Я снова опоздал на свой автобус. Придется ехать с пересадками, и то, если повезет попасть на второй автобус и не идти пешком до дома через полгорода. Ветер тоскливо выл среди дворов и пронизывал мое тело насквозь, поднимал мирно лежащий снег и кидал его в лицо прохожим. Сигарета безжалостно тлела, как и мои легкие от нее. Затяжка. Вдох. Выдох. Только я докурил, как подъехал автобус. Через 12 остановок придется выйти и ждать следующий, но не факт, что он приедет, ибо очень позднее время суток. Зайдя в этот притон на колесах, я утонул в объятии тепла, и будто оно меня за руку проводило до моего любимого места и село рядом, это очень мило. В конце автобуса сидели алкаши и бурно обсуждали что-то на своем пьяном языке, который не подвластен смертному трезвеннику. Их гул был хлеще визжания старых бабок у моего подъезда. Я включил самую спокойную и красивую музыку в наушниках, под которую возможно снова начать верить в мечты. Огни от неоновых вывесок и красивых реклам быстро проносились в уставших глазах. Они освещали улицы и дома в цвета радуги и поэтому ночью город казался совсем другим, как и казались совсем другими люди. Я засмотрелся на надпись на спинке сидения: «нас невозможно сбить с пути, ибо мы не знаем куда идем» и она объяснила всю мою жизнь. У меня нет особых целей, и дорогу свою я найти не могу. Я не заметил, как уснул.
Проснулся я от того, что меня кто-то сильно и без остановки трясет. Открыв глаза, я увидел старика, что был так близок к моему лицу.
- Проснись, конечная! – с хмурым лицом, громко произнес старик.
Я испугался и недоумевал: - А где мы?
- Конечная остановка – «Молочный завод»!
- А еще автобус обратно поедет?
- Нет. Давай выходи, мне еще автобус на стоянку ставить! – он развернулся и хромым шагом направился к месту водителя.
Я четко разглядел в пустом автобусе грусть и печаль, как искусство. Видя то, что происходит за окном, он мне показался самым уютным местом в мире и как только я из него вышел, меня тут же одолел зловещий, холодный ветер. Сейчас я пожалел, что не одел шарф, да и вспомнив, что в пачке осталась последняя сигарета, стало действительно не по душе. Вокруг все было пусто и холодно и лишь один фонарь на остановке пускал теплые лучи на холодный снег. Я присел на лавочку рядом с ним и принялся чего то ждать. Может какого-то чуда, но мысль о том, что чудес не бывает, встревожила меня: как раз чудес мне сейчас и не хватает. В кармане 50 рублей, как раз на проезд, а телефон только что разрядился. Выкурив свою последнюю сигарету, я почувствовал, насколько я пуст. Старая, изношенная одежда только подчеркивала это: коричневая парка, которая не застегивается, старые, порванные штаны и отклеивающиеся подошвы на кедах. Я слишком пустой или слишком свободный? Хоть эту пустоту или свободу сдерживают лишь мысли: только от них я сейчас зависим. Может перестать думать вовсе? Хотя зачем? Что тогда у меня останется? Свобода или пустота? А это не одно и то же? Не знаю, сколько я так просидел, беседуя с фонарным столбом, может час, а может два, но за это время я пересмотрел всю свою жизнь и начал медленно сходить с ума. Пока этот проклятый город спит, я успел без жалости закопать все свои чувства в снег. Стало вообще не холодно. Перестал чувствовать руки и ноги. Перестал чувствовать себя.
Внезапно мои глаза ослепил яркий свет и оглушил моторный гул. Автобус в такое время суток? Я даже не заметил, как он подъехал. Номера на нем не было, как и водителя, но все же я зашел в него. Все места были заняты людьми без головы, но меня они никоем образом не беспокоили и лишь мое место было свободно, куда я не торопясь сел, но уже без тепла. Я не сразу заметил, что эти странные люди были одеты точно так же, как и я. Автобус тронулся и через несколько минут снова замелькали неоновые рекламы и красочные вывески. Меня совершенно не интересовало, куда я приеду, да и домой уже не хотелось. Отражение своих глаз в окне я не смог разглядеть, точно так же я не увидел и своего лица. Меня нет больше?
В раннем возрасте я любил вставать рано-рано утром и встречать рассвет со своей собакой. Очень любил одуванчики и гладиолусы. Я забыл вкус клубники, которую мама привозила с работы. Я забыл цвет глаз своей первой любви, забыл вкус ее губ, звон ее смеха, да и вообще забыл, как она выглядит. Забыл, как яростно я хотел увидеть небесного кита, который пролетает над нашим городом раз в триста лет. Я забыл, те ощущения от шума водопада и запах жареного мяса на даче. Забыл свой страх высоты. Забыл свои чувства доброй печали, любви и ненависти. В один момент взял и все забыл. Ничего. Пусто.
Я открыл глаза и увидел снова пустой автобус, того же старика, что разбудил меня. За окном все та же зима без чувств.
- Проснись, конечная! – с хмурым лицом, громко произнес старик.
- А где мы?
- Конечная остановка – «Молочный завод»!
В этот момент я вообще ничего не понял. Это был сон или…
- Давай выходи, мне еще автобус на стоянку ставить! – он развернулся и хромым шагом направился к месту водителя.
Я вышел из автобуса и увидел тот же одинокий фонарный столб. Та же скамейка. Разряженный телефон и одна сигарета в пачке.
Мама рассказывала мне в детстве, что если человек стирает свою личность, то его забирает Провожатый в «Никуда». Вот я сейчас и попал в «Никуда».