Господи, да это же рай! Я задыхаюсь от счастья. Солнечный луч ласкает мою щеку. Песок – мягкий, как шелк. Легкая волна лижет ноги. И покой. Абсолютный, желанный покой.
Я открываю глаза. Рай исчезает. В реальности обрисовывается моя спальня и прыгающий на тумбочке будильник. Как не хочется вставать. Долго плещусь в ванной, пытаясь отогнать сон. Бреду на кухню: завтрак – мужу, завтрак – старшему сыну. Пока, мальчики! Один – на работу, второй – в школу. Заглядываю в детскую. Младшенький смотрит на меня сонными глазками.
-Доброе утро! – радуюсь я. – Пора вставать.
-Я еще не проснулся, - сообщает он и пытается скрыться под одеялом.
Насчет «не проснулся» я выражаю сомнения.
-Да и проснулся, все равно не пойду в садик. Не хочу!
Но идти надо. Сдаю хныкающего сына воспитательнице и – домой. В моих планах сегодня работа над маленьким рассказом.
Мысленно прогоняю сюжет, раскладываю на столе бумагу. Иду на кухню, ставлю чайник. Звонок жизнерадостно сообщает о визите.
-«Кто ходит в гости по утрам, - напеваю я, - тот поступает мудро…»
За дверью стоит Ольга, соседка со второго этажа.
-Ты только глянь, Любаша,- возбужденно сообщает она, - какой фасончик! – И сует мне раскрытый журнал.
Впечатление такое, что сейчас она забьется в истерике и я осторожно замечаю, что фасончик ничего себе, а сама думаю, что с ее габаритами это будет чересчур. Но Ольга не боится перебрать. Она оптимистка. А если и боится в этой жизни чего-нибудь, так это не добрать. Ее взгляд скользнул по комнате и, не найдя ничего достойного внимания, возвратился к журналу мод. Я деликатно пытаюсь вбить в ее кудрявую голову мысль о неэстетичности мини - юбки в сорокапятилетнем возрасте. Тщетно. Вздыхаю и веду Ольгу на кухню, пить чай. Слушаю молча. Киваю, где надо. Мысленно воздаю благодарность судьбе, когда соседка вспоминает о необходимости посетить магазин. Закрываю дверь, облегченно вздыхаю. Ольга из тех людей, которым совершенно наплевать на чужие дела и проблемы. Наливаю себе кофе. Иду к столу. Беру карандаш, сосредоточиваюсь. Звонок взвыл, как сирена «скорой помощи». На пороге обрисовался щуплый силуэт Гоши, соседа с первого этажа.
-Привет, - буркнул он и протиснулся между мной и стеной в квартиру.
Что-то не припомню, чтобы я его приглашала. И потому поворачиваюсь, не закрывая входную дверь, жду объяснений, которые, впрочем, несложно предугадать. Пробил тот роковой час, когда солидная, во всех отношениях, половина Гоши опять выставила его за дверь.
-Не могу больше видеть эту шалаву, - подтверждает мои догадки Гоша.
-Милые бранятся – только тешатся, - пытаюсь устраниться я.
-Да, пошла она… - морщится Гоша, не обращая внимания, что я все еще стою у незакрытой двери. – Я отсижусь у тебя, - сообщает он и шлепает босыми ногами в комнату.
«Ноги не вытер», - отмечаю машинально, захлопывая дверь.
-Сиди тихо, - предупреждаю его. – Мне некогда.
Гоша уже устроился в кресле, предварительно включив телевизор, с выражением отдыхающего кота на лице.
«Сейчас замурлычет», - думаю я, убавляя звук.
Гоша воспринимает мои действия, как приглашение к разговору.
-Представляешь… - начинает он.
-Я занята, - напоминаю я и мчусь в детскую.
Вдогонку летят Гошины жалобы. Нет, я не поддамся на провокации. Пытаюсь сосредоточиться. Мне это почти удается.
Звонок снова отрывает меня от стула.
-Меня нет, - шипит из-за приоткрытой двери Гоша.
Вижу страх на его лице.
Людмила влетает, запыхавшись, и заставляет отступить меня назад.
-Привет, - роняет она, стрельнув глазами на закрытую дверь.
Я представляю, как Гоша, смертельно раненый, падает на ковер.
-Заходил? – спрашивает Людмила.
Моя голова предательски дергается в сторону комнаты. Людмила вваливается туда, заполняя собой проем.
-Че приперся? – рычит и сама же отвечает на свой вопрос. –Людям мешать. Иди домой! – следует приказ.
Я невольно прислушиваюсь. Что-то слишком долго не реагирует Гоша. Но вот, наконец, его голос:
-Не пойду.
-Пойдешь, - с мстительной нежностью уверяет супруга.
-Не-а, - упирается Гоша, но вслед за своими словами появляется в коридоре, подталкиваемый руководящей рукой жены.
