Наверху их ждал Олег, который помог Борису перебраться со ступенек подвала на диванчик в холле и перевязал ему голову. Рядом с Борисом сидела Вика. Увидев избитого насильника, она улыбнулась, не скрывая радости, что за неё отомстили.
– Что, поскользнулся на ступеньках? Надо быть осторожней, а то и голову можно сломать, – с усмешкой спросил Олег Першина, увидев его со сломанным носом.
Антон пристегнул Першина к трубе в углу холла и обратился к Борису:
– Так ты хозяин дома? Выходит, ты Матвеев.
Молодой человек кивнул и взялся рукой за голову.
– Может вам скорую вызвать? - спросил Антон.
– Нет, спасибо. Мне лучше стало, а вот как девушке, я не знаю. Ей, наверное, действительно лучше поехать в больницу.
– Мне скорая точно не нужна, – быстро ответила Вика. – И чувствую я себя нормально.
Она посмотрела на Бориса и хотела что-то ему сказать дерзкое, но передумала. Она вспомнила, как он не пускал Першина к ней в подвал и дрался с ним из-за неё. И выходит, что эту рану на голове он получил из-за неё. Вике даже стало жалко этого симпатичного молодого человека.
Борису было, так же как и ей, двадцать пять лет. Он был высокого роста, спортивного телосложения, светловолосый, с голубыми глазами и очень добрым лицом. Вика перевела взгляд на Першина, который стоял пристёгнутым к трубе и злился на весь белый свет. Он был полной противоположностью Борису – чуть выше среднего роста, полный и лысый. Его маленькие колючие глаза сейчас были полны злобы, потому что ещё никто не осмеливался ударить его, а тем более так унизить.
Борис увидел, что девушка смотрит на Першина и сказал Олегу:
– Хорошо, что вы вовремя пришли а то неизвестно, чтобы ещё этот изверг натворил. Мне же с ним было бы не справиться.
– Да ты молодец. А твоего отца мы знаем. Он приходил к нам в детективное агентство, поэтому мы и пошли сразу к вашему дому.
Вика встала с диванчика и вышла на улицу, где села на ступеньки и задумалась о чём-то своем.
– Да, дом большой, а посидеть в холле негде, – сказал Олег, осматривая помещение.
– Мы в холле не сидим, – с обидой произнёс Борис, – у нас для этого комнаты есть. Хотите, давайте пройдём в гостиную.
– Нет. Сейчас Виктор должен приехать, и мы все вместе поедем в отделение, – сказал Антон.
Он посмотрел на Першина и, убедившись, что тот никуда не денется, пошёл к Вике...
А Иван Иванович после визита к Татьяне Ивановне пришёл к себе в отделение и начал обдумывать полученные новые сведения о деле. Он понимал, что теперь появился ещё один фигурант по этому делу – Николай. Надо было найти его, и как можно скорей.
Следователь стал обдумывать, что могло связывать Николая с Петром. И начал рассуждать вслух:
– Значит, они были вместе в одной камере. На волю вышли в один день. Стоп. Ведь мышьяком, который соседка дала Светлане, мог воспользоваться из них любой. Мы не нашли в квартире никакого пакета ни из-под мышьяка, ни с мышьяком. Конечно, убийца унёс его с собой. Пётр сразу сказал мне о пакете с мышьяком и не скрыл, что видел его, – значит это не он. А вот Николай просил соседку оговорить Петра, – выходит, он.
Рассуждения следователя прервал телефонный звонок. Это звонил Виктор. Он рассказал Иван Ивановичу о задержании Першина, которого сейчас доставят в отделение, и также привезут Матвеева-младшего и Вику.
Уже через час, после дежурной части полиции, все были в кабинете следователя.
– Как вас много, – сказал Иван Иванович и, взглянув на Вику, Першина и Бориса, спросил: – Вас что, с поля боя привезли?
Вика опустила голову, а Першин зло посмотрел на следователя. И тот понял, что пошутил неудачно.
– Вот, Иван Иванович, сейчас, я надеюсь, узнаем всю правду, – сказал Виктор.
Стульев всем не хватило и, Антон с Олегом пристроились на подоконнике.
– Ну, давай Виктор веди допрос, так как ты в курсе последних событий, а я буду, как всегда вести протокол допроса, – предложил следователь.– Это у нас получается перекрестный допрос.
– Скажите, Альберт Егорович, – обратился Виктор к Першину, – почему вы напали на Петрову Викторию Николаевну? Но говорите только правду. Не вводите следствие в заблуждение, и это вам зачтется.
