Горячий, обжигающий ступни ног, песок отелевского пляжа на берегу удивительного Красного моря, казалось, мог испепелить любые, даже самые толстокожие пятки верблюдов. Долго стоять на нем не удавалось никому, и люди кому приходилось это делать, забавно так, стоя на месте, перебирали ногами.
Отдыхающих на пляже было много, и каждый был занят какими-то своими делами. Кто лежит, похрапывая на лежаке под палящими лучами солнца и «сгорает» потихоньку. Вот как дядечка справа от меня. Он, видимо, вчера вступил в слишком близкие отношения с алкоголем и лежал пластом не шавелясь. Другие, на тех же лежаках, но в тени зонтиков, лежат, лениво или этак гламурно, с очевидной игрой на публику, а иногда и игрой для себя, любимого, в общем, кто как, потягивают освежающие, а порой и, наоборот, горячительные коктейли, как правило, ядовито зеленого или синего цвета. Кто-то читает книжки с журналами или разгадывает кроссворды. Кто-то в пляжном баре налегает, по-быстрому, на дармовые виски, пока жена купается в море. В общем, все при деле. Вот рядом, иностранцы, две пары, пожилая и молодая с ребенком, отдыхают после вчерашней утомительной экскурсии. Они так громко обсуждают вчерашние события, что все, кто понимает, о чем они говорят, могут уже и не ехать по этой экскурсионной программе. Вообще иностранцы, что немцы, что итальянцы, что другие, довольно шумные соседи, если их собирается компания. Впрочем, как и наши. Но наших, чтобы громкая беседа маслом текла, периодически нужно поддерживать алкоголем, желательно в крепких соотношениях спирта к воде. Тут главное не ускорять, потому что наши, при ускорении процесса, безобидную беседу запросто могут возвести в ранг словесных баталий. И далее, с последствиями, сами знаете какими. Но в отпуске времени много, спешить некуда, виски в баре не кончается, а главное все бесплатно, все включено, и никто лошадей не гонит. Процесс не ускоряется. Иностранцы же более закостенелые говоруны и галдят на весь пляж по трезвому, или как говорят у нас, по сухому.
Отдыхающие на пляже были заняты не такой уж простой, как может показаться на первый взгляд, работой. Пляжным отдыхом. И все, как один, даже те, которые плавали в море, впитывали ультрафиолет горячего южного солнца. Дядечка справа, напитав ультрафиолета в живот до интенсивного алого цвета, громко всхрапнув, проснулся, ошарашенно огляделся и перевернулся. Решив, для равномерного окраса тела, напитать ультрафиолетовым излучением и спину. Храпеть, лежа на животе неудобно, поэтому дядечка тихонько и довольно заунывно засопел.
Но на песке, обжигающим пятки, перед морем, есть и другие заботы. К примеру, вот у этой компании. Пожилая женщина со своими родственниками, супружеской парой, сватает свою дочь за иностранца, скорее всего, англичанина, которого родственники каким-то образом пригласили, а может и здесь, на месте, откопали.
Молодуха, крашеная блондинка, была уже не совсем молода, и, судя по манерам и взгляду карих глаз, была БэУ не один раз и находилась в постоянном поиске спутника жизни. Появившись рано утром на пляже, до прихода всей остальной компании, быстро раздевшись и побросав сумку и одежду на лежаки, первым делом побежала к морю. Казалось, скорее купаться, ведь купание в утренние часы приносит максимальный оздоровительный эффект, как для тела, так и для духа. Но нет, добежав до полосы прибоя, она стала делать многочисленные селфи, снимая с разных сторон и в разных позах, свое хорошо сложенное тело в совсем уж минимальном наряде светлого стального цвета, который удачно контрастировал с хорошо и равномерно загоревшей кожей. После чего, с удовлетворением, дожидаясь родственников, сидела в тени зонтика, тыкая пальцем в смартфон. Выставить себя напоказ в самых свежих фото в соцсетях и на сайтах знакомств дело святое. Англичанин англичанином, а шансы надо использовать все.
