…И опять этот сильный порывистый ветер, на который можно опереться. Похоже, именно он, а не Нёр-Ойка, является хозяином всех уральских высот... Ветер словно падает с северо-запада на густую высокую траву и несется по ее бликующим волнам за гребень, к самым курумникам (каменным осыпям – прим. ред.)… Я тихо присаживаюсь около разрушенной мансийской избы на валун, покрытый яркими пятнами лишайника. Когда-то в начале девяностых изба была еще цела, внутри были шкуры северных оленей, рога, кожаные ремни и плетеные арканы, настоящие нарты, а вокруг нее паслось полудикое стадо… Стадо до сих пор бродит по окрестной тундре, вслед за белым вожаком, но уже не подпускает человека ближе, чем на тридцать метров. Совсем одичали. Осталось их всего шестнадцать. Этому помогли волки и браконьеры. Радует, что нынешним летом появились ещё два оленёнка…
То, где я сейчас нахожусь, – одно из самых необычных по ощущениям мест Прикамья – хребет-плато Кваркуш…
Сами манси давно уже не пасут здесь. Последний из них – Сергей Бахтеяров – был помещен в дом престарелых, но бежал оттуда и пропал без вести… Олени же всё так и бродят … Но, несмотря ни на что, земля эта остается прежней землёй. И вокруг меня сейчас совсем другой мир, как бы другая планета, другое измерение, со своими непонятными чужакам законами, которые раскрываются только чувствующему, внимательному, дружески настроенному и открытому. И если этот контакт удаётся, если ты оказываешься достойным стать на время частью этого плато, достойным слиться с ним, тогда его невидимый Хозяин готов исполнить все твои желания…
Во все стороны разносится пестрая тундра, где-то пронзительно-зелёная, где-то кирпично-бордовая, где-то ярко-желтая… Вдалеке на северо-западе темнеют на фоне массива Гошьян-Мыка (отсюда кажущиеся размером не больше древесной почки, а вблизи – с три двухэтажных дома) скалы-останцы Три Брата… Тоскливо пищит, перебегая от берёзового ёрника к можжевельнику какая-то птица, рыжевато-коричневая сзади и чёрная (через ярко-белую полоску) спереди… А за моей спиной горбатит свои валуны, как доисторический, первобытный зверь, Вогульский Камень, с которого я только что спустился. Он патриарх этого места, вершина хребта Кваркуш...
Уже более десяти раз я поднимался сюда и в одиночку, и как проводник, но ощущение, полученное от первой встречи с этим местом, не тускнеет. Иногда сидишь, прижавшись к покрытым лишайниками кварцитовым глыбам Трех Братьев, отключаешься от своих проблем и вообще потока мысли, и перед глазами начинают появляться какие-то неясные силуэты… То три великана-лучника… То огромный извивающийся змей песочного цвета… То седой старик с березовой клюкой и глазами юноши… И все это складывается в какую-то цепочку событий, как будто сам дух Кваркуша нашептывает мне какой-то древний забытый эпос…
О Кваркуше подлинных мансийских преданий, к сожалению, не сохранилось. Даже название «Кваркуш» не местного (вогульского), а, видимо, коми-язьвенского происхождения и означает просто «Голое, рассеченное место»… Манси же назвали хребет Пурап-Нёр, но как это расшифровывается, мне неизвестно, хотя вторая часть слова явно показывает на связь с Нёр-Ойкой – хозяином Урала. Иногда местные называют Кваркуш также Гривой, особенно, когда хребет затянут космами туч… Может быть, это необычное место, заставляющее оцепенеть, потому и вталкивает в моё воображение свои образы, что требует, связав их и продолжив, сложить миф о себе…
Миф о Кваркуше
«…Итак, положил Нуми-Торум свой пояс на землю, а на его бляшках- горах поселился после изгнания с небес со своими детьми, воинами и челядью один из его старших сыновей, ставший хозяином Урала – Нёр-Ойка. Каждая вершина уральская – это его потомок или воин. Сам же Нёр-Ойка поселился сначала над верховьями Вишеры к югу от впадения в нее реки Ниолс – на Молёбном Камне.
