Когда-то моя душа, как эта птица, плавно рассекала небо в беспечном потоке времени над дышащей, живой поймой реки. На этом месте было доисторическое море. За это море, возможно, ушли эльфы давних эпох и осели там, в другом измерении соседствующего с нами мира.
Из своего окна я вижу птицу. И вдалеке - чаек, прилетающих сюда с начала времен.
Я вижу колокольню монастыря, куда пешком с бабушкой ходил маленький Есенин.
Эти поля любят люди, душа которых еще поет.
Когда сходит снег, там всегда много воды. А "лед апрельских небес тонет в белой воде..."
Маленькие желтые утята летом прячутся тут среди лилий и кувшинок.
Люди решили сделать там дорогу. И засыпают мусором озера. Скоро птицы и люди не будут там летать. И исчезнет еще одна тайна мира, которая так доверчиво жила совсем рядом с нами.
.....
Как я ждала ночи! В ночной тиши, когда спали родители и бабушка, я открывала окно. Потом, совершенно сосредоточено, как вор, вылетала из него.
Летать во сне я начала учиться еще лет в пять. Сознательно, с обострившейся во сне волей.
Воля же была у меня только одна: лететь к пойме реки, держась от самой реки подальше.
У реки очень сильный характер. А мне было спокойнее среди деревьев.
Увы, в речной долине в пору моей молодости обитало много духов, в том числе нечистых. Ведьм, не имеющих воплощения в нашем мире, ведьма, имеющая воплощение. Нейтральные духи. Иногда из темных миров к нам прорывались Обжоры - вечно голодные духи, подобные черным одеялам, которые пытались пожрать всех на своем пути.
Когда стал восстанавливаться в нашей реальности храм Преображения в селе, рядом с долиной, она вся преобразилась.
Темные существа почти совсем исчезли, зато появились светлые. Теперь все чаще в долине я вижу души людей.
Даже в более темных низших слоях произошло просветление. Не буду описывать подробности той скверной и темной жизни. Скажу, что и там стало лучше.
Утром я прилетала назад, иногда впопыхах влезая не так в свое тело, которое мирно ждало меня дома. Потом быстро засовывала руки в руки, а ноги в ноги, размещалась в нем снова, как велят мне условия договора. И просыпалась утром.
До юности я видела у людей нимбы. Нет, не такие, как у святых. У большинства людей они имеют весьма грязные цвета. Они перекошены и деформированы. Если я видела светлое ровное светящееся кольцо над головой у человека, это значило, что этот человек был очень гармоничным. Такие люди сейчас редки.
Однажды, моя мама, которая поняла, что ее дочь видит что-то, рассказала об этом своей подруге, которая работала редактором региональной Комсомолки. Редактор позвала меня в к себе на работу:
- Давай сделаем так: расскажи, что ты видишь, о первом человеке, который зайдет к нам в кабинет.
Через несколько минут зашла женщина.
- Она живет одна в маленькой квартире. Там одна комната. На кухне сняты обои, стены обклеены газетой. Ее дома ждет собака, овчарка. Она с утра пила чай и ела бутерброды с сыром... Еще что-то рассказать?
Редактор уже неслась к своей сотруднице, выяснять, что она ела на завтрак. Вернулась с выпученными глазами. Потом написала какую-то статью.
Скоро этот дар пропал, чему я была даже рада. Страшно представить, что было бы, если бы он остался, и люди об этом прознали бы. После той статьи нам тоже звонили какие-то люди.
Мир людей сейчас настолько груб и мрачен, что в нем очень тяжело иметь повышенную чувствительность. Лучше быть слепым.
Недавно я встретила такую же фею, как и сама. И она путешествует по моей любимой долине. И видит то же самое, что и я. И одна из нас начинает говорить, а вторая заканчивает. И обе мы хотим одного и того же. Счастья полета. Причем именно здесь. Именно на краю нашей поймы. Мы часто видим эту долину другой: там, где в нашем мире - просто отвесные овраги, в том светлом мире - обиталища летающих существ. У нас там нет окон, дверей и замков. Только светлые ниши. Никому нечего скрывать. И никто ни на что не посягает. Там царит свет, радуга, радость.
Но я останавливаю порой юную фею в ее мечтах. Я хочу, чтобы она знала: невозможно развить свой полет, если ты не поможешь еще кому-нибудь взлететь. И она понимает.
Ведь вторая фея моей долины - это моя дочь.
Страшно думать, что ее дочь уже не сможет находить возле реки окаменевшие останки древних моллюсков, не увидит тут уток и чаек.
Страшно думать, чем станет наш мир, в котором людям негде будет черпать вдохновение...
Если мы все это забудем, то наши потомки будут жить на планете Глюк. В галактике Кин-Дза-Дза.