- Отстань! – ершится он.
Увы, весовые категории неравны.
- Опять бить будешь, - хнычет Гоша, взывая к моему заступничеству. И напрасно, я уже отошла на безопасное расстояние.
-Не буду, - отрезает Людмила.
Что не очень убеждает ее мужа. Гоша пытается застрять в открытой двери и с шумом вылетает на площадку. Выходя, Людмила оборачивается:
-Ты, извини, а?
-Да ладно, - машу я рукой. – ты там полегче, зашибешь еще, - советую вдогонку.
-Давно убить надо, гада! – Она хлопает дверью.
Я вздыхаю. Ей-богу, как дети малые, десять лет живут, а все не нашалились.
Сажусь за стол, отхлебываю остывший кофе. Пытаюсь сосредоточиться. В прихожей издевательски хохочет звонок. Кого там черт принес!? Наткнувшись на мой недовольный взгляд, дядя Паша, сосед с пятого, располагающе улыбается и, тоже напирая, втискивается в прихожую. - Здрасте. – Глаза его шарят по закрытым в комнаты дверям. Голос падает до шепота. Дядя Паша с заговорщическим видом приступает к разрешению своих проблем. – Любушка, деньгами не богата?
-Нет, - отрезаю я.
-Мне немножечко и ненадолгочко…
-На сколько?
-На недельку, - радуется дядя Паша и потирает руки, предвкушая.
Я вздыхаю и несу кошелек.
-Десять, - подсказывает дядя Паша.
-У меня только пять, - торгуюсь я.
-Хорошо, хорошо. Я верну, Любушка, - кивает он, явно довольный успешным торгом. – Обязательно верну, как договорились.
Вернуть – вернешь, вопрос только когда, вздыхаю я, закрывая дверь. И представляю, как дядя Паша семенит, по дороге оценивая каждую проходящую мимо женщину.
-Они на меня заглядываются, - убеждал он меня как-то.
Но я думаю, что женщины просто решают, сколько раз наткнуться воздушному шару на дядю Пашу, чтобы лопнуть. Иду на кухню и выливаю остывший кофе в раковину. Ставлю чайник. Пытаюсь сосредоточиться. На лестнице топот ног. О, эта слышимость! Если снова ко мне – не открою. Топот заканчивается у соседней двери. Я облегченно вздыхаю, наливаю себе кофе, иду к разложенным бумагам. Пытаюсь работать. Шум на лестничной площадке возрастает. Смутное бормотание и невнятное восклицание, и я начинаю догадываться в чем дело. Только не это! Но судьба решает иначе, и по подъезду разлетаются отборные выражения, повторить которые не решился бы и наш горький пьяница Жорик, с четвертого этажа. Хуже всего, что адресованы они мне, хотя, если быть точной, не совсем мне, а моему коту Гришке, в данный момент мирно спящему у батареи. Кто знает, не он ли, мой пушистик, в недавнем прошлом нанес визит к соседнему коврику. И не в его ли визитную карточку вляпался сейчас жилец этой квартиры. Я готовлю ведро с тряпкой и жду, когда наступит тишина. «Уберу, все уберу, только уходи!» - мысленно посылаю я импульсы разъяренному соседу. Вообще в нашем подъезде, кроме моего Гришки, еще восемь котяр. Но сосед ополчился именно на моего, а заодно и на всех моих родных до седьмого колена. Все, сил нет слушать. Сажусь к столу, беру карандаш.
Я с соседом поругалась в сотый раз.
Обещал коту он выбить левый глаз.
Не взлюбил он мое «мяу», просто жуть,
И удары принимает кот на грудь.
Кот ревет, я возмущаюсь - как тут быть,
Как пушистика с соседом примирить.
Все решилось. На соседа столб упал.
Мой Мур-мяу от восторга два часа орал.
Перечитываю свой телепатический ответ соседу. Какой бред, дошла до рифмования в стиле «баба в мыле». Брошенный листок отлетает в мусор. Я, исполненная решимости, мчусь к двери.
-Заткнись, наконец!
Наступает тишина, хлопает дверь. Я иду убирать. Все, если еще кто-нибудь меня побеспокоит, я спущу его с лестницы. Но угрозе не суждено сбыться. Звонок призывно хрюкает, и в квартиру вваливается мой старший сын, распираемый радостью.
-У нас сегодня четыре урока! – сообщает он.
Я плетусь в детскую, собираю разложенные листы. Следом за сыном придет на обед муж, затем настанет время забирать младшего из садика. И, как по накатанной дорожке: ужин, уроки, сон. Я закрываю глаза и представляю, как поздно вечером юркну под одеяло и попрошу Создателя ниспослать мне мой райский остров, где Покой и Абсолютная тишина…
-Мам, есть хочу, – басит из кухни сынок, вырывая меня из мира грез.
Я вздыхаю и иду.