Гранин немного помедлил, прежде чем щёлкнуть по ссылке, которую прислал ему Розен – он был практически уверен, что увиденное не поднимет ему настроения.
Сайт назывался «АНТИЗЕЛАНД». Посетителей встречал яркий баннер: «ПРОШЛА ЗИМА, НАСТАЛО ЛЕТО – СПАСИБО ЗЕЛАНДУ ЗА ЭТО!».
Пётр Яковлевич на секунду прикрыл глаза рукой. Кошмар! Детский сад! Хотя, по сути, верно – с этим не поспоришь.
На главной странице сайта была выложена большая подробная статья, в которой разбирались все зеландовские ляпы и давались ссылки на источники зеландовского вдохновения, о которых сам Зеланд скромно умолчал. Текст статьи был также разбит на небольшие – минут по десять-пятнадцать – видеоролики, которые, как догадывался Гранин, уже разошлись по интернету (краем уха он слышал что-то про вирусную рассылку, которую предлагал Розену стажёр).
Пётр Яковлевич кликнул по одному из роликов, который был озаглавлен «Намерение не работает. Почему?». Видеоряд был абстрактно-нейтральным, закадровый голос – хорошо поставленным и отстранённым. По общей стилистике и атмосфере всё это напоминало голливудскую «Матрицу», а местами (особо слащавыми и приторно-идиллическими) – буклеты «Свидетелей Иеговы». Также как и ролики самого Зеланда, впрочем.
«Практика Трансерфинга предлагает нам управлять реальностью посредством манипуляции Намерением. Но многие ли могут похвастаться тем, что им это удалось? Давайте попробуем разобраться, нет ли в этой простой технике какого-либо нюанса, который не сумел донести до своих последователей Вадим Зеланд?
Для этого следует вспомнить, что само понятие о Намерении он позаимствовал у Карлоса Кастанеды, в концепции которого Намерение – сила внешняя и объективно существующая. Те, кто читал книги Кастанеды, наверняка обратили внимание, что ему – человеку в мире магов не случайному – пришлось немало потрудиться, чтобы увидеть энергетическую основу мира, пройти долгий и нелёгкий путь, чтобы понять суть идеи Намерения и научиться соединять своё намерение с Намерением внешним. Именно это и выбросил из кастанедовской концепции Вадим Зеланд – Путь – ту работу, которую необходимо проделать, чтобы оказаться в состоянии управлять своей жизнью и своей реальностью…».
В дверь постучали, и Пётр Яковлевич нажал на паузу. В кабинет опасливо заглянул Розен. Было забавно видеть, что он волнуется, ожидая реакции на свой шедевр.
– Ну как? Посмотрел? – Розен, по обыкновению, не вошёл, а просочился внутрь. Несмотря на отсутствие уверенности в его взгляде и позе, пульсирующее в нём радостное возбуждение от содеянного было настолько очевидным, как если бы он светился изнутри и переливался разноцветными лампочками, как новогодняя ёлка.
Гранин, подперев голову кулаком, некоторое время глядел на это чудо молча.
– Ты зачем полностью передрал у Зеланда формат подачи материала? – вздохнул он, наконец.
– Так это ж пародия! Так и должно быть. – Розен прищурился близоруко, пытаясь понять выражение лица собеседника, и, доверчиво улыбаясь, подошёл к гранинскому столу поближе.
– Начальство, скорее всего, не оценит, – усмехнулся Гранин. – Не бросишь меня, когда я вылечу из Конторы с волчьим билетом?
Розен азартно блеснул глазами – ну, конечно, для него же борьба, как наркотик!
– Я всегда с тобой! – пылко заверил он.
Гранин на это только натянуто улыбнулся – на деле отвечать за всех (как всегда) он будет перед начальством один.
Розена подобная реакция заметно расстроила – видно, почувствовал себя виноватым. Он повздыхал, помялся, глядя на Гранина сочувственно и жалобно одновременно, а потом просто наклонился и влажно чмокнул его в губы.
Тот растерянно облизнулся. Странное тепло растеклось от этого поцелуя в груди – будто что-то внутри растаяло. И оказалось, что беспричинная розеновская жизнерадостность передаётся воздушно-капельным путём, потому что губы сами собой растягивались теперь в улыбку и съезжаться обратно не желали.
– Спасибо.
Что сказать ещё, Гранин не знал – все слова и даже мысли куда-то разбежались. Он просто смотрел на сияющего Розена, как дети глядят на первый снег – с бескорыстным восхищением, понимая, что такое чудо не прикарманить – и улыбался. Даже трезвон подключённого к внутренней линии телефонного аппарата не развеял очарование момента.
