Отличие мудрости от ума заключается в осмысленном разделении логического подхода к некой размыслительной рассматриваемой идее и подхода нелогического, но истинного в канве истинности как приемлемости для человеческого эмоционального поля, поскольку эмоциональность всегда первична, тогда как прагматизм лишь её вынужденное производное.
Рассматривая саму идею мышления как периметр защитного поля рефлексивной сущности, не стоит забывать, что духовность как понятие и состояние находится вне ограничений этого периметра и к мышлению имеет достаточное косвенное отношение.
Что фиксируется фактурой вроде бы бессмысленных на первый взгляд действий, наподобие коллективного самопожертвования некой религиозной секты, либо иных пассажей прямого действия иных плотных социальных групп, сцепленных клеем отсутствия ясного разума, но яркой чувственной эмоциональностью, предполагающей некий новый чувственный горизонт.
Не имеет никакого значения, есть ли он в действительности, поскольку в подобных случаях предварительное действие всегда предположительно оправдывает само себя, конечный же результат практического воплощения всегда трансцендентен, и по этому поводу никто никогда не внесёт никакой ясности.
Мудрость видит причину и следствие в цельности их влияния на драйверы генерации счастья, что само по себе уже оправдывает это видение с позиции смысла, относительно в достаточной мере бессмысленного математического ума, продолжение работы которого в реальном мире порой ломает все предыдущие пассажи самостоятельной сущности самосознания, следующей канонам внедрённых штампов и не понимающей, в чём причины депрессивного состояния, когда все паттерны реализуются максимально исполнительно и вроде бы достойно, но морковка всё удаляется и удаляется.
Короче – слишком хорошо всегда в конечном итоге плохо, что некоторым знакомо на практике.
Ясность видения сути и смысла вещей в контексте интеллектуальной чувственности, а не только фактического их явления и взаимодействия, всегда имеет приоритет в поле запроса точки восприятия на комфортность существования в перманентном драйве свежести апробации эмоциональных моментов самой длительности как непрерывности, поэтому исключительность селекции осмысленного чувственного из хаоса бессмысленного аморфного и некрофильного необходима как фиксированная точка отсчёта и маяк ориентации на аналогичность качественности самосознания, как в начале, так и в конце очередного захвата нового горизонта, что и составляет основу самодостаточного и цельного мировосприятия, неподверженного негативу, по умолчанию заполняющему все промежутки в россыпях жемчуга рефлексивной ауры, горящей огнём познания и страсти как осмысленной самодостаточности и полноценной, творящей всё то что только есть, непрерывности и цельности.