагает вопросы, которые должны быть умирающим, и рекомендует ряд правильных молитв, которые должны читать больной или его помощник, если он не может. Кроме того, Хиль объясняет, что жанр Ars Moriendi пережил свое время, и уже в эпоху барокко изобиловали работы в помощь умирающим, поощряющие практику посещения больных и агонизирующих. Наиболее известно вышедшее в 1687 году пособие по посещению больных Бальтазара Хентеласа-и-Кардоны - священника, постоянно осуществлявшего практику напутствия на смерть.
По словам Хиля, время внесло в эту практику изменения. Сравнивая средневековые и позднейшие образцы Ars Moriendi, он делает вывод, что акцент был смещен с собственно "искусства умирать" к искусству хорошо жить, чтобы хорошо умереть. Тем не менее Хиль считает, что общий принцип сохранился, изменения же коснулись нюансов, которые могли доходить до некоторых крайностей. Он признает, что в эпоху Ренессанса и барокко драматизм предсмертного диалога снизился, однако, несмотря на это, особое значение агонии сохранялось. Вполне в духе этимологии "борьба" она рассматривалась как последняя битва, с которой сталкивается человек, борьба, угнетавшая тело и освобождавшая душу. Это была борьба не за то, чтобы выжить, но за то, чтобы спастись от осуждения. Вот почему Ars Moriendi представляет ангелов и демонов, спорящих за душу умирающего. "Перед выходом души из тела в последнем конфликте жизни... обычно появляются ужасные бесы, ангелы же стремятся к тому, чтобы мучимый больной воззвал к милосердию Божьему, принося надежду на спасение. Злые духи представляют жизнь больного наполненной виной и добиваются, чтобы он отчаялся и погиб" (38).
Крупным критиком Ars Moriendi в свое время был Эразм Роттердамский, считавший, что эта клерикализация является чрезмерной и поддается злоупотреблениям. Для него человек, который прожил хорошую жизнь, не может получить плохую смерть. В защиту этой идеи он написал свою работу "О подготовке к смерти" (1534). Он защищает идею добродетельной жизни в подражании Христу как лучшей подготовки к успешной борьбе со смертью, придавая большое значение последним таинствам и помощи духовенства, которая вообще была достаточно значима для него.
Хиль считает, что Ars Moriendi не возникает в результате высокой смертности от чумы, несмотря на то, что в хронологическом порядке эти события почти совпали. Он отмечает, что такие концепты, как презрение к миру и День гнева, появились намного раньше Великой чумы, хотя и "было бы заманчиво связать разрушения Черной смерти с эскалацией ужасов и распространением Ars Moriendi в позднем Средневековье" (39). Хотя можно согласиться с тем, что эти явления вошли в эволюцию эскатологического мышления, начатого задолго до катастроф XIV века, масштабы этих событий, по моему мнению, способствовали значительному усилению таких явлений. К этому же выводу пришел Адива в своей статье об Ars Moriendi в сборнике "Перед лицом смерти: отношения, пространства и формы в средневековой Испании"."На протяжении XIV и XV веков в Европе объединился набор причин социального, санитарного и религиозного порядка, которые смогли сделать смерть страшнее, чем обычно. Достаточно вспомнить о панике, которую произвела Черная чума. Эти обстоятельства совпали с травмой христианства в Авиньонском изгнании (1309-1377) и Великом расколе (1378-1417), а также с революционными ересями англичанина Уиклифа (1328-1384) и чеха Гуса (1370-1415). На исходе этого века бедствий рождаются первые Ars Moriendi" (40). Сестра О'Коннор согласна с этим образом эпохи разразившихся катастроф, породивших столько смертей и приведших к тому, что смерть стала ближе, когда-либо, и поэтому она становится настолько навязчивой темой в искусстве, литературе и религии. "Тема смерти в позднее Средневековье стала популярна в литературе как никогда ранее, после того как чума сделала ее такой обыденностью" (41).
Ars Moriendi современно пляскам смерти, но, в отличие от из них, представляющих смерть как коллективное явление, влияющее на великое множество людей, эти увещания о доброй смерти представляют смерть личностную и индивидуализированную. Умирающий на своем одре, чья душа борется за свое спасение, столкнувшись с искушениями демонов и помощью ангелов - это "тот, чьи последние моменты беспокоит спор между ангелами и демонами за его душу" (42). Как и в случае с Плясками смерти, на создание и распространение которых мог повлиять кризис XIV века, в Ars moriendi также возможно выявить ряд предыдущих литературных произведений, которые повлияли на эту трактовку смерти. Согласно Виктору Инфантесу, эти наставления собрали традицию, восходящую к Ансельму (43).
