Была у Лехи мечта. То есть их, как у любого человека, было много. В детстве он мечтал о собственном байке. То есть, их потом назовут байками. Тогда их называли мопеды или еще проще – велосипеды с моторчиком. Во дворе таких мопедов были три штуки. И владелец каждого был почти королем. Леха подыхал от зависти, крутясь по двору на своем «школьнике». Эта мечта так и не сбылась. Ну, не совсем не сбылась. Лет десять назад он купил себе настоящий байк. Только ездить на нем в городе можно было от силы месяца три в году. По льду и грязи особо не покатаешься. Остальное время он грустно стоял в гараже.
Потом Леха мечтал про Танюшку. Она жила в доме напротив, и первая стала носить короткие юбки. Ноги, выглядывающие из под узкой полоски ткани, снились ему. Представить их обладательницу полностью у него тогда еще не выходило. Опыта не хватало. Хотя старшие мальчишки в подъезде ему уже все рассказали. Потом у него было много романов коротких и разных. Был брак и дети. Впрочем, не особенно удачный. Или, наоборот, удачный. Это, как посмотреть. Но Танькины ноги он помнил до сих пор. Как и их первый, и единственный поцелуй на школьной дискотеке. Поцелуй был, честно говоря, так себе. Это он сейчас понимал, что не очень. Тогда аж сердце зашлось от восторга.
В армии мечта или, скорее, желание было одно: поскорее бы отсюда свалить. Не то, чтобы там было все очень плохо. Просто не мог он смириться, что какой-то хрен определяет, когда ему вставать, что есть, куда идти и что делать. И лучше этот хрен только тем, что у него на погонах звездочки. Долгими ночами Леха очень ясно представлял, как он вернется на гражданку, как будет спать до десяти, нет, до одиннадцати часов. И ходить он будет не туда, куда ему кто-то укажет, а туда, куда сам решит. Эх, мечты.
После возвращения родители, вытерпев пару недель его «вольной жизни», засадили его за учебники. Он сам понимал, что вуз закончить нужно. Без этого он только на лопату и годен. Потому сидел и запоминал всякую математику и физику, как проклятый. Писал всякие сочинения. И хоть не все вышло так, как мечталось маме с папой, но в институт он поступил. Сдал экзамены вместе с малолетками, поступавшими после школы, чувствуя себя зрелым и состоявшимся мужиком. Потом нашел свою фамилию в списке принятых.
В институте особо не мечталось. Учеба давалась ему не просто. А все атрибуты веселой жизни были доступны. Его взрослость ценилась немногочисленными девушками, решившими выбрать профессию инженера. Раз в неделю он с другими крепкими парнями ходил на товарную станцию. За ночь разгрузки доставалось рублей двадцать – двадцать пять. Деньги приличные. Хватало не только на билет в кино и розочку, приглянувшейся ему девчонке, но и на романтический вечер в кабаке или поездку в парк аттракционов. О чем здесь метать? О красном дипломе? Он что, похож на зубрилу-ботаника? Впрочем, все, что им рассказывали про железо, ему нравилось. В машинах, станках чувствовалось что-то настоящее, мужицкое.
После окончания института он попал на военный завод. Там ему тоже все нравилось. Зарплата хорошая. Мужики нормальные. Там же закрутился роман с Нинкой из бухгалтерии. Роман, как роман. Весело было. А потом и поженились, как у Нинки живот расти начал. Жили тоже ничего. Через завод вступили в кооператив. Предки помогли. Через год они стали счастливыми обладателями трехкомнатной квартиры. Мечтал ли он о ней? Да, не очень. Оно, как-то, все само шло. И Нинка, и квартира, и Сережка следом. За Сережкой был Семен. А потом… Потом все очень вдруг изменилось.
На заводе стали задерживать зарплату, сокращать рабочих и инженеров. Нинка вылетела почти сразу. Сидела дома. Злая и обиженная. Пилила Леху, что мало денег, а семья живет почти впроголодь. Конечно, нет. Никто не голодал. Но денег, на самом деле, было совсем немного. Леха попытался крутиться. Денег стало больше. Но дома лучше не стало. Разлад продолжался.
