Глава 10.
Манера езды коренных израильтян умиляет…
Многие искренне не понимают, зачем в автомобиле указатели поворотов, а на дорогах знаки…
Для большинства из них существует только один знак – приезжие называют его «Рэга».
Самый несусветный манёвр израильтянин предваряет высунутой в окно рукой с собранными в щепотку пальцами – это и означает «Рэга!» – «Момент!»
Израильская женщина за рулём – это катастрофа.
Такие все из себя деловые, что попить кофе и перекусить абсолютно некогда, только вот разве что на ходу...
А по мобильнику часик поболтать – на ходу опять же...
Рядом на сиденье люлька с младенцем, сзади ещё несколько погодков, а в эмансипированном мозгу стойкое убеждение: на дороге всё для неё...
А машин – тьма... В каждой семье минимум две...
Кому всё внимание?
Не дороге, конечно...
Впрочем, опытный глаз узнает женщину за рулём сзади. А их, женщин за рулём, больше сорока процентов...
Ну, ладно, сплошное гудение и сирены, Восток всегда был шумным…
А встретит израильтянин приятеля на встречной полосе или тротуаре, и движение замирает: все ждут, пока они выяснят «Ма нишма?» (Как дела?)
«Пкак», они говорят – пробка.
А как им, пробкам, не быть, если на зелёный сигнал светофора израильтянин только кончает грызть ноготь, бросает пару-тройку фраз по дибуриту (мобильная связь в салоне), сигналит приятелю и только потом трогается, если ещё зелёный…
И пошли все «кибени мат»...
Бывалые водилы на парковку местных «асов» смотрят как на цирковое представление. По этой причине целёхонькое, из салона, авто продолжает таковым быть считанные дни...
А как они спорят с полицейскими, к слову сказать, весьма редкими на дороге, мама дорогая...
Беспомощность же местных «гаишников» невооружённым глазом просматривается в момент выключения светофора.
Нет в правилах никаких жестов регулировщика...
И всё бы ничего, если бы не печальная статистика: на дорогах Израиля людей гибнет больше, чем на войнах или интифаде…
По шикарному приморскому шоссе № 2 в плотном потоке несущихся машин ничем не выделялся джип, за рулём которого полулежал внук, управляя машиной чисто по-израильски: одной рукой и одной ногой.
Сзади русский и приникшая к его груди Оксана. Молчали...
Внук с завистью поглядывал в салонное зеркало.
«А этот поц пару тысяч таки на ней наварил…»
Русский что-то уточнил по-русски у Оксаны и ответил с лёгким укором:
«Ты неплохо знаешь своих соплеменников: девять отдал, двенадцать получил, не считая дохода…»
Внук ничуть не обиделся:
«Почему нет?! У каждого свой бизнес…»
Потом опять, глянув в салонное зеркало заднего вида, осклабившись, добавил:
«За такую девушку можно всё отдать…»
Дома Джулия в траурном встретила приехавших.
Оксана затравленно оглядывалась по сторонам.
Джулия протянула ей руку. Поприветствовала по-английски:
«Я Джулия, добро пожаловать!»
Оксана эти слова поняла, робко протянула свою руку, потом вдруг осознала, что она среди друзей, что опасность исчезла…
Порывисто обняла Джулию и дала волю слезам...
Потом она долго и как-то остервенело отмывалась в ванной, потом крепко заснула в уютной постели…
Джулия и русский в домашней одежде пили кофе.
«Джулия, расскажи мне о вашей Трубе…»
Джулия вкратце пересказала историю трубы, Деда и теперешний статус-кво.
«…В восьмидесятые годы удалось незаметно заменить насосы…
Пятьдесят лет верой и правдой…
Так что теперь я больше занимаюсь контролем и бухгалтерией – оборудование работает как старые часы...»
Русский слушал очень внимательно.
По окончании рассказа Джулии неопределённо воскликнул:
«Здорово!»
И, как бы переходя, к сегодняшнему дню, добавил:
«Конечно, американцы должны помочь вам увеличить диаметр Трубы.
Это в общих интересах: нового Ирака, Израиля и США.
Что касается России, так эта труба ей никак не мешает.
Я был в Ашдоде и в Ашкелоне.
Ты, наверное, знаешь что с 1968 года существует ещё одна труба – трубопровод Tiplin – из Ашкелона в Эйлат длиной двести пятьдесят километров.
Он был построен, чтобы качать нефть с Ближнего Востока в Европу в обход Суэцкого канала.
После свержения шаха Ирана в 1979 году нефтепровод не работает...»