– А что скрывать… Это и так понятно. Я мужчина темпераментный, да это все знают, и люблю женщин. Нет не уже женщин, но вы меня понимаете. Как очутилась Вика в доме Матвеевых, я говорить не буду. Это долгая история, но овладеть ею у меня было огромное желание. Ведь для меня овладеть девственницей такое же непреодолимое желание, как у рыболова или охотника, которым необходимы их азартные увлечения. Вот в этом всё мое преступление. Ну, а то, что её немного помял, так приношу ей свои извинения,– ответил Першин, многозначительно поглядев на Вику, и дотронулся до своего сломанного носа.
– Хорошо, пока вас оставим в покое. Но знайте, что за похищение человека и насилие над ним, вы ответите в полной мере. Потому что получается: вы не любитель девушек, а маньяк.
У Першина сразу пересохло в горле, и он попросил воды. Сделав несколько глотков, он не стал ничего говорить в своё оправдание. Виктор обратился к Матвееву:
– Борис, скажите – почему вы преследовали Егорову Светлану Тимофеевну? И как в вашем доме оказалась Петрова Виктория Николаевна?
– Егорову я не преследовал и даже не знаю, где она живёт, и ни разу её не видел, – ответил Борис. – Правда, я знаю, что какая-то Егорова должна была помочь нам благоустроить гостиную. Но отец плохо себя чувствовал, я же уезжал в Германию, а Вику привёз в мой дом охранник Альберта Егоровича. Ключи у него от нашего дома были, вот он и воспользовался ими.
При этих словах Бориса Першин закашлялся и снова сделал несколько глотков воды.
– Вы хотите сказать, что не знаете о смерти Егоровой? – спросил Виктор.
У Бориса от удивления расширились глаза. Он посмотрел на своего соседа и спросил его:
– Ты что убил её?
– Чего ты несёшь! Я сам узнал о её смерти, когда приехал к ней, – возмущённо ответил Першин.
– Так вы сознаётесь, что были у Егоровой? – спросил Першина Виктор.
– Да, я был у неё, но не убивал! – крикнул Першин.
– Скажите, Борис, а как понимать то, что на вашей машине преследовали Светлану? – спросил Виктор.
– Я ничего не понимаю, о чём вы меня спрашиваете. Я только сегодня приехал из Германии из-за болезни отца. Незадолго до моего отъезда он уже лежал в больнице, и вот снова он там. А на моей машине ездил Альберт Егорович, потому что его автомобиль находился в ремонте. Он попросил машину у отца, и тот дал ему. А про Егорову мне рассказал сам Першин: сначала о том, что она отличный дизайнер, и порекомендовал её нам, а потом – что она дочь моего отца. То, что она оказалась дочерью моего отца, для меня было, как снег на голову. Конечно, делить наследство ни с какой Егоровой я не собирался. И Першин придумал план, как отстранить её от наследства. Он сказал, что мой отец со дня на день может умереть, об этом говорили и врачи, и надо будет Светлану куда-то спрятать. И тогда он предложил, до оглашения завещания подержать её у меня в доме, а потом выпустить. Ещё он сказал, что за приличное вознаграждение не расскажет отцу, где находится его дочь. Я согласился с ним и подготовил одну из комнат внизу для нормального проживания там Егоровой. Я думал, что пока она будет у меня, я уговорю её отказаться от наследства, пообещав дать денег на квартиру или на то, что ей там захочется. Я только сейчас понял, что это была бредовая идея моего соседа, с которой я необдуманно согласился. Но тогда моими чувствами владело большое наследство, которое я не хотел потерять. А неделю назад, я уехал в Германию.
Борис, тоже отпив немного воды, встал со стула, почему-то обошёл его кругом и снова сел.
– Убивать же Егорову я даже и не думал. И не стал бы нанимать киллера, чтобы от неё избавиться. И сейчас я себя очень неловко чувствую, и не хочу, чтобы мой отец узнал о моих подлых планах.
– Не волнуйтесь, ваш отец ничего уже не узнает, так как он сегодня скончался. Нам недавно об этом сообщили из больницы, так как вам не могли дозвониться. Примите мои соболезнования, – с грустью произнес следователь.
– Как умер? – с отчаяньем в голосе спросил Борис и,обхватив голову руками, плача, стал приговаривать. – Прости меня, папа, своего неразумного сына, прости.
К нему подошла Вика, погладила его по спине и стала успокаивать:
– Не плач, Боря. Всё в этом мире не вечно. У меня убили подругу, хотя ей ещё бы жить и жить, а твой отец умер от неизлечимой болезни. Его сердце не выдержало жизненной нагрузки и остановилось. Не надо, не плач. И в то, что ты не причинил бы Светлане вреда, я верю. Я видела, как ты с заботой подготовил место, где она должна была провести некоторое время. Ты даже побеспокоился об её здоровье, собрав в аптечке все необходимые лекарства. А наследством ты, конечно же, поделился бы со Светой. Я даже в этом не сомневаюсь.
