Комедия в 2-х действиях
Действующие лица:
Гюля
Феликс (музыкант).
Мирский (дипломат)
Элиза (его жена)
Карлмаркс (бизнесмен)
Экскурсовод
Вдова
Служащий аэропорта
Действие первое
Сцена первая
Действие происходит ранним утром в зале ожидания аэропорта. На сцене находятся кресела и диван для пассажиров. Наверху висит табло с указанием рейсов. На одной из дверей табличка «Посторонним вход воспрещен». На диване примостилась какая-то фигура, укрытая пледом. Это – ГЮЛЯ: Появляются первые пассажиры – Мирский и Элиза.
МИРСКИЙ: Ну, что я говорил? Прибыли слишком рано, могли еще спать. А теперь придется торчать здесь целый час в одиночестве.
ЭЛИЗА: Ну и что? Ты знаешь, я бы нервничала, что опоздаем и все равно не смогла бы заснуть. Лучше уж я подожду здесь, это надежнее. Кстати проверь, билеты на месте?
МИРСКИЙ: На месте. Я еще дома проверял.
ЭЛИЗА: Все равно, проверь. Вдруг по дороге потеряли.
МИРСКИЙ: Слушай, не дергайся, все в порядке.
ЭЛИЗА: А время ты не перепутал?
МИРСКИЙ: Мы с тобой сто раз проверяли. Все правильно.
ЭЛИЗА (с ужасом). Подожди, а ты уверен, что там указано местное время?
МИРСКИЙ: А какое же еще?
ЭЛИЗА: Не знаю. Я не разбираюсь в этих часовых поясах. Может, самолет уже улетел?
МИРСКИЙ: Ты прекратишь, наконец, выдумывать? Вон висит табло. Посмотри, там должен быть наш рейс.
ЭЛИЗА (бежит к табло). Что я говорила? Нет там ничего.
Мирский (подходит). Да вот же он. Протри глаза. Рейс, номер, время отправления. Все перед тобой.
ЭЛИЗА: Это точно наш?
МИРСКИЙ: Наш, успокойся!
ЭЛИЗА: Еще чего! Пока не сяду в самолет, не успокоюсь.
МИРСКИЙ: Можно подумать, в самолете ты будешь спокойна.
ЭЛИЗА: Конечно, нет. Но тогда я буду беспокоиться по другому поводу. Долетим ли мы до места? Самолет, чтоб не сломался. Террористы, наконец...
МИРСКИЙ: Да, конечно! Террористам понадобится именно наш чартерный рейс.
ЭЛИЗА: А им не все равно! Самолет есть самолет, им лишь бы угнать.
МИРСКИЙ: Сядь на место! Хватит выдумывать всякие ужасы.
ЭЛИЗА: Это я выдумываю? Газеты почитай, там все время об этом пишут.
МИРСКИЙ: О том, что наш самолет собираются угонять?
ЭЛИЗА: Да! А чего тогда все боятся терроризма? Если бы они не хватали чужие самолеты, никому бы до них не было дела!
МИРСКИЙ: Их не боятся. С ними борются.
ЭЛИЗА: Кто? Не вижу. Всех волнует только, как денежки на эту борьбу выбить, и всё! А я тут страдай!
МИРСКИЙ: Тебя бы в правительство, с таким пониманием политики.
ЭЛИЗА: В том-то и беда, что в правительстве такие же дундуки, как ты, которым нет дела до переживаний простого человека.
МИРСКИЙ: Успокойся, слава Богу, я не в правительстве.
ЭЛИЗА: Очень жаль! Я бы тогда могла хоть кому-то из них высказать, что я о них думаю!
МИРСКИЙ: Помолчи, наконец!
ЭЛИЗА: Вот! Только и умеешь затыкать мне рот. Пойди узнай, может уже началась регистрация.
МИРСКИЙ: Когда начнется регистрация, напишут на табло. Имей терпение.
ЭЛИЗА: С какой стати я должна доверять какой-то электронике. А если она сломается, мы так и будем ждать у моря погоды?
МИРСКИЙ: Если сломается, тем более появится сообщение.
ЭЛИЗА: Ты соображаешь о чем говоришь? Я ничего не понимаю в технике, и то знаю, сломанное табло не показывает ничего.
МИРСКИЙ: Но это же показывает.
ЭЛИЗА: Мирский, хватит со мной спорить Лучши принеси мне попить. А то здесь жарко, совсем усохну.
МИРСКИЙ: Хорошо, я скоро буду! (Уходит).
ЭЛИЗА: (Садится на диван). А это что за тюк? (Пихает Гюлю).
ГЮЛЯ (высовывается из-под пледа). Простите, это я здесь сижу.
ЭЛИЗА: Ох, извините! Я вас не заметила.
ГЮЛЯ: Ничего, я к этому привыкла.
ЭЛИЗА: Я думала, кто-то свои вещи забыл.
ГЮЛЯ: Вы почти угадали. Меня тоже забыли.
ЭЛИЗА: Как это?
ГЮЛЯ: Мы приехали с туристской группой. А я отстала. И никто не вспомнил, что меня не хватает. Вот теперь жду следующего рейса.
ЭЛИЗА: Какой ужас! Я бы умерла, если бы меня где-нибудь забыли.
ГЮЛЯ: Ничего страшного. Со мной это постоянно случается.
ЭЛИЗА: Почему?
ГЮЛЯ: Потому что я незаметная. Вроде серого пятнышка.
ЭЛИЗА: Кто это тебе сказал?
ГЮЛЯ: Я сама так решила.
ЭЛИЗА: Ну и дура!
ГЮЛЯ: Я знаю.
ЭЛИЗА: Да кому нужны твои знания. Запихни их подальше.
ГЮЛЯ: Я пробовала. Не получается.
ЭЛИЗА: Значит, плохо запихивала.
ГЮЛЯ: Хорошо вам говорить. Вы – вон какая эффектная.
ЭЛИЗА: Глупости! Смой любую женщину, так там под краской такое обнаружится, не приведи господь. Только не надо позволять себя отмывать. Последний слой штукатурки должен быть приклеен к коже. И все будет в порядке.
ГЮЛЯ: Это все не про меня.
ЭЛИЗА: Будь у меня немного свободного времени, я бы тобой занялась. Поверь, прилетела бы домой другим человеком.
ГЮЛЯ: На меня пытались повлиять. Не получилось.
ЭЛИЗА: Кто пытался?
ГЮЛЯ: Подруги!
ЭЛИЗА: Нашла у кого искать помощи! Подруг надо слушать только в одном случае – когда они тобой восхищаются. Это значит, что-то с тобой не в порядке.
ГЮЛЯ: Вы так думаете?
ЭЛИЗА: Думать – привилегия мужчин. Женщине не надо думать, она и так должна быть во всем уверена.
ГЮЛЯ: Для меня все это слишком сложно.
ЭЛИЗА: Ладно. Поговорим позже. Мой возвращается.
(Появляется Мирский).
МИРСКИЙ: Вот тебе вода.
ЭЛИЗА: Какая вода? Кто тебя просил?
МИРСКИЙ: Минеральная. Ты же сама сказала, что хочешь пить.
ЭЛИЗА: Но не воду же! Что я, верблюд по-твоему? Принеси человеческий напиток. Колу, фанту.
МИРСКИЙ: От сладкого ты не напьешься.
ЭЛИЗА: Я и не собираюсь напиваться. Я хочу попить свой любимый напиток. Что тут непонятного?
МИРСКИЙ: Хорошо, я сейчас. (Уходит).
ГЮЛЯ: Как вы с ним строго.
ЭЛИЗА: Ничего! По-другому с ними нельзя.
ГЮЛЯ: Я бы так не могла.
ЭЛИЗА: Это потому что ты о них слишком хорошего мнения. А представь, что они все ничтожества, и сразу нужный тон появится.
ГЮЛЯ: Но не все же ничтожества.
ЭЛИЗА: Главное, не какие они на самом деле, а как ты к ним относишься. Понятно?
ГЮЛЯ: Нет. Ваш муж выглядит вполне приличным человеком.
ЭЛИЗА: Работа такая.
ГЮЛЯ: А кем он работает?
ЭЛИЗА: Работник посольства. Дипломат.
ГЮЛЯ: Ничего себе! И вы летите обычным рейсом?
ЭЛИЗА: А как мы, по-твоему, должны лететь.
ГЮЛЯ: Не знаю. Отдельным самолетом, наверное.
ЭЛИЗА: Ну, ты даешь. Это вам, простым людям, кажется, что у нас не жизнь, а сплошное удовольствие. А видишь, как, оказывается, мы скромно живем.
ГЮЛЯ: Все равно повезло вам. Такого мужа отхватили.
ЭЛИЗА: Тебе он понравился?
ГЮЛЯ: В общем-то, да!
ЭЛИЗА: Не думай, я не собираюсь ревновать. Ты не в его вкусе.
ГЮЛЯ: Я ни в чьем вкусе.
ЭЛИЗА: Ну, ты себя и запустила. Хочешь, сосватаю тебе первого попавшегося пассажира?
ГЮЛЯ: Первого попавшегося не хочу.
ЭЛИЗА: Глупая! Раз человек летит из-за границы, значит, либо деловой, либо с отдыха. Скоро встреча с родиной, значит, настроение хорошее, захочет пообщаться. А ты, сразу видно, девочка начитанная, книжки читаешь. Пару часиков тебя вполне можно выдержать. А значит, останется только обменяться номерами телефона, и, считай, жених твой. Тебя как зовут?
ГЮЛЯ: Гюля.
ЭЛИЗА: Классное имя. Экзотическое. Это твой плюс. А меня – Элиза. Тоже ничего!
ГЮЛЯ: Что-то мне мое имя пока ничего не принесло.
ЭЛИЗА: Потому что имя – это только крючок. Нужна еще наживка. При знакомстве с молодым человеком дай ему возможность побольше рассказать о себе. Пусть похвастается, какой он замечательный.
ГЮЛЯ: Ерунда все это! Рассказывают мне, а ухаживают за другими.
ЭЛИЗА: Верь, что тебе говорит опытная женщина. Иначе я бы не была женой дипломата.
ГЮЛЯ: Хорошо, буду верить.
ЭЛИЗА: Отлично. Итак, первое: знаешь, почему у тебя нет женихов? Потому что слушать надо только ушами.
ГЮЛЯ: Интересно, а я чем слушаю?
ЭЛИЗА: Мозгами. А их время от времени надо отключить. Тогда веришь во всю ту ерунду, что мужики несут о себе. И восхищение само по себе на морде появляется.
ГЮЛЯ: Неужели?
ЭЛИЗА: Господи, какая ты наивная. Ладно, могу еще один прием рассказать. Мужчинам нравится, когда их принимают за мачо, этаких прожженных котов. Поверь, от такого сравнения любая облезлая мышь расцветет. Но тут нельзя переборщить. Чтобы это животное взаправду не возомнило себя матерым котярой. Пусть чувствует, что это только ты о нем такого мнения, для других он как был мышью, так мышью и остался. Ну, всё поняла?
ГЮЛЯ: Да ну вас!
