1
Уже несколько лет мне снится один и тот же сон. Сюжет всегда разный, но место неизменно. И каждый раз я испытываю одни и те же эмоции. Мне жарко, пол-ящика зной полуденного южного солнца, и я куда-то иду в толпе незнакомых людей. Пальмы, небольшие палатки, заваленные летним тряпьем, украшениями и прочим хламом, типичным для базара в курортном городе. Люди вокруг изнывают от жары, местные торговцы, от Рождения обладающие, наверно, иммунитетом к адскому пеклу, стараются перекричать друг друга, расхваливая свой товар. Это курортный город, сомнений быть не может. Но мне не до них, их вопли только раздражают. Я иду вперёд и вижу море. Или океан… сразу не понять. Маленькие белые лодки с парусами, деревянные причалы, двухэтажные домики с виноградной лозой на заборах. И горы, покрытые девственными зелеными лесами… Где-то позади за домами всегда горы, точно бессменный строгий и равнодушный надзиратель над суетливым городом.
Я куда-то спешу, но куда не знаю. Мне неуютно и даже немного страшно. Не понимаю, ищу ли я где спрятаться или хочу кого-то найти. Но внутренний голос ведет меня, точно на веревке, а я не смею ему противиться. Лишь под конец я понимаю, что меня кто-то ждет. Где-то там, неизвестно где. Я должна придти туда, обязательно должна. И тогда, мне кажется, все в моей жизни изменится. Я, наконец, успокоюсь и обрету что-то новое и важное, что подсознательно искала всегда. Но до сих пор не нашла. Если выживу.
Пишем, Виктория. Двадцать пять лет. Что ж ещё?.. Все, на этом моя фантазия иссякла. Никогда не умела рассказывать о себе без наводящих вопросов. Ну там, рост, вес, хобби… А придется.
— Вик, заполнила анкету?
Девушка, обратившаяся ко мне, Динара, работала моим личным помощником. Но отношения у нас были приятельские. Я бы назвала это дружбой, только вот на дружбу в нормальном ее понимании с посиделками и тому подобным, времени у меня не оставалось. Моя ближайшая подруга, а заодно и хобби, и муж – это работа. Именно она периодически советует мне купить вина и снять стресс, и только она имеет меня по полной в последние полгода после разрыва с Захаром. Бросить бы это все, и свалить на какие-нибудь Мальдивы. Только вот не заработала я еще на Мальдивы. По крайней мере, не имею возможности все это бросить даже на несколько недель без риска огрести неприятностей на свои вторые девяноста.
— Ненавижу анкеты. Ненавижу, — скрепя зубами, повторила я. — Приходится придумывать о себе то, о чем даже не думала никогда. Ну вот, например, «ваш девиз». Да нет у меня его, не было, и придумывать не собираюсь!
— Напиши, что в голову придет.
— О, если я напишу то, что мне в голову пришло, они со мной точно работать не будут!
Динара засмеялась.
— Давай я, — она уселась на край моего стола. Была бы я мужчиной, восприняла бы это как намёк. — Пиши «Жить Здорово»!
— Это уже было на Первом канале, — равнодушно замечаю я, буравя глазами монитор ноутбука.
— А ну да, извини, — она закусила губу. — Пиши «я знаю, как пахнет здоровье». Где-то я это читала, ну да плевать.
— Динар, здоровье не должно ничем пахнуть. Тут скорее наоборот. Если что-то воняет, скорее всего, его надо лечить. А то и вообще пора отрезать.
— «Если не ты, то кто?»
Написала бы «не ссы, прорвемся!» Но записываем «Если не ты, то кто?»
— Ну вот, отлично. Я бы тебя сразу главврачом взяла, — весело заключила Динара и, спрыгнув с моего стола, подошла к зеркалу поправить помаду. — Вик, а можно, я сейчас уйду на пару часов? Очень надо.
— Иди.
Хотела б и я вот так легко отпроситься у кого-то. Да не у кого. Потому, что это наш семейный бизнес, частный медицинский центр. «Вита» называется. Центр многопрофильный. Клиенты в основном обеспеченные люди или те, кто готов отдать последнее, только бы не сталкиваться с прелестями бесплатной медицины в лице бесконечных очередей и обращения врачей в духе «вас лечишь, лечишь, а вы все не дохнете». Не буду разглагольствовать, почему так. Но у нас врачи хорошо зарабатывают, а довольный врач и работу свою делает с удовольствием.
Моя специализация – хирургия. Звучит оно круто, только вот чаще всего в мой кабинет заплывает всякая мелочь. Приходится вскрывать фурункулы, удалять бородавки или просто консультировать перепуганных пациентов, которые начитались в Интернете невесть чего и нашли у себя признаки тридцати болезней сразу и собрались писать завещание.
Я хочу нормальную практику. Хочу крупную рыбу. Нормальные операции с нормальными серьезными случаями. Я готова. Я не боюсь. Для начала буду ассистировать, но надо же когда-то начинать! Надо учиться не только по книжкам. Только вот папа считает, что я, как говорится, бешусь с жиру. Не сидится мне на попе ровно.
Однако если я сейчас правильно заполню эту дурацкую анкету, то есть кое-какая вероятность выудить как минимум белую акулу. Известная сеть медицинских центров решила открыть крупный филиал в одном из южных городов нашей необъятной Родины. И проводят набор персонала. Вот я и подумала, почему нет? В столичный филиал клиники приезжают даже из других городов. Ее имя – уже гарантия качества услуг. А это моя гарантия постоянной практики.
Заканчиваю сочинение и отправляю им анкету с резюме и выражаю надежду на сотрудничество. Знали бы они масштаб этой надежды! Ждём. Что еще остается? «С уважением, Виктория Королёва». Не псевдоним, мама с папой постарались.
Смех смехом, а в школе меня считали задавакой и так и звали «Королева Виктория» с издевкой, конечно. Но в старших классах меня перевели в элитную гимназию, и все насмешки пропали. Тут каждая первая была королевой, а каждой второй корона жала.
После гимназии родители устроили меня в медицинский университет на педиатрию. Я же втихаря перевелась на отделение хирургию. Забавно, но мои родители довольно долго не догадывались, что детишек лечить я не буду. По крайней мере, так, как они рассчитывали. Но как-то мама увидела мою курсовую по теме «Хирургическое лечение язвенной болезни желудка» и задала вопрос, с чего это педиатрам дают такие темы? Я была не готова, и не смогла придумать ничего внятного. Был скандал. Меня даже хотели выгнать из дома. В семье, где все роли были распределены еще до моего рождения, где мама – гинеколог, папа – психиатр и главный врач, а старший брат – стоматолог, не хватало почему-то только педиатра. Хирурги в папиной клинике уже были, больше не требовалось. Но я старалась. Не хочу, чтобы меня держали на работе, потому что я — дочка босса. Я хочу, черт возьми, чего-то стоить.
2
— Вика, дорогая, ты в субботу приедешь на ужин?
Мама любила устраивать вечера, когда собиралась вся семья. Точно не понимаю, зачем ей это. Наверное, она считала, что так надо, что правильная семья должна регулярно собираться за одним столом. Ну как в прилизанном голливудском кино. Может, она и права, но только встречи наши были скорее формальностью, чем теплыми семейными вечерами. А стало быть, от этих вечеров оставалась одна лишь правильная и красивая оболочка, напрочь лишенная содержимого.
Каждый раз мама рассказывала о новых темах своего женского клуба, куда она ходила во вторникам и пятницам, о подружках своего йорка Рональда, хотя мне, собственно, наплевать, какое место на выставке заняла Фи-фи, и закрыла ли Бриджит чемпиона России. Также мне неинтересно, что никель подорожал, кто чего наворовал в области, собственно, все то, о чем любит размышлять папа. Не интересны и рассказы жены брата о том, что Иннокентий, Кешенька (это ж надо так поиздеваться над ребенком) сегодня так и не скушал новую пюрешечку. А брат мой вообще не очень разговорчив, ему все эти дела по барабану. У него сроки горят. Он кроме медицины еще грузоперевозками занимается, потому ему эти мамины встречи тоже как собаке пятая нога. Но ему можно работать в иной сфере, а мне до сих пор не простили даже смену специальности. Конечно, я уже не девочка, разрешения просить не надо, только все равно очень тяжело пытаться жить самостоятельно, когда каждый твой шаг подвергается резкой критике.
Зная, что и в этот раз основной темой застолья будет мой неудачный выбор специализации, а второй — перспектива остаться старой девой, я решила отказаться.
— Нет, мам, извини, не получится, — как можно более ровным тоном ответила я.
Уж сколько лет, а перед мамой все равно теряюсь. Наверное, все дети так.
— Как это? Игорь с Алиной приедут, Кешеньку привезут. А тебя не будет?
— Да, я не могу. Мне нужно уехать на неделю.
— Куда это? А работа?
— Я уже все решила. Записей на эту неделю нет. Если что, Гусев подменит.
— Так куда ты собралась и зачем?
— Повышать квалификацию, — скрестив пальцы, ответила я.
— Да? А почему так внезапно и тайно? — в мамином голосе промелькнули ноты недоверия.
Я вздохнула. Вечно приходится доказывать, что ты – не верблюд. Но я уже к этому привыкла. Иммунитет.
— Ну, так уж предложили. Все очень неожиданно. Вернусь, все расскажу.
— А где это будет проходить?
— В Сочи.
— Интересно. И, что, уезжаешь прямо в субботу?
— В пятницу, — соврала я.
Самолет у меня в воскресенье, но очень не хочется лететь на переговоры в состоянии выжатой половой тряпки. «В двадцать пять не замужем!», «Ну роди хоть нам! Как можно не хотеть детей? С Кешенькой совсем не играешь!» Вот как тут не ругаться матом?! Ну не хочу я нянчиться с этим несносным Кешей. Кто сказал, что я не люблю детей вообще? Есть просто ангелы, а не дети! Я не люблю невоспитанных, набалованных, вечно орущих и ломающих все мелких садистов. Я не мать Тереза и не обязана скакать перед всеми на цыпочках! Боже мой, объяснить это невозможно. Остаётся сделать глубокий вздох и запастись терпением.
— Жалко. Я так надеялась… Мы даже на работе редко видимся, — мамин голос прозвучал так печально, что мне даже стало немного стыдно, но теперь уже поздно отступать.
— Я сразу позвоню, как все решится.
— Привези сувениров, что ли?
— Вина привезу, как ты любишь, — улыбнулась я, — гранатового ненатурального, разбодяженного, из порошка.
Мама засмеялась, а мое чувство вины попритихло.
— Уговорила, тогда прощаю.
