К вопросу о проблеме богатства.
Спроси нынче любого, – укр.- пересічного, – случайного прохожего, с таким же результатом – любого нотариально заверенного «гуманитария» (о «технарях» и речь не идет, а уж о невежественном обывателе и заикаться не стоит): «кто есть богатый человек?», «что есть богатство?» и вы в 99 случаев из 100 услышите ответ: «деньги» (либо их эквивалент: активы (движимое, недвижимое, мычащее, говорящее etc.), находящееся в частой собственности у определенных имярек имущество. Имение. Нажива. Владение. Обладание. «Мера богатства – не столько земли и доходы, сколько сама душа человека: если он терпит нужду из-за жадности и ненасытен к наживе, то ему не хватит даже золотых гор, он постоянно будет что-нибудь выпрашивать, чтобы приумножить нажитое. Но ведь это и есть настоящее признание в бедности, потому что всякая страсть к стяжательству исходит из предположения, что ты беден, и несущественно, насколько велико то, чего тебе не хватает» /Луций Апулей/. Так кому ж он, Луций, интересен…
Т.е. то, что было очевидно еще для древних, загадка (ну, и «загадка», конечно) для 99% «продвинутых» современников. Беда…
Т.е. контроверзные модусы освоения, суррогаты богатства – вполне сходят за самоё это богатство.
В опыте основных (неосновных тоже) мировых религий, прежде всего – монотеистических: в писаниях, заветах, откровениях, пророчествах, преданиях etc. накоплен и сохранен колоссальный духовно-чувственный и практический опыт человечества во всем его, – человечества, – многообразии и многоцветье. И он должен быть, – разумеется, конструктивно-критически, – воспринят, переработан и распредмечен. Такие восприятие, переработка и распредмечивание по плечу ((укр. – до снаги) єдиному феномену духовної культури людства – науковій філософії); единственному феномену духовной культуры человечества, – научной философии. Это тем более справедливо, что почти тысячелетний отрезок развития, – донаучной, – философской мысли: V – XV вв. в европейском ее варианте – это складывание и развитие христианства. Христианской религии. И сводить всю (!) средневековую философию (как то было принято в СССР в партийном и государственном официозе) к разбору и пережевыванию жалких в своих, – во всех своих, – характеристиках номинализму и реализму: такое могли удумать, насадить и блюсти – только законченные идеологические и пр. злыдни и «коммунисты по профессии». Смеем утверждать что весь, – ВЕСЬ, – период духовного развития культуры за то тысячелетие, которое принято называть Средневековьем, а его сердцевину (так уж вышло) именно и составляет формирование христианской версии монотеизма, – учитывая его длительность, – следует рассматривать как следующий за «античкой», – по постановке и попыткам решения, по достигнутым (включая и отрицательные) результатам, очень плодотворный в особенности в постановке проблем, задач и вопросов, которые сегодня назвали бы смысложизненными, экзистенциальными и шире – социально-философскими. Это – философия. В полном объеме.
Да, донаучная. Ну, так ведь и «античка», и философия эпохи Возрождения, и Нового времени, и немецкая классика – тоже… Донаучны…
Впрочем, нынче если что-то и изменилось в этом отношении, то только в худшую сторону… Донаучность намеренно и брутально заменяется на антинаучность.
… Не будем эксплицировать, – очередной раз, – широко известное, научно безупречное понятие богатства, достаточно лаконично изложенное К.Марксом в подготовительной работе к «Капиталу» и известной под названием «Экономические рукописи 1857-59 гг.». Вот оно.
«… С одной стороны, богатство есть вещь, оно воплощено в вещах, материальных продуктах, которым человек противостоит как субъект; с другой же стороны, богатство как стоимость — это просто власть распоряжаться чужим трудом не в целях господства, а для частного потребления и т. д. Во всех формах богатство принимает вещную форму, будь это вещь или отношение, опосредствованное вещью, находящейся вне индивида и являющейся случайной для него.
Поэтому древнее воззрение, согласно которому человек, как бы он ни был ограничен в национальном, религиозном, политическом отношении, все же всегда выступает как цель производства, кажется куда возвышеннее по сравнению с современным миром, где производство выступает как цель человека, а богатство как цель производства. На самом же деле, если отбросить ограниченную буржуазную форму, чем же иным является богатство, как не универсальностью потребностей, способностей, средств потребления, производительных сил и т. д. индивидов, созданной универсальным обменом? Чем иным является богатство, как не полным развитием господства человека над силами природы, т. е. как над силами так называемой «природы», так и над силами его собственной природы? Чем иным является богатство, как не абсолютным выявлением творческих дарований человека, без каких-либо других предпосылок, кроме предшествовавшего исторического развития, делающего самоцелью эту целостность развития, т. е. развития всех человеческих сил как таковых, безотносительно к какому бы то ни было заранее установленному масштабу. Человек здесь не воспроизводит себя в какой-либо одной только определенности, а производит себя во всей своей целостности, он не стремится оставаться чем-то окончательно установившимся, а находится в абсолютном движении становления.
