Исправлены и переписаны некоторые моменты.
к Главе 10
Герои пережили песчаную бурю и нашли после нее умирающего от жажды путника, которым оказался Дарик. Сцена разговора Дарика и Митра полностью изменена.
***
Миновал день и ночь. Местность вокруг изменилась. Барханы сделались меньше, исчезли кактусы и заросли колючей травы.
— Как будто гнев Солнцеликого обрушился на эту страну,— прошептал Феранор.
Он и группа всадников стояла на вершине бархана, а перед ними простиралась голая равнина, ровная как дно сковородки. Сковородки калящейся на огне…
— Вот это — настоящая пустыня,— усмехнулся Митр.— А то, что мы прошли раньше не более чем куча нагретого солнцем песка!
— А как проводник найдёт здесь дорогу? — спросил Бальфур.— Я не вижу ни кустов, ни холмов. Даже высоких камней нет…
— Раджим!
Митр обернулся в сторону пустынника. Тот сидел на верблюде и держался чуть в стороне от них, дабы не пугать специфическим запахом лошадей.
— Алялаты интересуются, сможешь ли ты найти Аль-Амаль?
— Я знаю законы пустыни, агыз,— степенно отвечал Раджим.— Потому могу найти в ней всё, что угодно.
— Ты бывал в этой части пустыни, знаешь, где есть колодцы?
— Господин, я бывал там достаточно и знаю, что впереди, на двадцать верблюжьих фарсангов[1] нет ни одного колодца. Но вы не беспокойтесь. Верблюды могут не пить много дней, им вполне хватит зарослей колючки и суджи. В Аль-Амале этого полно. Я видел целые площади заросшие саксаулом и суджей. Ийланы выросли в пустыне. Им довольно нескольких глотков в день. Алялаты поступили очень мудро, что взяли с собой именно ийланов.
— А мы? А лошади?
— У нас в бурдюках запас на двадцать дней. Бог даст нам хватит его до руин и обратно. При самых плохих делах всё равно дойдём, но недосчитаемся нескольких коней.
— Не досчитаемся коней? — эхом переспросил Бальфур и тут же перевёл это для соплеменников.
Митр нахмурился, подъехал к проводнику вплотную, сделал тому знак наклониться, привстал на стременах и схватил его за ворот одежды, притянув к себе.
— Ах ты сын собаки, выплодок змеи, отродье жабы,— прошипел он в лицо пустыннику. — Твоя голова драный бурдюк! Я приказал сделать самый большой запас! Почему ты ослушался?!
— Господин, я взял сколько было возможно. Для большего нам придется взять волов и бочки, а это замедлит наше движение и тогда нам придётся брать запас ещё больший. И волов самих надо поить…
Митр нахмурился. Оттолкнул проводника, одёрнул синий рукав кафтана. Эльдары наблюдали за сценой с молчаливым интересом, но без выраженного беспокойства.
— Жители пустыни всегда исходят из худших вариантов,— сказал он на эльдарском.
— Не бойтесь, господин. Наших запасов достаточно! Я знаю, как экономить воду в пустыне. Сейчас мы остановимся и переждём зной, а после захода двинемся в путь.
***
Погонщики усадили верблюдов. Рабы выкопали в песке ямки. Сафуады показывали своим несведущим спутникам, как устанавливать одеяла, крепя один конец на седле, а другой, подпирая прутом. Для лошадей рыли ямы шире, навесы растягивали на копьях.
Несколько часов Феранор пролежал под таким навесом, пережидая жаркую часть дня. Надо признать, в яме оказалось гораздо прохладнее. Он немного подремал и даже увидел сон. Сагмира в подвенечном платье гонится за ним с ножом на Священный холм. Вдруг он видит своего коня, прыгает в седло, а тот говорит ему голосом Даемары:
«Я не хочу чтобы твои ошибки прибежали за тобой следом. Они могут повредить нашей миссии!»
И взбрыкнул задом, сбрасывая его на песок…
Феранор открыл глаза. Сквозь щель между песком и краем одеяла увидел кусочек неба, залитого алым огнём — последним приветом заходящего солнца. Равнина быстро погружалась в темноту, превращаясь в сплошную черную полосу, окаймлявшую небосвод. Его спутники вылезали из укрытий. Отряхивались. Наскоро поужинав, они продолжили путь.
Феранор ехал, смотрел, как загораются звёзды. Пытался в меру сил и познаний найти среди них Хайлаэнэ — легендарную Родину, откуда пришли перворождённые и куда они после смерти вернутся. Где-то там уже находился его отец...