Боюсь летать. Вискарь не помог. Я встала у самого трапа, и тогда ноги мои, решив, что я невменяема, взяли управление в свои руки. Если так можно сказать. В общем, я не помню, как зашла в самолёт и села на своё место. И не из-за виски, иначе бы меня просто сеяли с рейса в неадекватном состоянии.
К счастью, перелет был быстрым, но, несмотря на полчаса ужаса, я таки умудрилась заснуть. Видимо, волнение перед предстоящим собеседованием да двести грамм виски с колой вместе сыграли свою роль.
И снова я иду по раскаленному от солнца асфальту. Я стираю пот со лба и ищу спасительную тень. Вижу деревья с раскидистыми ветвями-лапами. Как же приятно в их прохладной тени! Пещера? Я хочу посмотреть, что там. Мне не страшно, только интересно. Миг — и я внутри. Темно, лишь пара факелов по обеим сторонам от меня освещают серые каменные своды. Я вздрогнула. Передо мной словно из воздуха появился мужчина. Я не лгу разглядеть его лица, оно как в тумане, но я вижу его глаза. Такие необыкновенные, светло-карие, точно подсвеченные изнутри. И его голос… мягкий, обволакивающий, родной… Он повторял мое имя. Кажется, я схожу с ума. Я шагаю навстречу ему и обнимаю его обнаженное по пояс тело. Такое горячее и будто бы знакомое.
— Прошу прощения, мы сели. Пожалуйста, просыпайтесь.
Стюардесса. Меня точно вырвали из иной реальности, и я ещё не прошла «акклиматизацию». С ума сойти можно… мне такое еще не снилось. Были, конечно, сны эротического характера, куда без них, но это что-то другое. Вроде ничего такого, но проснулась я как водой облитая и с диким желанием продолжения объятий.
— С вами все в порядке? — участливо поинтересовался пожилой мужчина на соседнем кресле.
— Да, все хорошо.
С ума сойти. Ожидание чего-то необыкновенного, неизбежного и волнительного захлестнуло меня. Надо успокоиться. Это же просто сон. Эх, вот бы такого встретить!
Последние отношения у меня были полгода назад, и ничего хорошего из этого не вышло. С Захаром меня познакомила жена брата, вроде как весь такой замечательный. А оказался такой кобель, что Казанова нервно курит. Наверно, виагру жрет пачками. Как иначе объяснить, что в сауне на корпоративе его компании он переспал с шестью проститутками? Откуда знаю? Одна из них позвонила ему под именем «Катя Сиськи». Захар был в душе, а я так растерялась, что ответила.
С Катей, у которой, похоже, они были выдающиеся, мы поговорили на удивление мило. Она и поведала мне о похождениях бравого оловянного солдатика в сауне. Надо ли говорить, что после душа Захар был послан в пешее эротическое и вон из моей квартиры. Конечно, он пытался извиняться, а брат и его жена выступали адвокатами «Ну все мужики иногда гуляют. Что такого?» Но нет, рядом со мной не будет мужчины, который своим штанам не хозяин и готов, как очумелый пес, бежать за первой течной сукой.
До приземления оставалось меньше получаса, до собеседования три часа, а я все думала о том парне, что мне приснился. Зачем? Мои сны никогда не сбывались. Зачем зря тешить себя глупой надеждой? Я на юге, мужиков тут много, все хотят курортный роман. Можно назваться фотомоделью, учительницей начальных классов, да хоть кандидатом в президенты… Тут никому не нужна правда, не нужны отношения. Только легкое общение и секс. Надо уже снять розовые очки. Искать похожего на того из сна нереально. Такие тут если и водятся, то разобьют мне сердце. Да я даже лица его не видела… Боже ж мой, да если б и видела, что с того?! Это сон. Сон!.. Но один только его голос, то и дело всплывавший в памяти, вводил меня в состояние неуправляемого кайфа. Бывает же такое. Все. Пора на прием к папе.
3
Поймав такси, я поехала на встречу с директорами сети медицинских центров. Южный курортный город очаровывал своей непохожестью на города средней полосы России и севера. Здесь все казалось таким шумным, торопливым, но в то же время цикличным и постоянным. Ярким, как цветы франжипани, и монументальным, как Кавказские горы. Южные города бодрствуют летом и спят зимой, точно бабочка, чей век ярок, но короток.
Меня всегда тянуло к теплу. Как может не нравиться жить там, где зимой не надо одеваться в два свитера под пуховик? Я смотрела на пролетающие за окном такси малоэтажные домики пригорода Сочи, пальмы и самшиты, а вон уже и море…
Машина остановилась у входа в новый, недавно построенный медицинский центр. Его фасад еще даже не докрасили, но мне уже нравится. Перешагнув через кучку строительного мусора и переключив голову на правильные мысли, я таки вошла.
Встретили меня, замечу, очень хорошо, проводили в зал ожидания, где, что уже хуже, ожидало еще десять человек, таких же, как я, потенциальных докторов этого центра. Для приличия поздоровавшись со всеми, я присела на черный кожаный диван рядом с одетым в строгий брючный костюм мужчиной и стала чего-то ждать. Все внимательно рассматривали друг друга, но никто ни с кем не разговаривал. Сначала это напрягало, потом стало раздражать. Конкуренты или потенциальные коллеги? Нигде не указывалось, сколько сюда нужно специалистов. На лицах одних читалось равнодушие, на других те же вопросы, что и у меня.
Наконец, по одному нас стали вызывать в кабинет. Те, кто выходил, покидали помещение быстро и молча. Я не могла понять, о чем они думали, какие эмоции ими владели. Наверное, ответа им не дали, и никто не знал, что решат те, кто находится за дверью этого кабинета.
От обуявших меня страхов и нервозности я уже не могла сидеть на месте. Сейчас врачу понадобится врачебная помощь! Так, дышим... ужасно будет вернуться и не показать родным ни диплом о повышении квалификации, ни рассказать о переезде в Сочи.
— Виктория Королёва, — внезапно позвала секретарша.
Ну вот. Поднимаюсь, одергиваю узкую юбку, вдох-выдох. Вперёд на амбразуру.
Войдя, я ожидала увидеть прямо-таки совет директоров за круглым столом, а увидела обыкновенного, вполне симпатичного мужчину лет тридцати пяти. Наверное, на какое-то мгновенье я даже смутилась. Чисто женский вопрос: он будет оценивать меня как специалиста или как женщину? Допустим, женщину во мне точно не спрятать, так пусть оценивает специалиста.
Побеседовав о моем опыте работы, не боюсь ли я бросать насиженное место, и на разные, в основном отвлеченные, темы минут десять или около того, мы попрощались. Я понятия не имела, что он решит, но почему-то на победу особенно не надеялась. Зачем давать шанс недавнему ординатору, когда рядом пруд пруди врачей со стажем длиннее пробок на МКАДе? Откажут, по-любому, откажут. И снова я вернусь домой, снова выслушаю яростный монолог от отца на тему моей никчемности и глупости, снова замкнусь в себе на неделю, а потом вернусь к работе и опять буду доказывать, что он не прав. Надоело. Я люблю свою работу, но когда самые близкие люди считают стремление жить по своим правилам и развиваться недоразумением… руки опускаются. Мой бывший вообще считал мою работу детским протестом против родителей. Он говорил, что мне бы сидеть на попе ровно и не ерзать, и вообще, я хочу работать исключительно из-за того, что могу этого и не делать. Впрочем, он никогда не пытался вникнуть в тонкости моей работы и понять меня. Все-таки хорошо, что он изменил мне со шлюхами.
Выйдя из здания клиники, я решила немного погулять по городу и сбросить напряжение. Люблю курортные города, тепло, красиво. Интересно, есть ли такие, кто их не любит? Беру бокал винишка в палатке, и минут через пятнадцать отпускает. Неспешно прохожу мимо торговых рядов. Купальники, блестящие цацки, надувные круги — крокодильчики. Рынок. Внезапно в голове промелькнула мысль, что он подозрительно похож на то место из моих снов. Палатки, фонтан, пальмы, невысокие дома, виноград, шумный людской муравейник… Хм, а где же у нас та пещера? Раз, два, три, четыре, пять... Прячься, парень, хуже будет.
— Эй, красавица, поедем на экскурсию к водопадам! Два места осталось! — мужской голос с кавказским акцентом обращался явно ко мне. — Обещаю, тебе понравится! У нас самые удобные машины! А какой шашлык попробуешь по дороге... ммм, еще остаться там захочешь!
Какой бойкий, однако, зазывала. Наверняка, с таким напором набивает машины народом в два счета. Летом толпы туристов сбегают из опостылевших городов и рвутся к югу. На свободу за большие деньги. И местные очень хорошо зарабатывают на их слабостях. Ну какому нормальному человеку придет в голову каждый вечер просаживать в местных ресторанчиках по нескольку тысяч, покупать всякую чушь родным в подарок, когда тех же бусиков с талисманами и дома навалом?
— Ну раз шашлык, тогда ладно.
— Вот и отлично! Не пожалеешь! — разулыбался он и жестом позвал меня в сторону припаркованных недалёко на стоянке «уазиков» — кабриолетов.
Решив все вопросы, я направилась в гостиницу. Надо переодеться и придти в себя. Уверена, здесь я быстро приведу мысли в порядок.
Хорошо, успею подзагореть немного и расслабиться. Сейчас начало сентября. Дома уже холодает, а тут самый сезон. Как сказал мне менеджер по персоналу, ответ принесут письмом в гостиницу, где я остановилась, в течение двух дней. Потом, если ответ положительный, нужно ждать еще пять дней, пока не приедет из Москвы генеральный директор. Долго, конечно. Я не планировала длительной командировки. Придется звонить Динаре и переносить записи на следующую неделю. Если меня примут, конечно. Но будем надеяться-таки на лучшее и извлекать плюсы из сложившейся ситуации. Время до экскурсии ещё достаточно, а потому номер один в моем списке приключений на отдыхе – пляж. Начинаем планомерно убивать в себе моль.
Два часа я провалялась на горячей гальке, затем поплавала в море и решила по пути в гостиницу пройтись по местным рынкам и магазинчикам. Я же обещала привезти сувениры. Только все равно какое-то странное ощущение не покидало меня. Как будто что-то произойдёт… Но я то знаю, что ничего. Сколько раз уже так было, чувствуешь, ну вот-вот, ну сейчас... и ничего. Так повелось еще с детства, когда ожидание волшебства под Новый год воплощалось в реальную, отнюдь не волшебную, коробку конфет и куклу Барби. Да, здорово, но ведь не волшебно...
Номер два в моем списке – покупки. Закупившись всякой ерундой, я отнесла это в гостиницу. Безумно хотелось плюнуть на номер три – поездку в горы к водопадам. Точнее, перенести на завтра. Я устала. А если завтра в гостиницу придет ответ «извините, катитесь отседова на... в свою Тмутаракань», я, наверно, пущусь во все тяжкие.
