Приближался Новый год. Волшебный, многообещающий две тысячи четвёртый. Меня пригласили в отдел культуры.
-А давай-ка ты поставишь нам новогоднее городское представление!
-Я?
-Ну, ты же на режиссера учился?
-Я? На сценариста.
-Да какая разница!
Нет, ну, ставил я какие-то сказки, концерты делал с друзьями. По любви. Но так, чтобы большой праздник, городская ёлка, гори она всеми огнями!
Никогда не хотел быть режиссёром. Сценарист, драматург – другое дело. Напридумывал хрен знает что, почитал, восхитился сам собой, игрой ума, масштабом мысли, живостью героев, притчевости сюжета, положил в стол (архив, съемный жесткий диск, виртуальное хранилище) и забыл. Никому ни холодно, ни жарко. Не нужно. Ну, разве что тех, кто рядом раздражает иногда, что ты уставился в одну точку и просто сидишь, ничего не делаешь, или много времени за компом, стучишь, листаешь чего-то, а толку нет. Отличная вселенная в себе, для себя-само-по себе-бытие. Видишь свои пьесы мысленно. И они прекрасны. Никакая актерская игра и интерпретация режиссера не испортят твоей обедни.
А режиссер… во-первых, есть заказчик, продюсер, который видит всё по-своему, у которого свои задачи выходящие за рамки проекта. Сама постановка – это, для заказчика, только шаг к чему-то другому. Да, да, подарить народу ощущение праздника, но для того, чтобы потом эти люди сказали: «Вон, у нас чё, и весело и богато, и этот, как его… тоже поздравил, уважил, будем за него голосовать». Примитивно, но работает. От Олимпиады, до городской ёлки. Ну и в «серьёзном» искусстве, в театре, в кино, то же самое, не постановка сама по себе важна, а важна она как этап, ступенька к чему-то большему. Не мой подход, грустный он какой-то.
А потом – артисты. С ними нужно разговаривать, ставить задачу, объяснять концепцию, задумку, и даже решать личные проблемы. С кем оставить ребенка, как убедитьповерить в себя, как совместить участие в других проектах, как сделать так, чтобы вот эти коллективы, артисты не пересекались, так как у них сложные отношения, как объяснить, почему вот этому платят столько за номер, а этот работает за «спасибо».
А далее: костюмы, декорации, музыка, запись. И к каждому найти подход: к костюмеру, декоратору, художнику, композитору, звукорежиссеру. Улыбайся, источай позитив и уверенность в себе и своем проекте. Это же охренеть какой сценарий, какой незабываемый праздник получится. И все вы будете причастны.Всё будет о’кей, в ажуре, бесподобно, все выиграют, в дальнейшем открываются неохватные перспективы: работа, деньги, карьера, профессиональное удовлетворение. Ну, это потом и обязательно, а сейчас: кому шоколадка, кому доброе слово, а кому кофе, такси и алкогольные напитки.
Почему-то, поначалу, мне попадались звукооператоры, ведущие (мужчины) и художники сплошь сильно пьющие. Приходилось, с одной стороны, стимулировать, с другой, удерживать человека в работоспособном состоянии, баланс, сплошное канатоходство, только отличие от циркового номера в том, что не только ты сам исполняешь трюк, а ты на канате вместе в другими людьми, и должен всю эту компанию удержать в подвешенном, но адекватном состоянии. И все галдят и суетятся, норовя ухнуть вниз и разбиться вдребезги.
Естественно, подводят: не приходят на репетиции (конечно, причины уважительные), отказываются в последний момент, делают не совсем то и вообще не то, о чем договаривались, «ну, нет у нас других костюмов», «а я так вижу», «да не парься ты, везде эта песня заходит, ну и что, что про первое сентября, а не про новый год, между прочим, новый год раньше как раз и был первого сентября». Дышите глубже.
А потом появляются люди, которые хотят поучаствовать. Или кто-то звонит, ну, тот, от которого многое зависит, и просит изыскать возможность, помочь. «Мы хотим прорекламировать свою продукцию», «Я хотел бы поздравить с праздником горожан», «Вы понимаете, без моего выступления этот праздник просто не может состояться. И я хотел бы выступить раньше моего друга, но политического оппонента».
В общем, дело это такое, что врагов наживешь обязательно. И не одного. А человек я чувствительный, добрый и тактичный, и любой конфликт, вражда и противостояние бьют по душе. При этом ещё интроверт. И лучше бы мне сидеть дома и никуда не выходить. Или гулять в одиночестве в местах заповедных. Для меня сказать незнакомому человеку «Привет/здравствуйте» - проблема проблем. «А вдруг ему моё «здравствуйте» не нужно? А вдруг я ему противен, а я тут лезу со своим приветствием, вдруг ему сейчас не до этого, а мой вопрос «Как дела» бестактен, назойлив, празден, болезненно банален». А тут бах-тарабах ты должен этого человека ещё и оценить, и дать ему совет, как лучше, и поддержать веселую, непринужденную творческую атмосферу, потому как ты режиссёр. Ля-ля – тополя, сплошное бла-бла-бла и плетение звуковых кружев, включаешь все ресурсы, всю доброжелательность, лесть, хитрость, талант, дар убеждение, самообман, и даже, в некотором смысле, безумии, одержимость: представление будет, хотя бы погибнет мир.