Тогда он мечтал о больших деньгах. О миллионе долларов. Это было невероятная, почти немыслимая сумма. Вот заработает или украдет он миллион, а дальше, дальше все будет просто сказочно. Он поедет в Италию или Испанию. Ну, куда-нибудь, куда ездят миллионеры. А там будет, как в фильмах, которые появились на платных каналах и в видеосалонах: бассейны, пальмы, загорелые девчонки в купальниках. И он в кресле потягивает шампанское. Блин. Сложнее всего было придумать, куда девать Нинку с детьми. Вроде бы тело у нее тоже дай Бог каждому. Вот только характер…
Он и попытался вписаться в новую жизнь. Сначала стал гонять тачки из Находки под продажу. Работа не пыльная. Эксцессы бывают. Но их едет человек десять. Хуже или лучше все вооружены. Как-то обходились. Кто-то наваривал на этом миллионы. Водилам же доставались крохи. Это и понятно. Мозги всегда получают больше. Но и этих крох хватало. Завод закрылся. Но его пацаны были одеты и обуты. У них были классные игрушки. Да, и Нинка приоделась. Только на отношениях это особо не сказалось. Жили все хуже. И откуда лучше-то, если он дома бывал пару дней, а потом опять уезжал за очередной машиной.
Потом, подкопив деньжат, купил КАМАЗ. Стал возить грузы. Бабки пошли нормальные. Были, правда, проблемы. Дома он не бывал теперь неделями. Да, и пока ждал нового заказчика с грузом все чаще уходил ночевать в гараж после очередного скандала. Потому он особо не удивился, когда, вернувшись из рейса, обнаружил квартиру пустой, без холодильника, телевизора, микроволновки и стиральной машинки. Зато на столе, в большой комнате, выполнявшей роль гостиной и спальни, лежала записка с перечислением его грехов и недостатков, призывами всех кар на его голову. Послание завершалось сообщением, что она встретила настоящего мужчину и уходит к нему. Вся наличка из дома тоже исчезла. Хорошо из рейса он привез какие-то деньги.
В тот вечер Леха напился. Не то, чтобы с сильного горя. Так, чтобы отметить событие. Потом он умудрился разменять их квартиру на две однушки, чтобы совсем забыть про эту часть своей жизни.
А дела шли. Он уже гонял три машины с грузами. Хотя к искомому миллиону он так и не приблизился, но, по его представлениям, денег было валом. Сам он в рейсы уже почти не ходил. Нашел молодых пацанов. Однушка превратилась в двушку, а та в трешку. Временами там поселялись какие-то женщины. Но не долго. После неудачного опыта Леха как-то охладел к печати в паспорте. Потом ушли родители. Как-то очень быстро. Отец, а за ним мать. Это было больно. Но в жизни многое было больно. Леха научился терпеть.
Зато теперь он вспомнил про свою главную мечту. Еще с раннего детства Леха мечтал о своем доме. Не о даче из фанеры с утеплителем или частном домике в города, а о настоящем доме. Нет, не о коттедже. Их тогда и не было. А когда появились, то не привлекли его внимания. Наверное, он смог бы теперь построить себе такую двухэтажную коробку с претензией на крутизну. Только он хотел другой дом. Настоящий. Во-первых, дом должен был быть из настоящего дерева, с венцами, запахом хвои. Никаких «современных материалов». В самые трудные периоды жизни, в армии после бессонных ночей боевых дежурств, в голодные годы развала всего и вся, после скандалов с женой перебравшись на диван, он мечтал о доме. Большом, деревянном, стоящем на косогоре, у реки. Чтобы с крыльца были видны сопки, уступами сбегавшие к Амуру. В доме обязательно должен быть зал с камином. Большой зал, чтобы вместить туда всех друзей.
А друзей у Лехи хватало. Эти пацаны помогали ему пару раз отбиться от уродов, которые решили беспредельничать на дорогах или просто были беспредельщиками по жизни. Понятно, крыша нужна. И за крышу он нормально платил. Там пацаны были нормальные, с пониманием. Если залетел где-то, то выручат. Ушел в минус, с оплатой подождут. Главное – сам веди себя, как мужик. Не лезь в бутылку, не ной, как потерпевший. Просто, разведи все, объясни проблему людям. А люди, хоть и бандиты, всегда нормальный разговор поймут.
