Все старшеклассники говорили, что восьмой класс будет самым халявным. Почему-то никто не предупредил, что год будет полон драмы, и эта халява особой радости не принесет. Когда мы потихоньку привыкли к новому составу класса, нас всех, в новом составе, заставили сидеть тихо и учиться, не отрываясь. Ну, это учителя так думали, а мы, тем временем, осваивали принципы YOLO.
Нет, я, конечно, преувеличиваю. Никто из нас не касался ни сигарет, ни алкоголя. Но к «Бутылочке» мы все же пристрастились. Переходный возраст, пубертат и бла-бла-бла. На самом деле, нам просто нечего было делать, и мы сближались друг с другом как могли. Правила наших гениальных игр я пересказывать не буду – все равно зацензурят, но могу сказать одно: нам было весело.
Два первых месяца учебы мы играли без остановки. После – начали с бешеной скоростью формироваться и распадаться парочки, и примерно в это время где-то в преисподней у Цербера порвалась цепь, и грешникам на всех кругах пришлось вдохнуть поглубже и окунуться в мир знаний. Но, опять же, это учителям так казалось. Честно говоря, нам просто надоело играть в одно и то же целыми днями, и мы уже чувствовали, что знаем друг о друге все, что нужно и даже больше.
Но работать все равно было нужно, особенно после того, как от нас сбежал мистер Дж., и мы на уроках английского остались один на один с мисс Б. Нашей фазе тогда по программе полагалось читать «Историю с кладбищем» Нила Геймана – классная, кстати, книжка, если читать не за оценки и на понятном языке. Так вот, мы читали по одной главе в неделю, и потом вместе с классом анализировали. А теперь, попытайтесь угадать, сколько человек из двенадцати читали всё. Попытка провалилась, скажу сама.
Полтора. Я и какая-то часть Красотки J, которой было не так откровенно плевать на Никта Оуэна и всю его семью, хотя у нее и своих проблем хватало. У меня почему-то проблем не было совсем, так что я сначала читала на английском, потом перечитывала на русском, а потом еще учила слова из vocabulary. Исправно. Изо дня в день.
Дело было даже не в том, что только мне (и половине J) было интересно, что будет дальше. Просто кроме английского у нас были еще предметы. Математика, например. Но у меня до какого-то момента с нею было все в порядке, так что я учила языки. Книга не то чтобы затягивала, скорее наоборот, с каждой главой читать хотелось все меньше и меньше
и меньше.
Но бросить я это дело не могла. Во-первых, потому что с детства все книги читала буквально от корки до корки, включая год выпуска, тираж и фейковые отзывы читателей. Ну не умела я по-другому.
А во-вторых, потому что
/сейчас я расскажу вам о том, чего никто больше не знает. отнеситесь к этому серьезно или уходите/.
только по английскому я была в одной группе с крашем. То есть, сначала, это я была его крашем, но потом произошла одна глупая история – одна из тех, о которых рассказики не пишут, даже если очень хочется,
/драма/,
и мы с ним поменялись местами. Причем я явно что-то упустила, потому что мне в конце осени было гораздо хуже, чем ему в начале.
На учебу этому милому молодому человеку, было, что называется, пофигу. И потому, как и все остальные молодые люди, он решил, что мисс Б. обойдется, и книгу читать не стал. Учитывая, что мисс Б. думала немного иначе, а красные флажки с предупреждениями на нас еще действовали, положение пришлось спасать тем, кто все же читал эту чудо-страшилку. Мне, то есть.
Маленькая девочка по имени Адема, перед каждым уроком английского собирала всю группу где-нибудь, где учителя, по нашим расчетам, не могли нас увидеть, и пересказывала все. От корки до корки, включая год выпуска, тираж и все моменты, которыми кормились шипперы. Маленькой девочке по имени Адема было очень важно, чтобы каждый из группы услышал все, что нужно, потому что ее ужасно бесило, когда мисс Б. по полчаса ругала ее класс, ведь она не для этого по три часа в неделю тратила на этот кладбищенский бред. Маленькая девочка по имени Адема особенно тщательно все пересказывала маленькому мальчику по имени \неважно/, но маленький мальчик по имени \неважно/ ее будто совсем не слушал, и после тщательного пережевывания каждой строчки все равно умудрялся получать оценки от трех и ниже. Маленькая девочка по имени Адема не сдавалась и продолжала читать и пересказывать, пересказывать и читать, и иногда делает так до сих пор, потому что это уже стало традицией, а о традициях нельзя забывать.
Никто не знает, чтобы с нами со всеми было, если б маленькая девочка по имени Адема не пересказывала книжки по английскому, если б маленькая девочка по имени /тоже красивое имя/ не объясняла нам, после смены учителя, математику, если б маленькие мальчики и девочки на одних уроках не пытались помочь друг другу и не принимали бы помощь на других в качестве благодарности, если б фраза «я с тобой на суммативке сяду» не стала нашим девизом, если б нам друг на друга было также пофигу, как и на учебу тогда.
Мы бы, может быть, и учились, но точно ничего бы не поняли. Халявный год оттого-то и был халявным, что мы и сами не заметили, как выучили все, что нужно и даже больше. Мы учились, не напрягаясь, и прекрасно со всем справились. От еще одного такого года никто из нас бы не отказался, но хорошего помаленьку.
P.S. Передаю привет милому молодому человеку. Мне сказали, что ты взялся за учебу. Как бы там ни было, я в тебя верю. Keep calm & carry on.