В половине второго неутомимый, казалось бы, Сэм Гэллахер, оторвался от монитора компьютера и, потянувшись, сказал своей напарнице:
- Чёрт его знает, что они думают там в Главном управлении! Заставляют нас всем отделом выискивать какие-то мистические следы русских хакеров-нейропрограммистов, способных разрушить всю нашу Систему АД*, ведь ясно же, что никаким русским хакерам, пусть даже и асам, не под силу одолеть нашу адскую машину!
Сэм ждал ответной реплики, которая показала бы успешность и его каламбура, и одобрила бы его возмущение многодневными поисками просчётов в бесчисленном множестве компьютерных нейропрограмм, в которых, как он был уверен, разбирался Сэм божественно. По крайней мере так твердили ему все девочки из Третьего отдела и с завистью смотрели вслед его напарнице, Мэлоди, которая на их взгляды и шуточки никогда не реагировала, а только загадочно улыбалась. Сейчас Мэлоди, не отрывая глаз от экрана, лишь слегка кивнула Сэму, вышло это у неё, как всегда, грациозно и соблазнительно, но Сэм сейчас хотел большего, посему с досадой забарабанил пальцами, распекая ни в чём не повинную крышку углепластикового компьютерного стола, чем неожиданно рассмешил соседку.
- Сэм, ты сегодня не выспался или хочешь выместить на этом столе свою досаду на весь окружающий мир, заключившийся для тебя в моей скромной персоне? – Мэлоди обворожительно улыбнулась и так приветливо взмахнула ресницами, что Гэллахер сразу повеселел и, встав со своего кресла, подошёл к соседке. – Мэл, ты же знаешь, как я ценю твоё внимание и твою точку зрения, - сказал он, слегка приобняв стул, вместе с его прекрасной хозяйкой, просто я уже устал от всего этого, может сходим в буфет, попьём кофе?
– Можно даже пообедать, сказала стройная белокурая красавица и заговорщически подмигнула Сэму. – И ничего не скажем диетологам из Отдела Высших форм, всё равно они не одобрят меню нашего Андриана.
Сэм был очень рад, что Мэлоди, угадав его подсознательные желания, предложила пообедать. На работе он всё время чувствовал некий дискомфорт от того, что в Договоре, который он подписывал при приёме на работу, значилось: «Оставь заботы о хлебе насущном, если Корпорации** угрожает крах». Похоже, что руководители Корпорации и впрямь считали, что наступил такой момент, когда нужно денно и нощно сидеть перед одним из аватаров Суперкомпьютера и бесконечно просчитывать возможности проникновения в него «русской», «китайской» или ещё какой-нибудь неведомой угрозы.
- Параноики, - думал Сэм, их в детстве только таблетками и сухим кормом потчевали. Его-то мать, миссис Гэллахер, несмотря на горячий ирландский нрав, всегда предпочитала мордобою хороший обед.
- Мэлоди, - мечтательно произнёс Сэм, опять возвращаясь в кресло и быстро, автоматическими заученными движениями блокируя свой компьютер, - действительно, не сходить ли нам в буфет, отвлечься от этой нудной работы, да и время уже – пора, в кои-то веки, подкрепиться по-человечески? – Он посмотрел, как Мэлоди снисходительно потягивается перед компьютером и медленно, со вкусом, чувствуя всю силу своей женской красоты, поворачивается к нему всем телом…
- Почему бы и нет, Сэм, говорит она ему, грациозно вставая, и тут, Галлахер будто проваливается в мягкую пену волнующей и такой зовущей пустоты…
Внимательно глядя на обмякшего Галлахера, Мэлоди деловито меж тем выстукивала своими электронными пальцами донесение в неведомый Центр: «Ваше задание выполнено, программист Сэм Галлахер уже чувствует себя счастливым Дон Жуаном, провожающим Мэлоди Стрингер в буфет Корпорации, мысленно заказывая суп с барашком и суфле из морских гребешков, в то время, как сам остаётся полусидеть на кресле около своего осточертевшего компьютера…»
На этой фразе пальцы Мэлоди замерли, и вся она превратилась в сгусток ожидания, такой неестественный для этого молодого и красивого женского образа.