На минутку зайдя в гостиницу, я быстро привела себя в порядок, переоделась, и тут увидела ее… Кроватка, такая мягкая, прохладная, она манила меня к себе, обещала покой и блаженство. Не поддаваться! Экскурсия уже оплачена! Хоть и сил на приключения сегодня не осталось, но горы меня всегда манили к себе. Они волновали мое воображение, их красота завораживала и умиротворяла. Горы никуда не спешат... Они стоят тысячелетиями на своем месте, неподвластные стихиям и времени. Надо бы поучиться у них спокойствию, но они тут есть и останутся, а мне придется ехать домой.
Даже, если бы я и хотела, не смогла бы остаться просто так. На что я буду жить без своей профессии? Я же больше ничего не умею… И родных, как бы они меня не обижали, нельзя просто так бросить. Но и если меня возьмут на работу, страшно. Кому я нужна тут? Там, дома, у меня хотя бы все ясно, отлажено, как швейцарские часы, прогнозировано на годы вперед, а здесь нет ничего. Чистый лист. Неизвестность. Наверное, с одной стороны это шанс, но с другой риск. Уймите мои нервы чем-нибудь тяжелым!
А все равно так хочется иметь возможность каждый день видеть море, видеть эти горы… Горы… Их величавые вершины поросли непроходимыми вековыми лесами. Возможно, там обитают дикие звери, которые никогда даже не встречали человека. Ледяные горные реки бурлят, разбиваясь о камни, и дикие звери приходят к их берегам напиться… Время течет медленно, постоянно, и никто не торопится жить… и умирать. Кто понял жизнь — тот не торопится.
— Девушка, вы садитесь? — громко позвал гид. Он же водитель джипа.
— Да, конечно, — я поспешила сесть в машину.
Замечталась, глядя на горы, возвышавшиеся своими лесными вершинами над крышами домов. Как во сне. Вот всегда так. В груди томится волнующее, все нарастающее ожидание. Оно растет, растет, растет, и ты уже физически ощущаешь, как оно давит на ребра, и, кажется, еще немного, и оно вырвется наружу, заполнив собой все вокруг.
Но ничего не происходит. И это чувство подобно сексу без оргазма. Досадно, неприятно и даже физически не комфортно.
4
Наша компания состояла из шести туристов, включая меня. Двое были, судя по всему, молодоженами, так нежно они обнимали друг друга. Другие трое – семьей в составе молодой женщины, ее более взрослого мужа и мальчика лет шести.
— Вы чего так легко оделись? — пробормотал водитель, обернувшись назад и окинув меня насмешливым взглядом. — В горы едем. Там холодно будет, особенно к вечеру.
— Я как-то вообще не рассчитывала на горы. Я тут в командировке, — скромно ответила я, не желая вступать в долгий диалог.
— Ну смотрите. Погреемся в кафе по пути к водопаду. Если что, дам вам свою рабочую куртку.
Конечно, в горах прохладно, а мы – самая поздняя группа, последняя сегодня. Приедем назад, когда начнет темнеть. Но пока еще верхушки гор были залиты жарким южным солнцем, и я решила, что и без свитера как-нибудь справлюсь. Босоножки, лёгкая юбка и майка, конечно, не самая походная одежда, но мне и не придется лазать по горам. Всего-то выйдем пофотографироваться.
Ехали мы быстро. Горные водилы любят погонять над обрывами, попутно травя байки о количестве сорвавшихся отсюда машин. Наш был, к счастью, не так многословен.
По пути, как и обещалось, мы остановились у шатра, разбитого чуть в стороне от дороги прямо в лесу. Хитро. Кто-то из группы непременно да закажет шашлычок с пивком… А куда деваться, если водитель заявляет, что на полчаса остаемся тут? Ему процент с нашего заказа. Только мне есть не хотелось. В отличие от остальных членов группы, я не пошла в кафе, решив прогуляться туда-обратно по дороге.
С обеих сторон ее обступал лес. Пока еще было светло, и он радовал глаз яркими красками. Кое-где солнце проникало прямо до земли и играло на паутинках и листьях, переливаясь на них сияющими радужными бликами. Невольно засмотревшись, я улыбнулась. Умиротворение и величие. Это то, чего мне не хватало так долго. Стоя на дороге посреди горного леса, я вдыхала каждую ноту его свежести полной грудью. Вот она, магия. Она вокруг меня. И я здесь, чтобы попытаться почувствовать ее хотя бы ненадолго, а не затем, чтобы сосать пиво из пластикового стаканчика под «Черные глаза».
Вдруг позади что-то зашуршало. Меня тут же выдернуло из состояния безмятежного релакса. Я вздрогнула и обернулась на звук. Никого. Наверно, птица какая-нибудь. Думаю, даже мелкие зверьки не будут бегать около кафе, где то и дело гогочут туристы, и проезжают дребезжащие «уазики». Но едва я подумала об этом, как прямо передо мной метрах в двадцати промелькнуло что-то крупное.
— Да ну нафиг, — боязливо пробубнила я.
Может, бешеная зверюга какая. Надо вернуться к машине. Все время пока я шла к кафе — хотя я и не теряла его из виду и была совсем недалеко — я прямо-таки спиной ощущала чей-то взгляд. Ощущение это было настолько сильным, что я несколько раз обернулась, но никого не увидела. Надо быстрее уйти к людям.
— Скажите, а здесь крупные звери водятся? — подошла я к гиду, боязливо посматривая на казавшийся раньше таким дружелюбным лес.
— А то, как же! — с видом знатока ответил он, отойдя от машины. — Кабаны, косули, медведи встречаются. Брат рысь видел.
— А рядом с этим кафе они могут быть?
— Нее, какой умный зверь пойдёт к людям? А что, видали кого-то, что ли? Это куропатка, наверно. Глупая птица, даже под колёса иной раз кидается, как гонит ее кто. Или крыса. Чего им тут не жить? Жратвы полно от туристов остаётся.
— Ну, может, и крыса.
Хотя кусты зашелестели так, будто там прошёл как минимум крысиный король.
До заветных водопадов мы добрались за час, когда солнце уже начинало клониться к закату. Но в том было свое очарование. Фотоаппарата у меня с собой не оказалось, но я все-таки сделала несколько снимков на телефон.
Полчаса, отведенные для прогулки, пролетели незаметно. Водитель уже стал звать нас к машине, как вдруг выяснилось, что джип не заводится. Когда пролазив все под капотом, водитель понял причину поломки, то отругал машину последними словами с примесью местного наречия, пнул ее по колесу и, попросив нас не отходить далеко, отправился за подмогой за пять километров вниз по склону горы к кафе, где мы останавливались недавно. Связи так высоко в горах не было, и мы вынуждены были сидеть и ждать возвращения водителя.
Смеркалось быстро, и если еще час назад я практически не ощущала холода, то теперь меня начинала колотить мелкая дрожь. Решив согреться, а заодно и поискать сеть, я принялась нарезать круги от машины до водопада и обратно, подняв телефон как можно выше над головой.
Восемь вечера. Несмотря на то, что последние лучи солнца уже не проникали сюда, к водопаду, было еще достаточно светло. Обойдя водопад, я увидела ущелье метров пять шириной и тридцать длиной. Что может случиться со мной в двухстах метрах от джипа на популярной туристической трассе? Разве что молния ударит. Но поскольку туч я не наблюдаю... Идём. Мания преследования давно прошла, так что я сочла, что бояться нечего.
Пройдя ущелье, я вышла на поляну, в центре которой разлилось небольшое горное озеро. Как туристический объект, оно, наверное, ценности не представляет, иначе нам бы его показали. Я подошла ближе к воде. Холодная. Зато какая чистая, водоросли видно и камушки на дне… Полянка и лес. Спокойное, уединённое место. Интересно, местные часто ходят по этим местам? Или они настолько привыкли ко всей этой красоте, что перестали замечать ее? Ну море и море, горы и горы, ничего необычного.
Последний раз окинув поляну взглядом, я пошла к ущелью, как вдруг позади раздался какой-то треск. Я вздрогнула и огляделась. Что это могло быть высоко в горах? Надеюсь, не медведь какой-нибудь. Ну нафиг. Я поспешила обратно к машине.
— Лада, стой!!!
Этот голос прорвал тишину подобно грому, и я сама едва не вскрикнула вслед за ним. Резко обернувшись, я остолбенела. Крик замер в груди… прямо передо мной на 2х лапах стояло чудовище. Длинная оскаленная морда и желтые, человеческие глаза – больше я ничего не увидела. Оно хватает меня за горло. Нечем дышать, в глазах темнеет, удар...
— Зачем ты к ней побежала?
— Я думала, она меня заметила…
— Она тебя не видела! Она уже уходила…
— Я не хотела рисковать!
— Тогда зачем ты ее принесла? Она бы очнулась и ничего не поняла.
— Она могла замерзнуть ночью в такой одежде. И не говори, что ты не хочешь, чтобы она была тут.
— Мне все равно… Ты сильно ее ударила?
— Да я ее еле задела!
— Ты взяла ее за горло.
— Слегка придушила, а она сразу в обморок. Они такие нежные. И я не удивляюсь.
— Еще бы. Увидеть такую морду…
— Можно подумать, твоя сильно отличается!
— Ладно. Что теперь с ней делать?
— Не знаю, отпускать точно нельзя. Будет жить в общине до решения старейшин.
— Думаешь, она обрадуется? У нее там может быть семья…
— Мне все равно! Нельзя подвергать общину риску!
— Я пойду посмотрю на нее…
— Ты ее уже видел, зачем тебе?
— Хочу знать, что с ней все в порядке.
— А говоришь, тебе все равно. Но не переживай, братец. Она цела и невредима. Боюсь только, устроит она нам здесь, когда проснется.
— Ничего, привыкнет. Все привыкают.
5
Я открыла глаза, но сознание пришло ко мне не сразу. Теплый мягкий свет не раздражал глаз, освещая часть комнаты в противоположном от меня углу. Я ощущала сильную непривычную слабость, точно все мое тело, пока я спала, разобрали на части, отделив мышцы от костей и промяв на совесть все мягкие ткани, а затем ювелирно собрали обратно. Ничего не болело. Тусклый свет не мешал глазам, но рассмотреть, где я нахожусь, я не могла. Более того, мое резко отключившееся сознание никак не желало приходить в норму. Мне стоило немалого труда приподняться на локте и, прищурившись, разглядеть деревянные бревенчатые стены, дощатый потолок и лампаду на грубо-тесаном столе, тоже деревянном.
— Привет. Как ты себя чувствуешь? — внезапно спросил откуда-то со стороны изножья незнакомый молодой женский голос.