Но время от времени появлялись отморозки, которые не понимали правил. С ними нужно было жестко. Вот тут друзья помогали. Когда против двух-трех отморозков стоит десяток водил с монтировками и макарычами, те начинают мозги включать. И не только здесь помогали друзья. Они давали в долг не через проценты, а со словами: «Вернешь, как сможешь?». И сам он поступал также. Иначе в то время было не выжить. Через друзей он получал нормальные заказы, проворачивал какие-то левые дела. Пробивал того или иного человека: можно с ним дела иметь или нет. Но дело не в этом. Дело в дружбе. Просто эти пацаны, хотя какие пацаны, мужики уже, жили правильно. Так, как надо они жили. С ними все было понятно и легко.
Так вот. В мечте зал должен быть такой, чтобы туда вошли все. И чтобы тесно не было. Чтобы всем было хорошо. И от тепла, идущего из камина, и от запотевшей рюмочки под грибочек или смачный кусочек сала с мясными прожилками.
Должна быть большая кухня, чтобы можно было готовить что-нибудь эдакое, необычное. Конечно, там должна быть всякая начинка. Как на нормальной городской кухне: плита, холодильник, стол, шкафы всякие, машина посудомоечная, микроволновка. Но не только. На кухне его мечты нужно, чтобы был жаровня с вертелом. Леха представлял, как здоровенный кусок мяса, а может быть и целая туша вращается над горячими углями, постепенно покрываясь румяной корочкой, истекая соком, от одного аромата которого можно не то, что язык, табуретку проглотить.
И душ должен быть нормальный. Нет, не душ. То есть душ пусть будет. Но только рядом с ним пусть будет огромная ванна, почти бассейн. И в ней, эта фигня с пузыриками. Как ее? Джакузи, кажется? Вот пусть будет бассейн с джакузи. Леха любил представлять, как после трудного дня с кучей заморочек он загонит машину в гараж, и нырнет в бассейн. Как он будет лежать в теплой воде, а по уставшему телу будут гулять бодрящие пузырьки.
На втором этаже его дома должны быть светелки. Ну, типа светелки. Спальни такие с большими окнами. Теплые и уютные. И чтобы кровать была, как… ну, не знаю, огромная кровать в каждой комнате. Одна, конечно, для него. Но пусть будет еще парочка. А вдруг кто-то примет лишку и не дотянет до дома. Или они решат пригласить веселых девчонок. В этих делах Леха не любил публики. Даже, если это профессионалки. И дела, и удовольствия должны делаться тихо и без торопячки.
Возле дома должна быть баня. Тоже не любая. Настоящая баня. Деревянный сруб с каменкой. И чтобы рядом был холодный пруд. Ну, и огромная комната отдыха. Там они с друзьями после парной с вениками и купания в ледяной воде пруда будут валяться н мягких диванах, потягивать холодное пивко, закусывая камчатской селедочкой и кижучем, под лучком и маслицем, лениво перебрасываясь словами.
Мечта эта жила в нем всегда. Или ему казалось, что она всегда была с ним. Но в самые трудные моменты жизни он закрывал глаза и видел ее, свою мечту. И даже теперь, когда, казалось, ничто не препятствует ее осуществлению, ему было не по себе. А вдруг не выйдет. Вдруг его дом не получится домом из мечты.
Леха почти год искал место для дома. Те, что ему нравились, были уже чьи-то. А те, что продавались, были так далеки от мечты, как Магадан от Хабаровска. Но, кто ищет, тот всегда найдет. Отчаявшись найти что-то подходящее целиком, он просто скупил три дачи по соседству. Все они располагались на склоне сопки. И Амур открывался во всей своей красе. Правда, воды там не было. Жили бабушки, сажали картошку и огурчики с помидорчиками. Потом поумирали. А дети решили продать недвижимость. Леха ее и купил. Не сразу. Один дедок упорно не хотел продавать. Пришлось ему даже купить дачку поблизости.
Потом еще не меньше двух месяцев разбирал домики, разбивал фундамент. Помощников нанял из братских республик. Платил честно. Они и работали, как черти. Еще немного упорства и с помощью нанятых ребят и буровой установки Леха смог пробить скважину. И какую? Водичка была холодная, как лед, чистая, вкусная. Парнишка с буром говорил, что они идет с глубины метров двухсот. На скважину установили насос с мотором.
