Шел восьмой год, как Ерофей Хабаров с братом Никифором и племянником Арте¬мом появились на Лене. Они пришли сюда не одни. С ними была целая ватага земля¬ков, которых они сманили на вольные земли.
Ерофей уже не первый раз ходил в дальние таежные края, и на этот раз был определен целовальником, как тогда звали царевых сборщиков налогов. Собирали с местных «диких» лю¬дей «мягкую рухлядь» – соболей, горностаев, росомах, лис. Не раз с добычей возвращался в Великий Устюг, сдавал по¬дати царевым наместникам. Кое-что оставлял себе. Возвращался всегда с новой ватагой.
За последние годы он обследовал верховье Лены, даже побывал на Витиме, искал подходящие для пашни земли. Царский указ для всех государевых людей предписывал «приискивать пашенную землицу».
На устье реки Куты нашел и обширные поймы, и террасы безлесые с жирным почвенным пластом. Решили осесть в этих местах, распахали 26 десятин земли (привезли с собой железные наконечники, а сохи сработали на месте).
Удача сопутствовала поселенцам в первый же год. Теперь Ерофею нужны были работники, и он нанимал беглых, расширял свое хозяйство. По берегам реки были найдены залежи каменной соли. Хабаров организует соляные варницы. Соляной промысел был доходный. Соль нужна везде, и за нее хо¬рошо платили. Ерофей вскоре стал единственным поставщиком соли во всей округе. Он завез немало лошадей на Лену, и это облегчало его предпринимательскую деятельность.
Словом, Ерофей Хабаров вскоре стал богатым и влиятельным человеком в этих местах.
Воевода П. Головин косо поглядывал на энергичного и хваткого Ярка, на рост его авторитета в округе, старался «прижать» его податями. Хабаров же был человек опытный и грамотный, сам занимался сбором налогов и ясака и платил в казну только то, что полагалось. На притязания воеводы отвечал решительным отказом. А тот уже в открытую вымогал деньги у Хабарова. Но Ерофей был не робкого десятка. Тогда воевода нашел другой способ с ним расправиться. Вольная натура была у Ерофея. Еще в 18 лет он с братом ушел с Вологодчины за Урал на соболиный промысел. Два года промыслов были весьма удачными. Это окрыляло. Его тянуло в неведомые края, где было видимо-невидимо зверя, рыбы в могучих сибирских реках. Все, что видел подробно записывал.
К тому времени русские землепроходцы прошли всю Сибирь, достигли берегов Тихого океана. Много рассказывали о диких, не заселенных местах. Доходили слухи о таинственной Даурии и великой реке, что катит воды в Великий океан. Аборигены – кочевые племена по Лене, Витиму, Олекме – относились благожелательно к русским землепроходцам, добровольно становились под руку белого царя. В нем они видели силу и защиту от междоусобиц и набегов маньчжуров с юга.
Когда начались столкновения с воеводой, Ерофей уже подумывал бросить насиженное место на Куте и пойти дальше. Уже много сотоварищей с воодушевлением поддерживали его в этом. Но воевода оказался хитрей, использовал свою власть и за небольшую провинность, участие в драке, Ерофея посадил в каталажку. У Хабарова отобрали три тысячи пудов зерна, конфисковали в казну соляные варницы. Долго держать в тюрьме Ерофея было не за что. Он умел за себя постоять. В 1641 году, по возвращении из заключения, он на¬чал собираться на восток, в сторону Якутска.
С ним пошли 70 человек, которых он снарядил всем необходимым для похода за свой счет. Охотников было больше, но разоренный Головиным Хабаров был ограничен в средствах. Вскоре он появляется у Якутского воеводы Францбекова, делится своими планами похода в таинственную Даурию и просит помощи от казны.
Не сразу все сложилось благоприятно с планами Ерофея. Он несколько лет мыкался в якутских краях, вел оптовую тор¬говлю, но из головы не выходила мысль о даурской земле. И, наконец, воевода Францбеков согласился разрешить поход в Даурию и дал «оптовщику» Хабарову «наказ» взять с собой не более 150 человек, «которые захотят идти с ним без жалованья». Воевода не желал рисковать и обещал помощь в том случае, если Хабаров вернется из Даурии или пришлет в Якутск человека с описанием неведомого края. Немало русских людей ушло в те края, да не возвращались, оставались жить там, не помышляя об интересах государства.