В тот же миг я взбодрилась, и моя слабость если не совсем отпустила, то точно поубавилась. В памяти тут же замелькали обрывки воспоминаний. Сочи, экскурсия, озеро, чудовище... Нет, что-то из этого не правда. Что-то однозначно плод моего больного воображения. Где я?! Что со мной?! Что это за подвал?! Я точно помню, что поехала в горы, что ушла от машины одна, как последняя дура, а что дальше? Дальше какой-то бред и пустота.
— У тебя болит что-нибудь? — снова спросил голос.
Я приподнялась. В углу за кроватью, на которой я лежала, стояла девушка моего возраста или немного старше. Шатенка с волосами, заплетенными в косу. Он была среднего роста, самой обыкновенной внешности. Только вот что странно, одета она была в какое-то старье. Не в смысле прошлогодней моды, а в смысле — так уже лет пятьсот никто не одевается.
Я поспешила встать с кровати, но получилось неуклюже, ноги подкосились, я едва не упала на пол и задержалась о какой-то прикроватный ящик.
— Не бойся! — громче сказала девушка. — Тебя никто не обидит.
Я не боюсь! Нет, я не из тех, кто так просто сдается!
— Где я?
— Это сейчас неважно.
— На меня напали. Вы вызвали полицию?
— Нет, не надо никакой полиции.
Так, все ясно. Какая пустая комната! В панике я рыскала взглядом по комнате, и, наконец, заметила то, что хоть ненадолго, но может помочь мне бороться. Я схватила бутылку, стоящую в углу, и с силой шарахнула ее о край грубо обтесанного деревянного стола. Девушка вскрикнула. В дверь за ее спиной тут же вбежал мужчина.
Чую, мне придется тяжко. Сердце бешено забилось, кровь прилила к лицу, кажется, вся моя кожа запылала. Я стояла напротив них метрах в трех, выставив вперед руку с половиной разбитой бутылки острием вперед. Как гопник с розочкой, чтоб ее! Мои глаза бегали с женщины на мужчину. Черта с два я сдамся без вашей крови!
— Прошу тебя, успокойся и убери бутылку, — как можно мягче заговорил мужчина. — Тебе ничто не грозит.
— Тогда живо объяснили мне, что за хрень тут творится! — прокричала я.
Девушка осторожно сделала шаг вперед.
— Опусти бутылку, ты уже руку поранила.
Я бросила быстрый взгляд на свою руку. Рассекла кисть до крови. Но боли я сейчас не ощущала.
— Ты мне зубы не заговаривай! Где я?! Что со мной случилось?!
Мужчина, похоже, хотел что-то ответить, но девушка, мягко улыбнувшись ему, сказала:
— Милый, позволь, я все объясню ей. Мне будет проще это сделать.
Мужчина подозрительно покосился на меня.
— Я не могу оставить тебя одну.
— Просто поверь, я знаю, что она сейчас чувствует, — все так же нежно ответила ему девушка. — Оставь нас наедине, пожалуйста.
— Я буду за дверью, — выдавил из себя он и вышел.
С его уходом я слегка расслабилась. Девушка доверительно развернула ко мне ладони, но не спешила отойти от двери.
— Меня зовут Наташа. Ты сейчас у меня дома. Как тебя зовут?
Надеется меня заболтать, психологичка, мать её.
— Говори, что это за место, и как я здесь оказалась!
— Убери бутылку, и я все расскажу, — снова попросила девушка, — у тебя вся рука в крови. Дай, я помогу тебе.
— Иди к черту! И отвечай на вопросы!
— Ладно, ладно, — девушка снова осторожно шагнула ко мне. — Ты у меня дома, тебя принесли ко мне с озера. Все, что я знаю, ты — туристка. Тебя нашли Зардан и Лада. Тебе сейчас многое кажется странным и пугающим, но это только поначалу.
— Где мои вещи? — я уже заметила, что моей сумки в комнате нет.
— Твои вещи в другой комнате.
— Тогда я хочу позвонить.
— Боюсь, связь здесь не ловит. Мы находимся под землей.
Я опешила. Что это за место? Притон? Секта? Почему эта девушка одета, будто она крестьянка из прошлого? Длинный светлый льняной сарафан, подпоясанный широким поясом, расшитый причудливыми узорами, чуть облегал ее стройную, несколько худощавую фигуру в области груди и бедер. Ее волосы были заплетены в косу, украшенную свежими цветами. Но что-то в ней было лишним и неестественным для крестьяночки. Точно. Татуаж бровей и отросшие корни крашеных волос. Итак, что это за дешевый спектакль? Я опустила осколок бутылки.
— Тогда я хочу выйти из этого чертового подземелья! Это уже не смешно! К чему весь этот ваш колхозный маскарад?!
Девушка лишь мягко улыбнулась.
— Не колхозный. Это одежда, в которую лесные люди одеваются столетиями. Она скорее напоминает национальную одежду славянских и скандинавских народов.
— Спасибо за историческую справку, но ты ушла от темы, — поправила ее я.
— Я отвечаю на твои вопросы, — девушка слегка вздернула свои аккуратные четко очерченные брови. — Ты ведь сама просила.
— Короче, давай ты сейчас проводишь меня на поверхность из этого подземелья, я позвоню куда-нибудь и уеду в свою гостиницу. Спасибо, если нашли меня где-то без сознания, я отблагодарю. Но сейчас мне нужно вернуться назад.
— Могу я все-таки помочь твой руке, пока ты не истекла кровью? — в голосе девушки слышались очень обеспокоенные ноты.
Моя правая кисть была порезана, и кровь уже накапала на полу небольшую лужу.
Я молча разжала ладонь и бросила осколок бутылки на пол. Пожалуй, мне действительно надо перетянуть рану. Расценив мой жест как согласие, девушка торопливо подошла к тумбочке у противоположной от меня стены, нашла в ней какие-то тряпки и, прочтя, в моих глазах согласие, подошла и туго перевязала мне руку выше пореза. Ни смыва крови, ни дезинфекции. Я вздохнула и растянула губы в сжатую линию.
— И за то спасибо. Плохая ты медсестра.
— Я просто хочу, чтобы ты не истекла кровью, а лечить рану будет знахарь.
— Это не рана, а недоразумение. Дай мне любой антисептик и бинт. Я сама все сделаю.
— Ты умеешь обрабатывать раны? — поинтересовалась она, протягивая мне на первый взгляд чистую тряпку.
Я взяла тряпку целой рукой, стараясь рассмотреть в полумраке, насколько она чистая.
— Я — врач, — ответила я и поймала себя на том, что это прозвучало немного надменно.
— Ничего себе! — с нескрываемым удивлением выпалила девушка. — Такая профессия везде пригодится!
Я промолчала. Не люблю светских бесед. Вдруг дверь слегка приоткрылась, и в комнату заглянул все тот же мужчина.
— Наташа, все хорошо? — спросил он, с недоверием глядя на меня и осколок бутылки в луже крови.
— Да, Велимир, мы решили недоразумение, — ответила девушка.
Теперь, когда я немного успокоилась, обратила внимание на его вид. Лет тридцать, темно-русые волосы, забранные в хвост. Жёсткие, точно высеченные из камня черты лица, короткая густая борода. Он был одет в свободные льняные брюки светлого цвета и тонкую рубашку с красной вышивкой вокруг горловины, также подхваченную поясом, как у его... кто она ему? Обуви у него на ногах не было.
— Мы решим его, когда вы ответите на мои вопросы, — сухо возразила я.
Мужчина сел на кровать, где некоторое время назад спала я, и вздохнул.
— Любимая, ты уверена, что тебе все это надо?
В ответ девушка нахмурилась и состроила такое недовольные лицо, что мужчина с видом «понятно, молчу» откинулся на подушку и стал молча наблюдать за происходящим.
— Так, кто проводит меня туда, где есть связь? — повторила я. — Я сюда не на пляже жариться приехала. У меня дела завтра есть.
— Наверное, уже сегодня, — тихо заметил мужчина.
Я вытаращилась на него.
— В каком смысле?
— Ты спала почти сутки, — спокойно ответил он.
Я в панике схватилась за голову. А если мне прислали приглашение на работу и ждут радостного визита? Мне надо скорее выйти отсюда! В этой комнате нет окон, я не знаю, сколько времени. Да блин, я же под землёй! Но вдруг еще не поздно? Не сдержавшись, я схватила девушку за локоть своей перевязанной рукой.
— Наташа! Это вопрос жизни и смерти! Я должна срочно позвонить!
Девушка явно растерялась и обернулась, ища поддержки у мужчины. Тот вообще не смотрел в нашу сторону.
— Я серьезно! — выкрикнула я. — Я приехала сюда ради этой работы! Я не могу ее потерять!
Наташа избегала моего взгляда, мужчина также молчал.
— Хорошо, — я постарались взять себя в руки и сменить тактику. — Давайте так. Этот контракт очень выгоден мне. Я не останусь в долгу перед вами, если поможете. Но если нет, я потеряю все, и взять с меня будет нечего. Мы с вами можем либо хорошо заработать, либо остаться с хреном. Решайте и быстрее.
6
Наташа по-прежнему молчала и не смотрела на меня. Вдруг, отвернувшись, она поспешно вышла из комнаты, поставив меня в тупик. Но через несколько мгновений вернулась с ведром воды и тряпкой в руках и принялась замывать кровь под моими ногами.
— И как это понимать? — наконец поинтересовалась я. — Это не похоже на согласие.
— Ты все правильно понимаешь, — ответил за нее мужчина. — Мы не можем принять твое предложение.
Я не поверила своим ушам.
— Вы не понимаете, о каких деньгах я говорю! Вы сможете сменить этот сарай на шикарный дом у моря! Если не верите на слово, не вопрос, я напишу вам расписку. Давайте паспорта.
— У нас нет паспортов, — невозмутимо ответил мужчина.
Так, кажется, я начинаю соображать. Это какая-то секта религиозных фанатиков, ожидающих конца света. Иначе зачем бы они забирались под землю и разоделись под Аленушку и Иванушку? Это же объясняет и отсутствие паспортов. Но явно решают тут не они. Эти двое просто пешки, рядовые исполнители, и договариваться мне нужно не с ними.
— Хорошо, — вздохнула я. — Отведите меня к своему миссии, гуру, наставнику, или как у вас тут главный зовется.
— Если ты думаешь, что это секта, то ошибаешься, — продолжая мыть пол, ответила Наташа.
— Что такое секта? — с интересом отозвался мужчина.
— Я тебе потом объясню, — ответила она ему, а затем вновь обратилась ко мне. — Ты, наверно, голодна. Предлагаю поужинать.
