Я удивлён, как можно так надёжно
Упрятать ненависть на глубине души.
Она лежит там тихо, настороженно,
Как хищный зверь лежит в ночной тиши.
И человек, искрящийся любовью
И кажущийся чище, чем слеза.
На самом деле тяжко болен болью
И эту боль не выдают глаза.
Он спит и ест в бытии с тобою рядом...
Он прост и весел, только не дано.
Постигнуть чьё-то сердце нашим взглядом
На жизнь смотрящим, словно на кино...
И ты живёшь, и мягко травишь душу,
Не замечая, сбывшейся любви.
И даже старость, к миру равнодушная
Не лечит ненависти, сжиженной в крови.
И я, порой в пучины опускаясь
Своих покоев, будь то водолаз.
На дне морском чудовищ наблюдаю,
Которым Ад подходит в самый раз.
Откуда взялись эти твари - чувства.
Не чувства - нет, а сложный организм.
Намерений, обиды, мести сгусток.
Уже таящий собственную жизнь.
Уже не подчиняющийся воле.
Его, так, просто, бросив - не убить.
И будет дальше пухнуть он, тем более,
Чем я настойчивей хочу его забыть.
Он обрастает губками желаний,
Кораллами заноз от резких слов.
Его обширный мозг воспоминаний
До самых мелочных обид хранит улов.
И я молчу, застыв, себя увидев
И обалдев, насколько полон тот.
Всех совершенств моих в обратном виде,
Что на свету блестят наоборот.
Вот это - Да! Я убегаю спешно.
Наверх, наверх. За кожу и к вещам.
Я всё искал, чем дышит Ад кромешный.
Вот. Посмотрел в себя. Увидел сам.