Теперь я проснулась одна в помещении. Ящики вдоль стен были пустые.
Закончилось мое путешествие с мигрантами к берегам Нью-Йорка.
Чувствовала я себя отлично, но вставать не торопилась. Что-то такое символичное было в том, что в «трюме» я осталась одна. Качка, китайцы, темнокожие, совсем непонятная в забытьи английская речь. Я одна попала в это кино. И декорации с этим смыслом разворачивались только для меня. Такой активный наблюдатель себя и всех со стороны.
Состояние мы пережили тяжелейшее. Ко мне единственной приходили посетители Маша, Дарси, Янис. Второй раз Янис пришел с намерением меня поднять, но увидев, передумал. Он подложил под голову бумажные полотенца.
- Янис, у меня муж эстонец.
- Так ты в курсе наших дел, - улыбнулся он.
Что я в курсе их дел больше, чем муж, рожденный в Питере, я не уточняла. Через пару часов лодка вернется к бруклинскому причалу, и рыбаки с уловом разъедутся по домам.
На палубе было хорошее настроение. Светило солнце. Я медленно подошла к своим.
- Мы наловили ведро рыбы! - сообщила довольная Мария, - Это из-за вас. Вам везет. Никогда столько не ловили.
- Это ты сейчас шутишь, да?- я села на скамейку (или как это называется на судне, не знаю).
Самое интересное, что мы никуда не повернули. Был уже третий час.
- Капитан решил идти дальше. А на корабле он главный.
- Все ясно. Он решил нас убить.
Мои соседи по удочке ребята «американцы» улыбались. Перед тем как я плавно удалилась в «трюм», они на чистейшем русском, с виноватыми улыбками, попросили меня собрать удочку, а то они запутывались постоянно. Я усмехнулась. Два часа они оценивали нас. Русских много и все разные. И все осторожны со своими соотечественниками. Андрей и Сергей с семьями уже три года проживали в Бруклине. Андрей приехал из Перми, а Сергей из-под Киева. На рыбалке они были первый раз. Мы с Янисом спросили про Пермь. Одно дело столичный город, другое провинция. Было интересно.
Андрей размеренно, взвешивая каждое слово, ответил:
- Пермь хорошо. Все нормально в Перми.
Мы закивали, как-будто заглаживая свою бестактность.
- Он же сейчас третий по площади город страны. Крупный мегаполис, - сказала я.
Сергей улыбался, наблюдая за нами.
Началась последняя рыбалка, как мы думали. Янис побежал на свое место. Я пыталась ловить сама, но Дарси постоянно давал свою удочку, когда у него клевало. И я вытаскивала рыбу за рыбой!
Как Андрей сказал про свою Пермь, мне понравилось. Человек уехал, и не хочет ничего плохого говорить про свой дом. Он становится гражданином другого государства, его дети не будут русскими. Он, наверняка, будет жить в хороших экономических условиях. Но он не хочет говорить ничего плохого про свой город.
Или надо говорить? Критиковать, открывать, так сказать глаза, обозлить против себя, а потом с высоты своего интеллектуального снобизма, размазать хама. Победа!
«Открывать глаза» с ненавистью невозможно. С ненавистью ничего конструктивного сделать невозможно. Даже если эта ненависть к недостаткам.
Мы поплыли дальше! Не развернулись.
- Все. Конец. Мы уходим в дальнее плавание, – сделала я заключение. С одной стороны чувствовала я себя хорошо, с другой качка не прекращалась.
Я думаю, на самом деле, опытный капитан, понимая, что половина «рыбаков» пролежало в трюме несколько часов, дал возможность всем насладиться рыбалкой.
Дарси с Марией о чем-то болтали. Мы с Андреем обсуждали особенности американской жизни.
- Ты все время улыбаешься? – вернулся Янис. – Пришел, вижу, ей так плохо, а она улыбается.