— Да вы в своем уме вообще?! — Признаюсь, я обалдела. — Если я здесь в плену, то скажите прямо, и мы будем обсуждать цену моей свободы. Гораздо выгоднее отпустить меня, чем убивать и тому подобное. Отведите меня к своему главному. Уверена, мы с ним договоримся.
— Ты не в плену, — Наташа, наконец, домыла пол и поднялась. — Просто пока ты не можешь уйти.
— Какая прелесть, — ухмыльнулась я, — а когда смогу?
— Это будет решать совет общины, — ответила она.
Значит, все-таки секта.
— Ну так давайте, ведите меня на ваш совет. Побеседуем. Я умею проводить переговоры. Уверена, мне есть, чем заинтересовать ваш совет.
Всем своим видом я изобразила нетерпение, но эта парочка сектантов даже бровью не повела. Радует хотя бы то, что они не агрессивны. Или я еще не перешла ту черту, за которой их лживое смирение закончится? Интересно, как отреагируют эти двое на мою попытку выйти из комнаты?
— Раз я не в плену, то пойду, пожалуй, осмотрюсь.
Сказав это, я решительно направилась к двери. Мужчина вмиг преградил мне путь. Его серые глаза сверлили меня насквозь, но ни один мускул на лице не дрогнул. Кстати, о мускулах. Только оказавшись с ним лицом к лицу, я поняла, что под тонкой сорочкой весь он состоит из мышц. Крепкий, хорошо развитый и сухой, точно сидел на жёсткой сушке. Ни грамма жира. При этом фигура его была далека от идеала спортсмена-культуриста. Для такого он был худоват. Этот нахал сложил руки на груди, всем видом показывая, что дальше него я не пройду. Это меня взбесило.
— Что дальше, чучело? — с вызовом бросила я. — Кости мне сломаешь, если я тебя обойду?
— Велимир, пожалуйста, — подошла к нему Наташа.
— Ей нельзя выходить, и ты это знаешь, — сурово ответил он.
Я по-прежнему стояла вплотную к нему. Если бы взглядом убивали, этот сектант был бы уже мертв. Вдруг в дверь постучали. Наташа быстро подошла к ней и, приоткрыв, выглянула наружу.
— Здравствуй, Наташа. Девушка еще не очнулась? — донесся мужской голос.
— Здравствуй, очнулась, но сейчас не самое удобное время...
— Я только спросить. Она хорошо себя чувствует? — продолжал голос за дверью.
— Хреново! — крикнула я так, чтобы он точно меня услышал. — Хреново я себя чувствую. А вам будет еще хуже, когда вас всех посадят за похищение человека!
— Зардан, пожалуйста, зайди попозже, — вежливо попросила Наташа.
Однако мне показалось, что она готова послать пришедшего на три веселых буквы.
— Хорошо, как скажешь.
Наташа закрыла дверь и развернулась ко мне.
— Ты уйдешь отсюда тогда, когда разрешит совет общины. Совет соберут сегодня-завтра. До тех пор тебе нельзя выходить из нашего дома одной. Просто пойми, что это неизбежно. Чем больше ты сопротивляешься, тем хуже делаешь самой себе.
Я скорчила ей физиономию.
— О, значит, мне надо расслабиться и получать удовольствие?
— В некотором роде так, — улыбнулась девушка. — Это мой муж Велимир. Наши дети скоро придут с занятий. Они тебе понравятся. Пока ты поживешь у нас.
— Или у Зардана и Лады, — вставил Велимир, на что жена снова взглянула на него так, что тот промолчал.
— Ребят, ну я же по-хорошему предлагаю договориться. Я даю хорошие деньги. Вы сможете дом купить, шикарную тачку, отправите детей учиться в Англию...
— Что такое Англия? — мужчина вальяжно расселся на кровати.
— В каком смысле? — не понимаю, он придуривается или пытается философствовать?
— Велимир, потом, — Наташа начала злиться. Походу, эта ситуация ее тоже достала. Теперь её взгляд был обращён ко мне. — Как тебя зовут?
— Ну да, самое время познакомиться, — дешёвая вышла ирония. — Меня зовут Виктория.
— Приятно познакомиться.
Как же фальшиво это выглядит, Наташенька. Скажи уже, кто вы и зачем держите меня здесь.
— Если это розыгрыш, клянусь, засужу вас всех. Деньги на адвоката у меня, поверьте, есть. Кстати, этими деньгами я предлагала поделиться с вами.
— Так, я к Деяну, — Велимир встал с кровати и вышел из комнаты.
Явно, ему осточертело моё присутствие. И это я ещё не старалась.
Наташа осталась в некоторой растерянности. Пару секунд она смотрела на закрытую дверь, куда только что вышел её муж, затем вновь обратилась ко мне.
— Скоро дети придут. Мне надо приготовить обед. Поможешь?
Дура или прикидывается? Вот главный вопрос. Однако, теперь, когда этот остолоп ушел, задержать меня некому. Я кинулась к двери.
Деревянная дверь оказалась довольно тяжелой, но моего напора не выдержала. Я выскочила из дома.
Чтоб меня... Клянусь, если бы несколькими минутами ранее я не разрезала руку, решила бы, что сплю. Пещера?
Я стояла в пещере, своды которой находились на расстоянии метров ста над землёй. Точнее от камня, на котором я стояла. Самое поразительное, что в этой пещере находилась целая деревня. Дома из брёвен, штук двадцать, наверно. Ручей, который течёт откуда-то из-под скалы и делит деревню на две части, узкий деревянный мостик через него. И люди. Целая толпа улыбающихся сектантов. Ходят, общаются, носят корзинки с какой-то травой и ведра. Виктория, ты в заднице.
— Вика, вернись в дом, пожалуйста.
Обеспокоенная Наташа стояла на пороге.
— Да черта с два! Я не собираюсь подчиняться вашим сектантским правилам!
Я уверенно пошла прочь от дома. Куда, не знаю. Я не вижу тут ни светлых тоннелей, ни дверей в каменных стенах пещеры, ни таблички «выход там». Только факелы и какие-то скворечники у каждого дома. Все эти люди пялятся на меня, кто в испуге, кто с интересом, но все так откровенно и пристально, словно вообще не видели нормально одетого человека. Так и чешется спросить, какого дьявола вылупились на меня, мракобесы? Но боюсь, так я растеряю всех возможных союзников, не успев обрести. А кто-то должен сказать мне, где выход.
Я шла быстро, стараясь не задерживать взгляда ни на ком. Конечно, жаль, что раствориться в толпе не получится. Но работаем с тем, что имеем. Нужно обойти деревню, по возможности не привлекая лишнего внимания, найти выход и слинять отсюда. И сразу в полицию. Еще этих психопатов следует срочно отправить на принудительное психиатрическое обследование. И детей забрать, пока не угробили их своим воспитанием. Ишь, взяли моду людей воровать! Не знаю, по каким законам живёт эта шабла, но находятся они на территории России, а значит, обязаны соблюдать российской законодательство. Так вот воровать людей у нас нельзя! За это, блин, сажают. А на Кавказе в отдельных случаях еще и огрести можно очень даже здорово.
Я прошла уже пол деревни, но выхода не увидела. Что ж, пора включать обаяние дурочки. Подхожу к двум девицам в сарафанах лет двадцати у мостика.
— Прошу прощения, девушки, я не могу найти выход отсюда. Мне объясняли, где он, но я что-то не соображу.
Девушки переглянулись и скромно захихикали, прикрыв рты. Одна что-то шепнула второй. Никакой пользы мне от них. Я уж молчу, как это невежливо.
— Так что? Поможете? — напоминаю просьбу.
Но девицы просто берут и убегают. Курицы. Капец, как весело! Стою как ни пришей, ни пристебай у мостика. Ладно, нарвалась на двух невменяемых сектанток. Обкурились, может, травы какой веселящей, чтоб войти в нирвану. Бывает. В другой раз мне точно повезёт.
Или нет. Реакция следующих пяти сектантов также имела нулевой КПД, хоть и была более сдержанной. Чтоб вас черти подрали, или в кого вы там верите.
— Здравствуй. Я вижу, ты в порядке. Очень рад.
Обернувшись, я увидела в паре метров от себя высокого крепкого парня. Блестящие тёмные волосы, приятная улыбка и невероятные светло-карие глаза. Глаза... прямо как во сне. Я вытаращилась на него, а он лишь шире улыбнулся. К черту! Соберись, Виктория!
— Меня зовут Зардан, — представился парень.
— Весьма нестандартно, — протянула я, не особенно запоминая вычурное сектантское имя.
Но Боже ж мой, что этот симпатяга делает в секте? Ему же прямая дорога на обложку журнала о красивых и успешных, спортивных самцах. Не может такой парень разочароваться в жизни и уйти в пещеру. Не может! Разве что ему это выгодно. Точно. Наверное, он вербует сюда наивных дурочек. Вероятно, с ним-то как раз удастся договориться.
Я подошла к парню и, деловито подцепив его под руку, негромко заговорила:
— Слушай, ты производишь впечатление адекватного человека. Давай сразу к делу.
Все это время парень стоял с весьма удивлённым видом. Надо брать, пока горячий.
— Итак, мне нужно выйти из этой пещеры, и чтобы меня никто не остановил. Я готова хорошо заплатить за твою помощь. Очень хорошо.
— Я не понимаю, — парень снова по-дурацки мило улыбнулся.
Тугодум или цену набивает? Ладно. Я отцепилась от его руки.
— Послушай... — как он там себя назвал?
— Зардан, — догадливо ответил парень. Значит, не тугодум.
— Зардан. Помоги мне вернуться домой. Деньги есть. Договоримся. Так понятнее?
— Кажется, я понимаю, о чем ты, — по лицу вижу обратное.
— Ладно, — вздыхаю, сложив руки на гуди. — Назови мне цену.
— Цену за что?
Парень, ты меня бесишь!
— Цену за мою свободу!
Его брови поползли в верх. Он смотрел на меня глазами щенка, который не понимает команду «дай лапу».
— Договорились?
— Прости, но я не могу ничего тебе продать.
Идиот.
— Господи, Зардан, просто выведи меня отсюда к дороге в город! Да хотя бы просто из пещеры!
— Но разве старейшины разрешили тебе?
— Ну конечно! Они же умные люди, поняли, что удерживать человека противозаконно, а меня будут искать. У меня обеспеченная семья, пол страны на ноги поднимут.
А вот на это надеяться не стоит. Моя семья толком не знает, куда я поехала. И уж тем более, вряд ли кому-то придёт в голову искать меня в пещере. Подозреваю, я где-то в горах. Подозреваю, эту секту кто-то крышует, так что, возможно, найти ее будет непросто. Значит, я в заднице. Такой же глубокой, как эта пещера.
— Как тебя зовут?
Мне показалось? Я, наверно, ослышалась.
— Прости, что?