Ars Moriendi - это проявление, которое легко предстает как противоречащее Пляскам смерти. Кажется, что если танцы мертвых представляют Триумф смерти, подчеркивая жуткое и страшное, Ars Moriendi поощряют иное отношение к смерти, избегающее страхов и огорчений, которые делают человека падким на искушения. Однако это не так. Это два отношения к смерти, которые могут даже быть взаимодополняющими: танец представляет неизбежную смерть, которая может прийти в любое время, без предупреждения и не делает различий между богатыми и бедными, мужчинами и женщинами, молодыми и старыми, благородными и простолюдинами, светскими и церковными. В этой связи Ars Moriendi есть способ успокоить тех, кто удивлен этой смертью, чьи танцы бесконечны, чтобы безмятежно противостоять этому моменту. С другой стороны, Пляска смерти все чаще напоминает пророческое преодоление страха. Мы указали, как некоторые авторы видят в Ars Moriendi влияние давней религиозной традиции и как ее происхождение приписывается проповеди нищенствующих орденов и даже Библии. Несмотря на характер танцев мертвых и утверждения, что они происходят от театральных или музыкальных спектаклей, сближающих этот жанр с миром нечестия, постоянные ссылки на Memento mori и Ubi sunt здесь совпадают с усилиями средневековой Церкви поднять сознание неизбежности смерти, разрушающей все, что мы могли бы считать в жизни важным, будь то богатство, слава или социальное положение, которые на самом деле скоропреходящи. Тем не менее, Ars Moriendi есть нечто большее, чем просто попытка вести хорошую жизнь для подготовки к смерти. Независимо от того, насколько свят или грешен умирающий, важно его отношение к смерти: исповедание, молитва, исповедь и т.д. Очевидно, что ведение хорошей жизни важно, но и для тех, кто не вел ее, благая смерть - это возможность оказаться не в вечном осуждении, но в чистилище.
Церковь предлагала решение проблемы смерти, которая в XIV веке стала яснее, чем когда-либо, и уже вызывала навязчивый страх. Ars Moriendi появились, чтобы вспомнить христианскую позицию перед лицом смерти как шага к лучшей жизни, при котором христианину нужно быть спокойным, стремясь быть в благодати с Богом. Наставления о благой смерти "искали действенного покаяния, а потому, не колеблясь, прибегали к целой серии выразительных изображений (демоны и ангелы в борьбе за душу покойного, аллегорические представления о мучениях и т. д.) (44). С другой стороны, "искусство умирать" представлено как отражение нового отношения, в которое человек вступал с жизнью и тем самым со смертью. Многие больше не мыслили свою жизнь на земле как странствие к лучшему будущему, но считали, что мы должны наслаждаться земным, не забывая, что мы смертные существа и что все конечно. И в этом новом отношении был очень влиятельным растущий индивидуализм, который в религиозном плане проявился в идеях чистилища и частного суда. Так Ars Moriendi "стало отправной точкой для идеальных представлений для современного человека, индивидуалистичного и нечестивого, вроде верующего, но привязанного к земле" (45).
Хиль в отмеченной нами статье о Контрреформе подчеркивает, что отношение к смерти, присутствующее в Средневековье, перешло и в Новое время, по крайней мере, до XVIII века. Ars Moriendi является примером этого подхода, и автор объясняет, как этот жанр развивался в XVI в., подчеркивая, например, значение труда Венехаса, вышедшего в 1537 году. После Тридентского собора Ars Moriendi активно развивалось в среде нищенствующих орденов и иезуитов. Хиль, однако, предупреждает, что эти увещания к доброй смерти не должны рассматриваться как недвусмысленное отражение реальности. "Это просто идеальная модель, по которой приверженцы жанра, принципиально церковные, хотели скорректировать коллективное поведение" (46). С другой стороны, Ars Moriendi совпадают с религиозным процессом, который живет в Церкви с XIII века - усилением влияния мирян, которые не должны принижаться как грешники и осужденные за то, что они не принимали клятвы. Суонсон утверждает, что до 1300 г. идея доброй смерти была предназначена для святых и лишь позже "демократизирована" (47).
Развитие Ars Moriendi в XV веке подтверждает идею о том, что, хотя мы не все святые, мы все можем стремиться умереть как они, если мы будем следовать советам руководства, которые стремятся созидать спокойствие и благодатное состояние умирающего. Альберто Тененти объясняет, как в этой новой христианской чувствительности Ars Moriendi вписывается в тенденцию подчеркнуть, как неизбежна смерть, как тленно человеческое тело и как мимолетна земная жизнь, подчеркивая физическое разложение. Новая чувствительность есть там, где все это активно участвует и где увещания имеют четко педагогическую функцию, ибо важно научить мирян правильному учению и идеальному поведению, которое они должны иметь как христиане, избегая грехов, ересей и, наконец, осуждения. Таким образом, работа Герсона и Ars moriendi демонстрируют большую озабоченность духовенства по поводу помощи умирающим, в то же время представляя более глубокую концепцию смерти (48).
Для Филиппа Арьеса Ars Moriendi рядом с танцем мертвых и всеми представлениями о смерти в XV веке соответствует эволюция процесса, произошедшего на протяжении всего Средневековья и отраженного в искусстве. Около 1000 года возникает фигура славного Христа Апокалипсиса, сопровождаемого воскресшими, которые с XII века будут разделены на блаженных и осужденных, а затем, с XIII века, внимание сосредотачивается на Страшном суде. Это согласуется со значением, которое приобретает идея чистилища, а также восприятие воскресения и суда как двух отдельных моментов. Благодаря этому момент смерти становится все более важным (49).