ЭЛИЗА: А сейчас проверишь на практике. Вон, кстати, приближается один.
(Входит Феликс со скрипкой в руках). Как он тебе?
ГЮЛЯ: Нормальный.
ЭЛИЗА: Это для других нормальный. А для тебя симпатичный. Поняла?
ГЮЛЯ: Поняла. Симпатичный.
ЭЛИЗА: А теперь – вперед! Только не забудь отключить про мозги.
ГЮЛЯ: Есть отключить мозги!
ЭЛИЗА: Не юродствуй! (Громко). Гюля, помоги молодому человеку пристроить инструмент поудобнее.
ГЮЛЯ: Присаживайтесь пожалуйста.
ФЕЛИКС: Спасибо!
ЭЛИЗА:. Это моя подруга, Гюля. Простите, а вас как зовут?
ФЕЛИКС: Очень приятно! Феликс.
ЭЛИЗА: Неужели?
ФЕЛИКС: Что вас так удивило?
ЭЛИЗА: Нет, ничего особенного. Просто мы недавно ходили к одной гадалке. Ясновидящей. И она Гюле сказала, что ее ждет счастливая встреча. Буквально через несколько дней. И даже сообщила, что знает имя этого человека.
ФЕЛИКС: Какое?
ЭЛИЗА: Она его не открыла. Но сказала, что на букву «Ф». Ты помнишь, Гюля?
ГЮЛЯ: Элиза, ну зачем ты обманываешь? Не было такого!
ЭЛИЗА: Вы ее не слушайте. Это она от скромности. Она у нас девушка застенчивая. Девятнадцатый век, таких больших не существует. А насчет имени – сущая правда!
ФЕЛИКС: Да, удивительное совпадение.
ЭЛИЗА: Совпадение? Ну, что вы! Это попадание в точку.
ГЮЛЯ: Элиза, хватит!
ЭЛИЗА: А что, разве не так? Ладно, оставлю вас и пойду поищу, куда мой Мирский пропал. А то, чего доброго, умру от жажды. (Гюле). А ты помни, что я тебе говорила.
(Уходит).
ГЮЛЯ (после неловкой паузы). Вы домой летите?
ФЕЛИКС: Нет, я живу здесь.
ГЮЛЯ: Жаль.
ФЕЛИКС: Почему?
ГЮЛЯ: Летели бы домой, значит, скоро встреча с родиной, хорошее настроение, ну и так далее...
ФЕЛИКС: Настроение у меня и так хорошее, только я волнуюсь.
ГЮЛЯ: Волнуетесь? Отчего?
ФЕЛИКС: На конкурс лечу. Музыкальный.
ГЮЛЯ: Как интересно! Вы музыкант?
ФЕЛИКС. Да, скрипач.
ГЮЛЯ (показывает на скрипку). А это у вас Страдивари?
ФЕЛИКС: Ну что вы! Страдивари стоит бешеных денег. На них играют только выдающиеся музыканты. А я всего лишь обыкновенный скрипач из провинциального оркестра.
ГЮЛЯ: Я вам не верю! У вас очень одухотворенный вид.
ФЕЛИКС: А, ну это потому что я живу музыкой.
ГЮЛЯ: Как это здорово! А я только с мамой и папой.
ФЕЛИКС: Нет, я тоже живу с родителями. Просто музыкой я занимаюсь с детства.
ГЮЛЯ: Как я вам завидую!
ФЕЛИКС: Это вы зря. У меня из-за этого, можно считать, не было нормального детства.
ГЮЛЯ: Ничего! Зато будет старость. В смысле, хорошая старость.
ФЕЛИКС: Многое зависит как раз от этого конкурса. Для меня он очень важен.
ГЮЛЯ: Я уверена, вы победите. Я, как увидела вас, сразу поняла, вы не просто музыкант, а талантливый музыкант.
ФЕЛИКС: Возможно! Знаете, сколько желающих было попасть на этот конкурс? Но выбор пал на меня.
ГЮЛЯ: Видите, я не ошиблась.
ФЕЛИКС: Сразу видно, вы тоже большая любительница музыки?
ГЮЛЯ: Я? Ну да, конечно... Ну что мы всё обо мне, да обо мне. Расскажите лучше о себе. Мне нравится вас слушать.
ФЕЛИКС: Так вот, всю жизнь я занимался музыкой. Вначале мне не очень нравилось это дело. А потом втянулся. И теперь нравится.
ГЮЛЯ: Как интересно! Что-то я еще хотела сказать? Ах, да. Как вы относитесь к котам?
ФЕЛИКС: Не знаю... Нормально. А что?
ГЮЛЯ: Вас никто с ним не сравнивал?
ФЕЛИКС: Нет.
ГЮЛЯ: Я вам не верю. У вас взгляд прожженного кота. Наверно, можете покорить любую девушку с первого взгляда?
ФЕЛИКС: Да? Может быть. Вообще-то я замечал, что многие девушки смотрят на меня с особым интересом.
ГЮЛЯ: Вот видите!
ФЕЛИКС (небрежно). Но я, знаете, этим не очень пользуюсь. На первом месте у меня всё-таки музыка.
ГЮЛЯ: Это правильно... Господи, как мне это всё надоело!
ФЕЛИКС: Вы о чём?
ГЮЛЯ: Да так! Случайно мозги включились.
Сцена 2.
Те же. Появляется КАРЛМАРКС:
КАРЛМАРКС: Привет! Вы пассажиры бизнес-класса?
ФЕЛИКС: Нет, эконом-класса.
КАРЛМАРКС (пренебрежительно). А, ну все ясно!
ФЕЛИКС: Что вам ясно?
КАРЛМАРКС: Ясно, что вы мне не попутчики. Я летаю, только бизнес-классом.
ФЕЛИКС: Ну и что?
КАРЛМАРКС: Ничего! О чём мне с эконом-классом разговаривать?
ФЕЛИКС: Вы хотите сказать, что мы для вас люди второго сорта?
КАРЛМАРКС: Нет, что вы! Третьего.
ФЕЛИКС: Тоже мне, шишка на ровном месте.
КАРЛЬАРКС: Я не шишка. Я – Карлмаркс.
ФЕЛИКС: Это имя, или мания величия?
КАРЛМАРКС: Ни то, ни другое. Карл – меня зовут. А Маркса мне сокамерники добавили, за то что я время даром не терял, а книжки умные читал.
ГЮЛЯ: Судя по всему, они вас ничему не научили.
КАРЛМАРКС: Что ты понимаешь! Если раньше я был уголовник, то теперь нормальный бизнесмен, имею фирму, мой заместитель – бывший крупный партийный функционер. Так что чувствовую себя белым человеком, а не рабом с плантации.
ГЮЛЯ: Зато рассуждаете, как расист.
КАРЛМАРКС: Почему как? Я и есть расист. Только я считаю, что на земле существуют всего две расы – раса хозяев жизни и раса босяков.
ГЮЛЯ (показывает на Феликса). А вот он, между прочим, будущий знаменитый музыкант. Сейчас едет на международный конкурс. И когда победит, его начнут приглашать в лучшие оркестры мира!
КАРЛМАРКС: Очень хорошо! Тогда он тоже будет летать бизнес-классом,
ФЕЛИКС: Но я не буду, как вы, делить людей на какие-то классы.
КАРЛМАРКС: Простите, а сколько стоит попасть на концерт приличного оркестра.
ФЕЛИКС: Какая разница!
КАРЛМАРКС: Большая! Я думаю, что люди, которые едва сводят концы с концами, вряд ли будут тратить деньги на билеты, чтобы послушать вашу музыку. И очень скоро они вам тоже станут неинтересны.
ГЮЛЯ: Глупости!
КАРЛМАРКС: А вы ему кто?
ГЮЛЯ: Пока никто!
КАРЛМАРКС: Так вот, хватайте его, пока он тоже никто. Когда станет, как вы говорите, знаменитым, он таких как вы в упор видеть не будет.
ГЮЛЯ: Вы... Вы... Вы просто злой, нехороший человек.
КАРЛМАРКС: Считайте, как хотите. Мне все равно. Наш рейс не объявляли?
ГЮЛЯ: Нет!
КАРЛМАРКС: Очень хорошо. Схожу пока в ресторан позавтракаю. Не знаете, здесь вкусно готовят?
ГЮЛЯ: Не знаем.
КАРЛМАРКС: А, ну да. Мы в рестораны не ходим. А вы говорите, одной расы. С вами даже позавтракать вместе невозможно. (Уходит).
ГЮЛЯ: Надо же, какие бывают люди. Не успел разбогатеть, а уже корчит из себя невесть что.
ФЕЛИКС: Ужас! Они и ходят на концерты, чтобы показать себя. А искусство их совсем не интересует.
ГЮЛЯ: Разумеется... Им лишь бы выпендриваться перед другими. У нас машина крутая, яхта, особняк на побережье.
ФЕЛИКС: А на самом деле – обыкновенный жлоб!
ГЮЛЯ: Послушайте, Феликс, а скажите честно, если бы вы сейчас летели бизнес-классом, вы бы со мной заговорили?
ФЕЛИКС: Ну, конечно! Как вы можете в этом сомневаться?
ГЮЛЯ: Нет, я не сомневаюсь. Только я вдруг подумала, вдруг я действительно принадлежу к какой-то редкой породе людей? И поэтому меня все сторонятся. И может, где-то и есть родственные мне души, но то ли мы живем в разных частях света, то ли говорим на разных языках.
ФЕЛИКС: Вы знаете, я чувствую то же самое.
ГЮЛЯ: Удивительно.
ФЕЛИКС: Это, наверное, судьба, что мы летим вместе. Я ведь должен был вылететь несколько дней назад. Можно, перейдем на ты?
ГЮЛЯ: Конечно! Надеюсь, не произошло ничего серьезного, из-за чего вы... ты поменял планы.
ФЕЛИКС: Слава Богу, нет! Просто мне предложили более дешевый рейс. А для меня это существенно.
ГЮЛЯ: Господину бизнесмену этого не понять.
ФЕЛИКС: Это точно!
ГЮЛЯ: Кстати, помнишь, наша попутчица рассказывала про гадалку?
ФЕЛИКС: Ну да!
ГЮЛЯ: Ну так она сказала не совсем правду.
ФЕЛИКС: Да, ты это уже говорила.
ГЮЛЯ: Ты не понял. Гадалка сказала не первую букву моего... как бы это сказать... нового знакомого. Она прямо назвала имя.
ФЕЛИКС: И какое?
ГЮЛЯ: ФЕЛИКС:
ФЕЛИКС: Я им верю. Они иногда видят то, что мы не можем себе даже представить.
ГЮЛЯ: А я до сих пор сомневалась.
ФЕЛИКС: Теперь ты видишь, что это правда.
ГЮЛЯ: Похоже на то!
Сцена 3.
Те же. Появляется женщина-ЭКСКУРСОВОД:
ЭКСКУРСОВОД: Привет всем!
ГЮЛЯ: Здравствуйте!
ЭКСКУРСОВОД: Предупреждаю, молодые люди, я я вне очереди.
ГЮЛЯ: Я тут с ночи стою.