Хабаров обещал те земли привести под руку государеву и о том крае составить подробные отписки. Эти отписки Хабарова о первом походе на Амур сохранились в архивах вместе с докладными царю от воеводы Францбекова. В марте 1649 года отряд из 70 человек во главе с Ерофеем Хабаровым пошел из Якутска на юг. Все лето казаки шли по рекам Витиму и Олекме и дошли до устья Тунгира. По Олекме и Тунгиру казаки без особого труда приводили «под государеву руку» северные народы, накладывали на них ясак.
Десятью годами раньше русские вышли к берегу Тихого океана, к Охотскому морю. Во время этих походов по Сибири казаки Москвитина спускались к югу до реки Уды. Они слыша¬ли от местных жителей о богатой реке Амур. По ее берегам люди пашут землю и держат скот, живут оседло и богато, имеют золото и серебро дорогие ткани, которые меняют у других народов. Зовут этих людей даурами.
В тех местах, а точнее, на Шилке-реке, побывал Максим Перфильев, который докладывал о виденном и слышанном воеводам П. Головину и М. Глебову. Он поведал о князе Лавкае и его богатых землях, огромных запасах серебра, свинца, меди в горах по раке Шилке. Казаки Хабарова дошли до устья Тунгира, притока Олекмы в 1649 году. Уже была поздняя осень. Они решили построить здесь острог и зазимовать. В январе 1650 года на нартах двинули вверх по течению Тунгира. Так они появилась на нынешней территории забайкальского края. Перевалив водораздел рек, текущих на север и к Амуру, казаки вышли на речку Урку. Была весна. Реки вскрылись. Казаки увидели могучую реку Амур. Сейчас в том месте, на Урке, стоит железнодорожная станция Ерофей Павлович, названная в честь великого землепроходца.
На Амуре Хабаров нашел и первый городок князя Лавкая. Тот встретил недружелюбно казаков, отказался платить дань русскому царю. По всей видимости, на Лавкая оказывали влияние маньчжуры. Они периодически совершали набеги на дауров, держали их в постоянном страхе.
Хабаров пошел вниз по Амуру, дошел до пятого города, но везде встречал неприязнь. Тогда он вернулся в первый, покинутый Лавкаем город и укрепился в нем. Соблюдая догово¬ренность с якутским воеводой. Ерофей решил вернуться в Якутию, взяв с собой 20 казаков. Остальных он оставил в кре¬пости. 26 мая 1650 года он уже докладывал воеводе об Амуре и даурской земле, привез чертежи. На них был помечен его путь к Амуру и встреченные на его берегах поселения дауров. Францбеков тут же отписал царю. Он сообщал: «Тебе государю будет прибыль большая, и в Якуцкой, государь, острог хлеба посылать будет не надобно, потому что. из Лавкаева города с Амура-реки волок на Тунгирь-реку в новый острожек, что поставил Ярко Хабаров, переходу только со сто верст, а водяным путем из того Тунгирского острожку на низ Тунгирем-рекою и Олекмою и Леною до Якуцкого острогу по плаву на низ только две недели: а чаять, государь, того, что та даурская земля будет прибыльнее Лены, а сказывал он Ярко нам, холопам твоим, что против Сибири всей место в том украшено и изобильно».
Хабаров набрал в Якутске еще 110 человек, да воевода дал ему 27 служилых людей, обещал, что помощь Хабарову подойдет позднее, а теперь велел поспешать на Амур.