– Гранин слушает. Да, конечно. Сейчас подойду. – Пётр Яковлевич встал, застегнул пиджак, пригладил волосы. Жесты его были по-военному экономны и словно бы заучены. – Начальство вызывает, – коротко пояснил он.
– Давай я с тобой пойду! – взволнованно предложил Розен.
Герой!
– Нет. Сиди здесь и жди меня. Каждый делает свою работу. Ты свою уже сделал. – Проходя мимо Розена, Пётр Яковлевич ободряюще похлопал его по плечу.
Розен в ответ полез обниматься. Пётр Яковлевич сильно слукавил бы, если бы сказал, что подобная непосредственность его раздражает. Нет, он даже поймал себя на мысли, что с удовольствием никуда бы не пошёл, а остался бы обниматься с Розеном и дальше, но – работа…
– Не исчезай, – строго приказал он Розену перед тем, как выйти за дверь.
Тот только руки к груди прижал и головой замотал – мол, ни Боже мой! И Граниным вдруг овладела странная уверенность – всё будет хорошо! И даже лучше.
***
Тонкая фарфоровая чашечка в руке Главного словно бы хрупнула, когда он ставил её на блюдце. Свою Гранин опустил на крохотную тарелочку в форме устричной раковины почти беззвучно – в его руках вообще всё тонкое и мелкое смотрелось уместно. Ему хотелось доверить и младенца, и часовой механизм, и тонко вылепленную фигурку из необожжённой пока глины, которую так легко смять в кулаке.
Главный не был человеком ни резким, ни злым. Он не был громилой. Рядом с ним хотелось почему-то уснуть – все впадали в какое-то оцепенение и тягучую покорность. И, тем не менее, за предметы в его руках было страшно. И, наверное, если бы не гипнотическое воздействие его присутствия, то и просто было бы страшно. Хотя и не было в его довольно-таки заурядной внешности ничего ни пугающего, ни зловещего.
– Не могу не отметить, что и замысел, и исполнение фееричны, – весело говорил Главный. – Герман Розен несомненный талант – мы все прекрасно об этом знаем. Но, Пётр Яковлевич, положа руку на сердце – разве у нас есть силы и время на эти сложные игры?
– Вы предлагаете запереть их всех в одном сарае и разом поджечь?
Гранин сам ужаснулся своей дерзости, но удержаться от язвительного замечания не смог – похоже, Розен поселился внутри него уже окончательно и периодически на правах совладельца уверенно подавал голос.
Главный посмотрел на Петра Яковлевича с интересом.
– Смелое решение. Но неэффективное.
– Разве?
– Конечно. Ясно же, что если обезвредите этих, появятся следующие.
– Значит, будем искать Архитектора? – не удержался от шпильки Гранин.
Главный захохотал – мягко так, добродушно, безо всякого там рокота и демонических обертонов.
– Вы даже шутить научились! – умилился он.
Гранин покраснел. Его личность под воздействием Розена мутировала так стремительно, что он не успевал маскировать очевидные изменения.
А Главный продолжал посмеиваться.
– Что дальше? Отпустите волосы до плеч, наденете брюки клёш и рубашку в цветочек, и отправитесь бродить по свету, призывая всех заниматься любовью, а не войной?
Гранин сразу вспомнил про устав – выпрямился, задрав подбородок, и ответил безликим:
– Виноват. Исправлюсь.
– Ну-ну! Так сразу и виноват! Просто не забывайте, дорогой мой Пётр Яковлевич, что ваша основная задача страховать Розена. А то ведь он по крыше ходит, под ноги не смотрит… Эйфория – его естественное состояние, но вы должны оставаться трезвым. Понимаю, это сложно. Но вы… дозируйте. А так – вы идеальные напарники. Ну, это вы и сами знаете… Лично я в вас верю.
– Разрешите идти?
– Ступайте, конечно. Мы ведь всё уже обсудили. И не стесняйтесь других сотрудников к делу привлекать. Помните, что в безопасности мы только в двух случаях: либо нет нас, либо их. Как видите, мирно сосуществовать они не желают.
Гранин сдержанно склонил голову в знак согласия, пожал протянутую ему руку и собрал в папку свои бумаги. Уже у двери он нерешительно остановился, откашлялся и с надеждой спросил:
– А что насчёт моей отставки? Вы обещали подумать.
– Обещал, значит, подумаю, – по-отечески улыбнулся ему Главный. – Не переживайте, Пётр Яковлевич. Я помню о вашей просьбе и ищу вам замену. Но – сами понимаете… А вы, значит, всё-таки хотите – в брюках клёш?..
Гранин покраснел так красноречиво, что и без слов стало понятно – Главный видит его насквозь.
– Вы считаете, что я совершаю ошибку?
– Не считаю. Всему своё время. Возможно, для вас пришло время покинуть эти стены. Но если это случится, то точно не в разгар такой ответственной операции!