ЭКСКУРСОВОД: Это ваше личное дело. А у меня список!
ФЕЛИКС: Какой еще список?
ЭКСКУРСОВОД: Список туристов. Это чартерный рейс, организован специально для нашей группы.
ГЮЛЯ: Вы туристы? Ой, какая удача! Я тоже туристка. Только отставшая от своих. Вы не возражаете, если примкну к вам. Вы не думайте, мне сказали, что мой билет действительный.
ЭКСКУРСОВОД: Так зачем мы вам нужны?
ГЮЛЯ: На всякий случай! Со мной вечно происходят какие-то недоразумения. А когда я в группе, мне спокойнее.
ЭКСКУРСОВОД: Зато мне – нет. Мне хватает проблем с моими туристами. Группа подобралась, что надо!
ГЮЛЯ: А что такое?
ЭКСКУРСОВОД: Полсотни далеко пожилых людей, и каждый в любую секунду готов концы отдать.
ГЮЛЯ: Надеюсь, никто не умер?
ЭКСКУРСОВОД: К счастью, нет. Но угрожают постоянно!
ГЮЛЯ: Что вы хотите, старые люди, как дети.
ЭКСКУРСОВОД: Детям дай соску, они успокоятся. А этим, что ни давай, всё недовольны.
ФЕЛИКС: Но вы же сами выбрали себе такую работу.
ЭКСКУРСОВОД: Это хуже, чем работа! Это почти семья!
(Появляется Карлмаркс).
КАРЛМАРКС: Ну и порядки здесь! Ресторан закрыт. Им бы тут деньги лопатой грести, а они прохлаждаются. Бизнесмены, блин!
ЭКСКУРСОВОД: Вот я и говорю, порядка ни в чем не стало.
КАРЛМАРКС: Порядок – это организованный беспорядок. Если нет организатора, так откуда взяться порядку.
ЭКСКУРСОВОД: (с пренебрежением). Философ!
ФЕЛИКС: Карл Маркс.
ЭКСКУРСОВОД: Я и говорю!
ФЕЛИКС: Нет, это у него имя такое.
КАРЛМАРКС: Имя у меня Карл. А Маркс – это образование.
ФЕЛИКС: Ну да! Он его в тюрьме получил.
КАРЛМАРКС: Получают, юноша, диплом. И то, если купить не могут. А Карлом Марксом становятся.
ГЮЛЯ: Ну что вы сцепились? Нашли время для споров.
ФЕЛИКС: Кстати о времени. Интересно, почему не объявляют посадку? Чего они тянут?
ЭКСКУРСОВОД: Чего захотели! Чтоб поезда ходили по расписанию, самолеты вылетали вовремя? Такого давно уже не существует.
КАРЛМАРКС: Прилечу домой, своему заместителю голову оторву. Подсунул дешевый рейс. Нашел на ком на экономить!
ЭКСКУРСОВОД: У меня толпа едва живых пенсионеров.
КАРЛМАРКС: Дом престарелых, что ли, на прогулку вывезла?
ЭКСКУРСОВОД: Нет, туристов!
КАРЛМАРКС: Туристы должны ходить пешком и в гору. Для здоровья полезней. А то ни на один самолет не попадешь. Небось, и сейчас из-за них застряли.
ЭКСКУРСОВОД: Нет, это вы вечно все карты путаете. Небось какого-нибудь буржуйчика ждем. Заплатят копейку, а обслуживай на рубль.
ГЮЛЯ: Ну что вы сразу ругаетесь? Подумаешь, немного задерживаемся. Ничего страшного!
КАРЛМАРКС: Это тебе ничего страшного. А у нас, бизнесменов, время – деньги!
ФЕЛИКС: Деньги, деньги! Вы только о деньгах думаете!
КАРЛМАРКС: Интересно, а о чем еще можно думать?
ФЕЛИКС: Вот если я не прилечу вовремя, конкурс начнется без меня.
КАРЛМАРКС: Ну и что? Поедешь на другой.
ФЕЛИКС: О чем вы говорите? То, что меня включили в число участников - это почти случайность. В другой раз такого стечения обстоятельств может не случиться.
КАРЛМАРКС: Случайности нужно самим создавать. Например, один коллега случайно руку сломал, другого случайно жена бросила, у третьего случайно подписку о невыезде взяли. Вот тебе и стечение обстоятельств! Подсуетиться только немного надо!
ФЕЛИКС: У нас, музыкантов, другие отношения. Мы подлостей друг другу не устраиваем. В отличие от вас, бизнесменов.
КАРЛМАРКС: Вот поэтому у нас процветают сильнейшие, а у вас везучие.
ЭКСКУРСОВОД: А что делать тем, кто не хочет делать подлости?
КАРЛМАРКС: Работать экскурсоводом!
(Появляется Элиза).
ЭЛИЗА: Безобразие. Моего Мирского только за смертью посылать! Небось встретил коллегу и обсуждает с ним ситуацию в каком-нибудь Занзибаре.
КАРЛМАРКС: Тоже турист?
ЭЛИЗА: Дипломат!
КАРЛМАРКС: Такой же турист, только за государственный счет.
ЭЛИЗА: (показывает на Карлмаркса). А это кто такой умный?
ФЕЛИКС: КАРЛМАРКС:
ЭЛИЗА: Однофамилец, что ли?
ФЕЛИКС: Последователь. Один «Капитал» написал, другой – хапнул.
ЭЛИЗА: Молодец! Написать-то любой может.
ФЕЛИКС: А как украсть, в тюрьме учат.
ЭЛИЗА: Уголовник? Тогда отодвиньтесь от меня.
КАРЛМАРКС: Мадам, я давно порядочный бизнесмен.
ЭЛИЗА: А повадки все равно заключенного. И не смотрите на мои украшения. Учтите, если что, подниму крик.
КАРЛМАРКС: Между прочим, кое-какие миллиардеры начинали свое дело с пиратства. Так что нечего завидовать!
ЭЛИЗА: Да кто вам завидует?
ГЮЛЯ: Успокойтесь пожалуйста! Нервные клетки не восстанавливаются.
ЭЛИЗА: Устаревшая теория. Когда человек волнуется, у него вырабатываются дополнительные биологические стимуляторы. Я где-то об этом читала. Поэтому я постоянно и обо всём волнуюсь. Это позволяет держать себя в тонусе.
КАРЛМАРКС: Зато другие от вас в коме.
ЭКСКУРСОВОД: Помолчите, бизнесмен! Лучше вспомните, сколько вы на тот свет отправили.
КАРЛМАРКС: Так для пользы же дела.
ГЮЛЯ: Ну что вы друг к другу цепляетесь? Вздохните, сосчитайте до десяти, вся злость испарится.
ЭКСКУРСОВОД: Это я-то злюсь? Это я еще в миролюбивом настроении.
КАРЛМАРКС: Раз она еще жива, значит, я тоже!
ФЕЛИКС: Вообще-то странно! Нам давно пора уже взлетать, а мы всё ещё тут болтаемся.
(Появляется Мирский).
ЭЛИЗА: Слушай, где тебя черти носят?
МИРСКИЙ: Ты же сама просила, чтобы я купил тебе кока-колу.
ЭЛИЗА: Какая кока-кола? Видишь, нас не отправляют?
МИРСКИЙ: Ну и что?
ЭЛИЗА: Сделай же что-нибудь!
МИРСКИЙ: Посмотри, сколько самолетов подряд взлетают и садятся. Конечно, могут быть задержки..
ЭЛИЗА: Вот именно, все взлетают и садятся. А задержка почему-то именно с нашим самолетом. Тебе не кажется это странным?
МИРСКИЙ: Нет, не кажется.
ЭЛИЗА: А мне кажется! С ним что-то случилось!
МИРСКИЙ: Только, пожалуйста без своих фантазий. Возможно, по техническим причинам вылет задерживается.
ЭЛИЗА: Все ясно! Нам подсунули бракованный самолет.
МИРСКИЙ: Не выдумывай! Может быть тысяча разных причин, почему самолет не вылетел вовремя.
ЭЛИЗА: Зато для того чтобы самолет упал и разбился достаточно одной причины!
МИРСКИЙ: Успокойся! Ты уже взбудоражила всех пассажиров.
(Появляется Вдова - запыхавшаяся пожилая тетка).
ВДОВА: Вот гад! Просила же быстрее, быстрее. Так нет. Пробка у него видите ли. В заднице у него пробка!
КАРЛМАРКС: Это что за явление народу?
ВДОВА: Чтоб у него ноги отсохли, как он ехал.
ГЮЛЯ: Это вы о ком?
ВДОВА: О таксисте, о ком же еще! Объясняю, что у меня самолет, ждать не будет, так что вы думаете? Застрял в какой-то пробке.
ГЮЛЯ: Но он же не виноват.
ВДОВА: А я, что ли, виновата? Взялся везти, так вези! Хоть по крышам, хоть по головам, меня это не касается. И теперь что? Конечно, мой самолет улетел. Ищи ветра в поле. А у меня похороны!
ГЮЛЯ: Кто-то умер?
ВДОВА: Муж. Без меня теперь похоронят. Как я после этого в глаза ему буду смотреть?
ГЮЛЯ (берет у вдовы билет). Так вы же с нами летите!
ВДОВА: А что, вы тоже опоздали?
ГЮЛЯ: С чего вы взяли?
ВДОВА: Так время уже!
ЭЛИЗА: Да, но нас почему-то не отправляют.
ВДОВА: Ну так пусть кто-то из мужиков выяснит, в чем дело?
ЭЛИЗА: Мужики! Они только языком чесать умеют.
ЭКСКУРСОВОД: Надо вызвать кого-то из обслуживающего персонала, пусть объяснят, в чем дело! Я даже боюсь к своим туристам идти. У них, что не так, виновата всегда я.
ЭЛИЗА: Мирский! Где наш самолет?
МИРСКИЙ: Что сразу Мирский, Мирский! Я не справочное бюро. Придет время улетим!
Сцена 4.
Те же. Появляется Служащий аэропорта.
СЛУЖАЩИЙ: Добрый день, дамы и господа!
КАРЛМАРКС: Что за бардак у вас творится? Где наш самолет?
СЛУЖАЩИЙ: Я вынужден сообщить неприятную новость: ваш самолет арестован.
ЭЛИЗА: Боже! Что он натворил?
КАРЛМАРКС: Ты давай, не тяни! Сразу говори, что там у вас приключилось!
СЛУЖАЩИЙ: Это не у нас. Авиакомпания, которой принадлежит самолет, внезапно объявила себя банкротом.
КАРЛМАРКС: А мы при чем?
СЛУЖАЩИЙ: Мы не можем заправить самолет горючим.
ЭЛИЗА: Почему?
СЛУЖАЩИЙ: За него надо платить. А в долг никто не дает.
ЭКСКУРСОВОД: Так! Полгруппы покойников мне обеспечено!
Феликс (взволнованно). Мне нужно сегодня быть на месте! Кровь из носу!
СЛУЖАЩИЙ: Мы стараемся сделать всё, что от нас зависит!
ФЕЛИКС: Я вам не верю! Так не бывает, чтобы в аэропорту не было запаса горючего.