Тут наступила зима. Стройка застыла. Пришлось возвращаться в город. Долгую дальневосточную зиму он не жил, а маялся. То есть, дела шли. Грузы загружали и выгружали. Денежки капали. Он, как и положено, встречался с клиентами, наводил мосты, накрывал поляны. Пару раз собрались с друзьями. Посидели душевно. С гитаркой, водочкой, под хорошую закуску. Но куража не было. Как на комсомольском собрании в институте. Даже, когда застолье перерастало во что-то более веселое, Леха чувствовал только раздражение и усталость. Хотелось скорее поехать домой. Хотелось думать про дом, его дом.
Еще год, целый год он каждый свободный час проводил на стройке, каждую свободную копейку вкладывал в него. И дом, видимо, благодарный будущему владельцу за такие старания, рос, как по волшебству. Вот уже стены поднялись. Промелькнула неделя – крыша показалась. В проемы вставили стеклопакеты, единственная уступка новым технологиям. А там и до внутренней отделки недалеко.
Наконец, получив расчет и сказав на прощание: «Рахмат, хозяин» (типа, спасибо) отбыли строители. Леха стал завозить мебель, обставлять все, отлаживать. Специальный человек устраивал камин, налаживал отопление. И вот, неделю назад он первый раз, сняв в прихожей обувь, прошел в дом в тапочках. Господи, вот он – его дом!
Леха обошел весь дом. Ощущение было, будто впервые гладишь тело горячо любимой женщины, узнаёшь его. В ту ночь он впервые заснул самым счастливым сном в своей жизни. А сегодня к ним, к нему и дому, впервые приедут гости. Самые классные мужики в этом городишке. Леха не стал заморачиваться готовкой. Просто позвонил в кейтеринговое агентство и заказал все правильные блюда и двух официанток, чтобы все расставили красиво, а потом убрали. Агентство проверенное, вкусы его знает. Тут он не сомневался.
А вот мясо под шашлыки мариновал сам. Шашлык – это не пища. Это – ритуал. Сам подумай, со смаком разжигаешь костерок. Чувствуешь, как тянет дымком. Видишь, как от щепки занимается одно бревнышко, а от него второе. А чувствовать запах, слышать, как шкворчит мясо на шампурах, как капает жир, как аппетитные кусочки покрываются румяной корочкой. И все это под холодную водочку с легкой закуской. Нет, это даже не ритуал, а священнодействие, колдовство, магия.
Пока официантки украшали стол, он проверил, как топится банька. Замочил веники, заложил в холодильник пива. Эх, попаримся сегодня! Леха представил, как это будет. Как здорово, лежать на полке и чувствовать, как каждая пора на коже прочищается, начинает дышать. А душистые веники? Разве это не чудо?
Леха вышел на воздух. Осень была еще совсем ранняя, даже листья на деревьях почти все зеленые, сочные. Сопки, как нарядные венцы короны, какого-нибудь фентезийного короля. А Амур! Все-таки, Амур – это дело! Привычное такое. Живешь здесь всю жизнь. Раз пять за день мимо него проезжаешь. А вдруг глянешь и обомлеешь. Надо же. А я здесь живу.
Леха глянул на часы. Через часик все подтянутся. Хорошо. Он еще раз с любовью посмотрел на свою мечту, на дом. Медленно прошел к крыльцу. Уселся на ступеньку и посмотрел вдаль. Сопки уступами сбегали к Амуру, над которым разгоралась огненная полоска расплавленного солнца, а блики от него разбегались по всей глади великой реки. Где-то там, посреди этого огненного буйства темнел небольшой катерок, везущий кого-то на рыбалку. На другом берегу, едва различимо темнела полоска леса.
Но, глядя на всю эту прелесть, Леха не мог отделаться от какого-то странного, тревожного чувства, засевшего где-то между сердцем и желудком. Все было так, как он хотел. Он его построил – свой дом. Но вместо радости все шире разрасталась тревога. Как-то все мечталось не совсем так. Почти так, но не совсем. И зал, и баня, и комнаты, и джакузи. А все-таки в мечтах оно выглядело иначе. Более ярко, что ли. И о чем теперь мечтать. Дом построен. Он уже не мечта, а просто жилище. Хорошее жилище, удобное. Даже очень удобное. Только не мечта. Мечта исчезла. Он сам ее уничтожил. Как же он теперь? Без мечты?