Он вырвался по привычке вперёд, оставляя караван позади.
Интересно, видит ли он оттуда Амалирр, следит ли за своим сыном? Следит, должно быть… А если следит, то что тогда думает о нём?
Ты сохранил наш род, отец, а я снова прославлю его, это будет и твоя слава тоже…
Справа фыркнула лошадь. Феранор обернулся.
— Не гони коня, Феран,— сказал, догоняя его, шахский племянник.— Доверь встречать опасность передовым дозорам. Я помешал твоей молитве?
— Нет. Просто смотрел на звёзды.
— Улле говорят это души праведников…
Феранор тихо фыркнул.
— Тебе смешно?
— Да. По-твоему до появления людей здесь и звёзд не было? Поверь, с тех пор как вы объявились, их не прибавилось. Уж мы бы заметили.
Митр обиженно примолк. Но ненадолго.
— Так это правда, что вы живете сотни лет?
— Да.
— И сколько тогда тебе?
Феранор глубоко вздохнул. Нехотя ответил, стыдясь своей молодости.
— Шестьдесят два.
Царевич поперхнулся. Закашлялся.
— Сколько?!
— Шестьдесят два…— потерянно повторил Феранор.
— Алуит! — Митр прикрыл ладонью заросший короткой щетиной подбородок.— Ал’Мутба-ан’Аллу…[2]
Феранор глянул на него искоса, недоверчиво приподнял бровь. В его возрасте молодежь эльдар ещё только выбирает себе достойное поприще, слушает старших и во всём берёт с них пример.
«А ведь будь я человеком, он годился бы мне во внуки! — неожиданно подумал он и невольно улыбнулся.— Люди — бабочки-однодневки…»
Его спутник покачал головой. Посмотрел уважительно.
— Тогда ты уже многое повидал!
— Не очень. Почти всю жизнь я провёл на Диком Приграничье.
— И никогда не бывал в других местах?
— Только в Турл-Титле,— вздохнул капитан.— Вы зовёте его Союзом Трёх Городов.
— Учитель рассказывал мне о дальних странах,— задумчиво проговорил царевич.— Я часто беседовал с караванщиками, которые бывали за Таниджабалом и ходили за море. Мир как большой духан, где хоть в одном углу, но обязательно дерутся. Ты бы хотел посмотреть Мир, Феран-ока?
— Я бы хотел посмотреть на Хармириен. Это земля западнее отсюда за горами.
Вдруг Митр обернулся в седле. За ними, усилено перебирая короткими ногами, бежал широкий здоровяк. За поясом его торчал вартанак, широкие штаны и безрукавка посерели от пыли. Когда он подошёл ближе, Феранор узнал одного из слуг, следивших за рабами.
Митр потянул поводья, останавливая коня. Чуть в стороне встал Феранор.
Не доходя до ни десяти шагов, надсмотрщик пал ниц на песок. Дождался от царевича вопроса, только после этого поднялся на колени и заговорил торопливо, с придыханием. Лицо Митра утратило благодушное выражение. Посерьёзнело. Когда слуга замолчал, он повернул голову к капитану.
— Очнулся наш мхаз. Поедем, поговорим с ним.
— О чём мне с ним говорить? Орки — отродья Катмэ, сотворённые по его мерзкому образу и подобию! Когда вы, люди, поймёте, что не возможно одновременно почитать Солнцеликого Творца и его врага? Пора уже определиться со стороной.
Но коня развернул.
— Ты слишком тороплив в суждениях.
***
Спасённый ни сколько не удивился визиту начальников, как будто давно ждал их. Он стоял на нетвёрдых ногах, опираясь на посох, пожертвованный кем-то из погонщиков. Себя держал почтительно, но без подобострастия, что нравилось Митру.
— Чем я могу помочь своему спасителю и господину? — спросил он, глядя на пряжку скрепляющую плащ на груди царевича.
Митр отметил, что говорит он чисто, без «окающего» акцента, который часто можно услышать от орков.
— Можешь идти сам?
Уверенный кивок.
— Тогда шагай с нами рядом. Расскажи о том кто ты и как оказался в пустыне.
— Моё имя Дарик Борагус,— представился полукровка.— Родом из Крассборга.
— Кхм…— Митр выразительно кашлянул, осматривая Дарика с головы до пят.— Ты мало похож на мхаза.
— Мой отец человек-оркской-крови, а мать из Нурастана. Я ас’шабар из Шандаары, иду в…
— Почти все мхазы ас’шабары в прошлом пираты,— прервал Митр.— Если ты пират, то знаешь джаншух.