— Говорю, как тебя зовут?
Так, парень явно пытается что-то выкружить. Хорошо, сыграем по твоим правилам.
— Виктория.
— Как ягодка, — он так очаровательно улыбнулся, что я прямо залюбовалась.
— Да, как ягодка. Ты поможешь или нет?
— Если старейшины разрешили тебе уйти, я с радостью провожу тебя до самого города.
Ты ж мой хороший!
— Тогда пойдём скорее!
Моё воображение уже рисовало, как я выхожу из леса к городу, разваливаюсь на кровати в своей гостинице и блаженно улыбаюсь.
— Вон она!
Сладкие грёзы развеялись, как дым. Две девицы, к которым я подходила первыми, стояли в компании очень недовольного Велимира и растерянной Наташи.
— Вика, пожалуйста, не усложняй все, — мне показалось, что голос Наташи прозвучал умоляюще.
— Я говорил тебе, — Велимир одарил жену обжигающим взглядом и быстро зашагал ко мне.
О нет! Кажется, теперь я реально попала. С таким лицом идут не разговаривать. С таким идут бить!
— Зардан, пожалуйста, помоги мне! — я спряталась за широкую спину парня, вцепившись в его руку так, что оторвали бы только с ней.
Этот псих уже совсем близко! Ну все, мне конец. Я зажмурилась и вжалась в Зардана мертвой хваткой.
— Велимир, подожди. Ты пугаешь ее.
Зардан, кажется, заступается за меня.
— Пусть боится! Ей было велено сидеть в избе!
Зардан обернулся ко мне.
— Ты обманула меня? — он смотрел, как ребенок, которому сказали, что Деда Мороза не существует.
— Прости. Я просто хочу домой, — шепчу я.
— Иди сюда!
Велимир протянул ко мне свою здоровенную ручищу, и я отшатнулась от него, снова спрятавшись за Зардана, благо тот не сопротивлялся.
— Иди сюда! — снова заревел он, теряя терпение.
— Не трогай меня, сволочь! — я ударила Велимира по руке, которую он протянул, чтобы оторвать меня от Зардана.
Он с шипением отдернул руку. Кажется, я ободрала его до крови.
— Так все. С меня хватит! — процедил он, одарив меня лютым взглядом, и, развернувшись, пошел обратно к жене и уже собравшимся зевакам. — Наташа! Чтобы духу ее в нашей избе не было!
Наташа стояла бледнее снега.
— Идем домой, — бескомпромиссно бросил он ей, проходя мимо.
Та хотела что-то возразить, но не решилась. Наверное, себе дороже. С сожалением взглянув на меня, она послушно побрела за мужем.
Я наконец отцепилась от Зардана. Он смотрел на меня с беззлобным укором.
— Ты обманула меня. Оцарапала Велимира. Зачем ты так? Здесь тебя никто не обидит.
Чего?! Я вытаращилась на него, не в силах даже что-то ответить на этот бред. Велимир только что шел как раз таки с прямым намерением меня обижать.
— Посмотри на нее, Голуба! Это же ужас. Как хорошо, что такие, как она, попадают к нам не каждый день.
Эти те две девицы, совершенно не стесняясь, обсуждают меня.
— Согласна. Но мне ее даже жаль, Русава. Теперь ее посадят в яму.
Куда меня посадят? Словно из-под земли вдруг выросли два лба, схватили меня, оробевшую, под руки и потащили куда-то. Я лишь успела заметить растерянное лицо Зардана. Но на сей раз он не заступился за меня.
7
Не знаю, сколько времени прошло. Я сидела в яме. Так эту дыру назвали те девицы. Яма эта была метра три глубиной. Хотя как яма? По сути, трещина в горе, в которую, видимо, опускали таких вот оборзевших личностей, как я. Здесь было темно и жутко холодно. Нормально ходить по дну не представлялось возможным, стены сужались воронкой, так что я просто сидела на холодном склоне, обхватив себя руками и упираясь ногами в противоположную стену.
Неужели, я здесь умру? Если не умру, наверняка, простужусь насмерть. И что-то мне подсказывает, от антибиотиков тут открещиваются, как от дьявола.
Что эти мракобесы сделают со мной? Мысли полезли в голову одна страшнее другой. Я тряхнула головой. Не надо думать об этом. Итак, паршиво.
— Виктория? — донесся сверху голос Зардана.
Я подняла голову, а через миг на нее обрушилось одеяло. От неожиданности я отбросила его, но тут же, поняв, что это, схватила обратно и завернулась чуть ли не с головой. Следом в яму спрыгнул Зардан.
— Держи, — он протянул мне тряпичный кулек. — Я подумал, что ты проголодалась.
Я взяла кулек и развернула его на коленях. Картошка, запеченная в кожуре, ещё горячая, две свежих редиски и небольшой кусок жареного мяса. Слюнки потекли. Для того, кто не ел уже больше суток, эта простая пища кажется вкуснее самого изысканного ресторанного меню.
— Спасибо, — с искренней улыбкой поблагодарила я.
— На здоровье. На ночь я принесу тебе чай из трав. Вряд ли у вас в городах такой пьют, но, думаю, тебе понравится.
— Спасибо, — снова поблагодарила я.
Только интересно, как он сам теперь выберется из этой ямы? Об этом я просила самого Зардана. Вместо ответа он лишь улыбнулся, оттолкнулся от склона и в один прыжок оказался наверху.
— Обалдеть... — вырвалось у меня.
Видимо, в прошлой досектантской жизни парень серьезно увлекался паркуром.
— Я обещал Живку помочь бревна на избу перетаскать. Но я приду к тебе через пару часов. Не грусти тут. Хорошо?
— Не грусти, — ухмыльнулась я и получше укуталась в одеяло.
Но буду честна, если бы не Зардан, я бы околела тут от холода. Сволочи. Я вас всех отправлю на нары хлебать баланду. Думают сломать меня. Нет, ребята, для этого нужны меры посерьезнее, чем карцер.
— Вика?
О, явилась, не запылилась. Наташа смотрела на меня сверху, опустившись у края ямы на колени.
— Я принесла тебе поесть.
— Спасибо. Меня уже накормили.
— И одеяло, я вижу, принесли, — с улыбкой продолжила она.
— Именно. Так что иди-ка ты домой, пока муж не прибил.
— Прости его. Он просто очень подозрительно относится к чужакам. Удивительно, что мы вообще поженились.
Что тут скажешь? Сочувствую девке. Вышла замуж за домашнего тирана и еще оправдывает его.
— Скажи честно, меня принесут в жертву, попытаются завербовать или попросят выкуп?
Судя по лицу, мой вопрос застал Наташу врасплох. Он замялась. Видно, что ей есть, что мне ответить. Так почему она молчит?
— Тебе ничего не угрожает, — как можно более убедительно ответила она. — Больше пока сказать не могу. Мне нельзя, и никому нельзя до совета старейшин деревни. Думаю, его соберут завтра.
— И что меня там ждет?
— Не знаю. Старейшины решат, можно ли тебе уйти и когда.
Какая прелесть.
— Но по своему опыту скажу, не надейся, что тебя отпустят быстро.
— Это обнадеживает, — я нервно усмехнулась. — Судя по тому, что ты еще здесь и рожаешь им новых сектантов.
— Я же говорила, это не секта.
— Раз пользы мне от тебя все равно никакой, будь так любезна, возвращайся в свою несектантскую избушку и дай мне поспать.
— Не обижайся на меня. Я правда не могу тебе ничего рассказать. Ты скоро сама все поймешь.
— Пока я понимаю только то, что у вас принято воровать людей и сажать их в ямы.
— Это ради твоей же безопасности.
Видимо, застудиться тут насмерть для меня безопаснее, чем находиться среди них. Если так, я таки недооценила размер задницы, в которой оказалась.
8
Проснулась я от зова природы. Как-то вот никто не соблаговолил объяснить моему мочевому пузырю, что сейчас не вовремя. Пройдясь туда-сюда по трещине и рискуя подвернуть на склоне ногу, я уже на полном серьезе начала к этой трещине присматриваться. Вряд ли кто-то из служителей культа Ктулху смилостивится и отведет меня по нужде.
— Не спит. А ты говорил, — раздался голос где-то сверху. — Здравствуй, давай руку, помогу.
Какой-то лохматый тип из местных протягивал мне руку, встав на колени у края ямы. Я окинула его скептическим взглядом.
— С чего бы? Ты же не на свободу меня отпустишь.
— Не могу, прости. Честно, отпустил бы, мне-то все равно. А вот Зардан расстроится.
Едва незнакомец произнес последнюю фразу, как получил такой пинок, что свалился прямо мне под ноги. Я едва успела отпрыгнуть и теперь стояла в растерянности. С одной стороны хотелось спросить, не поломал ли он что, с другой так ему и надо, сектанту проклятому.
Но не успела я что-то предпринять, как парень сам поднялся, отряхнул льняные брюки, одернул рубаху и, с усмешкой пробормотав «ну все, тебе конец!» в два счета выскочил из ямы. Не знаю, что там происходило, но судя по звукам борьба, которая то и дело прерывалась беззлобной руганью и смехом. Когда звуки утихли, на краю ямы показались не в меру веселые лица незнакомца и Зардана. Последний спрыгнул ко мне и, как прежде сияя во все тридцать два, беззаботно поинтересовался:
— Ну, как ты здесь?
— Тупой вопрос, Зардан, — как есть ответила я. — Сам-то как думаешь?
Он улыбнулся, глядя мне в глаза.
— Пожалуй, не очень. Давай, я помогу тебе выбраться, раз ты Живку не доверяешь.
Я бросила короткий взгляд на улыбчивого парня наверху. Тот помахал мне.
— Уйти можно уже?
— Только из ямы, — ответил Живко. — И то, это Зардан за тебя поручился. Что ты не убежишь никуда.
Бедный Зардан. Придется тебя разочаровать. Но все же, меньше всего мне хотелось оставаться здесь, потому я кивнула, выражая согласие оказаться наверху. В следующий миг Зардан взял меня за талию и играючи поднял вверх, хотя я, честно, не была Дюймовочкой. Нормальная такая среднестатистическая фигура. Жир не висит, но и кожа кости не обтягивает. Однако выглядело это так, точно он каждый день таких, как я, на зарядке тягает. Друг его так же быстро подхватил меня за руки и вытянул из ямы. Я даже не нашлась, что ответить этим спортсменам. Здорово! Такие способности и так бездарно просраны в этой убогой секте. Убей не пойму, чем этих крепких, здоровых, красивых парней может привлекать аскетичный образ жизни вдали от цивилизации.
— Жить пока будешь у нас с Ладой, — сказал Зардан. — Велимир не хочет, чтобы ты жила у них с Наташей. Боится, что детей испугаешь.