СЛУЖАЩИЙ: К сожалению, бывает! Если отправим вас, не хватит другим.
ФЕЛИКС: Боже! Что теперь делать?
ГЮЛЯ: Подожди! Не надо паниковать.
ФЕЛИКС: Если сегодня не прилечу, меня не включат в конкурсную программу. Это будет катастрофа!
ГЮЛЯ: Может, всё еще образуется!
ФЕЛИКС: Какой я дурак! Собственными руками поменял билет! Давно был бы на месте!
ГЮЛЯ: Но тогда бы мы не встретились!
ФЕЛИКС: Да при чем здесь ты? У меня вся жизнь рушится!
ГЮЛЯ (служащему). Сделайте же что-нибудь!
СЛУЖАЩИЙ: Я могу только выразить сожаление, что так получилось.
ФЕЛИКС (зло). Да кому нужно ваше сожаление!
СЛУЖАЩИЙ: Господа! Я прекрасно понимаю ваше недовольство. Поверьте, руководство аэропорта делает все необходимое, чтобы решить эту проблему.
КАРЛМАРКС: Слышь, авиация! Передай своим, что я вам такой иск влеплю, мало не покажется!
СЛУЖАЩИЙ: Это ваше безусловное право!
ЭЛИЗА: Предупреждаю: вы нас обрекаете на медленную смерть! Я в таких нечеловеческих условиях выжить не могу.
СЛУЖАЩИЙ: Чтобы вы не испытывали неудобств, руководство аэропорта предлагает вам пообедать в нашей служебной столовой. У нас хорошо кормят, вы в этом сами убедитесь!
ФЕЛИКС: Никуда я не пойду! Не нужен мне ваш обед!
ГЮЛЯ: Мне тоже! Вот так!
СЛУЖАЩИЙ: Мы будем искать любые варианты. Но вы знаете, сейчас разгар курортного сезона, и ничего обещать я не могу.
КАРЛМАРКС: В таком случае, возвращайте деньги назад!
СЛУЖАЩИЙ: Это, к сожалению, не в нашей компетенции. Если компания откажется платить, вам придется подавать на нее в суд.
КАРЛМАРКС: А когда он состоится?
СЛУЖАЩИЙ: Трудно сказать. Может, через полгода, а, может, и через год.
ЭКСКУРСОВОД: Всё ясно! У моих пенсионеров денег нет, значит, год будем жить здесь в аэропорту.
СЛУЖАЩИЙ: Еще раз приношу всем извинения.
ГЮЛЯ: Не забудьте сообщить руководству, что мы объявили голодовку!
СЛУЖАЩИЙ: Я обязательно передам вашу просьбу.
ГЮЛЯ: Это не просьба. Это ультиматум!
СЛУЖАЩИЙ: Хорошо. Я передам ваш ультиматум. Обещаю, если найдется свободное место на других рейсах, ваш друг улетит первым. (Уходит).
ЭКСКУРСОВОД (Гюле, воинственно). Это что ж получается! Твой музыкантик полетит, а мы будем тут куковать неизвестно сколько!
ГЮЛЯ: Но ему очень нужно!
ЭЛИЗА: А мы, значит, не люди! Нам, значит, не нужно?
ГЮЛЯ: Вы можете купить себе другой билет, а он не может!
ЭЛИЗА: А вы только и знаете считать деньги в чужом кармане!
ГЮЛЯ: Как вам не стыдно? А ещё жена дипломата!
ЭЛИЗА: Вот именно, что дипломата. Он не ворочает миллионами, как некоторые.
КАРЛМАРКС: Это вы меня имеете имеете в виду? Да знаете, чего мне стоило эти деньги заколотить? Меня три раза компаньоны кидали.
ЭЛИЗА: Вы их, наверняка, не меньше!
КАРЛМАРКС: Разумеется! Но думаете, мне это легко далось? Можно сказать, чудом в живых остался.
ЭЛИЗА: Так я и поверила. Вы, народ живучий! Как тараканы!
КАРЛМАРКС: Ну ладно, вы можете ругаться тут сколько хотите, а я пошел покупать новый билет. А за этот я ещё заставлю своего заместителя заплатить. Из своего кармана. Чтобы в следующий раз знал, как начальника подставлять!
ГЮЛЯ (Карлмарксу). Подождите, у меня к вам просьба!
КАРЛМАРКС: Что еще!
ГЮЛЯ: Пожалуйста, купите билет Феликсу. Деньги мы вам потом вернем. Хотите, я расписку напишу?
КАРЛМАРКС: Ты что, меня за лоха держишь? Где я тебя потом с этой распиской искать буду. Мне твой поиск дороже обойдется.
ГЮЛЯ: Зачем меня искать? Я сама приду.
КАРЛМАРКС: Слушай, подруга, не морочь мне голову. Где это видано, чтобы кто-то добровольно пришел и денежки отдал. Да пока вас к ногтю не прижмешь, никто про свой должок и не вспомнит.
ГЮЛЯ: Вы судите по своим дружкам. А есть еще и порядочные люди.
КАРЛМАРКС: Есть! Не спорю. Пока не касается денег, все порядочные. А твоему дружку я советую не распускать нюни, а заработать себе на проезд.
ФЕЛИКС: Каким образом?
КАРЛМАРКС: У тебя что, рук нету? Стань у входа в метро попиликай пару часиков на своей шарманке. Глядишь, и на дорогу насобираешь.
ФЕЛИКС (возмущенно). Вы предлагаете мне играть в подземных переходах?
КАРЛМАРКС: Да, ну и что? Меня жизнь заставила, дерьмо жрал. А теперь, как видишь, на коне! Не место красит человека, а счет в банке. Пока! (Уходит).
ФЕЛИКС: Урод!
ГЮЛЯ: Друзья! Ну надо же что-то делать! Элиза, ведь вы же семья дипломатов! Пойдите, покажите своё удостоверение! Ведь получится международный скандал!
МИРСКИЙ: Вот именно, скандал!
ЭЛИЗА: Нет, на это мы пойти не можем.
ГЮЛЯ: Почему? Набежит пресса, напишут о вас в своих газетах, правительство вынужденно будет срочно принимать меры.
МИРСКИЙ: О чем вы говорите?! Какая пресса!
ГЮЛЯ: Обыкновенная, желтая! Сейчас другой не бывает.
ЭЛИЗА: Еще не хватало, чтобы наше имя трепала желтая пресса.
ГЮЛЯ: А что тут такого? Вы же не дебош устаиваете, а просто попали в неприятную ситуацию, причем, не по своей вине.
ЭЛИЗА: Ты всего не знаешь. Не можем мы светиться. Нам лучше спокойно переждать ситуацию, не высовываясь.
ГЮЛЯ: Чего вы боитесь?
ЭЛИЗА: Пойми... Мы не совсем муж и жена. То есть, фактически – да, но официально у Мирского другая жена. И если в прессе прозвучит, что его задержали в аэропорту с любовницей, это на его репутации может плохо отразиться. А он ждет нового назначения.
ЭКСКУРСОВОД: Понятно! Пока мы тут вкалываем в нечеловеческих условиях, некоторые слуги народа с любовницами на курортах прохлаждаются.
ЭЛИЗА: Мы, между прочим, не прохлаждаемся, а терпим те же самые неудобства, что и вы.
ЭКСКУРСОВОД: Сравнили. Я терплю по необходимости, а вы по собственной воле.
ГЮЛЯ: Ну что вы, как собаки с цепи сорвались!
ЭКСКУРСОВОД: Вот именно, как собаки. Покрутились бы с моими пенсионерами хоть денек, небось тоже бы озверели.
ЭЛИЗА: Смотрите, что-то наш бизнесмен обратно торопится. Билетов, что ли не достал?
(Появляется Карлмаркс, держится за сердце).
ГЮЛЯ: Что с вами? Вам плохо?
КАРЛМАРКС: Не то слово!
ГЮЛЯ: Сердце? Быстрей воды!
КАРЛМАРКС: Всё, всё! Сейчас приду в себя.
ГЮЛЯ: Может врача вызвать?
КАРЛМАРКС: Не поможет! Дипломат, ты по иностранному кумекаешь?
МИРСКИЙ: Конечно!
КАРЛМАРКС: Что это значит: «Иоур аккоуинт ис блокед»?
МИРСКИЙ: Это на каком языке?
КАРЛМАРКС: Понятия не имею. Мне банкомат сообщил. (Показывает записку).
МИРСКИЙ: А, по-английски. Your account is blocked. Означает «Ваш банковский счет заблокирован».
КАРЛМАРКС (стонет). Так я и знал!
МИРСКИЙ: Объясните же, что случилось?
КАРЛМАРКС: Заместитель сбежал. Со всеми деньгами.
МИРСКИЙ: Куда сбежал?
КАРЛМАРКС: Если б знал, уже бы достал.
МИРСКИЙ: И вам ничего не оставил?
КАРЛМАРКС: Почему ничего? Долги!
МИРСКИЙ: Вам надо в полицию сообщить.
КАРЛМАРКС: Какая, к черту, полиция? Всё что она найдет, тут же конфискует. Ведь кругом бандит на бандите!
ЭКСКУРСОВОД: Да ладно, так мы и поверили. Наверняка, несколько миллиончиков припрятали.
КАРЛМАРКС: Что ты понимаешь! Он знает все мои левые счета. (Достает кучу кредитных карточек. В ярости рвет). Вычистил, сволочь, всё до цента. А ведь я его подобрал, голого, нищего. Его тогда со всех постов турнули. В ногах у меня валялся, клялся верой и правдой служить. Вот они – слуги народа! Только и норовят свой же народ ограбить.
ГЮЛЯ: Что ж вы делать-то собираетесь?
КАРЛМАРКС: Понятия не имею! Мои кредиторы меня растерзают!
ЭКСКУРСОВОД: Сам говорил, три раза тебя уже кидали. Отыграешься! Счет всего 4 : 3 в их пользу.
КАРЛМАРКС: Конечно, отыграюсь. Но знаешь, сколько на это времени уйдет. Слышь, ты говоришь, год тут собираешься провести? Я с тобой, за компанию. Лягу на дно.
ЭКСКУРСОВОД: Нет уж! Нечего ко мне прилипать. Вы сами по себе, я сама по себе.
КАРЛМАРКС: Дура! Я к тебе не как к бабе прилипаю, а как к коллеге по несчастью.
ЭКСКУРСОВОД: Тем более!
ЭЛИЗА: Да, но я не собираюсь тут год околачиваться. Мирский, придумай же что-нибудь.
МИРСКИЙ: А я предлагаю, спокойно пойти и пообедать. А там видно будет!
ЭКСКУРСОВОД: Неплохая мысль!
ГЮЛЯ: А как же голодовка?
КАРЛМАРКС: Не, для меня это не выход! Однажды я уже объявлял голодовку, так меня с ходу в карцер упекли.
ГЮЛЯ: Но здесь же не тюрьма!
КАРЛМАРКС: Не знаю. Для меня везде тюрьма.
ЭКСКУРСОВОД: Меня даже не уговаривайте! Мало мне неприятностей со своими пенсионерами, так я еще буду себя голодом мучить. На фига, в таком случае, мне такая работа?
ЭЛИЗА: Я тоже – пас! Под присмотром диетолога, это куда ни шло! А так, на свой страх и риск? Нет уж, увольте!
ВДОВА: А у меня полная сумка продуктов. Это что же, выбросить прикажете?
МИРСКИЙ: Я считаю, это не способ борьбы! К нему можно прибегать, только когда остальные способы испробованы.
ГЮЛЯ: Значит, мы остаемся одни!
ЭЛИЗА: Как хотите! А мы идем в столовую. Кстати, ты, Мирский, так и не принес мне питье. Пошли быстрее, пока я вся не высохла от переживаний.
(Элиза, Мирский, Карлмаркс, Вдова и Экскурсовод уходят).
ГЮЛЯ: Слушай, а давай тоже плюнем на всё и сбежим отсюда.
ФЕЛИКС: Как это?
ГЮЛЯ: Очень просто! Пускай без нас разбираются со своими самолетами.
ФЕЛИКС: А как же конкурс?
ГЮЛЯ: А не надо о нем вообще думать. Прогуляемся по городу, посидим в парке, поедим мороженное. Есть столько возможностей получить удовольствие.
ФЕЛИКС: Нет, у меня сейчас все мысли там.
ГЮЛЯ (с грустью). Если бы меня кто позвал с собой, я бы, наверное, бросила всё и пошла не раздумывая.
ФЕЛИКС: Извини, но я так не могу!
ГЮЛЯ: Жаль!
ФЕЛИКС: Обидно получилось. Я утром не успел позавтракать, и получается, что уже несколько часов напрасно голодаю. Никто это время не зачтет.
ГЮЛЯ: Это неважно! Человек можеть прожить без еды месяц.
ФЕЛИКС: Интересно, что они сейчас там едят, в столовой?
ГЮЛЯ: Не надо об этом думать.
ФЕЛИКС: Пытаюсь. Только само по себе думается.
ГЮЛЯ: А ты постарайся отвлечься.
ФЕЛИКС: Тогда я начинаю представлять, как музыканты готовятся к выступлению. Это еще хуже!
ГЮЛЯ: А говорят, художник должен быть всегда немного голодным.
ФЕЛИКС (раздраженно). Что ты всё о еде, да о еде! Давай, наконец, поменяем тему!
ГЮЛЯ: Слушай, я могу и одна поголодать. А ты, если хочешь, можешь идти в столовую.
ФЕЛИКС (обрадованно). Правда? Ты не обидишься?
ГЮЛЯ: Нет, что ты!
ФЕЛИКС: И потом, какая разница, вдвоем мы тут сидим или ты одна? На результат это все равно не повлияет.
ГЮЛЯ: Да, ты прав!
ФЕЛИКС: Тогда я побежал. Но я быстро вернусь!
ГЮЛЯ: Хорошо!
(Феликс уходит. Входит Служащий аэропорта).
СЛУЖАЩИЙ: Я видел, что все ушли обедать.
ГЮЛЯ: Верно!
СЛУЖАЩИЙ: И ваш жених тоже?
ГЮЛЯ: Он не мой жених.
СЛУЖАЩИЙ: А кто? Друг?
ГЮЛЯ: Тоже нет! Мы с ним только что познакомились здесь в аэропорту.
СЛУЖАЩИЙ: Но вы за него очень переживаете?
ГЮЛЯ: Конечно! Он музыкант. Если опоздает на свой конкурс, для него это будет полный крах!
СЛУЖАЩИЙ: Для вас тоже?
ГЮЛЯ: А я при чем?
СЛУЖАЩИЙ: Он опаздывает, а голодаете почему-то вы!
ГЮЛЯ: Кто-то же должен о других беспокоиться. Не всем же только о себе.
СЛУЖАЩИЙ: Согласен! Кстати, у меня с собой домашние булочки. Я вам их оставлю.
ГЮЛЯ: Нет, что вы! У меня же голодовка!
СЛУЖАЩИЙ: Одно другому не мешает. Я слышал, что во время голодовки ужасно хочется есть.
ГЮЛЯ: Вы меня просто хотите соблазнить, чтобы у вас не было из-за меня неприятностей?
СЛУЖАЩИЙ: Ну что вы! От вас я как раз никаких неприятностей не жду. Вы попробуйте! (Достает кулек, передает Гюле).
ГЮЛЯ (жалобно). Но это будет не честно!
СЛУЖАЩИЙ: Мое начальство вполне удовлетворил тот факт, что вы отказались идти на обед. Остальное их не интересует. Приятного аппетита! (Уходит).
ГЮЛЯ (откусывает булочку). А он прав. Во время голодовки действительно хочется есть!
Действие второе
Сцена 5.
Та же сцена несколько часов спустя. Элиза, Мирский, Гюля, Феликс, Экскурсовод и Вдова отдыхают, сидя в креслах. Карлмаркс один занимает весь диван.
ЭЛИЗА: До чего неудобные сиденья. Все бока болят.
МИРСКИЙ: Что поделаешь?
ЭЛИЗА: Был бы настоящим мужиком, придумал бы, что делать!
МИРСКИЙ: Ты опять начинаешь!
ЭЛИЗА: Да, начинаю. А, собственно, почему этот уголовник занимает весь диван, а мы должны ютиться на краешке?
КАРЛМАРКС: Насчет уголовника, попрошу поосторожнее.
ЭЛИЗА: Извиняюсь! Не уголовник, а бизнесмен. Хотя особой разницы я не вижу.
КАРЛМАРКС: Разницы, может, никакой, но бизнесмен звучит приятнее.
МИРСКИЙ: Вот и уступили бы место женщине, раз вы бизнесмен.
ЭЛИЗА: Не путай бизнесмена с джентльменом. Бизнесмены привыкли свое место на нарах никому не уступать.
КАРЛМАРКС: У меня билет бизнес-класса. Это значит с повышенными удобствами.
МИРСКИЙ: У нас, между прочим, тоже бизнес-класса.
КАРЛМАРКС: Так в чем же дело? Сгоните дешевых пассажиров и располагайтесь, как вам удобно.
ЭЛИЗА: Я всегда предполагала, бизнесмен и порядочный с человек – это две разные вещи.
ФЕЛИКС: У них только деньги в голове.
КАРЛМАРКС: Ой, это вы-то, богема, порядочные. Только и умеете попрошайничать: «Подайте бедному артисту спонсорскую помощь!». А благодарности, между прочим, никакой. Так что сидите, культурные, и помалкиваете!
ФЕЛИКС: Как вы можете так говорить? Это ваша обязанность, поддерживать культуру.
КАРЛМАРКС: Моя?! Ну ты даешь! Чего это я вдруг кому-то обязан?
ФЕЛИКС: Потому что без культуры кругом будут одни жлобы.
КАРЛМАРКС: А и так кругом все жлобы. Что с культурой, что без культуры.
ФЕЛИКС: Что с вами разговаривать!
ЭКСКУРСОВОД:. Да тихо вы! Отдохнуть совсем не даете.
ФЕЛИКС: Подождите, это вопрос принципиальный. Что вы будете делать со своим богатством, если кругом вас одни дикари?
МИРСКИЙ: А вы вспомните Древний Рим. Исключительно высокий уровень культуры, и при этом нравы – тихий ужас!
ЭЛИЗА: Вот с мужиками всегда так! Вместо того чтобы еще один диван принести, философские споры разводят.
(Появляется Служащий аэропорта).
КАРЛМАРКС: Ну, наконец-то! Может, хоть какие-то новости появились?
СЛУЖАЩИЙ: Добрый день! Как пообедали? Надеюсь, вам понравилось.
КАРЛМАРКС: Ты нам зубы не заговаривай! Говори, что вы там решили?
СЛУЖАЩИЙ: Одна новость хорошая. Руководство аэропорта рассмотрело протест пассажирки, объявившей голодовку.
ФЕЛИКС (с надеждой). И что?
СЛУЖАЩИЙ: Её требование выполнено. Вот билет на другой рейс. (Дает Гюле билет).
ФЕЛИКС (обрадованно). Неужели? Не может быть! Я спасен! Ура!
СЛУЖАЩИЙ: Вы удовлетворены этим решением?
ГЮЛЯ (растерянно). Д-да! Спасибо!
КАРЛМАРКС: А с нами что?
СЛУЖАЩИЙ: Переговоры еще идут.
КАРЛМАРКС: А деньги нашли?
СЛУЖАЩИЙ: У авиакомпании денег нет. Но они ищут.
КАРЛМАРКС: Дали бы мне ваших банкротов. Они бы у меня их быстро нашли.
СЛУЖАЩИЙ: Извините, но здесь цивилизованная страна.
КАРЛМАРКС: Я вижу. Это что значит, можно украсть всё, что угодно, и с тобой будут разговаривать, как с цивилизованным человеком. Красота!
ЭКСКУРСОВОД: Короче, ничего хорошего нас не ждет.
СЛУЖАЩИЙ: Я еще раз прошу набраться терпения. Я надеюсь, что выход будет найден. (Уходит).
ФЕЛИКС (Гюле). Ты молодец! Я даже не надеялся... Какое счастье!
ГЮЛЯ (растерянно). Конечно...
ФЕЛИКС: Ты что, не рада? Мы же добились своего!
ГЮЛЯ: Рада... Только...
ФЕЛИКС: Что?
ГЮЛЯ: Я вдруг подумала, что поступаю неправильно. У человека умер муж, а она его не может даже проводить в последний путь. Это ужасно!
ВДОВА: Я сама виновата. Не нужно было так надолго уезжать на заработки.
ФЕЛИКС: Вот! Сама признала, что виновата!
ГЮЛЯ: А кем вы работали?
ВДОВА: Гастарбайтером.
ГЮЛЯ: У кого-то семье?
ВДОВА: Не совсем... Неудобно говорить... В публичном доме.
КАРЛМАРКС: Тю! Выходит, до них тоже кризис добрался.
ВДОВА: Ты что подумал? Уборщицей я работала. Полы мыла!
ГЮЛЯ: Работа есть работа.
ВДОВА: Это-то так! Но лучше бы дома сидела. Без денег, но с живым мужиком.
ГЮЛЯ: Я приношу вам свои соболезнования.
ФЕЛИКС: Теперь-то чего торопиться? Покойнику уже все равно не поможешь!
ГЮЛЯ: Как ты можешь так говорить?
ФЕЛИКС: А что такого? Это у живых времени ни на что не хватает. А у мертвых - целая вечность в их распоряжении. Днем раньше попрощаются, днем позже – им всё равно!
ГЮЛЯ: Прекрати немедленно!
ФЕЛИКС: Почему я должен молчать! Ты сама сказала, что начинаешь голодовку, ради меня! Ни о каких тетках из борделя речи не шло! Это все слышали! И мы этого добились! Так в чем дело?
ГЮЛЯ: Правильно! Я это говорила. Но теперь я передумала.
ФЕЛИКС: Как?!
ГЮЛЯ: Очень просто! (Вдове). Держите билет! Я отдаю его вам.
ФЕЛИКС: Ты не имеешь права! Это мой билет! Подумаешь, умер мужик, который отправил свою жену в публичный дом работать И откуда ты знаешь, что она только постели застилала?
ГЮЛЯ: Всё! Я так решила!
ФЕЛИКС (пытается выхватить у Гюли билет). Отдай немедленно!
КААРЛМАРКС (за шиворот оттаскивает Феликса). Бить женщин нехорошо. Убить – куда ни шло! Если за дело, конечно!
ВДОВА: Ой, не знаю! Может всё-таки ему отдашь? А то, вон как убивается!
ГЮЛЯ: Ничего! Убьется, откачаем! Тут все чересчур нервные.
ВДОВА: Ну, спасибо, миленькая! А я уже думала, без меня похоронят. Слушайте, мне сообщить нужно, чтоб не начинали. Может, кто мобильный одолжит?
КАРЛМАРКС: На, звони! (Передает мобильный телефон).
ВДОВА: Я всего пару слов... (Набирает номер). Алё, алё, вы меня слышите? Это я! А это кто? Кто?! Ты?! Как, ты? Ты разве не умер? Что значит, передумал? Да тебя убить мало за такие шутки! Я тут всех на уши поставила, а он, сволочь, живой! Ты это специально придумал, чтоб свои похороны отпраздновать? Алкоголик! Хорошенькое дело, не кричи! По головке тебя гладить? Да? Ну, подожди, вернусь, увидишь у меня, как помирать! Что?! Не поняла... Ты соскучился? А просто сказать нельзя было? Ты знаешь, что я пережила! Ладно... ну ладно... я тоже соскучилась... честное слово! Хорошо... Жди, лечу! (Отдает телефон). Нет, вы видели? Не умер он, оказывается! Вот паразит!
ФЕЛИКС (торжествующе). А что я говорил! Нашли кому предлагать!
МИРСКИЙ: У меня есть предложение. Давайте, полечу я. Обещаю, сразу по прибытии задействую Министерство иностранных дел, посольство. А иначе мы тут просидим неизвестно сколько. А так я быстро всех вытащу из этой ловушки .
ЭЛИЗА: Ты что, решил меня здесь бросить? Одну? А сам понесешься к своей любимой женушке.
МИРСКИЙ: Ну при чём здесь она? Я думаю о всех.
ЭЛИЗА: Лучше бы ты думал обо мне.
МИРСКИЙ: Ты пойми, там я хоть что-то могу сделать, а тут я как я со связанными руками..
ЭЛИЗА: Что ты можешь сделать, я вижу. Оставить меня в чужом городе, в чужой стране, со всякими подозрительными типами. Это на тебя похоже!
МИРСКИЙ: Но это единственный выход!
ЭЛИЗА: Если единственный выход – это избавиться от меня, то пожалуйста!
МИРСКИЙ: О, Боже!
КАРЛМАРКС: Слушайте, кончайте базар! Отдайте билет мне. Позарез нужен. Пока мой заместитель окончательно ноги не сделал, я кое-что успею провернуть. И вся его беготня на этом мигом прекратится. А ты, юноша, насчет конкурса не переживай. Как только верну свои деньги, организую тебе приз почище этого.
ЭЛИЗА: Не верьте ему. Свои делишки обделает, а потом кинет. Не в первый раз.
КАРЛМАРКС: Стерва ты! Как тебя твой дипломат терпит?
ЭЛИЗА: Именно поэтому и терпит, что стерва.
ЭКСКУРСОВОД: Так! А меня, значит, вообще в расчет не берете? Мне, что ли, домой не надо?
ГЮЛЯ: Но у вас же ваши пенсионеры!
ЭКСКУРСОВОД: Во первых, они не мои. Я их привезла сюда и показала все, что нужно. А подвозить их до самого дома я не обязана. Для этого есть шоферы такси, водители автобусов и пилоты самолетов. Если кто-то из них не хочет выполнять свою работу, меня не касается.
ГЮЛЯ: Но вы же имеете с живыми людьми!
ЭКСКУРСОВОД: Любая продавщица имеет дело с живыми людьми. Однако, когда заканчивается рабочий день, она закрывает магазин и идет домой. Мой рабочий день тоже давно закончился.
КАРЛМАРКС: Ну, дела!
ЭКСКУРСОВОД: А что, я не человек? Обо всех заботишься, переживаешь, чтобы вовремя в гостиницу заселили, обедом накормили, автобус подали. А благодарности всё равно никакой! Вы думаете, мне с рук сойдет, что сегодня во время не улетели? Коллективное письмо моему руководству обеспечено. Все как один подпишутся, что я не обеспечила нормальный вылет. Как мне всё это надоело!
ГЮЛЯ: Знаете, что я придумала?
ЭЛИЗА: Что?
ГЮЛЯ: Я сейчас пойду и верну этот злосчастный билет. Пусть сами решат, кого отправлять. По крайней мере, будет без обид!
ВДОВА: Правильно!
МИРСКИЙ: Не самое оптимальное решение, но имеете такое право.
ЭЛИЗА: Браво! Когда нет соблазнов, жить намного легче.
ФЕЛИКС: Предательница!
(Гюля идет к двери с надписью «Посторонним вход воспрещен»).
ВДОВА: Но там же: «Посторонним вход воспрещен».
КАРЛМАРКС: Мы не посторонние. Это теперь наш дом!
(Гюля уходит).
Сцена 6.
Та же сцена. Феликс достает из футляра скрипку, начинает играть. Вдова неожиданно начинает голосить в полный голос.
ЭКСКУРСОВОД: Эй, вы чего?
ВДОВА: Вспомнила мужа... дом. Могла ли представить, что на старости лет превращусь в гастарбайтера.
ЭКСКУРСОВОД: Вам ещё повезло. Муж, дом... У других и этого нет.
ВДОВА: Чего ж сама этим добром не обзавелась?
ЭКСКУРСОВОД: Пустой дом – это не жилье, а прибежище. Болтаешься со своими туристами по гостиницам, семьей обзавестись некогда. А когда возвращаюсь в пустую квартиру, так еще тоскливей становится. Даже кошку, чтоб хоть кто-то встречал, завести не могу.
ВДОВА: Какие твои годы? Меня тоже долго замуж не брали. Но вот судьба связала со своим дураком. Нашла счастье на свою голову!
ЭЛИЗА: Видать, с дураками только счастье и возможно. А от умных – одни разговоры. Ребенка сделать, и то не могут. Перед этим должны хорошенько подумать.
ВДОВА: Ну, тебе-то грех жаловаться. Хоть незаконный, а все равно представительный.
ЭЛИЗА: Да уж! Только умирать из-за меня не будет. А так хочется!
ВДОВА: Тебе-то зачем это? Сама - вон, какая сильная.
ЭЛИЗА: Это с виду я боевая. А на деле всю жизнь чего-то боюсь, хочу за чью-то спину спрятаться. Только нету этой спины. Таскаюсь за своим Мирским – не жена, не любовница.
ВДОВА: Бедные мы, бабы, бедные! (Вдова, Элиза и Экскурсовод обнимаются начинают горько рыдать).
МИРСКИЙ: ЭЛИЗА:..
ЭЛИЗА: Да знаю, что ты скажешь. «Я должен получить назначение. И развод может мне помешать». Я это уже много лет слышу. Только тебя всё не назначают, и не назначают.
МИРСКИЙ: Нет, я не это! Знаешь, я решил... Прилетим домой, оформим наши отношения.
ЭЛИЗА: Ты что, серьезно?
МИРСКИЙ: Ну да!
ЭЛИЗА: А как твое новое назначение? Вдруг из-за меня ты его лишишься?
МИРСКИЙ: Плевать! В конце концов, свет на этой должности не сошелся. Не собираюсь из-за карьеры личной жизни лишаться!
ЭЛИЗА: Мирский, я первый раз от тебя такие слова слышу!
МИРСКИЙ: Короче, я предлагаю тебе руку и сердце! Ты согласна?
ЭЛИЗА: Но ты же знаешь!
ЭКСКУРСОВОД: Слушайте, а давайте это событие сейчас и отпразднуем!
ЭЛИЗА: Как? Прямо здесь?
ЭКСКУРСОВОД: А почему бы и нет? Счастливые браки заключаются на небесах. Аэропорт – это тоже ворота в небеса.
ВДОВА: Правильно! У меня закуски на всех хватит. Мне девочки полную сумку припасли.
КАРЛМАРКС: А что, отличная идея! Раз не получились поминки, устроим свадьбу! Не пропадать же добру!
ЭКСКУРСОВОД: Тогда все за дело!
(Все бросаются распаковывать чемоданы, устраивают импровизированный стол).
КАРЛМАРКС: У меня тут несколько банок икры имеется. Жертвую на общее дело!
ЭКСКУРСОВОД: Зачем вам так много? Дома ведь могли купить?
КАРЛМАРКС: Там дороже. С каждой банки несколько евро экономлю.
ЭКСКУРСОВОД: А шампанского, случайно, ни у кого нет? Какая свадьба без шампанского?
ФЕЛИКС: У меня есть! Приготовил на случай, если конкурс выиграю. Теперь уже не понадобится.
ЭКСКУРСОВОД: Не переживай! Зато не скиснет.
ВДОВА (достает из сумки). Огурчики... Колбаска... Салатик... Рыбка... Всё, что надо!
ЭКСКУРСОВОД: Все готовы? Молодые – пожалуйста, в центр. (Торжественно). Дорогие жених и невеста! Сегодня самый торжественный день в вашей жизни. Вы создаете новую семью. Поддерживайте друг друга в горе и в радости. Берегите свою любовь. Уступайте в мелочах, и будьте тверды в главном. Пусть всё у вас будет замечательно! Горько!
(Феликс играет Марш Мендельсона).
ВСЕ (хором). За здоровье молодых! Горько!
(Элиза и Мирский целуется).
ЭКСКУРСОВОД: А теперь, прошу к столу!
КАРЛМАРКС (вдове). Из рук твоих девочек даже бутерброды выглядят сексуально.
ВДОВА: Я тоже думала: публичный дом, публичный дом! А там тоже люди, хоть и проститутки.
КАРЛМАРКС: А что - проститутки? Уважаю!
ЭКСКУРСОВОД: А давайте, обменяемся телефонами и через год встретимся снова. Ведь не каждый день в аэропорту устраиваем свадьбу. Это будет отличная традиция!
ВДОВА: Правильно!
КАРЛМАРКС (Феликсу). А ты молодец! Играешь классно!
ФЕЛИКС: Нет, я, видно, перенервничал, две фальшивые ноты взял.
КАРЛМАРКС: Знаешь, что я тебе скажу, парень! Плюнь ты на свои конкурсы. Кому там твоя музыка нужна? А видишь, как нас тут до самого нутра пробрало. Вот и играй для тех, кому все эти фальшивые ноты до лампочки.
МИРСКИЙ: Минуту внимания! Я предлагаю выпить за всех нас. За то, что мы тут встретились, продолжаем жить несмотря ни на что. Мы же привыкли видеть кругом не людей, а бирки, как ценники в магазине. Этот бизнесмен, этот крупный чиновник, эта домохозяйка. А ведь мы все индивидуальности. И каждый из нас – личность, чем бы он ни занимался. Только жаль, что надо застрять в аэропорту, чтобы это заметить.