Улыбалась я, потому что мне много лет, лицо зеленого цвета, и неизвестно на что похожа. Приходилось компенсировать улыбкой. Но Яниса в тот день просто пронзила стрела.
- Янис, Марис, Ренарс, Касперс латышские имена, - назвала я.
- Да. Это все мужские латышские имена.
- Это имена моей любимой группы. Праата Веетра.
- Точно. Это «стормы».
- Бреинсторм.
- То есть, у тебя любимая группа латыши?
- Да.
Янис посмотрел на меня серьезно и ушел курить. Но надо же было поддерживать разговор, а у меня действительно это любимая группа.
На следующей остановке я потеряла удочку. Дарси и Маша в очередной раз запутались, распутывались. А я смотрела по сторонам, ну не в воду же она упала.
Рядом смеялся Сергей. Оказывается, Андрей невозмутимо стоял с моей удочкой.
Удочку вернули, и я самостоятельно поймала еще одну рыбу.
Наконец, яхта развернулась.
Приятно сидеть и смотреть на воду за бортом. Тепло и солнце.
- Получается, Киев, Рига, Пермь, Алмата. Советский Союз, – сказал Янис.
- Да, - закивали мы. И это было без пафоса, просто. И удивительно.
Удивительно, учитывая, где мы находились. Немного удивительно, что это сказал Янис. И лично меня удивляло, что они за несколько часов плавания даже не познакомились, я оказалась центром притяжения.
Мимо проплывали яхты меньше и больше нашей, и крохотные, двухместные белые, дорогие. Ветер стих.
- За три года привыкли?
- Ну как сказать?
Все привыкают по-разному.
Мы разговаривали. Моряки – старые морские волки ходили, помогали с удочками, с рыбой. Вдалеке показалось побережье.
- Я бы тебя оставил и все, - сказал Янис.
Андрей с Сергеем переглянулись и посмотрели на меня. Маша тоже в этот раз стояла рядом. Янис смотрел на свои сомкнутые в замок руки.
Чудесный день.
Марью вся эта история привела в восторг.
- Вот это да! Как на вас ведутся! – повторяла она потом дня два.
- Он шутил.
- Не-ет. Он не шутил. Он говорил серьезно.
Пусть так и думает, ведутся и штабелями складываются.
На самом деле, как там в «Гардемаринах»: «Анастасия, кто это? – Последний русский, Сережа!» Я и была этот последний русский.
Переезжают разные люди, по разным причинам, но их объединяет что-то. Ментальность или, допустим, здоровый авантюризм. Очень хорошее качество. По всем параметрам я не эмигрант.
С Янисом мы поговорили, у него вдруг появился милый латышский акцент.
А потом прощались все со всеми. И даже махали друг другу руками издалека.
Домой приехали вечером. Неутомимый и неумолимый Дарси стал чистить и готовить рыбу. Он загорелся идеей, что я ее должна поесть свежеприготовленной. В результате, я съела две огромные порции жареной рыбы! И хвалила! Я люблю рыбу, всю кроме жареной. И мгновенно заснула.
Интересную вещь сказал Андрей.
Глядя, на убегающего к своей удочке в очередной раз Яниса, на смеющихся над чем-то Машу с Дарси, Андрей сказал:
- Им легче. Кто один сюда приезжает, им легче.
- Почему?
- Они влюбляются здесь и все.
- И все, - повторила я раздумывая. - Все преображается?
Андрей кивнул.
- И не обязательно влюбляться в местных?
- Не обязательно.
Да. ЛюбоВ. Страна сразу становится страной твоей любви. И все.
- Но когда с семьей переезжаешь, поддержка, же есть?
- Но и ты сам поддержка! Тяжело, - Андрей улыбнулся. - Им легче.
Сергей тоже улыбался, было видно, что он согласен с такими наблюдениями.
Вот такая рыбалка.
http://proza.ru/2018/11/21/1696 Начало. 1 часть.
http://proza.ru/2018/11/27/437 2 часть.