Ну вот, и подошла мамаша девушки, а вскоре и ее родственники, которые и привели с собой иностранного жениха. Жених, по всей видимости, пока даже не подозревал, что он жених. Вежливо поприветствовав пока еще незнакомых ему женщин, схватив маску, дыхательную трубку и телефон в специальном водонепроницаемом чехле он исчез в волнах прибоя. Еще совсем молодой мужчина, но уже с солидным буржуйским животом и тройным подбородком (на Черчилля похож) занялся тем, зачем сюда и приехал – фотографировать красоты подводного мира кораллового рифа Красного моря с множеством разных его обитателей.
Но сколько не плавай, сколько не фотографируй, сколько не удивляйся многообразию форм и расцветок коралловых рыбок, все-равно нужно выходить на берег. И соотечественнику лордов и пэров тоже пришлось вынырнуть из-под воды. Добравшись до своего лежака, он повалился на него всей массой своего большого грузного тела, довольный впечатлениями и удачными снимками. Тут сразу за дело взялась молодуха, претендентка в невесты жителю туманного Альбиона. Трещала она без умолку, успевая поговорить и с мамашей своей, и с родственницей и ее мужем, и, конечно, с иностранцем. Эх! Тут произошла накладка. Этот «буржуй» кумекал только по-английски. Иногда муж родственницы успевал что-то перевести, чтобы ввести хоть в курс темы этой светской беседы, но было отчаянно видно, что ему такой перевод дается с трудом. Он, оказывается, тоже был иностранцем и, хотя он неплохо говорил по-русски, перевод давался ему непросто. Мамаша, совсем немного отставая от дочки по скорости речи, гутарила на украинском, жена бедолаги-переводчика говорила на русском, сама же молодуха вовсю строчила, как пулемет, восемьсот слов в минуту, на смеси этих двух языков. «Человеку, похожему на Черчилля», все это крайне надоело, и он перевернулся на живот и стал отрешенно принимать солнечные ванны. Я не знаю, почему валяние на солнцепеке называют солнечными ваннами. На мой взгляд, ванна это когда твое тело погружается в нечто теплое, жидкое, которое обволакивает тебя со всех сторон, благотворно воздействует на все тело сразу. Солнце же обволакивает только с одной стороны и на кожу, не защищенную кремом или тенью, воздействует быстро и безжалостно. Поэтому английскому молодому джентльмену нужно было возвращать свое лицо и живот в общество прекрасной блондинки с украинскими родовыми корнями и черными корнями своих блондинистых волос. Та сразу стала что-то спрашивать, как будто этот иностранный боров никуда из беседы и не выпадал. Она принялась ему что-то рассказывать, мило улыбаясь, показывая хорошие зубы. Она привлекала внимание мужчины не только голосом, но и руками, учитесь, девочки, которые как бы невзначай, не слишком часто, поправляли купальник, то верхнюю часть, на груди, то нижнюю, притягивая взгляд к своему, чего там скрывать, красивому телу. Даже, когда ей в процессе разговора приходилось поворачиваться к выбранному этим женским сообществом претенденту на ее руку и сердце спиной, ее руки не забывали пройтись по бедрам и поправлять купальник, выравнивая симметрично трусики по ягодицам. Глаза собеседников следовали за руками и должны были, по идее, оценивать красоту плавных линий фигуры, вызывая у сторонних женщин зависть, у родственниц гордость, а у мужчин, не зависимо от степени родства, вызывать интерес, поднимая настроение и все остальное тоже поднимая. Но все эти уловки пока не особо действовали на человека, которого тянуло в море на коралловый риф, он задыхался, как ихтиандр. Не выдержав, англичанин убежал в морскую пучину.