1 Mart;nez Gil, Fernando; Del modelo clerical a la Contrarreforma: La Clericalizaci;n de la muerte // Ante la muerte. Actitudes, espacios y formas en la Espa;a medieval, Madrid 2002 p. 222
2 Dualow, Donald F., Dying Well: The Ars Moriendi and the Dormition of the Virgin // Death and Dying in Middle Ages, Leuven 1999 p. 179
3 Ari;s, Philippe; El hombre ante la muerte, Taurus, Madrid, 1983, p. 97
4 Arte de Bien Morir y Breve Confesionario, Edici;n y estudio de Francisco Gago, Medio Maraved;, Barcelona, 1999, Presentaci;n del Editor, p. 27
5 Adeva Mart;n, Ildefonso; Ars Bene Moriendi. La Muerte Amiga // Ante la Muerte. Actitudes, espacios y formas en la Espa;a Medieval, p. 296
6 Mart;nez Gil, Fernando; La Muerte Vivida.Muerte y Sociedad // Castilla durante la Baja Edad Media, Universidad de Castilla-La Mancha, Toledo, 1996, p. 142
7 O’Connor, Mary Catherine; The Art of Dying Well. The Development of the Ars Moriendi, AMS Press, New York, 1966, p 22
8 O’Connor, Mary Catherine; The Art of Dying Well, p. 51
9 Ib;dem, p. 56
10 Ib;dem, p. 56-58
11 Arte de Bien Morir y Breve Confesionario, p. 83-84
12 Ib;dem, p. 85
13 Ib;dem, p. 88
14 Ib;dem, p. 89
15 Mтф 9:13; Mк 2:17; Лк 5:32
16 Arte de Bien Morir y Breve Confesionario, p. 94
17 Ib;dem, p. 101
18 Иоан 15:5
19 Arte de Bien Morir y Breve Confesionario, p. 107
20 Ib;dem, p. 111
21 Arte de Bien Morir y Breve Confesionario, p. 113
22 Ib;dem, p. 118
23 Adeva Mart;n, Ildenfoso; Ars Bene Moriendi. La Muerte Amiga, p. 302
24 Arte de Bien Morir y Breve Confesionario, p. 87
25 Ari;s, Philippe; El hombre ante la muerte, p. 98
26 Adeva Mart;n, Ildenfoso; Ars Bene Moriendi. La Muerte Amiga, p. 305
27 Ib;dem, p. 305
28 Arte de Bien Morir y Breve Confesionario, p. 118
29 Pav;n, Julia y Garc;a de la Borbolla, ;ngeles; Morir en la Edad Media, Universidad de Navarra,
proyecto de Investigaci;n “La muerte en la Navarra Medieval”, 1998-2003, en prensa, p. 72
30 Adeva Mart;n, Ildenfoso; Ars Bene Moriendi. La Muerte Amiga, p. 308
31 Adeva Mart;n, Ildenfoso; Ars Bene Moriendi. La Muerte Amiga, p . 311
32 Mart;nez Gil, Fernando; La Muerte Vivida, p. 142
33 Pav;n, Julia y Garc;a de la Borbolla, ;ngeles; Morir en la Edad Media, p. 76
34 S, 14-15
35 Pav;n, Julia y Garc;a de la Borbolla, ;ngeles; Morir en la Edad Media, p. 75
36 Duby, Georges; Europa en la Edad Media, p. 196
37 Arte de Bien Morir y Breve Confesionario, p. 118-119
38 Boch de Centellas, Baltassar; Pr;cticas de Visitar a los Enfermos; en Mart;nez Gil, Fernando; Del modelo clerical a la Contrarreforma, p. 228
39 Mart;nez Gil, Fernando; La Muerte Vivida, p;g. 131
40 Adeva Mart;n, Ildefonso; Ars Bene Moriendi. La Muerte Amiga; p. 294
41 O’Connor, Mary Catherine; The Art of Dying Well, p. 3
42 Mart;nez Gil, Fernando; La Muerte Vivida, p.140
43 Infantes, V;ctor; Las Danzas de la Muerte. G;nesis y desarrollo de un g;nero medieval (siglos XIII-
XVII), Ediciones Universidad de Salamanca, noviembre 1997, p;g. 84
44 Infantes, V;ctor; Las Danzas de la Muerte. G;nesis y desarrollo de un g;nero medieval (siglos XIII-XVII), p. 84
45 Mart;nez Gil, Fernando; La Muerte Vivida, p. 153
46 Mart;nez Gil, Fernando; Del modelo clerical a la Contrarreforma: la clericalizaci;n de la muerte, p .221.
47 Swanson, R. N.; Religi;n and devotion in Europe. 1215-1515, Cambridge Medieval Texts Books,
Cambridge University Press, 1995, p. 202
48 Tenenti, Alberto; Il senso della morte el’amore della vita nel Rinascimento, Ed. Giulio Einardi, Tur;n, 1989, p. 67
49 Ari;s, Philippe; El hombre ante la muerte, p. 92-96
Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn