Гэвин никогда не думал, что доживет до двадцати восьми. Он все думал, что умрет в двадцать семь, на подобии Курта Кобейна, Джима Моррисона или Эми Уайнхаус. Но ему тридцать семь, он молча празднует десятилетие своей собственной смерти грибной пиццей и пивом. Рид знает наизусть все тексты модных песен, но никогда не подпевает на посиделках с коллегами в баре.
Он неудачник, выкладывая под сто баксов за бутылку шампанского, которую даже не открывает. Не успевает. Ведь ему снова изменила девушка. Эту суку давно надо было стерилизовать. Потому в бокале для шампанского виски, а сама бутылка пылится среди пяти таких же. Ему лишь жаль, что придется менять недавно постельное белье, потому что оно слишком сильно пропиталось запахом ее духов. Он такой сладкий. Рид усмехается, гниение не удаться скрыть за ароматом лаванды, малышка.
Он стоит в очереди. Чтобы просто оплатить продукты. Люди вокруг него стоят с Oxiclean'ом под мышкой, чтобы дома занюхать пару дорожек чистящего средства, стоят ради легальной марихуаны, которая окажется зеленым чаем и порнушки с названием "клевые сучки 2".
У Гэвина в корзине картофель, шампиньоны, лук, сливки с двадцатью процентами жира, сливочное масло, соль и пара сухих приправ. Сегодня будет грибной суп-пюре.
Он натягивает белую рубашку и плечевую кобуру с пистолетом, скрывая ее кожаной косухой. На сегодня запланированы похороны. В кафе. В пяти кварталах от его квартиры, потому Гэвин не торопится, крутя в руках тактический балисонг. Прокручивая полуоткрытой нож на пальце, Рид надеется, что жертв почти не будет, потому что слишком много бумажной волокиты.
Гэвин-ищейка, сующий нос в грязное белье подозреваемых, зарываясь в нем, выискивая тот самый закинутый за спинку дивана черный носок. Он ищет ответы, и чует запах собачьих лакомств за пазухой у Фаулера, которыми он его наградит за еще одного пойманного плохого парня. А потом снова прикажет: "Принеси, хороший мальчик". И Рид принесет, ради еще одной собачьей печеньки.
Гэвин медленно проводит языком по треснувшим губам, ощущая их привкус на кончике языка.
Фаулер - непотист, и Гэвин утробно рычит смотря на сияющего, как найденные на улице сранные и никому ненужные пять центов, детектива Флаулера-младшего. Полтора месяца в департаменте и уже детектив, хотя тот просто таскал ему кофе.
Гэвин улыбается как помешанный. Спички в бензобак. Кто такой Джонни Фаулер?
Он стоит в очереди. С букетом белых лилий и в черном пиджаке. С фальшивыми словами прощания на языке. Люди вокруг его стоят в очереди, чтобы попрощаться с тем, кого не знали. Рид стоит, чтобы плюнуть ему в лицо.
Люди вокруг него стоят в очереди, чтобы купить любую рекламируемую "Макхуйню", кодеиновую "кока-колу", и новую сумку от модного дома "Balenciaga".Люди вокруг него жалуются на то, что стоят в очереди, на то что им скучно и потому они ноют.
У Рида в корзине сигареты, пара бутылок виски и кошачий корм для молодых и энергичных. Он травится дымом, и выглядывает из-за спины какого мужчины, рассматривая толпу людей впереди. Когда же придет его очередь?
Ведь это правильный путь классического индивида.
Гэвин видит сквозь золотой пепел воздушных замков, он видит кровь на собственных руках. Ее цвет - кобальт и алый. Она стекает по запястью, мешаясь с красной, и на кончиках пальцев становясь насыщенного генцианово-фиолетовой. Она, тонкими тягучими нитями падает на кофейный столик и кричащими мазками остается на стакане с виски. Она марает: пол, стол, джинсы, с четырьмя модными дырками, и мысли Рида в бирюзе.
Он стоит в очереди, слушая пустой шепот людей. Он не пытается заговорить, ведь его никто давно никто не слушает. Гэвин пробегает глазами по стоящим вокруг него болванчикам. Люди вокруг него стоят в очереди за очередной игрушкой "CyberLife" с здоровенным хером и без души.
У Рида старые модели телефонов в ящике стола, пять высохших ручек и мелочь из "Kinger egg". Он чувствует запах газа и хочет им задохнуться. Он чиркает зажигалкой в тупой надежде, но горит лишь его сигарета, он чувствует себя обманутым болваном.
Люди стоят с ним в очереди, слепо смотря вперед. Гэвин ощущает себя аутсайдером и оглядывается по сторонам, рассматривая кандалы на собственных руках. Цепи падают на пол с противным металлическим лязгом. Очередь сдвигается на одно место.