Жизнь - сон

Павел Белик
                Жизнь – сон.

            За три дня до моего тридцатилетия начальник нашего автосалона сказал:
     - Павел, ты в коллективе один не женатый. У каждого должна быть семья, дети жена. Что думаешь?
              Я ничего не думал. Работал, отдыхал, занимался спортом, ездил на море, не думал и всё.
    - А вот мы думаем, - продолжил шеф, управляющий автосалоном, где я был продавцом – консультантом, - мы подумали и решили сделать тебе подарок, ребята собрали кое какие деньги, надо сказать немаленькие, а я, со своей стороны,  даю тебе неделю отпуска и тот великолепный Мерседес на всю неделю, который не продаётся третий месяц. Катай своих знакомых, угощай, одаривай, почувствуй себя богатым, женщины это любят. Может найдёшь своё счастье. 
 Это оказалось столь неожиданным, что я на какое-то время потерял дар речи, коим славился в коллективе , и все что смог это выдавить из себя банальное «спасибо».
- Да что там, ерунда, мы должны заботиться друг о друге, - как-то не очень убедительно сказал начальник.
    Мой напарник, для полноты ощущений, вызвался быть  личным водителем и сразу после работы отвез меня к Астории.
У Астории, я, как бывалый гуляка на шикарной машине с личным водителем, распахнул свою дверь, что бы даже из машины выйти с размахом, ну то есть с ходу войти в роль, но надо так случиться, что девушка, проходящая мимо, возможно спешащая куда-то, не смогла увернуться, и с ходу налетела на мою, внезапно открывшуюся дверь.
 - Ой простите! – испуганно воскликнула она.
А чего прощать,  явно  виновата не она, тем боле уронила сумочку, как оказалось, порвался ремешок.
 - Это Вы простите, смутился я,  и понимая, что ремешок надо чинить сказал, - сейчас всё исправим, сами –то как?
- Вроде нормально, вот чулок на коленке ещё.
В багажнике под запаской оказались плоскогубцы, кусочек проволоки и мы с моим водителем все сделали за пять минут, пусть  не слишком красиво, зато надежно.
- Вот, - сказал я, подавая сумочку – лучше, чем было, и только теперь обратил внимание, сколь очаровательна пострадавшая.
 Она в это время откровенно любовалась машиной, сумочка её интересовала меньше.
- А это Ваша?, - кивнула на Мерседес.
 Я смутился, но сказать так сразу правду не мог и смущённо выдавил, - Моя, - но тут же добавил уже увереннее, - а чья же?
- Я на таких не ездила, да, пожалуй и не видела таких машин.
-О..  это поправимо, можем, как потерпевшую, отвезти  куда пожелаете,- непроизвольно радостно вырвалось у меня.
 Да к тому же  после хоть и непродолжительного ремонта сумочки,  было бы  уже  неправильно вот так просто сказать «спасибо, извините» и расстаться.
- Ой, было бы здорово, конечно если не трудно, я недалеко живу, сразу за мостом.
 Я сел рядом с водителем, она сзади и всю дорогу щебетала, восхищаясь машиной, а я, повернувшись к ней, как настоящий знаток, описывал необычные функции Мерседеса, такие как автоматическая парковка или защита от столкновений, она неподдельно радовалась и хлопала в ладоши, как ребёнок.
- Ну вот, уже приехали, -сказала она, - но выходить совсем неохота, - как-то очень  непосредственно  прозвучало  в её устах. 
- Так поехали дальше!
- Нет, надо домой, да и чулок рваный.
И она вышла. Вышел и я.
- А вы сами умеете машину водить?
- Конечно! А как же! Просто с водителем удобнее.
 Наступила неловкая пауза, было ясно, что уходить она не хочет, и я этого не хотел.
Наши взгляды встретились, её глаза выражали  смущение и такое сильное желание что-то сказать, что у меня невольно вырвалось: «Ну, говорите!».
- Я бы поехала, но только с Вами, без водителя.
 Наверное так бывает. Весь огромный мир, окружающий меня раньше, собрался в одну маленькую точку и точкой была она. Больше ничего не было нужно, только стоять смотреть и слушать ее. И ни в коем случае не отпускать ни на минуту.
 - Но мне все равно ненадолго надо  домой.
- Да, да, конечно, - разговор как продолжение мыслей.
Она ушла куда-то за угол, а я остался ждать. Стало пусто и уныло. Я вспомнил своего кота. Всегда, когда ухожу, он так же тоскует, не зная, вернусь ли, ведь в нашей жизни все возможно, и я не знал.

     - Дальше сам поеду.
- Да, я понял. Через неделю увидимся,- ни чуть не удивившись, сказал
 приятель и ушёл ловить такси.
 Середина июня, белые ночи, тихо, тепло, начало вечера. Её не было долго, так долго, что мне казалось придется здесь ночевать потому, что без нее я уже ничего не хотел.
  - Я Женя. А ты Павел?
То ли  слишком задумался, то ли она подошла слишком тихо но я вздрогнул и машинально ответил:
- Я Павел? Ну да, конечно! Я Павел!
И мы поехали тратить мои деньги. Поехали производить на неё впечатление, поехали узнавать друг друга как можно ближе.
 
 

      Неделя промелькнула за час или меньше, не важно, важно, что каждая минута осела, застряла в памяти.
Угнетало только то, что считает она меня очень богатым и дурачился как мог. Из Выборга предложил вернуться электричкой, думал возмутится, обидится, а она обрадовалась и всю дорогу до города щебетала описывая пейзажи за окном.
 Но всему приходит время и неделя подошла к концу. Вся неделя? Нет! Два дня мучений не зная как поступить – признаться и рассказать все как есть или исчезнуть незаметно без объяснений. Во втором случае исход один – потеря её навсегда, в первом  оставалась небольшая надежда и я выбрал первый.