Осенью 1650 года Хабаров добрался к оставленному на Амуре отряду. На этот раз он вышел с Тунгира на Амазар и по нему на Амур. Все были живы-здоровы. Но поведали своему ата¬ману, что пришлось выдержать несколько стычек с лавкаевыми людьми. Атаман поднял всех и двинулся на Лавкая. Произошло сражение около острога князя Албазы, что стоял напротив впадения реки Амуэрхэ в Амур. Битва была жестокой. Казаки одержали верх. Дауры бежали. Хабаров же укрепил крепость Албазин, оставил небольшой отряд. Возвратившись к месту слияния Аргуни и Шилки, где начинается Амур, Ерофей Хабаров на левом берегу закладывает еще один острог и называет его Усть-Стрелочным.
Сто лет спустя, при генерал-губернаторе Н.Н. Муравьеве-Амурском, в этих местах работала Забайкальская экспедиция. Она составляла подробные карты За¬байкалья. Ее математический отдел возглавлял Л. Шварц. Он же точно определил координаты Усть-Стрелки и сделал одним из основных астрономи¬ческих пунктов. Потом через Усть-Стрелку прошли мно¬гие исследователи Забайкалья. Рошков, Аргунов, ис¬следователь Севера Усольцев, начинали свой путь из Усть-Стрелки и возвращались в Нерчинск и Иркутск также через нее.
Когда начались сплавы вниз по Амуру, организатором которых был Н.Н. Муравьев-Амурский, Усть-Стрелка из острожка превратилась в большое русское селение. А казаки продолжали в ней нести пограничный дозор. Но то было значительно позже. А Ерофей Хабаров 2 июня 1651 года начал свой путь вниз по Амуру от Албазинской крепости.
Во время похода Хабаров постоянно сносился с Якутском, посылал с отписками казаков. Воевода держал слово, давал подкрепления. Однажды он послал 144 человека, а с ними 30 пудов свинца, 30 пудов пороха. Отряд под командой Чичигина догнал Хабарова у Хинганского хребта. Передовой отряд во главе с Иваном Нагибой к тому времени дошел до устья Амура.
В устье Зеи, когда Хабаров выбирал место для острога, против него выступили заговорщики во главе со Степаном Поляковым, Косткой Ивановым и Логином Васильевым. Не нравились им хабаровские порядки, снисходительное отношение к местному населению. Они занимались грабежом, убивали сопротивлявшихся и не стали подчиняться Хабарову. 136 человек ушли из отряда. У Ерофея осталось 212 человек. Люди встречали казаков враждебно. Ушедшие вперед разбойники грабили и наносили непоправимый ущерб экспедиции. А на Амур теперь валом валил беглый люд, прослышав о благодатном и богатом крае с теплым климатом. Стали беспокоиться и царские наместники: нельзя было оставлять без «присмотра» даже таких деятелей, как Хабаров.
На Амур был послан московский дворянин Дмитрий Зиновьев. Он добрался до Амура лишь на второй год после отъезда из первопрестольной. Встретился он с Хабаровым в остроге на устье Зеи в 1653 году. Привез царские награды участникам похода. Поведение Хабарова – прямое и честное, он говорил все, что думал и не раболепствовал перед царским посланником – не понравилось Зиновьеву. На требование отчитаться перед ним, Ерофей спросил официальные полномочия, царскую грамоту. Это взбесило боярина. «Он плевал на Хабарова и даже рукоприкладствовал, дергал за бороду», начал обвинять его в утайке ясака. Возвращаясь в столицу, Зиновьев взял с собой и Хабарова, а вместо него оставил Онуфрия Степанова.
В Москве Зиновьев докладывал царю Алексею Михайловичу, что осенью 1653 года «даурские иноземцы били челом», царь своей грамотой не велел своим служилым людям «воевать и грабить местное население». Хабарова же Алексей Михайлович принял ласково, наградил звание сына боярского, назначил приказчиком поселений между Леной и Илимом.
Ерофей просился снова на Амур, но его не пустили. Якутский воевода П. Годунов по прибытии Хабарова на Лену опять начал его гнобить, припоминать старые долги, даже сажал в тюрьму. Последние свои дни он провел то ли в Илимском остроге, то ли в деревне Хабаровке, около Усть-Киренги. Его сын Андрей стал впоследствии посадским человеком. Такова нелегкая судьба великого русского землепроходца. Память о нем запечатлена в русской истории именами города, селений, станции на транссибирской дороге.