Время, проведенное в удивительном мире подводного царства, проходит для пловца и наблюдателя незаметно. Для ожидающих его на берегу, оно тянется значительно медленнее. И, чтобы ожидание не было столь обременительно, как в первое погружение английского ихтиандра, было решено использовать его с толком. Муж родственницы, для которого этот бабий сговор был тоже новостью, сразу попал под тройной обстрел женского батальона. Он, было, хотел бежать за товарищем в море купаться, но был остановлен. Так ему, бедняге, и не удалось в этот день до обеда побывать в теплых волнах гостеприимного Красного моря. Его приятель же в этот раз плавал еще дольше, а когда вылез из воды, немного потерпел щебетание молодухи и стал намекать, что он проголодался и, пожалуй, пойдет на обед. Его предложение было всеми принято с восторгом. Особенно молодая краля обрадовалась. Устала, поди, тарахтеть почти четыре часа подряд.
Мы все, близлежащие зрители этого спектакля, последовали примеру актеров и дружно потянулись в ресторан отеля. Дядечка справа резко и деловито подскочил. Взгляд его уже не был настолько туманен, как утром, правда отлёжанная левая щека слегка перекашивала лицо, но в целом он был уже красавчик, не то, что утром.
После обеда молодуха с мамашей пришли первыми. Заботливо передвинули лежак буржуина в тень зонтика, чем устранили главный отвлекающий фактор от красоты тела молодухи - солнце. Пришел дядечка справа. За обедом он добавил, выжженные солнцем и выветренные ветром, запасы алкоголя в организме, и, пока был в бодрствующем состоянии, искупнулся в море, да и заснул опять, но теперь уже в тени зонтика. Меня целый день не покидала тревожная мысль, где же его жена? Ну не один же он приехал в такую даль. В голове воображение строило разные нехорошие сюжеты. Но дядечка не обращая внимания на мои подозрения, периодически просыпался, передвигал лежак вслед за перемещавшейся тенью зонтика, быстренько бежал в море и тут же возвращался.
Вскоре появилась жертва в сопровождении родственницы и ее мужа. Спектакль продолжился. Муж родственницы, после обеда обработанный еще раз своей женой, окончательно завербованный и перешедший на сторону большинства, уже тоже старался внести свой посильный вклад в общее дело. Хотя мне кажется, что он начал действовать исходя из своих личных шкурных интересов. Меня, мол, угораздило жениться на русскоязычном личике славянской национальности, и ты, мой холостой приятель, испей сию чашу. Никакой мужской солидарности. Ну, попал ты, как кур в ощип, ну так зачем же такого желать своему приятелю. Вы же вместе хлебали пиво да эль по пабам, а может и вместе ходили по своим английским бабам… Иностранцы, что же с них возьмешь. В итоге, когда они подходили к «полю боя», муж родственницы рекомендовал своему приятелю обратить внимание на эту хорошенькую невысокую белокурую женщину с замечательной фигуркой. Но рожа английского борова излучала неприступность средневековых, покрытых мхом, британских замков. А красота кораллового рифа не позволяла потомку отпетых разбойников - британских морских пиратов отвлекаться на красоту женского тела.
БэУ-красотка продолжала осаду. Она стала еще более настойчивой. В перерывах между заплывами английского любителя подводной фауны она все чаще обращалась именно к нему с разными вопросами. Выглядело это диковато.
- Сколько сейчас времени? – наигранно спрашивала она
- Now: an hour, fifteen (Сейчас: час, пятнадцать.)
- О’ Кей. – кивает головой блондинка.
Невооруженным глазом было видно, что она ничего не поняла. Англичанин вздохнул и показал экран смартфона. Будущая миссис наклонилась, не сгибая коленей, показывая грудь врагам в осажденной крепости, в надежде, что внутренние скрытые дикие силы возьмут верх над холодным разумом серого, как каменные стены древних крепостей, вещества в голове у странного иностранца, совсем не обращающего на нее внимания, да ладно на нее саму, на все ее телесные прелести, никакого внимания. К такому она не привыкла. Если бы не заграничный паспорт, мне думается, порох в пороховницах красотки уже бы закончился. Посмотрев на протянутый смартфон, она, конечно же, ничего не разобрала. Яркий солнечный свет обесцвечивает табло, сводя на нет яркость экрана. Соблазнительница выпрямилась.