— О, я такая страшная?
— Ну что ты? — он снова мило улыбнулся. — Ты — красавица.
Его друг в стороне подавил смешок, на что Зардан бросил взгляд, дескать «умолкни».
— Ладно, мне плевать, — ярость сменилась тупым раздражением. — Веди меня хоть к черту лысому. Я вообще в туалет хочу.
— Пойдем, — Зардан жестом позвал меня за собой, но подождал, когда мы поравняемся.
— Ну что ж, удачи вам, — донеслось вслед.
— Спасибо, Живко! — радостно отозвался Зардан.
Чудной он все-таки. Ведет себя как-то странно. Показательно дружелюбно и не по возрасту наивно, что ли. Лицемер. А то я не понимаю, что это все напускное. Думает, мне так легко втереться в доверие. Ага, как же! Эти уроды, старейшины, или как их там, решили, что если у него мордашка смазливая, любая девочка перед ним растает и юбку задерет? Как бы ни хрен! И не таких видали. Взять хотя бы моего бывшего. На что я там повелась, до сих пор не знаю. Увы, не всегда под ярким фантиком находится вкусная начинка. Иной раз на поверку там все гнилое и обещает как минимум головную боль и испорченные нервы. Которые, к слову, не восстанавливаются.
Через несколько минут, миновав поселение сектантов, мы уже были у его окраины рядом с классической деревянной русской избой. Зардан распахнул передо мной дверь. Я подозрительно вгляделась внутрь, но толком ничего не разобрав, все же вошла. Внутри все было просто и по-деревенски — похоже на жилище Наташи и ее изверга. Кухня и две комнаты. Зардан пояснил, что избу построил его отец, когда посватался к матери. На мой вопрос, где я буду спать, если тут живет такая толпа — он, сестра и их родители — Зардан всего лишь указал мне на кровать в углу комнаты, разделенной пополам тряпичной перегородкой.
О наболевшем. Туалет оказался неподалеку на улице, рассчитан он был на несколько домов. Обычный деревенский сортир с дыркой в полу. Точнее с расщелиной в скале, куда все это и утекало. Ну, лучше, чем ничего. Рада, что сектанты не гнушаются необходимости справлять естественные потребности.
Зардан вёл себя очень дружелюбно. Явно пытался понравиться и угодить. Только чем больше он старался, тем сильнее меня одолевало поганое чувство, что вот так приручают непокорную скотину. А если та продолжит артачиться, то следующим шагом ее лишают пищи.
« — Чем ты привлекаешь девушек?
— Хлебом.
— Но девушек не привлекает хлеб?..
— Это только первые семь дней. »
Однако вопреки данной схеме Зардан предложил мне поесть. Не отказалась. Силы мне понадобятся. Лепешка из тёмной муки, кусок жареного мяса и чай из трав. Мой вкус, привыкший к кулинарным излишествам и пищевым добавкам, счёл ужин пресным и, что называется, спартанским. Да что говорить, вся обстановка в избе была такой, точно я вернулась лет на 500 в прошлое. Все из дерева, даже посуда. Страшно подумать, сколько времени затратил мастер на одну такую тарелку или чашку, в которых Зардан принёс мне еду.
Великое дело, все-таки, цивилизация. Нужна тебе тарелка — идёшь в магазин и выбираешь хоть из дерьма, хоть из золота. На любой вкус и кошелёк найдётся. Разбил — пёс с ней, пошёл и купил такую же. Но эта тарелка вырезана вручную. Грубовато, стенки толстые, а дерево потемнело от частого мытья, но я держала ее осторожно, как музейный экспонат. А вот нож и вилку Зардан дал металлические. Уставшие, повидавшие виду, столовые приборы. Явно не из прошлых веков. Но все равно очень старые.
— Ты из города? — спросил Зардан, сев напротив меня на деревянную скамейку.
— Эээ да, — слегка растерялась я.
Обычно вопрос формулируют в духе «Откуда ты?», «Из какого ты города?», ну или хотя бы «Ты местная?»
— Я из Рязани, — отвечаю ему, отпиливая на удивление острым ножом кусочек мяса.
— Не знаю, где это, — беспечно ответил Зардан.
Я взглянула на него исподлобья. Можно не знать, где находится какой-нибудь Озерск-12, но где хотя бы приблизительно Рязань... Пояснять не стала.
— У тебя, наверное, есть муж и дети? — как мне показалось, на пробу спросил он.
Хочет выведать, будут ли меня искать.
— Ага, трое детей, а муж — очень серьёзный человек, работает в органах, кстати.
Наблюдаю за его реакцией. Зардан отвёл глаза и, похоже, не нашёл, что ответить.
— Меня лучше отпустить. Скажи своим. А то хуже будет. И никакой местный продажный отдел полиции вам не поможет.
Зардан молчал, глядя куда-то в сторону, а на моих губах все отчётливее появлялась самодовольная улыбка.
— Зардан? Эм... Виктория?
В избу вошла высокая миловидная девушка лет двадцати с небольшим. Ее заплетенные в две косы каштановые волосы, доставали до талии. На ней был свободный, подхваченный поясом светлый льняной сарафан почти до пола, а на ногах что-то похожее на лапти. В глаза бросилось их сходство с Зарданом. Нет сомнения, это его сестра.
— Лада, я думал, ты на охоте, — Зардан подошёл к девушке, и они обнялись.
Выглядело это довольно мило и искренне. Что же таится за всей этой напускной любезностью? Они каждый месяц приносят жертву макаронному монстру?
— Я помогла на следу, потом вернулась, — коротко ответила девушка. — Мне было любопытно, как здесь новенькая.
Новенькая — это я. Я как-то непроизвольно нахмурилась. Девушка подошла поближе и села за стол напротив меня. Зардан же пробормотал что-то и вышел из избы. Мне показалось, он рад, что теперь можно уйти.
— У тебя, наверное, много вопросов к нам, — произнесла она, проводив глазами Зардана.
— Что ты, я же каждый день попадаю на пол тыщи лет в прошлое, — съязвила я.
Девушка понимающе улыбнулась.
— Меня зовут Лада. Зардан — мой младший брат. А это наш дом.
— Да ладно! — я театрально всплеснула руками. — Конкретика! Без лишней болтовни и загадок?! Не верю своим ушам! Ну-ка продолжай. Что это за место такое? Что за секта у вас?
— Я не совсем поняла тебя, Виктория, но думаю, Наташа тебе сказала, что наша община находится внутри горы.
— Кавказские горы? — уточняю я.
— Да, в городе их так называют.
— Мы далеко от Сочи?
— Около сорока верст.
Шикарно! Сорок километров по горному лесу. Полный швах! Ничего, Вика, не раскисать, не поддаваться панике. Ты что-нибудь придумаешь. Черт с ней, с работой. Лишь бы живой отсюда выбраться.
Вдруг в дверь постучали.
— Лада? Зардан? Вы дома?
Узнаю этот вкрадчивый прилизанный голос. Опять она.
9
Сидя на лавке, Лада обернулась к двери.
— Наташа, заходи.
— Как прошла охота? — спросила с порога Наташа, ощерившись премилой улыбкой, будто лет сто с этой Ладой не виделась.
— Все хорошо. Буян с Далемиром сегодня вдвоём загоняют. Я только на следу помогла.
— Отлично! Значит, ужин будет потрясающий.
Я закатила глаза. Ох уж эти напускные любезности.
— Вик, как ты? Не простыла в яме? — обратилась Наташа ко мне.
— Не дай божэ тут простыть у вас, — не сдержалась я. — Наверняка, у вас даже аспирина нет. Уж молчу про анафилактический шок от аллергенных продуктов или тем более состояние, требующее хирургического вмешательства. Палец порежешь, инфекцию подхватишь, сдохнешь в муках, и зароют тебя в ближайшем овраге.
Лада смотрела на меня с непониманием. Интересно, какой процент моих слов она таки поняла? Наташа сцепила руки в замок и сжала губы.
— Лада, позволь, я поговорю с Викой наедине?
— Да, конечно, — несколько растерянно ответила та. — Оставайтесь в избе. Я пойду проведаю Берёзу.
— Когоо?.. — вырвалось у меня.
— Березу, — невозмутимо повторила Лада.
Я многозначительно улыбнулась. Бывает. Это лечится. Сегодня она пошла проведать березу, завтра принесёт на ужин камень и представит его своим дедушкой. Как сейчас помню, папа цитировал «В число распространенных психотических симптомов шизофрении входят галлюцинации (слышать, видеть или ощущать то, чего нет на самом деле) и бред (стойкие ложные убеждения или подозрения, прочно сохраняющиеся даже при наличии фактов, свидетельствующих о противоположном)». Все они здесь больные. Больные люди за себя не отвечают, потому, если хочу выжить, надо играть по их правилам.
Наташа села на скамью напротив меня, как до неё Лада. Она положила локти на стол, слегка наклонилась вперёд, но не смотрела на меня. Я же спокойно ждала, когда она начнёт нести свою ересь.
— Вика, мы не враги тебе, пойми, пожалуйста, — приглушенно сказала она, взглянув на меня глазами кота из «Шрека».
— Хорошо, продолжай.
— Я понимаю, что тебе страшно, что у тебя полно вопросов, но, поверь, бояться нечего.
— Я не боюсь. Расскажи про эту... общину.
Слово «секта» пока буду избегать.
— Хорошо, просто знай, что несколько лет назад я была на твоём месте. Но мне-то как раз было очень страшно, — она широко улыбнулась, вспомнив что-то.
— Как ты сюда попала?
— Почти как ты. Поехала на экскурсию в горы, конная прогулка. Моя лошадь чего-то испугалась и унесла меня в лес. Я держалась сколько могла, пока лошадь не врезалась в дерево. Я здорово ударилась и потеряла сознание, а очнулась уже тут, в общине.
— Ты хотела домой?
— Конечно, хотела! — искренне отреагировала Наташа. — Но кто бы меня отпустил?
Паршиво. Внутри все застыло в боязливом ожидании.
— Значит, меня тоже не отпустят?
— Я не знаю, Вик. Пока твои действия могут нанести вред общине, старейшины не позволят тебе уйти.
— С чего мне наносить вред вашей общине? Я просто хочу домой. Хотите, напишу расписку, что не имею претензий?
— Не поможет, — она сжала губы. — Старейшины в любом случае оставят тебя здесь на какое-то время. Может, на пару недель, а, может, на пару лет. Этого я не знаю. Будет зависеть от тебя.
— То есть, у меня есть шанс выйти по УДО?
Наташа засмеялась.
— Вроде того.
— Но ты здесь. Тебя не отпустили? Или срок заключения ещё не прошёл?
