Глава 2.
Два часа прошли в томительном ожидании результатов осмотра Лены. Бесконечно долгими кажутся минуты, а часы превращаются в пропасть времени.
С точки зрения обычных людей врачи из силахитов – это вообще не врачи. Их методы лечения и диагностики вообще ничего общего с общепринятой медициной не имели. Но от этого лечение не становилось сильно распространённым. Им пользовались колдуны, ведуньи, знахарки во все времена, даже в наше современное время. Только знахарки, ведуньи, колдуны приплетали к этакому лечению толику загадочности, мистики и таинственности, в отличии от силахитов.
О, Зара Всемогущая! Всего пятнадцать минут прошло!
Я уверен, что и меня обследовали минимум два раза в детстве, хоть я этого и не помню. Да и как можно запомнить обычную детскую игру, в которую играют обычно дети? Поиграли и забыли навсегда. Обследование взрослых точно так же похоже на игру. Не знающие правил игры даже не поймут, что их обследуют.
По поводу беременных, конечно, сложнее, я так понимаю. С ними идёт диагностика каждого человека, даже не родившегося ещё, в отдельности. Именно так сейчас делают с Леной.
Такими мыслями я был занят всё то время, которое проводилась диагностика. Тяжёлые мысли волнами накатывали на меня, топили в своей вязкости и темноте, потом схлынывали и оставляли меня наедине с собой. Но я не сдался. Я знал, что с Леной и малышами всё в порядке.
- Ох, ты ж Василиса! Ну что ж ты за баба такая! Неужели ты не могла рассмотреть, что свёртков не один, а два? Да укуси ж тебя комар!
Никитич стоял на дне небольшой пещеры и при свете факела рассматривал то, что лежало перед ним.
Ещё на подъезде к родникам он почувствовал что-то неладное. Пещеры, про которую говорила ему Василиса, не было, да и быть не могло, потому что там не было ни гор, ни просто скалы или даже холма. Родники пробивали себе дорогу на открытой поляне и их воды текли медленно несколько километров вниз под незаметным уклоном к ручью, соединяясь с которым давали начало небольшой речке. Ещё через несколько десятков километров эта речка, в которую собирались и добавлялись ручьи и ручейки со всех сторон, уже полноводной рекой спускалась на дно горной долины и гнала свои быстрые потоки к Медвежьему озеру. Все эти географические познания пронеслись в голове Никитича за всю неблизкую дорогу к родникам.
Он подъехал к назначенному месту и, не слезая с телеги, осмотрелся кругом. Рассвет уже пылал в полнеба, но в этом ярком свете так и не увидел ничего, что хоть каким-то видом было похоже на нору в земле, а не то, что пещеру. Ругнувшись на себя за доверчивость, кряхтя он слез с телеги.
Как только его ноги ощутили твердь, природа вокруг резко изменилась. Неизвестно откуда повырастали крутые и очень высокие скалы, в отдалённости пугали своей высотой заросшие лесами горы, ручейки из родников стекали в бурную реку. Оглядевшись по сторонам, Никитич разинул рот от удивления: настолько фантастично выглядело всё вокруг, что он не поверил своим глазам. Он даже не сразу сообразил, что нет телеги и лошади, но перед ним был небольшой вход в гору.
«Наверное, это и есть пещера!» - подумал Никитич. Ещё раз оглянувшись по сторонам, он шагнул ко входу. Прямо перед входом на камне лежал потухший факел. Зажечь его не составило труда, и, освещая себе дорогу неверным светом факела, Никитич начал спуск. Пещера была неглубокая, но факел горел быстро, напоминая о времени, когда пещера должна закрыться.
И вот он стоит перед двумя свёртками. По своему виду свёртки отличались друг от друга: один был похож на узелок, только крупнее обычного, а другой – на полено, завёрнутое в простынь. Первым Никитич решил осмотреть узелок. В нём лежали несколько кусков ткани, миска с несколькими лепёшками и кувшин с жидкостью, плотно закрытый крышкой. Открыв второй свёрток, он ошарашенно смотрел на него несколько секунд.
«Не может быть! – метались в его голове мысли. – Кто ж тебя тут бросил!»
В свёртке, мирно посапывая, спал ребёнок грудного возраста.