А мир всё равно погибнет, но не завтра, поэтому будь добр, вылезай из-под стола, вытри слезы и сопли, вынь палец изо рта и иди на репетицию. Ты же режиссёр, мать твою так!
Зачем ты за это взялся? Интересно же, когда по твоей воле, волшебный мир, который ты видишь только один, внутри себя, вдруг, через происходящее на сцене, видят все остальные. Пусть не совсем так, пусть с искажением, но это такой кайф. И потом, есть несколько интересных идей, которые рвутся наружу. Идеи, как правило, бредовые, и в большинстве неосуществимые. Но сама попытка их воплощения уже веселит душу.
И еще это чувство, когда все получилось, когда счастливы артисты, когда вокруг улыбки и всем весело, всё удалось, и аплодируют. А ты вычерпан, кажется, до самого дна и никогда уже не восстановишь силы, и клянёшься себе, что никогда больше за подобную работу не возьмёшься, но всё же в истощенном твоем нутре, издерганном и выпотрошенном, вдруг находится жемчужина: «А дело-то сделано, и ты чего-то стоишь (да неужели!), и такое спокойное удовлетворение, тихая такая светлая радость, что всё не зря, что не просто так, и есть звезда какая-та, какие-то силы, что берегу тебя и ведут, и ты не один, хотя, на самом деле, совершенно один и не веришь ни во что такое мистическое, даже в Деда Мороза.
Но это потом. А перед этим, когда ты говоришь «да, я согласен», словно прыгаешь в пропасть. И нет у тебя ни крыльев, ни страховки за спиной. Одна надежда, что там внизу глубокая вода. А многие, умные и нормальные, отказываются. Потому что организовать и поставить такое не реально. Да в короткий срок, да с такими ресурсами и артистами. Ничего не выйдет. И они правы. И они отказываются. И тогда у тебя, молодого и не понимающего ещё до конца во что ты ввязываешься, появляется шанс.
Оказывается, что Новый год до тебя празднуют уже тысячу лет. И были местные значимые режиссеры Лариза Михайловна, Лариса Викторовна и Владимир Егорович. И у них опыт, связи, знание вкуса публики, начальства, подходы, выходы, дружба с артистами, знание репертуара и всех участников. А у тебя в голове только теории, идеи и бесстрашная наглость. Вру. Теория тут не годилась. Ну, если только частично, потому что, если про драматургию я знал, то про режиссуру догадывался, а это, далеко не одно и то же.
Потом идеи. Хотелось мне, чтобы черти, которые портят праздник, появлялись из настоящей проруби на глазах у ошарашенной публики. Но, где взять прорубь на центральной городской площади? Конечно, можно сделать резервуар с водой (просто железную бочку вкопать в снег, тогда, кстати, сцена делалась у нас из спрессованного снега). Но ожидалось – 30, и глупые артисты, играющие нечистую силу, не горели желанием воплощать режиссёрскую идею. Тогда решено было проделать в снегу пещеру, напустить туда дыму и шуликулы из этого снежного почти вулкана появятся эффектно.
Но и тут фиаско: заслуженная баба яга в силу выдающихся форм затыкала снежную пещеру как пробка горлышко бутылки, благо от горячей её натуры лед вокруг подтаивал, и достать артистку можно было, через какое-то время, безболезненно. А вот черти в дым лезть отказались категорически. Можно было бы набрать других, но где их взять настоящих хороших чертей в наше время. Нынче всё жидок чёрт пошёл, не злобен, да продажен, осторожен и пожаробезопасен. Так что режиссёр показывает пример, и только тогда черти следуют за ним.
Заслуженный Дед Мороз, мой друг, служил в органах, а шла вторая Чеченская и его отправили в командировку на полгода. На богатырей, чертей взяли молодую команду КВН «Ёлы-палы». Из их числа и Деда Мороза выбрали. Худой как щепка, и голос такой глухой, не было в нём раскатистости и глубокой душевной теплоты, интонация рубленая и бесцветная. Сколько мы эту раскатистость репетировали. И всё без толку. Звукач чуть не спился, а я немного поседел. И вот в какой-то момент выскочило из артиста что-то похожее на то, что нужно. Мы быстро, с помощью магической аппаратуры, дотянули до более-менее. Хорошо слова дедушки почти все шли в записи.
Представление прошло как в бреду, поскольку было хоть не минус тридцать, но за минус двадцать снаружи, а внутри меня плюс тридцать восемь. Хотелось молиться на каждого артиста и благодарить. Я был глубоко уверен, что удалось наше представление по чистой случайности. Честно говоря, и на сотое, поставленное мной, представление я уверен, что оно удалось благодаря, непонятно как, удачно сложившимся обстоятельствам. Потому что не может быть, чтобы столько факторов сошлись, столько препятствий были устранены, столько интересов совместились, так не бывает, а если и бывает, то только посредством новогоднего, рождественского или иного чуда.
В общем, приблизительно так я и стал режиссёром. Неведомым, короче, образом.
© Сергей Решетнев