- Вика, сядьте, пожалуйста. Во время допроса не стоит ни с кем разговаривать, а только надо отвечать на заданные вопросы, - строго произнёс следователь.
В кабинете наступило молчание, а девушка почувствовала себя неловко.
– Значит это вы, Альберт Егорович, на машине Матвеева, преследовали Светлану и чуть не сбили её? – обратился Виктор к Першину. – Вы были у неё дома, и это точно уже установлено. Да вы и сами только что признались в этом. Так получается, что вы вполне могли её отравить. И ещё скажите, как вы вообще узнали, что Егорова дочь Матвеева?
Першин, понуро опустив голову, тихо заговорил:
– Я её не преследовал, а просто хотел узнать, где она живёт. О том же, что Светлана дочь Матвеева, я узнал случайно. Просто Тимофей как-то пришёл ко мне и разоткровенничался. Сказал, что чувствует себя плохо, и рассказал о завещании. Также сказал, что у него есть дочь, с которой он плохо обошёлся, отдав её в детский дом, когда у неё умерла мать. Но недавно он стал искать её и не нашёл. И ещё он сказал, что у неё от рождения на правой руке не развит мизинец, как и у него. Он показал мне свой мизинец, и я вспомнил, что видел такой же у Светланы. И отчество у неё – Тимофеевна. Вот тогда я и подумал, что она его дочь. О своих догадках я ничего не сказал Тимофею, а только спросил у него дату рождения дочери. Потом у Светланы я узнал, когда она родилась – и даты совпали. Тут и дураку уже было бы понятно, что она дочь Матвеева. Я рассказал об этом Борису и придумал план, как нам избавится от Светланы. За свой план и своё молчание я хотел получить от Бориса приличную сумму денег. А какой план, вы уже знаете. У Светы я был за несколько дней до её убийства. Принёс шампанское, конфеты, и мы спокойно с ней посидели. Ну, а когда я приехал к ней в следующий раз, то услышал, что соседи говорят об её смерти. Так я и узнал, что её убили. Вот и всё. Я, может, и плохой человек, но не убийца.
– А для чего вы приезжали во второй раз?
– Просто хотел пригласить её с подругой к себе в гости.
– Знаем мы эти ваши гости, – съязвил Антон.
– Ну, хорошо, – сказал следователь. – А вот когда вы были у неё, то, может, её что-то волновало или, может, вам показалось что-то странным при разговоре со Светланой?
Першин задумался, видимо, что-то вспоминая, а потом сказал:
– Да, я вспомнил. Мы разговаривали с ней о людях, которые выходят на свободу и снова принимаются за старое. Тогда она сказала, что знает одного такого, и добавила – как волка ни корми, он всё в лес смотрит. Эту фразу она сказала с грустью и как бы сама себе. Но больше ничего странного не было... Да, ещё она сказала, что ей надо обязательно поговорить с подругой. Вот тогда я и узнал о Вике и о том, что она не замужем и никогда не была с мужчиной. Как ни прискорбно, но есть такие девушки, которые с удовольствием распространяются об интимной жизни своих подруг... Я взял у Светланы фотографию, где та была вместе со своей подругой. Вика мне очень понравилась, и я стал думать только о ней и уже невнимательно слушал Светлану.
Першин снова сделал несколько глотков воды и посмотрел на Вику.
«Так вот чего, при осмотре квартиры, не хватало на столе у Светы – фотографии», – мысленно вспомнила Вика.
Она сидела вся в напряжении, как будто боясь упустить, что-то важное из сказанного Першиным.
А тот продолжил:
– Когда я уходил, то Света была в полном здравии. Ну а Вику в дом Бориса привёз мой охранник. Я увидел, что около моего дома вертится какая-то девушка. В ней я и узнал Вику. Как говорится – на ловца и зверь бежит.
– Хорошо, лично я предполагаю, что вы, возможно, не виновны в смерти Егоровой. Но посмотрите на фото, и скажите: видели вы этого человека или нет?
Следователь тут же показал ему фото Николая – сокамерника Петра, которое взял из дела Николая.
Першин посмотрел фото и, пожав плечами, сказал, что никогда не видел этого человека. Потом все расписались в протоколе, и Першина отвели в камеру.
И только следователь хотел обратиться с расспросами к детективам, как в кабинет вошёл дежурный отделения и обратился к нему:
– Иван Иванович, здесь с соседнего отделения прислали вам по факсу фото погибшего человека. Они просили передать его вам. Подробности там всё изложены.
Следователь отпустил дежурного и, взглянув на фото, обратился к Борису:
– Значит так, Борис Тимофеевич, вы пока свободны, но мы ещё вызовим вас и не один раз. Если вам тяжело и вы себя плохо чувствуете, мы предоставим вам машину.