В буржуазной экономике — и в ту эпоху производства, которой она соответствует — это полное выявление внутренней сущности человека выступает как полнейшее опустошение, этот универсальный процесс овеществления [Vergegenstandlichug] — как полное отчуждение, а ниспровержение всех определенных односторонних целей — как принесение самоцели в жертву некоторой совершенно внешней цели. Поэтому младенческий древний мир представляется, с одной стороны, чем-то более возвышенным, нежели современный. С другой же стороны, древний мир, действительно, возвышеннее современного во всем том, в чем стремятся найти законченный образ, законченную форму и заранее установленное ограничение. Он дает удовлетворение с ограниченной точки зрения, тогда как современное состояние мира, не дает удовлетворения; там же, где оно выступает самоудовлетворенным, оно — пошло".
/Маркс К., Экономические рукописи 1857-1859 гг. — К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., 2-е изд., Т 46, ч. I, с. 475-476/.
… Однако затронули мы тему «богатство» по причине хотя и важной, – его особом и принципиальном месте и роли в проблематике научной философии, в философии, в которой нет «ни одного слова, которое было бы гуманистически нейтральным» (Г.С. Батищев), – но по поводу несколько иному.
И «виной» этому … этимология.
Да, этимология русского (украинского, белорусского, наверняка иных родственных, языков) языка. Богатый. Ты в Боге, Бог в тебе.
Ну, как «ты в Боге, Бог в тебе»…
Во-первых, и ты, и он, и она, и они. Каждый, многие, все. Человек, люди, человечество. Ну, это когда действительный гуманизм – банализирован, т.е. сущий в форме практической всеобщности.
Во-вторых, возможно, средствами настоящей поэзии эту мысль удастся донести лучше:
«Тени сизые смесились,
Цвет поблекнул, звук уснул –
Жизнь, движенье разрешились
В сумрак зыбкий, в дальний гул.
Мотылька полет незримый
Слышен в воздухе ночном...
Час тоски невыразимой!..
Всё во мне, и я во всем...
Сумрак тихий, сумрак сонный,
Лейся в глубь моей души,
Тихий, томный, благовонный,
Все залей и утиши.
Чувства – мглой самозабвенья
Переполни через край!..
Дай вкусить уничтоженья,
С миром дремлющим смешай!
/Ф.И. Тютчев, Тени сизые смесились…/.
Богатырь. Накапливающий (тырь) Бога. Накапливающий (именно это исходное значение слова «тырить», а не «воровать», как оно воспринимается нынче).
Остается вспомнить хотя бы основные субстанциальные характеристики Бога (именно так, ибо десять, – V-ХV, – веков, известных нам под названием Средневековье – это безраздельное доминирование идеи Бога, как он складывался, развивался, интерпретировался в лоне зарождающегося нового типа европейской монотеистической религии – христианства. Христианства, вырастающего в своей теоретической, духовной части из всей культуры античности, ближайшим образом – из античных философии и мифологии, и уж совсем непосредственно, – в своей философской части, – из неоплатонизма).
И вот этот-то главный претендент на вакантную должность субстанции в конкурсе, «объявленном» в VIII веке до нашей эры в славном городе-полисе Милете (может и раньше, пусть историки философии роют в глубь веков) Фалесом, а затем примкнувшими к нему со своими идеями-предложениями на роль («должность») архэ (тогда еще не было в обращении термина «субстанция», это уже времена Стагирита, но архэ – это уже вполне протосубстанция) – был выдвинут и стал: Бог. ОН.
Со всеми надлежащими «параметрами»: несотворен, неуничтожим, вечен, бесконечен, вездесущ, всеблаг, всеведущ, всемогущ и вообще: «все». Олицетворенная всеобщность. Ну не философское ли это предвосхищение (да еще с учетом того, что в первоначальном христианстве вообще (впервые!) в своей полноценной форме появляется существительное, имя существительное (укр. – іменник) человек. Че-ло-век. ЧЕЛОВЕК. Человеце…) о чем в научной философии впервые лаконично и точно в 60-е гг. ХХ столетия будет сказано (мы об этом уже вкратце упоминали в настоящем тексте) советским философом высочайшей культуры Генрихом Степановичем Батищевым: «Лишь для того, кто ничегошеньки не понял в научной философии, дело может представляться таким образом, что в ней есть хотя бы одно слово, которое было бы гуманистически нейтральным».
… Вот и кумекайте, что есть «богатство», кто есть «богатый человек», кто есть «богатые люди», кто есть «богатое человечество».
… Ну не сводить же роль христианства, да и не только христианства, разумеется, к его бинарному, дихотомическому, манихейскому, контроверзному, рассудочному: «Бог – убогие» с навечно зафиксированными прерогативами!
Не до своего, – лично, – понимания надобно «подтягивать» проблематику этого величайшего пласта человеческой (ближайшим образом – западной, европейской) культуры, но себя, вооружаясь добротной, – научной, – философией – до того ее периода развития, который весьма приблизительно обозначен интервалом V – XV вв…
А начинать сие предприятие непростое, прямо скажем, – наш совет, – стоит из уразумения всей глубины мысли, сформулированной Дионисием Ареопагитом: «Бог начинается, когда заканчиваются наши представления о нем». (И не будем забывать, что у Бога, – (среди прочих), – есть ещё одно имя: Творец.
P.S. Так что нефиг плутать, а тем более: отождествлять, – вы же не отождествляете детородный орган и черенок саперной лопатки, – стяжание и оБОГащение; стяжателя и богатого человека, свитие и творчество.
Как-то так.
А вернее: Аминь.