     И в ожидании завтрака, сидя в кресле номера гостиницы Астория с видом на площадь за два часа до расчетного часа рассказал ей все как есть, рассказал быстро, скомкано, не глядя в глаза, боясь, что она перебьёт, скажет что-то горькое, обидное.
 Она молчала. Молчала долго. Стало даже казаться, что её здесь нет. И первые её слова разорвали, изменили всё. Она сказала
 - А я думала, что ты догадался.
- Что догадался, о чем догадался? – машинально пролепетал я, всё еще находясь под впечатлением сказанного мной.
- Догадался и все. Теперь будет сложно, или плохо, но я прошу -  не уходи.
- Я не уходи? Ты не уходи. Я так хочу быть с тобой всегда, что и выразить невозможно, я всю неделю мучился, переживал, что ты меня оставишь, узнав правду.
- Ты не уходи, - повторила она,- не бросай меня. Мне стоило большого труда встретиться с тобой.  Этих богатых преуспевающих мальчиков  видела много, ты другой, мне нужен ты и люблю тебя я давно. Это ты меня не замечал, да и никого, как я видела, ты напоминаешь мне Алладина из сказки с такой же чистой душой. Смотреть, как ты изображаешь богатого мужчину было  приятно. Такая как я в первые минуты поняла бы все, но мне и понимать не нужно, я просто знала  с самого начала и не просто знала а так все и устроила и к Астории ты приехал не случайно. Вот так.
- Что, что такое ты говоришь? Как так устроила?
- Не обижайся и не уходи. Надеюсь ты поймешь меня. Пол года назад  у Вас покупала машину и видела тебя, с тех пор была в вашем салоне и пыталась привлечь твое внимание, но тебя кроме машин ничего не интересует, ты меня не видел, ни разу не взглянул в мою сторону.
 Она говорила, а я вспомнил её, вот теперь вспомнил, и понял почему  мне  у Астории   она показалась такой  милой и знакомой.
 А она продолжала:
- И теперь мне надо рассказать про себя все, но я очень боюсь, что у тебя, как у любого мужчины есть самолюбие и ты уйдёшь.

    И она рассказала, как шесть лет назад устроилась манекенщицей в салон женской одежды, как этот салон,  у нее на глазах слал разоряться, как хозяин спорил с ней не, давая демонстрировать её собственные модели, и когда сдался, и пошла прибыль, да такая, что и мечтать нельзя, он отписал этот салон ей с условием пожизненного содержания и теперь она имеет все что хочет. И у нее есть возможность купить автосалон, что рядом и она хочет, что бы им руководил он.
 
   Она говорила и говорила, рисовала картины их будущей жизни, говорила, что хочет троих детей и обязательно девочку, она говорила,  казалось все громче, но слышал он ее все хуже и дальше и расстояние между ними увеличивалось. В нем засела мысль, что его купили или покупают.  Было дико и странно и последнее, что он услышал перед стуком в дверь это её слова – не уходи. Умоляю – не уходи.
 
     Теперь, когда голос почти стих, он увидел свои руки, вернее ладони рук и линии на них. Четкие глубокие линии на обеих руках, но вот эти линии ожили, зашевелились и стали причудливо переплетаться скользя с руки на руку, стало смешно и он про нее забыл, а в дверь стучали все сильнее. Наконец дверь распахнулась и вошёл официант с пустым подносом, он хитро оглядел комнату и голосом соседки из комнаты напротив, где Павел жил, сказал: -На работу проспишь, уже семь.
 Теперь он уже сидел в кресле у себя в комнате, а Вера Степановна, пенсионерка страдающая бессонницей, которая будила его каждое утро, повторила: «Семь часов. Да ты не ложился что ли? В кресле сидишь как вчера».
  Он  не помнил вчера но на работу не опоздал.
Там его со «вчера» ждал тот самый Мерседес. Работы с ним на час, но хозяйка спешила и оставила машину до утра. Надо заменить колодки на передних колёсах и свечи. К десяти все было готово, она приехала к двенадцати.
 Приехала какая то особенно красивая, статная, быстрая. Мельком взглянула на него и спросила
- Что у вас случилось? Вы чем-то недовольны, расстроены?
- Сон плохой.
- Она взяла ключи и пошла к машине, но резко остановилась, развернулась к нему и сказала почти вызывающе:
- Снов плохих не бывает. Сон  это то, о чем мечтаешь, а разве мечта может быть плохой?
- Вас Женей зовут? - неожиданно для себя сказал я.
- Евгенией! И что? Это у Вас в наряд-заказе  указано, он у Вас в руках. – Села в машину и уехала.
Я посмотрел. Там была какая-то фамилия и инициалы Е.Н.
Больше я её не видел даже во сне. И почему-то почувствовал себя виноватым.
 
    Прошло много дней и Павел больше всего полюбил своё кресло, он полюбил свое кресло и руки, полюбил  наблюдать, как играют и переплетаются линии жизни, в такие минуты очень ярко всплывали воспоминания «той недели»,  которую помнил в мельчайших деталях, но самое забавное, что не мог вспомнить , что было вчера, а уж три дня назад и говорить смешно. Эта жизнь оказалась менее реальной, чем сон, или она и есть сон.  Надо просто проснуться.  Определить  что и где для него вдруг стало важно.  Каждый раз, разглядывая ладони рук, давал себе обещание найти тот самый салон женской одежды рядом с автосалоном, а то что такой существует сомнений  не вызывало.
   
В эти минуты постоянное чувство вины проходило и он снова чувствовал себя счастливым, как во сне.