Последнее было не вопросом, а утверждением.
— Поговори с нами на нём.
— Как, господин, пожелает,— ответил Дарик, на языке торговцев и морских бродяг.— Я служил ас’шабаром в Шандааре. Иду в Стан-дур-Апар…
— Идёшь один? — Митр прищурился, посмотрел ему прямо в глаза.
— Да.
— Ты либо большой храбрец, либо самонадеянный дурак! Не знаю кто больше. Только они пойдут в одиночку через пустыню.
— Я хотел присоединиться к какому-нибудь каравану…
— Но здесь нет караванных дорог! — спокойно продолжал Митр, не сводя с него взгляда.— Это знает любой, кто пожил хоть немного в Шандааре.
Полукровка опустил взгляд.
— Ты прав, господин, я никогда не жил в Шандааре и больше не ас’шабар. Последние несколько лет я вольный наёмник. Я боялся, что ты примешь меня за разбойника…
— У него акцент титланца,— встрял Феранор.— Но слова он произносит как житель портовых трущоб.
— Мой друг говорит, что по говору ты титланин,— Митр, прищурился, посмотрел полукровке прямо в глаза.— Что скажешь на это?
— Скажу, что джаншух я учил у берегов Союза Трёх Городов! — был дерзкий ответ.
— Тогда как ты объяснишь у себя рабское клеймо?
Полукровка сбился с шага.
— У тебя между лопатками шестиконечная звезда,— неумолимо продолжал Митр.— Так клеймят бунтовщиков и преступников, нарушавших заветы Пророков. Так же я видел на тебе следы от когтей и зубов, как будто тебя травили собаками. Как ты объяснишь это?
— Никогда не видел, чтобы кто-то так быстро скатывался с городского стражника до беглого раба! — хохотнул Феранор.— Мы не проехали сотни шагов, а этот наглец уже запутался в собственной лжи.
Они остановили коней, вынуждая полукровку остановиться и беря его в клещи. Мимо равнодушно проходил караван. Звенела железная упряжь, фыркали кони, ревели и ворчали верблюды.
— Пятнадцать лет назад, — голос Митра звучал равнодушно, как будто он рассказывал скучную и всем известную вещь.— Когда мы сражались с мятежниками и исказителями веры, в войну вмешался Союз Трёх Городов. Он прислал флот и войско наёмников, которые разорили наши санджаки в Междуречье. Милостью Алуита и с Его помощью мы прогнали их за море, разбив на Селейне. Много пленников попало на рабские рынки и в бойцовые ямы Шагристана и Альмадины. Ты один из них. Я прав?
Дарик, стиснув зубы, молчал, смотрел куда-то вдаль.
— Ха! А ведь точно! — Феранор снял шлем, удовольствием почесал мокрый волос.— Орки часто разоряют титланское приграничье, жгут фермы и насилуют женщин. Дети с порченной кровью там не редкость.
Он впервые взглянул на Дарика без яркой враждебности, но с брезгливой неприязнью.
— Но он всё равно мне не нравится.
— Предлагаешь изгнать его?
— Это твой пленник. Не мой.
— Он не пленник,— направленный на Дарика сверлящий взгляд царевича, слегка смягчился.— Не бойся, я не охотник за беглыми. И я не затем спасал тебя от смерти и делился водой, чтобы прогнать в пустыню.
— Да воздаст тебе Алуит за благое…— выдохнул полукровка.
— Моё имя Митр ас’Саир ибн Хассад,— Митр нетерпеливо прервал поток благодарностей.— Если ты достаточно прожил в Атраване то должен знать кто я.
Дарик взглянул на него пристально, нахмурился, морща лоб.
— Ты царевич,— медленно протянул он, вспоминая.— Сын Хассада ас’Шауша, племянник Саффир-Шаха...
— Да продлит Алуит бессчётно его годы! — снова прервал Митр.— Да, это я. Будешь работать среди слуг, пока мы не вернёмся в Шандаару. Там — иди куда хочешь.
К Главе 11
Разговор происходит магическим способом между чародейкой Даемарой и неким эльдаром находящимся за морем. Обсуждают Феранора, который недавно ушел в свой поход в пустыню.
Даемара неспешно скользила по коридору посольства. Зелёный шлейф платья тихо шуршал по каменному полу. Идеально прямая спина, гордо вскинутый подбородок, лёгкое покачивание бёдер — даже погружённая в собственные думы она не позволяла своей походке терять лёгкость и грациозность.