«Это как раз тот случай, когда политика противоречит здравому смыслу»
«Согласен. Но Tiplin цел.
И теперь практически ничто не мешает России с его помощью гнать свою нефть на Ближний и Дальний Восток…
Если учесть, что российская нефть на четверть дешевле арабской, то Россия с помощью этой трубы имеет прекрасный шанс отомстить арабским нефтяным шейхам…»
Глаза русского сузились:
«Мы не забыли, как в 1985 году саудовцы специально перенасытили нефтяной рынок и снизили цены до двенадцати долларов за баррель.
Такие цены вдрызг разбили надежды СССР на экономический рывок…
Нашу нефть, кстати, бедные на ресурсы страны, вроде Израиля, берут с удовольствием, так как научились попутно извлекать из неё парафин, серу и массу других очень ценных и дефицитных веществ.
Об этом я и буду говорить в Москве…»
«Когда вы намерены лететь?»
«На днях доложусь шефу по телефону, как скажет…»
«Я к тому, что вы с Оксаной можете жить в этом доме, сколько захотите…»
Русский в ответ дружески сжал кисть Джулии.
На стене скромного офиса озорной портрет Деда в ирландской национальной одежде...
Джулия в бумагах, в компьютере…
Зазвонил телефон...
«Нет, не могу… Жду какого-то американского спеца из Ирака…
Не знаю… Попадётся зануда – быстро не отвяжешься…» — заливисто засмеялась какой-то женской шутке.
«Я позвоню, бай…»
Вышла на балкон поливать цветы.
Опять звонок телефона…
Джулия после приветствия долго и внимательно слушала.
Глаза её постепенно сузились, лицо стало суровым.
Иврит у неё получался какой-то щипящий:
«Геверет! Все необходимые документы моя сотрудница направила вам вовремя, есть подтверждение.
В положенные тридцать дней вы не удосужились ей ответить, а теперь хотите лишить её пособия матери-одиночки за этот месяц?!
За что, геверет?! За вашу неповоротливость и безразличие!?
И что, вы думаете, скажет судья на этот счёт?!»
Снова корректно слушает…
«Конечно, в суд, можете не сомневаться…
Для вас, может быть, сумма и незначительная, а для матери-одиночки…
И потом здесь дело принципа.
Наша фирма исправно платит налоги, вам на зарплату в том числе, поэтому я не позволю вам ни в какой форме обижать своих сотрудников!
Людей надо уважать всех, геверет, а не только своё начальство. Бай!»
Раздражённо бросила трубку…
«Дармоеды! Только бы им бурекасы на работе трескать да языки чесать!»
О невероятной армии пакидов (чиновников) в Израиле ходят легенды.
Правительство страны с населением около семи миллионов человек превышает по количеству правительства США, России, Китая…
Практически один город Тель-Авив почему-то состоит из нескольких городов: Тель-Авив, Яффо, Бат-Ям, Гиватайм, Гиват-Шмуэль, Холон, Реховот, Рамат-Ган, Бней-Брак, Петах-Тиква и другие.
И в каждом многотысячные мэрии и остальные службы с родственниками, замечательным жалованьем и льготами…
Да, энтузиасты-камикадзе пробовали сокращать-укрупнять – пустой номер, круговая порука…
Джулия снова пошла поливать цветы...
Раздался резкий стук в дверь.
Ответила, не оборачиваясь, с остатками раздражения:
«Входите!»
Дверь, закрываясь, щёлкнула…
Джулия обернулась не сразу, поливалка упала на пол – перед ней стоял... Дин…
Тот тоже вытаращил глаза.
«Это ты – директор кампании?!»
«А это ты – посланец-американец?!»
Дин вспомнил их детскую манеру разговаривать.
«Ну, не японец – это точно!»
И они бросились в объятия друг друга…
Джулия, Оксана, русский и Дин чаёвничили на веранде…
Атмосфера почти семейная.
Много говорили, смеялись…
Потом Джулия самозабвенно играла на пианино.
Вспомнили Деда, поставили кассету с Риверданс…
Рядом с экраном ещё одна забавная фотография Деда…
Оксана с Русским ушли спать…
Вскоре и Джулия, немного смущаясь, пожелала Дину спокойной ночи…
Не успела дверь в её комнату закрыться, как вдруг раздались скребки в окно.
Джулия вздрогнула, быстро и уверенно достала из тумбочки пистолет, осторожно сбоку подошла к окну…
Облегчённо расхохоталась – вихрастая физиономия Дина с цветком в щербатых зубах!
Джулия щёлкнула задвижкой…
Продолжение следует...