КАРЛМАРКС: Золотые слова! Дай, я тебя расцелую! (Лезет целоваться).
ЭЛИЗА: Эй мужики, я приревную.
КАРЛМАРКС: Не боись, мадам! Мужик у тебя что надо! Правильный. Бизнес-класса!
ЭКСКУРСОВОД: Музыканты! Вальс! Первый танец для жениха и невесты!
(Феликс играет вальс. Элиза и Мирский начинают танцевать. Карлмаркс приглашает Экскурсовода. Вдова отплясывает сама. Появляется с растерянным видом Гюля).
ЭЛИЗА: Гюля, что случилось?
КАРЛМАРКС: Что, касса билетов обратно не принимает?
ГЮЛЯ: Я никого не нашла! Мне сказали, что начальства нет, и никто нашими делами не занимается.
КАРЛМАРКС: Забыли про нас, сволочи!
ЭКСКУРСОВОД: А что вы хотите? Рабочий день закончился. Кому интересно свое личное время на чужих людей тратить?
ВДОВА: Нет, в нашем публичном доме такого безобразия не допустили бы!
ГЮЛЯ: Что будем делать с билетом?
КАРЛМАРКС: Есть отличное решение. Я думаю, никто не будет против! (Гюле). Лети ты! Из нас всех ты заслужила больше всего. И на голодовку пошла ради других, и билет честно заработала.
ЭЛИЗА: Правильно! И так вторые сутки тут маешься.
ГЮЛЯ: Да нет, что вы!
ВДОВА: Давай, дочка, бери чемоданы и дуй!
МИРСКИЙ: Большинство проголосовало за тебя!
ЭКСКУРСОВОД: А у меня не один голос, а все пятьдесят.
ГЮЛЯ: Но я не могу...
КАРЛМАРКС: Не могут только лодыри и импотенты. Для остальных этого слова не должно существовать.
ГЮЛЯ: Спасибо! Я, честно говоря, не ожидала... Только знаете, что я решила...
КАРЛМАРКС: Что?
ГЮЛЯ: Либо мы летим все вместе, либо не летит никто.
ВДОВА: А как же билет?
ГЮЛЯ: А вот так! (Рвет билет).
ЭЛИЗА: Ну, ты даешь!
КАРЛМАРКС: Уважаю!
МИРСКИЙ: Но это не решает нашей проблемы
ГЮЛЯ: Зато справедливо и без обид.
ЭКСКУРСОВОД: Ладно, раз нами никто заниматься не будет, надо устраиваться на ночь. (Достает из сумки надувной матрас, надувает его и ложится).
КАРЛМАРКС: Путешествуешь со всеми удобствами?
ЭКСКУРСОВОД: Всегда готова ко всяким неожиданным обстоятельствам. Всё свое вожу с собой.
КАРЛМАРКС (Элизе и Мирскому). Так и быть, уступаю вам диван. Как-никак, у вас первая брачная ночь!
ЭЛИЗА: А вы?
КАРЛМАРКС: Эх, вспомню молодость. На нарах бывало и жестче. (Укладывается на полу. Феликсу). А ты чего сидишь в обнимку со своей скрипкой? Не девица, не сбежит.
ФЕЛИКС: Мне с ней теплее. (Устраивается на кресле).
ВДОВА: Вы не возражаете, если я в углу на коврике себе постелю.
КАРЛМАРКС: Валяй!
ГЮЛЯ (осталась стоять одна). Нет, я с этим всё-таки не согласна!
КАРЛМАРКС: С чем именно?
ГЮЛЯ: Что ничего нельзя сделать.
ЭКСКУРСОВОД: А нашего мнения никто не спрашивает.
ГЮЛЯ: Послушайте, нечего спать. Мы должны начать действовать.
ЭКСКУРСОВОД: Что ты предлагаешь?
ГЮЛЯ: Давайте, захватим самолет!
КАРЛМАРКС: Вот это да!
ФЕЛИКС: Для чего?
ГЮЛЯ: Устроим демонстрацию протеста. Не будут же нас спецназом выкуривать. И оставлять нас внутри нельзя, мало ли что с нами там случится. Им потом отвечай!
КАРЛМАРКС: А что, неплохая идея!
МИРСКИЙ: Но за это могут привлечь к ответственности.
ГЮЛЯ: За то, что мы заняли свои места в самолете согласно купленным билетам?
МИРСКИЙ: Незаконное проникновение на чужую территорию.
КАРЛМАРКС: Ерунда! Года два дадут, не больше!
ГЮЛЯ: Сколько?! Два года? За что?
КАРЛМАРКС: Ну, это если без отягчающих обстоятельств.
ГЮЛЯ: Нет, конечно без отягчающих. Мы же не террористы какие-то.
КАРЛМАРКС: Ну, тогда по-минимуму.
ГЮЛЯ: Сейчас мне двадцать пять. Будет двадцать семь... Вообще-то не так страшно!
ФЕЛИКС: Ты что, серьезно собираешься в тюрьму сесть?
ГЮЛЯ: Не хотелось бы! Но что делать?
ФЕЛИКС: Отказаться от этой идеи!
ГЮЛЯ: Теперь уже не могу. Получится, сама предложила и первая струсила.
ФЕЛИКС: Глупости!
ГЮЛЯ: Может быть! Но обратного пути нет. Если боитесь, оставайтесь здесь. В этом случае я пойду одна.
ВДОВА: Почему одна? Нас, по крайней мере, двое. Не все ли равно, где мне полы мыть – в тюрьме или в публичном доме?
КАРЛМАРКС: Я, наверное, тоже пойду. Правда, со мной дело двумя годами не закончится. С учетом прежнего, побольше получу. Но, может это и неплохо. Кредиторы долго искать будут.
ЭКСКУРСОВОД: Мне вообще-то идея понравилась! Мы, в конце концов, не стадо баранов, с которыми можно не считаться.
МИРСКИЙ: Но это опасно!
ФЕЛИКС: Хоть один разумный человек нашелся!
ЭЛИЗА: А я – за!
МИРСКИЙ: Ты?!
ЭЛИЗА: А что ты удивляешься? Хочу проверить, пойдешь ты за мной до конца, или нет?
МИРСКИЙ: Но мы себе этим можем только навредить.
ЭЛИЗА: Значит, нет? Я так и знала!
МИРСКИЙ: Подожди, я же не сказал «Нет».
ЭЛИЗА: А что ты говоришь?
МИРСКИЙ: Но я не готов так сразу...
ЭЛИЗА: Всё ясно! Опять ни «нет», ни «да».
МИРСКИЙ (отчаянно). А, ладно! Да!
ЭЛИЗА: Мирский, ты действительно, согласен?
МИРСКИЙ: А что, иногда надо сделать настоящий мужской поступок.
ФЕЛИКС: Но вы же все отправитесь в тюрьму! Она же сумасшедшая. Вы что не видите? Что вы ее слушаете?
КАРЛМАРКС: А я люблю сумасшедших. Без них было бы не интересно жить!
ФЕЛИКС: Тогда вас нужно в психушку отправить.
КАРЛМАРКС: А мы все уже давно там находимся. Только многие не подозревают об этом.
ФЕЛИКС: Ну хорошо. Вы оставайтесь, а я ухожу. Раз все равно опоздал на конкурс, то мне нет смысла бороться дальше.
КАРЛМАРКС: За уклонение от борьбы засчитывается поражение.
ФЕЛИКС: У вас, может быть, и так! Но мы живем в разных мирах. И законы вашего мира не действуют у нас. А аэропорт - это всего лишь точка, где наши миры случайно пересеклись. Прощайте! (Уходит).
ГЮЛЯ: Дезертиров больше нет?
ЭЛИЗА: Нет!
ГЮЛЯ: Тогда для начала соберем военный совет. У кого какие идеи?
ВДОВА: На летное поле можно попасть через столовую. Я видела, как они мусор выносили. Там проход есть.
ГЮЛЯ: Вы покажете?
ВДОВА: Конечно!
ГЮЛЯ: Отлично! Теперь нужно выяснить, где наш самолет?
КАРЛМАРКС: Зачем? Лезем в первый попавшийся.
ГЮЛЯ: Нет, захватывать чужие самолеты некрасиво.
КАРЛМАРКС: Интеллигенция! Подожди, у меня в сумке бинокль есть. Дай-ка гляну на поле. (Вытаскивает бинокль, смотрит в окно). А , вон стоит отечественная сиротинушка. Загнали в самый дальний угол. По выражению морды вижу, что наш!
ГЮЛЯ (берет бинокль). Далековато, конечно, но ничего. (Экскурсоводу). Ваши пенсионеры дойдут?
ЭКСКУРСОВОД: О, вы их не знаете. Когда надо, на Монблан заберутся.
ГЮЛЯ: В таком случае ступайте и выясните, они с нами или нет?
Экскурсовод (по-военному). Будет выполнено! (Уходит).
ГЮЛЯ: Кстати, дверь самолета может быть заперта. (Карлмарксу). Открыть сможете?
КАРЛМАРКС: Издеваешься? Карлмаркс сейфы за пару минут вскрывал. Что там какой-то самолет!
ГЮЛЯ: Ну что ж! Приступаем. (Вдове). Для начала отправляйтесь на задание вы. Ваша задача: проникнуть в столовую и выяснить, свободен ли проход? Если вас остановят, отвечайте, что пришли узнать, не будут ли нас кормить снова. После этого, возвращайтесь и доложите обстановку.
ВДОВА: Есть!
(Уходит. Появляется экскурсовод).
ЭКСКУРСОВОД: Ну, мои молодцы! Все согласились! Спросили только, не стоит ли заодно весь аэропорт захватить?
ГЮЛЯ: Нет! Это лишнее.
ЭКСКУРСОВОД: Ясно!
ГЮЛЯ (Карлмарксу). Вы пойдете первым. Перед тем, как войти в самолет, дайте отмашку рукой. Это будет сигнал для следующих.
КАРЛМАРКС: Слушаюсь, гражданин начальник!
(Появляется Вдова).
ВДОВА: Всё в порядке! Путь свободен!
ГЮЛЯ: Отлично! Ну, за удачу!
ВСЕ (в знак солидарности берутся за руки). За удачу!
Сцена 7.
Те же.
ГЮЛЯ: Итак, слушайте наш план. Идем по одному, чтобы не привлекать внимание. Пенсионеры выдвигаются под видом экскурсии. (Экскурсоводу). По ходу рассказывайте им об истории аэропорта. Это будет выглядеть естественно и не вызовет подозрений. Если возникнет чрезвычайная ситуация, и нас обнаружат, то все должны заявить, что организатор – я. Запомнили?
КАРЛМАРКС: Ещё чего!
ГЮЛЯ: Приказы не обсуждаются! Повторите!
КАРЛМАРКС: Если что, организатор – ты!
ГЮЛЯ: Молодец! Итак, первый - пошел!
КАРЛМАРКС: Ну, братцы, где наша не пропадала! Не поминайте лихом! (Уходит. Гюля наблюдает в бинокль).