С утра Сандар укатил в малый дворец, где обретался наследник престола — царевич Майкулан. Два молодых бездельника быстро пришлись по вкусу друг другу и теперь проводили вместе дни напролёт предаваясь развлечениям, пьянству и разврату.
Как всегда он вернётся к утру. Сутки он будет отсыпаться, не интересуясь делами и не мешая ей. Её это устраивало.
При её приближении двое стражей вытянулись по струнке, синхронно раздвинули скрещенные копья, открывая доступ к маленькой узкой двери рабочего кабинета. Даемара уверенно переступила порог. Маленькая комната, в ней книжный шкаф, несколько кресел, круглый стол — на столе большой чёрный шар на треноге.
Плотно затворив за собой дверь, Даемара прошла к единственному окну. Было душно, но она закрыла ставни и задёрнула штору, погрузив комнату в полумрак. Вернулась к столу, села в кресло. Ей никогда не была понятна эта мужская мода работать с магверитом стоя. Зачем стоять, когда можно с удобством сидеть?
Повинуясь жесту, шар ожил. Чернота внутри заклубилась, превращаясь в бездонную воронку, пронизывающую пространство.
— Госпожа, — голос донесся словно ниоткуда.— Это вы? Я вас не вижу, ответьте.
— Это я, Эллан. Связь не устойчива. Давай не будем терять времени на условности. Ты узнал, что я просила?
— Да,— шар загудел, голос Эллана зазвучал словно из-под воды.— Убитые в портовом кабаке люди — из Гордланда.
— Это я знаю! — волшебница нахмурилась, подалась вперёд нетерпеливо вздохнув.
— В Фарродене жили несколько лет, бывали и в самом городе, хотя ни один Дом не признал в них своих слуг.
— Странно. А они могли просто украсть бляху союзника?
— Вполне,— гул кончился так же внезапно как начался, но изображение в магверите не прояснилось. Клубы чёрного тумана продолжали скрывать Эллана.— Но есть одно «но». Я нашёл свидетеля, который в тот день видел их в гостевом доме семьи Эрандилов. Они там с кем-то встречались, после чего отправились в порт. Обошли несколько кабаков, изображая подвыпивших гуляк, не задержались ни в одном пока не пришли в тот, где сидел ваш капитана. Дальше вы знаете…
Забыв, что собеседник её не видит, Даемара просто кивнула. А может, это был ответ собственным мыслям. Эллан молчал. Шар то гудел, то потрескивал. Обычно такие помехи вызывало очень сильное колдовство творимое рядом.
И снова всё вертится вокруг Эрандилов, подумала волшебница. Но эльдары не убивают других эльдар. Однажды перворождённые отступили от этого закона и это чуть не сгубило их. Со времён братоубийственных войн и Войны Гнева совет Домов удерживает вражду между кланами и отдельными эльдарами в определённых границах. Отщепенец, рискнувший перешагнуть их, лишится всего и станет законной целью для всех.
— А что слышно в столице? — спросила волшебница.— Может, какой из Домов недоволен нашим посольством. Что если всё это провокация и предупреждение нам чтобы не заигрывались с варварами?
— Всё тихо. Хотя у «Драконов» недавно поднялась лёгкая паника. По слухам пропал чей-то наследник, но слухи быстро придушили. Не думаю, что это всё связанно.
— Спасибо, Эллан,— сказала волшебница, рассматривая свой перстень.— А что с моей второй просьбой?
— Вы о том капитане с приграничья? — уточнил невидимый собеседник.— Я всё сделал, но пришлось потрудиться. Начнём с того, что в рокментаре «Мощь Ваннариена» нет капитана по имени Феранор Мистериорн…
— Что-о?
— Вычеркнут из списков. За самовольное оставление службы он объявлен клятвопреступником. По распоряжению Хранителя Силы он лишён звания, а Сенешаль лорд Турандил лишил его всех земель на территории Дома.
— Но-о,— Даемаре потребовалось время, чтобы переварить услышанное.— Есть официальный указ, назначающий его командиром посольского эскорта. Начальнику рокментара повелевается «отпустить Феранора немедля, не чиня обид и препятствий». Он не имеет права обвинять его в бегстве. Похоже тут какая-то ошибка.
— Официальный указ? Госпожа, вы забыли, что есть определённые правила. Любой документ всегда делается в двух копиях, одна из которых всегда хранится в архиве Хайтаэра. Без архивной копии любой указ недействителен, если только на нём не стоит печать самой Алтаниэль. На вашем она стоит?
— Возможно, его могли просто забыть отправить в архив,— голос Даемары звучал натянуто.— Такое случается…
— Сенешаль подписал один связанный с вашим Феранором указ и тут же подмахнул прямо противоположный? — ехидно спросил Эллан.— Не думаю, что это забывчивость!