Но не понравилось всё это старому противнику Нуми-Торума – Куль-Отыру – хозяину нижнего мира, одному из творцов земли. Это он в виде чёрной гагары поднял когда-то со дна Древнего Океана щепоть ила для создания тверди. Но за то, что утаил часть ила для себя, то есть противопоставил себя Создателю, парившему тогда в виде белого орла над бесконечной водой, он был спущен под землю. Куль-Отыр-то и тряс её от обиды и зависти – это было его последнее удовольствие. Но когда земля была укреплена Поясом Нуми-Торума, Куль-Отыр оказался лишён и этой последней своей забавы. В гневе покрылся он ядовито-зелеными лишаями, а из глаз его посыпались красные искры, которые тут же превратились в тучи летающих кровососущих монстров. Щелкнул пальцами Куль-Отыр, и лиственничные леса, покрывавшие тогда большие пространства земли, превратились в остроголовых великанов-менквов. Это полчище и послал Куль-Отыр с Запада на Урал, чтобы разрушить ненавистный Пояс. И двинулась армия, круша все на своем пути, убивая и увеча детей Нёр-Ойки.
Поздно спохватился Хозяин Урала, способный побеждать и изгонять врага взглядом, – силой Куль-Отыра он был лишён своего дара. Значительная часть Священного Пояса была уже искрошена в щебень, только невысокие холмы-корни напоминали о нём – это сегодняшний Средний Урал. И тогда бросил Нёр-Ойка по Уралу клич для сбора, а сам с остатками дружины дал сражение в районе между своими последними крепостями – Денежкиным и Конжаковским Камнями. Это была страшная битва. Врага удалось выбить на время к западу. Но почти вся дружина пала, а самого его чуть было не захватили в плен. На месте этой битвы сегодня горы будто раскиданы в разные стороны. Отступил Нёр-Ойка в тайгу, к истокам Сосьвы, чтобы собрать здесь новые силы. К нему на помощь со всего Урала, и с крайнего севера, и с крайнего юга спешили самые сильные воины, такие как Ишерим и Иремель. А демоны продолжают натиск: войско Куль-Отыра добралось уже к Северному Уралу. Не было никаких сил их сдержать – из всей дружины в живых остались только Три Брата – великаны-лучники. Ещё бы чуть-чуть продержаться к приходу подкрепления… И обратился тогда, забыв гордость, Нёр-Ойка своему младшему брату, любимому сыну Нуми-Торума – Мир-Суснэ-Хуму, поставленному в обход старших братьев смотреть за всем миром, разъезжающему над землей на белом крылатом коне Товыт-Луве…
И пришел на помощь брат к брату. Отрезав прядь от гривы своего жеребца, он дунул на неё и бросил на землю. Извиваясь в воздухе, превратилась белая прядь в большого змея песочного цвета, и полетел он к остаткам Священного Пояса. Лёг змей между ним и приближающимся врагом в виде неприступной стены с зубцами и пятью башнями. На эту новую преграду поднялись со своими луками три последних дружинника Нёр-Ойки, чтобы остановить врага хоть на какое-то время, до прихода помощи…
И снова была тяжёлая схватка. Где пролетали золотые стрелы братьев – там пролегали просеки в войске Куль-Отыра. Но силы были неравные. Враги вгрызались в неприступные камни крепостей и разрушали их в щебень. Много их было убито стрелами, но и сами лучники были уже на пределе. А помощи всё не было. И когда демонам и менквам удалость пробить брешь в преграде, встали там братья намертво и превратились в кварцитовые останцы…
Тогда пришлось вступать в битву самому вечно юному Мир-Суснэ-Хуму. Ему запрещено было Отцом вставать на землю не только своими ногами, но даже копытами его коня. Тогда он принял образ дряхлого старика, опирающегося на березовую клюку, и сошел на самую высокую из башен стены…
Когда появился этот трясущийся горбатый дед перед врагом, от хохота демонов согнулись ели и кедры, и загремели камнепады на склонах Священного Пояса… Но махнул он своей клюкой – и враги полетели в разные стороны. Противник замер в замешательстве. Никто не мог победить этого нового бойца – все падали с пробитыми головами и переломанными костями. Тогда вышел против неузнанного никем Мир-Суснэ-Хума сам Куль-Отыр. Этот поединок казался бесконечным, не одно людское поколение могло родиться и умереть во время его. Но, наконец, приподнял старик Куль-Отыра над седой головой и бросил со всей силы на землю. Да так, что ушёл тот под неё…
Тут подоспел и Нёр-Ойка с прибывшим подкреплением из отборных воинов. Они погнали вражескую армию назад, и почти вся она была уничтожена. Правда, часть демонов успела уйти под землю, теперь это духи людских болезней. Часть из них выродилась, измельчала в болотах, превратившись в комаров и мошку. А часть уцелевших менквов спряталась в глубине тайги. Они и теперь обитают там. Манси рассказывают много сказок о встречах охотников с ними. Причём, силой их одолеть невозможно, только умом и хитростью.