ЭЛИЗА: (Мирскому). Не дрожи! Я с тобой.
МИРСКИЙ: Нет, нет, со мной все в порядке. Это с непривычки. Мне никогда еще не приходилось захватывать самолеты.
ЭЛИЗА: Всё в жизни надо испытать.
ЭКСКУРСОВОД: Помнится, несколько лет назад мы так же гостиницу штурмом брали. Тоже всё оплатили, а нас не хотели пускать. Ничего, администрация сдалась после первой же атаки.
ВДОВА: А я со своим начальством сцепилась. Несколько месяцев зарплату не платили. Но ничего не добилась, с работы меня выкинули, и все дела. Но ничего, сейчас я с ними за всё расквитаюсь!
ГЮЛЯ: Есть! Он на месте. Следующий!
ВДОВА (крестится). Боже, помоги! На правое дело идем! Ну, до встречи! (Уходит).
МИРСКИЙ: Таблетку, таблетку дай! Успокоительную.
ЭЛИЗА (роется в сумочке, достает таблетки). На, выпей! Только не все! А то заснешь.
МИРСКИЙ: Мне и так кажется, что это всё во сне.
ЭЛИЗА: Вот и хорошо! Продолжай и дальше так считать!
ГЮЛЯ (наблюдает в бинокль). Есть! Умница! Всё идет по плану. Следующий!
ЭКСКУРСОВОД (спокойно). Кстати, вы не знаете, когда построен этот аэропорт?
МИРСКИЙ: (в состоянии паники). Нет! Мы ничего не знаем!
ЭКСКУРСОВОД: Ну и ладно. Как обычно, что-нибудь придумаю. (Уходит).
МИРСКИЙ: Что, следующие уже мы?
ЭЛИЗА: Мирский! Возьми себя в руки!
МИРСКИЙ: Стараюсь. Уже взял.
ЭЛИЗА: Выше голову! Грудь вперед, плечи назад. Ты мужчина!
МИРСКИЙ: Да, да! Я мужчина.
ГЮЛЯ: Ай, герои! Ах, молодцы! Все, как один! Хоть ордена всем давай! Ну, давайте, давайте! Есть! Все в самолете. Кто следующий?.
МИРСКИЙ (бросается к Элизе). Попрощаемся! Если что, вспоминай обо мне! Хоть иногда!
ЭЛИЗА: Не переживай! Я о тебе буду помнить всю жизнь.
МИРСКИЙ: Правда? Ну тогда мне ничего не страшно. (На подгибающихся ногах идет к выходу).
ЭЛИЗА (бежит за ним). Подожди! Идем вместе. Я не могу тебя оставить.
МИРСКИЙ: Спасибо! Ты настоящая жена декабриста. (Уходят).
ГЮЛЯ: Ну, кажется всё!
(Входит Феликс).
ФЕЛИКС: Гюля!
ГЮЛЯ: А, это ты! Что-то забыл?
ФЕЛИКС: Наверно. Хотел уйти, да что-то не пускает. Совесть, наверное?
ГЮЛЯ: Глупости! Тебе действительно здесь делать нечего. У тебя другая работа: играть, готовиться к следующим конкурсам.
ФЕЛИКС: Но захватывать самолеты тоже не твоя работа.
ГЮЛЯ: Теперь это мое хобби. Всю жизнь, сколько себя помню, все руководили мной. И вдруг я поняла, что сама что-то могу. Для меня это так удивительно!
ФЕЛИКС: Когда мне садиться в самолет?
ГЮЛЯ: Зачем? Я совсем не уверена, что нас тут же отправят. Вернее, могут отправить, но совсем в другую сторону.
ФЕЛИКС: Это неважно! Я всё время отгораживался от жизни своей музыкой. Мне казалось, что я так и смогу прожить, сидя на облаке. Не выходит. А сегодня вдруг понял, что надо возвращаться к людям.
ГЮЛЯ: Ты точно решил с нами участвовать?
ФЕЛИКС: Да.
ГЮЛЯ: Ладно, уступаю тебе свою очередь. Иди!
ФЕЛИКС: Хорошо! (Уходит. Гюля смотрит в бинокль, затем берет свои вещи и идет к выходу. Там сталкивается со Служащим аэропорта).
ГЮЛЯ: Ой, простите!
СЛУЖАЩИЙ: Вы куда-то торопитесь?
ГЮЛЯ: Да... То есть, уже нет... Короче, вызывайте начальство, и сообщите: я захватила самолет.
СЛУЖАЩИЙ: Вы? Зачем?
ГЮЛЯ: Не задавайте лишних вопросов. Моё требование: предоставить экипаж и немедленно заправить самолет бензином.
СЛУЖАЩИЙ: Это невозможно!
ГЮЛЯ: Не могут только лентяи и... не важно. Короче, одолжите бензин у других компаний.
СЛУЖАЩИЙ: У других авиакомпаний тоже нет бензина.
ГЮЛЯ: Не делайте из меня дурочку! Их самолеты на чем-то же летают!
СЛУЖАЩИЙ: Да, на керосине.
ГЮЛЯ: Да? Очень хорошо, мне всё равно. Давайте керосин. Тем более, он, наверное, дешевле бензина.
СЛУЖАЩИЙ: Да, намного!
ГЮЛЯ: Вот видите, сколько я вам денег еще экономлю.
СЛУЖАЩИЙ: Хорошо! Я все понял.
ГЮЛЯ: Да, а полиции сообщите, что остальные пассажиры не в курсе, как они оказались в самолете.
СЛУЖАЩИЙ: Разумеется!
ГЮЛЯ: Ну, так чего вы стоите?
СЛУЖАЩИЙ: Вам тут не холодно?
ГЮЛЯ: При чем здесь это?
СЛУЖАЩИЙ: Здесь сквозняки! Вы же не хотите простыть?
ГЮЛЯ: Ваше какое дело?
СЛУЖАЩИЙ: Но мы должны заботиться о пассажирах, волей случая попавших в неприятную ситуацию. (Осторожно усаживает Гюлю на диван и укрывает пледом).
ГЮЛЯ: Вы так о всех террористах заботитесь?
СЛУЖАЩИЙ: Нет, только о симпатичных. Ждите меня и никуда не уходите.
ГЮЛЯ: Хорошо!
СЛУЖАЩИЙ: И обещайте, что за это время не подожжете аэропорт.
ГЮЛЯ (покорно). Обещаю!
СЛУЖАЩИЙ: Точно?
ГЮЛЯ: Да!. У меня на это не будет сил. Я так устала
СЛУЖАЩИЙ: Вот и отлично! Ждите меня. (Уходит).
Сцена 8.
Гюля одна, спит в кресле, укрытая пледом. Входит Служащий аэропорта).
СЛУЖАЩИЙ (осторожно будит Гюлю). Алло, просыпайтесь.
ГЮЛЯ (вскакивает). Это вы? Что с самолетом? Где полиция?
СЛУЖАЩИЙ: Самолет на месте. Полиция занимается своим делом.
ГЮЛЯ: Они штурмуют самолет? Немедленно доставьте меня в полицейский участок. Виновата одна я!
СЛУЖАЩИЙ: Подождите! Полиции здесь нет. Все пассажиры находятся в самолете. Горючее мы заправили, экипаж на месте.
ГЮЛЯ: Это точно?
СЛУЖАЩИЙ: Конечно!
ГЮЛЯ: А вы не обманываете?
СЛУЖАЩИЙ: Можете убедиться сами. Вон, уже двигатели работают.
ГЮЛЯ (подбегает к окну). Ну, слава Богу! Я готова! (Протягивает руки).
СЛУЖАЩИЙ: К чему?
ГЮЛЯ: Надевайте же браслеты.
СЛУЖАЩИЙ: Какие еще браслеты?
ГЮЛЯ: Ну, наручники!
СЛУЖАЩИЙ: Зачем?
ГЮЛЯ: Но я же арестована!
СЛУЖАЩИЙ: За что?
ГЮЛЯ: Не придуривайтесь! Я захватила самолет!
СЛУЖАЩИЙ: Кто вам это сказал?
ГЮЛЯ: Хватит меня разыгрывать. Я сама вам об этом сообщила.
СЛУЖАЩИЙ: Ну и что? Мало ли кто и что мне ежедневно сообщает. Я не могу всему верить.
ГЮЛЯ: Но вы же выпустили самолет! Значит, пошли на мои требования.
СЛУЖАЩИЙ: Ну что вы! Авиакомпания нашла возможность оплатить свои долги, и препятствий для вылета больше нет. Вот и всё!
ГЮЛЯ: Ничего не понимаю. Значит, всё в порядке?
СЛУЖАЩИЙ: Да.
ГЮЛЯ: Стойте! А как же я? (Начинает метаться, хватает свои вещи).
СЛУЖАЩИЙ: Не торопитесь. Уже поздно, самолет взлетает
ГЮЛЯ (растерянно). Значит, обо мне опять забыли?
СЛУЖАЩИЙ: Ну что вы! Пассажиры до последнего требовали, чтобы вы летели с ними. Пенсионеры даже угрожали на ходу выпрыгнуть из самолета. Еле удалось их уговорить.
ГЮЛЯ: Зачем? Если я самолет не захватывала, значит, должна была лететь вместе со всеми.
СЛУЖАЩИЙ: Да! Но мне этого не хотелось!
ГЮЛЯ: Вам?!
СЛУЖАЩИЙ: Да, мне!
ГЮЛЯ: Но почему?
СЛУЖАЩИЙ: Понимаете, передо мной каждый день проходят тысячи пассажиров. Я их вижу всего несколько мгновений, и потом они растворятся где-то там, в воздухе. А когда я увидел вас, как вы боретесь за справедливость, как готовы пожертвовать собой ради других, мне стало ужасно, что вы вот так же растворитесь в воздухе.
ГЮЛЯ: А что мне делать здесь, на земле?
СЛУЖАЩИЙ: Я предлагаю пойти со мной в ресторан, чтобы отметить окончание голодовки.
ГЮЛЯ: А что, я еще голодаю?
СЛУЖАЩИЙ: Думаю, что нет. А вы?
ГЮЛЯ: Я тоже.
СЛУЖАЩИЙ: Вот и отлично! Начнем наше знакомство с того, что хоть в одном наши мнения совпадают.
ГЮЛЯ: Одну секундочку! Я хочу только спросить... Вы не расстроитесь, если я никогда в жизни не буду вас называть котом?
СЛУЖАЩИЙ: Это для вас так важно?
ГЮЛЯ: Очень. У меня плохо получается разговаривать с отключенными мозгами.
СЛУЖАЩИЙ: В таком случае, слово «кот» вычеркнем из нашего лексикона.
ГЮЛЯ: Спасибо! Теперь я готова идти с вами, куда скажете.
СЛУЖАЩИЙ: Прошу!
ГЮЛЯ: Подождите! Я хочу посмотреть, как на наши улетают. (Подходит к окну).
СЛУЖАЩИЙ: Вы жалеете, что не находитесь с ними?
ГЮЛЯ: Нет! Мне кажется, я, наконец, нашла свой персональный самолет.
Конец