Даемара встала из-за стола, прошлась, шелестя шлейфом, по комнате.
— Феранору нельзя возвращаться в Эльвенор. Он превратится в преступника, едва ступит на берег. Но я не пойму смысла такой интриги,— она повернулась к магвериту.— Зачем столько усилий чтобы избавиться от одного единственного капитана с глухой заставы?
— Ну, капитан-то наш не так прост. Что нищ — это да, но в остальном...
Из шара послышался шелест, как если бы Эллан перебирал разложенные перед ним документы.
— Феранор ан-лорд Мистериорн,— сухо начал говорить он.— Сын Виратэля лорда Мистериорна, правнук Мистеррира Фалконина…
— И что с того? — перебила волшебница.— Любой перворождённый имеет в дедах какого-нибудь прославленного героя. А копни поглубже — обязательно найдёшь в роду людей.
— Мистеррир Фалконин не обычный герой,— мягко возразил собеседник.— Он был близок к Бессмертному государю Рэндэриману и сам был бессмертен так как родился ещё в Хайлаэне до Первого Исхода. Погиб в знаменитой битве под Меллорафоном в начале III Эпохи. Бабка осталась в Хармириене, где её застал бунт рабов-людей. Никто не знает, как она спаслась и как выживала, но в 2300 году она появилась среди беженцев в Дарагоне с младенцем на руках.
— Отцом Феранора.
— Да.
— И кто был отцом, конечно же, не известно.
— Ясно только то, что он был эльдар. Вы же знаете, что полукровки живут мало, а Феранор родился, когда его отец был в почтенном возрасте. Почти семьсот лет — ни один полукровка столько не проживёт.
— Теперь мне понятно, почему с таким знаменитым происхождением его отец был всего лишь капитаном…
— Получить капитана в то время было вполне неплохо. Остальные беженцы удостаивались куда худшего места. На родство, конечно, смотрели, но больше всего оценивали кошелёк и наличие собственного боевого отряда.
— А кем была его мать?
Даемара медленно подошла к столу. Вернулась в кресло.
— То же беженка, кажется, из рода Арнов. Мужская ветвь их была уничтожена во время вторжения людей в Наввеннатар.
— Теперь я, кажется, лучше понимаю претензии нашего капитанчика,— хмыкнула она.— Поздний ребёнок, ничего кроме нищего имения и глухого гарнизона не видел. Наверно даже играл с солдатами. При этом знает о своём происхождении. Прадед — соратник Рэндэримана, в то время как сама Алтаниэль всего лишь дочка наместника не самого богатого и значимого Владения. Есть чем возгордиться. Уверена, что отца он потерял рано.
— Погиб пятнадцать лет назад в стычке с орками на Сильванне,— подтвердил Эллан.— Феранор унаследовал чин и заступил на место отца с первым совершеннолетием. У командиров были серьёзные опасения, что он не справится — в шестьдесят молодежь ещё полна ребячества, мало кто думает о будущем. Но с первых же дней парень принялся честно и искренне доказывать, что незрелый возраст ему не помеха. Год назад он сам едва не погиб бросившись с малым отрядом на выручку группе паломников.
— Паломниц,— непроизвольно поправила Даемара.— Мужчины не ходят к Древу Провидицы.
— Паломниц. Полукровки из Титла и дочери незнатных семей, у которых нет денег на охрану.
— Так вот как он заработал свой шрам…
— Его извлекли полуживого из-под груды убитых,— продолжал Эллан.— Потери были большими, но паломниц он спас. Больше о его молодости не вспоминали.
— Я поняла,— волшебница улыбнулась пульсирующей темноте магверита.— Наш капитан не просто выскочка. В нём кровь Героев. С детства живёт среди воинов, привык к их прямоте и простоте. По-юношески наивен. Горяч. Упрям. От такого нельзя отмахиваться как от назойливой мухи.
— А если убить напрямую нельзя,— вкрадчиво вставил Эллан.— То остаётся лишь ссылка. Ссылка куда подальше без возможности вернуться.
— И тут подворачиваемся мы с Атраваном…— Даемара поджала губы.— Мне всё стало ясно. Ты хорошо поработал Эллан.
«Во всей этой истории,— думала она, обрывая связь.— Невыясненным остаётся одно: почему об истинной подоплёке не сообщили мне?»
___________________________________
[1] Один дневной переход. Фарсанги бывают конными и верблюжьими.
[2] Алуит, твои Чудеса превыше (возглас удивления)