Отверстие в земле на Кваркуше, где Куль-Отыр ушёл вниз, Нёр-Ойка заткнул, как будто пробкой, невысокой горой – теперь это мрачная вершина Гроб, похожая на могилу. А вот от великой стены уже к приходу Нёр-Ойки почти ничего не осталось, только высокий вал да груды камней на месте башен – это теперешние вершины-Мыки. Самый высокий из них – Вогульский камень – единственное место на земле, куда ступала нога сына верховного бога Нуми-Торума – Мир-Суснэ-Хума, хранителя земли и людей.
Возвышаются над долинами вершины Главного Урала, а перед ними тянется широкий вал Кваркуша – остатки великой стены Мир-Суснэ-Хума, сделанной из пряди его небесного скакуна…»
Сегодня это нашептанное Кваркушем предание, как и предание о Жигалане, уже ходит среди некоторых туристов, посещающих плато. Мне было предложено даже снять по нему документальный фильм… Но не это главное, а то, что когда его рассказываешь, у слушающих сразу же возрастает уважение к этой территории, каждая ее деталь наполняется смыслом и перестает быть просто красивой причудой природы.
Мансийский миф о том, как появились Уральские горы
Йоли-Торум-сянь, сестра верховного бога Нуми-Торума, мать мира, на землю спустилась. Крылатая Калм – вестница богов – на землю спустилась. На земле стали жить. Однажды Йоли-Торум-сянь говорит Крылатой Калм:
– Поднимись к своему отцу, Нуми-Торуму. Так ему скажи: «Кожистая земля наша всё качается, на месте не стоит. Когда появятся на земле люди, как они будут на ногах держаться? Нуми-Торум, отец мой, укрепи нашу землю!»
Крылатая Калм поднялась к Нуми-Торуму. Вошла в его дом. Нуми-Торум за столом сидит, правой щекой о посох опирается. Спрашивает дочь:
– Крылатая Калм, какое слово ты принесла, с какою речью ко мне пришла?
Крылатая Калм отвечает:
– Нуми-Торум, отец мой, наша земля, как ни велика стала, а всё ещё движется, на месте не стоит. Когда появится человек, не устоять ему на ногах. Ты укрепи нашу землю.
Нуми-Торум голову опустил. Пока он так сидел, котел с рыбой вскипел. Потом голову поднял и сказал дочери:
– Я сделаю, как ты сказала, землю опояшу.
Крылатая Калм вышла из дома Нуми-Торума, спустилась обратно на землю. Йоли-Торум-сянь спрашивает её:
– С чем пришла, какую весть принесла? Крылатая Калм отвечает ей:
– Нуми-Торум, отец мой, обещал укрепить землю; сказал, что опояшет её.
После этого Нуми-Торум спустил на землю свой пояс. Его пояс был украшен тяжёлыми резными бляшками. Земля глубоко осела в воду и стала неподвижной. На том месте, где пояс бога лёг, теперь Уральский хребет проходит. Самая середина земли это…