- О’ Кей. – повторила она.
Телефон лег на английское пузо. Но настойчивости нашим людям не занимать, и даже наши женщины не останавливаются на полпути. Шаг ближе и маленькая женская ручка взяла телефон с большого мужского пуза. Иностранец опешил, он выглядел так, как будто она залезла к нему в кошелек. Кареглазая украиночка узнала, наконец, сколько было времени и кокетливо улыбаясь, вернула телефон на прежнее место, невинно пощекотав волосы на пузе. А времени до заката было еще много. Представление, с легкими, но отчетливыми элементами соблазна, продолжалось. Весь этот спектакль начал привлекать внимание соседей по зонтикам. Заметив интерес в глазах людей, считавшая себя уже почти невестой, стала вести себя еще более наигранно. В ее движениях и мимике появилось больше гламурности и жеманства. Гламур, хорошее, в общем-то, слово, но благодаря нашим нынешним светским львицам, именуемых в прошлом куртизанками, оно опошлилось в нашем великом и могучем и, теперь отражает совсем не то, что оно означает на французском. Так же как и понятие «блондинка». И дело тут совсем не в цвете волос. Но к нашей пляжной блондинке это понятие не относится. Эта красотка, вспоминая школьную программу, пыталась как-то общаться со своим пока еще не женихом. Тот ничего не понимая, ошарашенно смотрел то на нее, то на своего приятеля, мужа родственницы. Но предатель, он и есть предатель, на выручку не шел. Ничего не понимая, англичанин кивал головой из вежливости, а уж когда до него доходил смысл сказанного, то обрадованно о`к-еился и улыбался, как ребенок, искренне и с добротой. И вот незаметно для себя он обнаружил, что наступило время для почти интимной близости. Солнце смалило нещадно. А наша коварная соблазнительница молодых тучных английских любителей пива и снорклинга, стояла почти всегда на солнце. Перебирала ногами постоянно, как породистый жеребец, вернее, ведь она женского пола, как породистая кобыла, спасая свои пятки от жгучей ласки раскаленного египетским солнцем песка, в котором можно запекать яйца. Ей даже сланцы не сильно помогали. Вот, чтобы не сгореть на солнце, эта белогривая кобылка каждый час намазывала себя солнцезащитным кремом. В этот раз, ведь они уже знакомы несколько часов, она заодно решила намазать и этого английского неукрощенного мустанга. Тот не успел опешить, как настойчивые ладошки спорно заработали. Очень соблазнительны такие прикосновения женских рук, разглаживающих волосы на мужской груди. А уж когда ручки спускаются по животу к резинке плавок, то языковой барьер, уж и не барьер вовсе. Бедный англосаксонец поскакал в море перевести дух и охладить своего мустанга. Это была первая победа молодухи. Она, встряхнула волосами, вызывающе глянула в зрительный зал и пошла в бар выпить хоть чего-нибудь. Что же, она заслужила чашечку хорошего капучино, тем более этот рубеж стоило как-то отметить.
Дядечка справа, после третьего купания в теплой соленой морской воде, окончательно очухался. Сейчас он лежал на боку, держал какой-то журнал вверх ногами и, краем своих туманных глаз из-под, всё еще, тяжелых век, наблюдал за происходящим. Дядечка глубокомысленно произнес: «Нет, наших, так просто не возьмешь!» и убежал в море в четвертый раз.
На удивление всем, мустанг остыл быстро, да и красоты рифа, видимо, были уже не столь заманчивы, поэтому англичанин вернулся совсем скоро. Не так как обычно. Блондинка ждала его, как верная охрана, в полной боевой готовности.