Борис поблагодарил следователя и сказал, что домой доберётся сам. Он распрощался со всеми, ещё раз попросил прощения у Вики за действия своего соседа и ушёл.
Иван Иванович загадочно посмотрел на всех, оставшихся в кабинете.
– Ну что, дорогие сыщики? - проговорил он. - Вот вам ещё одно фото Николая. Только оно немного, так сказать, подмокло. Нет, не бумага, а тело. Его нашли сегодня утром в канализации на соседней территории, но по прописке он наш. Вот полюбуйтесь.
И с этими словами он дал им переданное по факсу фото с подробностями, кто и где обнаружил труп. Друзья переглянулись и почему-то посмотрели на Вику. Та поняла их взгляд и тоже посмотрела фото.
– Что вы так на меня смотрите? Я не знаю этого человека.
– Он сидел с вашим братом в одной камере, и повёл нас по ложному следу в деле убийства вашей подруги, подставляя Петра,– сказал Иван Иванович.– Неужели этот человек вам действительно не встречался после освобождения вашего брата?
– Нет, я же сказала, что не видела его, – уже возмущаясь, ответила Вика. – Может, вы ещё скажите, что это Пётр убил его, а я замешана в этом?
У Вики началась истерика, и она разрыдалась. Видно, случай в доме Бориса выбил её из равновесия, и она перестала быть сильной.
К ней подошёл Антон и, обняв её за плечи, прижал к себе.
– Не надо так расстраиваться, Вика, – сказал он с нежностью любящего человека. – Ведь никто не обвиняет тебя и твоего брата.
Вика сидела, опустив голову, и было видно, что её что-то очень тревожит.
– Я понимаю, что вы не обвиняете меня. Зато я, кажется, догадываюсь, о каком волке Светлана говорила Першину. Приведите моего брата. Я хочу с ним поговорить, – решительно сказала она, и слёз в её глазах уже не было. – Только дайте мне диктофон. И этот разговор расставит всё по своим местам.
Иван Иванович, с недоумением посмотрел на неё и сказал:
– Дорогая Виктория, подумайте хорошенько. Ведь он ваш брат. Мало ли о каком волке говорила ваша подруга.
– Я знаю, что говорю, и не отговаривайте меня. Я прошу дать мне диктофон, – сказала Вика.
– Хорошо. Мы попросим, чтобы Петра привели.
Вика взяла Антона за руку, как будто он был ей опорой, и стала ждать брата.
Через некоторое время в кабинет ввели Петра. Он с улыбкой подошёл к Виктории, но увидев на её лице синяки, взволнованно спросил:
– Что случилось, сестрёнка? Кто посмел тебя бить? Скажи, кто это сделал, я ему сверну голову.
– Это долгая история. Я дома тебе всё расскажу.
Пётр прижал к себе Вику и стал гладить её по голове, как маленького ребёнка. А потом сказал:
– Как я рад, сестрёнка видеть тебя. Для меня несколько этих часов без вас показались вечностью. Как мамочка? Я очень переживал за неё, ведь она у нас единственная, кто так заботится о нас. У неё всё в порядке?
Вика не смогла сдержать слёз и сказала:
– Мама сейчас в больнице. Ей стало плохо с сердцем, и её увезли.
– Но как, как это всё случилось? Вы же, Антон, обещали успокоить маму, чтобы она не расстраивалась. Почему она в больнице? – раздраженно спросил Пётр Антона.
– Когда мы пришли к твоей матери, она уже была в больнице, – ответил Антон.
– Значит, поздно пришли и не успокоили её, – с укором сказал Пётр и, посмотрев на сестру, спросил:
– Как она сейчас, как она себя чувствует?
– Пётр, ведь тебя никто не задерживает здесь, – сказал следователь. – Иди и навести свою мать.
Пётр с недоумением посмотрел на следователя и спросил:
– Вы это серьезно? Так я могу идти?
– Ну да, иди. А почему я должен тебя задерживать? Вот тебе пропуск и иди, – сказал Иван Иванович и дал Петру пропуск.
Пётр взял пропуск, ещё раз посмотрел на всех с недоумением и предложил Вике идти с ним к матери.
– Мне надо ещё здесь дать показания, – сказала Вика. – Так что ты иди один, да и мама только расстроится, увидев у меня синяки на лице. Иди. А дома мы с тобой поговорим.
Пётр ушёл, а Вика, посмотрев ему в след, тихо сказала:
– Разговаривать с братом при включенном диктофоне – это подлость. Но я хочу убедиться, что он ни в чём не виноват и, чтобы вы тоже знали это. Может, он в чём-то и оступился, но он не убийца.
Продолжение следует...
http://proza.ru/2019/01/06/724