— Это не тюрьма, Вик. Я могла уйти давным-давно, — ее глаза заблестели, а губы дрогнули в улыбке. — Но я полюбила этих людей, эту деревню. Они особенные. Я не променяю Велимира даже на сотню олигархов.
Она искренне верит в то, что говорит. Вот это преданность! Вот это я понимаю, ее обработали! Хотя, кто его знает, в чем счастье? У каждого оно в чем-то своём. Возможно, именно этой общности в небольшой подгорной деревушке и не хватало Наталье с татуированными бровями? Мы живём в огромных городах и каждый день встречаемся с сотнями, тысячами людей, не замечаем их, проходим мимо единого размытого потока лиц, и сами вливаемся в этот поток, становясь его безликой частью. Как часто мы одиноки в толпе? Как много вокруг равнодушных лиц? Им нет дела до нас, нам наплевать на них.
Как-то папа рассуждал на тему, почему люди уходят в секты. Чего им не живётся в своих комфортных квартирах с, казалось бы, любящими родственниками? Почему свободным современным людям так нужен свист кнута над головой да культ личности какого-нибудь бога Кузи? Неужели мы так и не выросли из общинно-родового строя? Что такого дают секты, подобные этой?
Людям свойственно сбиваться в стаи. Только уже не так, как наши предки у костра, а по интересам. Одинокий, не понятый человек, страдающий от недостатка любви и тепла, будет брать их там, где дают. А секта тут как тут. Утешит и обогреет, мозги промоет. И вот, ты глазом не моргнёшь, как уже ярый последователь пастафарианства, готовый до хрипоты отстаивать правоту своей новой религии. Как одичавшая собака, никогда не видевшая ласки, вдруг получает ее от маньяка и вот уже готова поздней ночью тащить с ним до канавы трупы.
— Поверь, здесь все очень милые. Один за всех, как у Дюма, — Наташа снова искренне заулыбалась и взяла меня за руку.
Стало некомфортно, но я руки не отняла.
— Доверься судьбе. Она знает, что для тебя лучше.
Промолчу.
— Кто знает, вдруг не спроста Зардан выследил именно тебя, — она многозначительно улыбнулась, а вот я не поняла.
— Поясни. Как он меня выследил?
— На охоте. Они с Ладой часто вместе ходят. Один выслеживает, гонит, другой в засаде.
— Но меня никто не гонял... — или я чего-то не поняла?
— Это сложно объяснить. Пусть он сам тебе расскажет. Если не поймёшь, тогда уже я переведу на современный русский.
— Кстати, о современном. Всем сек... новым членам общины дают новые имена? — едва не ляпнула «сектантам», овца.
— Имена дают старейшины при рождении. Пришлых тут очень мало. Я, Дима, Марья Борисовна и ты. Остальные родились здесь.
Ничего себе. Я в самом деле удивлена. Информации о таких сектах я, пожалуй, не встречала. Ну, разве амиши, какие-нибудь. Выходит?..
— Зардан тоже родился здесь?
— Да. И Велимир тоже.
— Но тут же домов двадцать... Если ты не отсюда, должна знать, что близкородственное скрещивание часто приводит к врождённым уродствам.
— Это не единственная община лесных людей на планете. В прошлом году Живко взял жену из общины в Карелии. Ещё у местных женщин есть практика, которая мне не нравится, но это уже по сути часть их культуры...
— Это все интересно, но ты сказала «лесных людей», — перебила я. — Так называется ваша с... община?
— Они предпочитают называть себя так. А люди называют их...
На этот раз скрип двери прервал Наташин рассказ. На пороге появился Зардан. Его взгляд сразу упал на меня, задержался на пару секунд, но затем обратился к Наташе. Этот парень, что, всегда улыбается? Но теперь его улыбка мне показалась несколько вымученной. Одежда была измазана грязью и насквозь промокшая. Мокрые волосы налипли на лицо, и он небрежно убрал их.
Наташа тут же встала и с озадаченным видом вышла из-за стола.
— Зардан, ты... что произошло? Ты не ранен?
— Не волнуйся, просто пробежался по лесу. Там ливень.
Он отвернулся лицом к стене и стянул прилипшую к телу рубаху. Чего не отнять у этих сектантов, так это крепкого, на вид совершенно здорового тела. Чертовски соблазнительного тела.
Зардан направился в другую комнату, попутно стягивая штаны, под которыми, кажется, не было нижнего белья. Я вытаращилась на него, затем отвела взгляд. Моя реакция развеселила Наташу.
— У лесных людей нет чувства стыда в привычном нам смысле. Они — часть природы. А природа не может создать что-то постыдное.
— Может, они и сексом на публике занимаются, как собаки? — вырвалось у меня.
Кажется, мой вопрос Наташу покоробил. Терпеть не могу ханжей.
— Наоборот, — вполголоса ответила она. — Эта тема здесь табу. Секс возможен только у супругов или чтобы разбавить кровь. Я не договорила. Иногда женщины общины соблазняют городских мужчин только ради того, чтобы завести дитя от человека и разбавить кровь.
— От человека? — мои губы начали медленно расползаться в улыбке.
Шизофрения. Точно.
— Да чтоб тебя! — шёпотом выругалась Наташа, боязливо оглядевшись. — Мне не стоит говорить тебе все это до решения старейшин. Но ты все равно мне не поверишь.
Я сцепила пальцы в замок и всем видом выразила желание слушать, но вдруг на краю зрения я уловила движение. Совершенно обнаженный, Зардан прошёл по комнате, и я отлично видела его в приоткрытую дверь.
— В мифах разных стран их называют по-разному. У некоторых южных народов это агач киши, тунииты на Чукотке.
Зардан поднял со стула рубаху и развернул ее к себе, решая, наверное, стоит ли ее надевать. А я бессовестно решала, стоит ли устроить себе курортный роман с бурными, как горные реки, ночами.
— Но самое известное их название — хульдры. Так их зовут в скандинавских странах.
— А? Кто?
Вдруг Зардан повернулся к двери задом, а у меня едва не отпала челюсть. Я прищурилась, точно это могло помочь мне рассмотреть то, что, как мне показалось, росло над его пятой точкой.
— Хульдры, — повторила Наташа и, обернувшись, проследила мой взгляд.
Нет, это мне мерещится. Не сдержавшись, я соскочила со скамейки и, подлетев к двери, дёрнула ее на себя.
10
Зардан обернулся. Он уже натянул штаны, но это... хвост, точно у коровы или какой другой скотины! Зардан уставился на меня, а я на длинный, покрытый темной короткой шерстью отросток с пушистой кисточкой на конце, который он не успел убрать в штанину.
— Вика, не бойся. Я тебя не обижу. Это просто хвост, — осторожно, точно боясь вспугнуть меня, произнёс он.
Хвост дёрнулся, точно отгонял мух.
— Что ты за тварь? — прошептала я.
На глазах появились слезы. Я попятилась. Боже, я не верю. Этого не может быть. Этих... агач-хульдр не бывает!
— Вика, — он протянул ко мне руку.
— Не подходи ко мне!
Это не люди! Совсем не люди! Это лесные чудовища! Что они сделают со мной? Я не дамся им просто так! Зубы пообломают, демоны!
Я бросилась прочь из избы. Запнулась на крыльце и кубарём свалилась под ноги какой-то ошалевшей девице. Хвост! Теперь я вижу ее хвост, почти не видимый под юбкой! Не верю! Может, мне вкололи наркотик, и это приход?
— Ушиблась? Давай руку, — она протянула руку, но я вскочила и рванула, куда попало.
Сейчас из дома выскочит Зардан, и они поймают меня. Я уже видела, на что способны эти атлеты. Доска! Схватаю набегу. Может, хоть черепушку кому проломить успею. Вдруг прямо передо мной, словно из земли, выросло двуногое лохматое чудовище с оскаленной звериной пастью. Я заорала и наотмашь ударила тварь доской. Та отпрянула, отряхнулась. Прыжок! Темнота...
— Что бы вы без меня делали? Зардан, ты почему дверь не запер?
— Я не думал, что она так испугается.
Кто говорит? Вокруг, кажется, ночь, свечи не горят. Или я ослепла. Голова совсем не соображает.
— А то ты не помнишь, как визжала Наташа, когда Велимир при ней обернулся.
— Это другое. Она просто увидела мой хвост.
— Хвост? И все? Братец, ты уверен, что тебе нужна такая трусливая девка? Да ещё агрессивная. Нехило так доской меня огрела, кстати.
— Она не трусливая, брось. Впечатлительная малость. Она не со злая.
— И все же, Зардан. Не пойму я, чем тебе Голуба не мила? Хоть завтра сватайся — не откажет.
— Не люблю я её, Лад. Понимаешь, когда встречаю, она улыбается мне, погулять зовёт. Я же понимаю все. А сердце молчит, не отзывается. Я и не думал, не ждал, как вдруг...
— Увидел эту чужачку у шатра, и сердце отозвалось. Зря ты это. Дурная она, испорченная. Беда одна от неё нам всем будет. Особенно тебе.
— Я ничего не могу с собой поделать.
— А если завтра совет ее отпустит?
— Не отпустит. Сама же знаешь.
— Лучше б отпустили. Хватило ж тебе ума поручиться за неё.
Тяжёлый вздох.
Меня накачали чем-то? Почему такая слабость в теле? Ненавижу вас, чудовища! Сектанты! Я сдохну, но выберусь из этого дурдома. Только вот, на ноги смогу подняться. Я снова проваливаюсь в темноту...
Ух, сколько тут этих ряженых! Все, черти, собрались посмотреть на это шоу. А шоу точно будет. Меня ведут два каких-то амбала, пока не знаю куда, но подозреваю, на совет старых сектантов. Ах да, худьдр, лесных людей. Очуметь. Я попала в сказку. В очень страшную сказку в духе братьев Гримм. Только не ту диснеевскую мимимишность, где принц будит Белоснежку поцелуем любви. В оригинале-то все было куда веселее. Принц забрал, как он думал, труп девушки, бог знает, для каких целей, но по дороге его лошадь споткнулась, кусок яблочка выпал, и девушка проснулась. А мачеха танцевала на раскалённых углях, пока не сдохла. Вот это я понимаю, средневековые нравы! Если моя сказка так же реалистична, то кто-то должен скончаться.
Похоже, меня ведут вон к тому собранию вокруг костра. Интересно, как они не задыхаются от дыма? Как по мне, лучше б передохли, нечисть. Я бы плакать точно не стала.
— Говори вежливо и отвечай на вопросы как можно честнее, — послышался сбоку голос Наташи.
О, если я честно скажу, что думаю... Но раз надо, то что ж — получите, распишитесь! Все равно ж я в традициях этих существ не в зуб ногой. А так хоть повеселюсь перед смертью.
(Продолжение, естественно, следует)