Для настоящего полководца, разрушить пушками стены неприятельской крепости, невелика победа. Настоящему победителю нужна полная капитуляция.
А этот день закончился двойным «мохито» четыре раза. Компания целый вечер просидела в баре. Острые грани языкового барьера стирал хмель коктейлей и вечерний красивый и откровенный наряд красотки, да и предатель-приятель вносил свою лепту в приближение развязки, науськивая приятеля, как охотники науськивают гончих псов. Он учил его некоторым словам и фразам русского языка. И втолковывал нашей молодухе-полководцу те же слова и фразы на английском.
День второй начался, как и предыдущий. Сначала припорхала бабочкой блондинка. Затем, переваливаясь уткой, приплелась ее мамаша. И, наконец, подошло трио последних действующих лиц.
Дядечка справа оказался спереди, ближе к морю. Он, видимо, вчера совсем расстроился поражением английской стороны и продолжил вечернюю схватку с алкоголем, решив перенести все запасы алкоголя баров нашего большого отеля в свой живот. Но объем дядечкиного живота несоизмеримо мал в сравнении с объемом складов провианта отеля. И поэтому ему было тяжело. Зато дядечка был с женой. Оказывается, она вчера была на экскурсии. Была одна, дядечка не захотел. Его можно понять, на нем висит груз ответственности по освобождению складов отеля от крепких напитков. Дядечка был хмур, искупался и ушел в отель. Его красная кожа вчера пылала, как пролетарский флаг бывшего Советского Союза. Сегодня же кожа стала малиновой, как угли в топке печи у нас на даче, и так же, как угли, излучала жар на трехметровое расстояние. Но русские не сдаются. Забегая вперед, сообщу, что после обеда, он уже сидел с накинутой на плечи маечкой, в тенёчке берегового бара со стаканчиком виски в руках.
Новые соседи по зонтикам не в курсе вчерашнего спектакля, они не сопереживали героям, так как вчерашние.
Но для кого театр, а для кого-то целая жизнь.
Все было как вчера, только интереса в глазах у подданного королевы Елизаветы было много больше. Его глаза уже отслеживали путь ручек по женским бедрам, груди и ягодицам. А голова склонялась на бок, как у щенка, во время таких оценивающих осмотров состояния предлагаемой в употребление кобылицы. А ручки белогривой красавицы все чаще поправляли трусики, да не резинку по бедрам, а там, поближе к интересу. И от разговора англичанин уже не уходил, вдумчиво вслушивался в незнакомую речь и, вспоминая вчерашние уроки приятеля, пытался услышать что-нибудь знакомое.
И вот уже совместный поход в бар за напитками. Охлажденная сырыми туманами королевства кровь черчилляподобного трехподбородочного английского мачо вновь забурлила подогреваемая щебетанием и близостью маленькой, но настырной женщины с красивой фигурой и густыми, хотя и крашеными волосами. Он весь такой большой с огромным волосатым пузом, что-то говорил ей, гордо вышагивая босиком по пляжному обжигающе горячему песку, не обращая внимания на такие мелочи. А она, вся такая маленькая, с точеной фигуркой, заглядывала ему при разговоре в его глаза. Это очень соблазнительно выглядит, если идти рядом и разговаривать с женщиной, которая заглядывает в твои глаза. Не просто смотрит на тебя с боку, а именно заглядывает с обожанием в глаза. Так могут делать только женщины. Они знают такую уловку и с успехом ее используют. Ах да, за второй день ихтиандр вспомнил про своих коралловых друзей только один раз, да и то ненадолго. А так они просто купались с блондинкой вдвоем.
Что же, пожалуй, это капитуляция, пусть и не полная, но все же.
Возникает какая-то гордость за наших славянских молодух, которые всего за пару дней с легкостью берут вроде бы неприступные бастионы чопорных иностранных крепостей.