Старший

Александр Трусов
                .               
       Старший лейтенант  прибавил громкости приемника, и из него полилась струей смесь музыки и рифмы. Обгоняя своего конкурента, потоки нот и резких слов спорили о совершенстве жизни. Уже затуманенные  алкоголем, офицеры слушали это соревнование.
Основная линия жизни  этого потока    была схвачена    мыслями автора, как  бытовая зарисовка. Голос из приемника  просил локомотив увезти его к невесте,  считал  в окне березы, как ворон, и размышлял о том, чтобы не спиться, повторяя это несколько раз.
Песня разносилась по комнате флигеля  для приезжих заставы, уходила в окно, летела, минуя  территорию забора, ныряла в толстое свинцовое  небо, и рассеивая ноты, бежала налево в поселок. Затем от домов, уходила на противоположную сторону, переваливая через реку, осыпая фразы, как нарушитель, на той стороне границы. Ночной мир затих,  прослушивая эти звуки, встал на задние лапки, поворачивая невидимые мордочки, тысячи светящихся зрачков, в сторону  разрушителя тишины. Явно не понимая смысла.
Мозг приятно  резало фразой: - Последний презерватив, как последний патрон.     Презерватив - нейтральное слово. Исполнителем   пелся  вариант, который  больше рифмовался со словом патрон.  Легко понять  автора. Слово информировало  иное название  спутника полноценной, естественно половой жизни, используемое больше жаргонно, как название  того, что можно надеть, и имя  нарицательное  человека, с  логикой скрытого  смысла. Как ни крути, оно  больше ругательное, а значит  для печати наверно ограниченное. Чтобы не гневить  читателя, мною слово песни заменено на  нейтральное - презерватив, которое  проигрывает авторской сочности мысли. Прошу, при прочтении слова презерватив, понимать авторский оборот песни.
Итак, из приемника проникновенно  несло тоской о невесте, мыслью остаться трезвой ясностью жизни,  и этой гениальной фразой про презерватив и патрон. Презерватив в жаргонной цитате.
       Извечный спор трех пограничных училищ о том,  какое из них настоящее, преломлялся в разговоре уже хмельного заместителя начальника заставы по политической части и его  конкурента   по боевой.
Среднеазиатское небо таяло в ночной каше. Застава, кроме пограничных нарядов, спала,  залитая эфирами крепкого, как зеленый чай,  туркменского лета. Телевизор принимал пища, только один канал. С утра и до ночи картинка с занятной системностью и навязчивостью показывала  мужика в чалме, который в позе лотоса извлекал из   инструмента звуки, припевая непонятные слова, больше напоминающие потоки текущей реки.
Бытует сформировавшееся  мнение, что любой выпускник военного политического училища, как созревшая девица, желает избавиться от девственной специальности, и непременно  стать замом  по боевой. Еще одно мнение, повествует о неполноценности политического собрата по сравнению с его командными старшими братьями. Типа и учат вас ребята не так, и занимаетесь вы после не понятно для кого, балет, в общем, и все, товарищ. 
Обидное напоминание о  паркетной, балетной направленности  училища,  как нажатие на свежую мозоль внутри курсантского сапога, лучшее средство возненавидеть собрата по оружию.
Летняя ночь еще гуще намазывалась на все реже мигающие ресницы офицерских глаз, которые сопротивляясь алкоголю, помогали слуху рисовать картинку текста песни из приемника. Слова песни концентрировали сознание. Абсолютно точно построенная рифма  навевала ностальгию о курсантской жизни. После, как скачек потока энергии, отправляла в настоящий, этот, который есть сейчас, хаос бытия.
Оба старших лейтенанта, уже с мохнатой регулярностью, не раз побывали за рекой. Прикрывая себя и бойцов от взвеси песчаного ветра, пуль, прыгая с высоты вертолета,     они смогли научиться  прижиматься  щетиной к барханной коже афганской территории. Это позволяло им считать себя отчасти бывалыми. Не сопляками училищными, а обстрелянными офицерами.
Но эта старая, как застиранная портянка, искусственная ущербность политических погон, как молния проскакивала,   и тянула сказочника политзанятий  на разговор.  Стол  был заставлен импортной алкогольной  влагой, о которой можно только мечтать. Среднеазиатское сельпо работало исключительно на охрану границы. Игнорируя не желание к потреблению местного населения.
Стрелки на часах почти остановились, и казалось, что песня из приемника заполнила все пространство заставы, и повисла, провоцируя ясность сознания.
Оба офицера имитируя сопричастность слушателя, старательно излагали только свои ощущения.  Известно, что любой человек в разговоре ценит  желание высказаться, и меньше позволяет это слушателю. Эфирные пары импортного крепкого к пониманию  пития,  только приумножают потребность высказаться, а не развешивать уши.
И первый из них, и тот, что тоже первый, старшие лейтенанты  наперебой, сквозь алкогольные пары, говорили о тоске училищного быта, бесконечных караулах, спящих лекториях, экзаменах  и  стрельбах, уборке плаца и чистке всего и вся, ненавистных командирах и хороших офицерах,  увольнениях реже как хотели, о желанных отпусках и краткости их времени, и конечно  о письмах  той, которая далеко дома.
Как желали они уехать к ней. К своей любимой.  Бросив этот военный, бесполый мир галлюцинаций. Так, как в песне. Уехать к невесте. Чтобы после не спиться.
И эти старшие лейтенанты внезапно, слушая только себя, вмиг начали понимать, что все у них было без отличий,  одинаково, безобразно и однообразно.  И спорить бесполезно, сколько ни пей.
      Они вспомнили бой и свои счастливые грязные физиономии, после на фото, вместе,  от того что живы.  Лиловые от алкоголя глаза почти любя посмотрели на оппонента и  засветлели.
Голос из приемника еще раз напомнил: - Последний презерватив, как последний патрон.  Старший лейтенант  по боевой,  налил себе и в кружку товарища импортного из стекляшки с яркой этикеткой и сказал, смотря на него серьезно:
- Замечено правильно точно. Презерватив, из тебя ни какой. Ты им никогда не был. Последний патрон тебе к счастью не пригодился.  Я сейчас  пью, чтобы в  жизни у тебя были полные карманы того, что сказано песней. Полные карманы политработник ты мой, и презервативов, и патронов. За тебя старший лейтенант, за тебя и за меня.