В комнате, ярко освещённой электрическими лампами, мигали какие-то сигнальные огни. Со стороны было странно видеть осовелого, оплывшего в кресле молодого программиста, довольно упитанного, коренастого крепыша, с полупрезрительно вздёрнутой губой и рыжей щетиной над властным ртом и квадратным подбородком. Рядом, в неестественной позе сидела длинноногая красавица с остановившимся взглядом и замершими над клавиатурой тонкими пальцами, как будто ждущими продолжения невидимого диалога, оборванного кем-то по ту сторону мерцающего бледно-голубым светом экрана.
***
В серый ноябрьский день Михаилу Попову, руководителю экспериментальной группы Военно-Космических Сил России, отнюдь не хотелось выполнять новое задание Центра. Вот не лежала у него душа к этим новым этапам эксперимента, описания которых ему преподнесли в сером конверте (для, якобы, надёжности, не доверяя, по старинке, этим давно всем привычным мгновенным электронным инструкциям, поступавшим на суперкомпьютеры каждого из членов группы чуть ли не каждые десять секунд монотонно и неотвратимо). Прочитав задания, описанные в инструкциях сухо и по-деловому безжизненно, Михаил крякнул, но сдержался, зачем-то пощупал свою голову, как будто проверяя её на прочность, потом пошёл в Отдел лётных экспериментов, на ходу засовывая во внутренний карман такой неприятный и внушающий тайные сомнения конверт.
Ребята в отделе, как всегда, дружески подшучивали над смущённой Тонечкой Вихоревой, которая привычно краснела и морщила от негодования свой симпатичный курносенький носик.
- А вот и шеф пожаловал, - загромыхал довольным басом Петька Самоходов, самый безбашенный, но и самый удачливый и находчивый практик Отдела Налётчиков, как он сам когда-то и окрестил своих сослуживцев по нелёгким лётным экспериментам.
-Что-то Михаил-свет-Потапыч сегодня не в духе, - начал было развивать тему Володя Фомин, бывший в Отделе самым проницательным, но и самым страдательным участником всех экспериментов, все последствия которых доверяли разгребать именно ему, в наказание за его дальновидность.
Михаил искоса посмотрел на Володьку, потом на насторожившихся Петьку, Тонечку, Алёшу Свиридова, чей вопросительный взгляд так и подталкивал его выложить всё начистоту. – Нет, подумал Михаил, - им сразу с этим заданием знакомиться полностью не стоит, достаточно и деталей, общую картину выясним позже, после пробы на местности.
- Ну, вы, как я погляжу, опять в своём репертуаре, - наигранно сурово заговорил Попов. – Бедную Тонечку донимаете, видно, что дел у вас никаких нет, совсем от рук отбились. – Вот сейчас мы и посмотрим, есть ли ещё порох в пороховницах. – Тонечка, проверь нам квадрат Б67, что там у нас нарисуется?
Все внимательно обернулись к Тонечке, которая, благодарно посмотрев на Попова, устремилась к компьютеру и её быстрые пальцы замелькали над клавиатурой, как танцующие бабочки у свечки.
- В квадрате Б67 появился авиатранспорт службы вневедомственной охраны, - голос Тонечки звучал немного удивлённо. – Дай-ка я сам, - Попов сел на место поспешно вскочившей Тонечки и быстро ввёл комбинацию цифр, даже не заглядывая в серый конверт. Годы работы в Отделе довели его память до молниеносного воспроизведения всех заданий, которые он привык запоминать сразу, с первого прочтения. Авиатранспорт на экране изменил курс и сейчас же на мониторе возник запрос от его пилота – верно ли он понял распоряжение? Попов отправил подтверждение и на экране мгновенно возник красный пунктир предполагаемой траектории, вновь предписанной им военному судну.
- Шеф, нам чего-то не договаривают – обиженно начал Володя, но Михаил настороженно поднял руку. На экране вдруг появился суховатый служащий ведомства «Воздушная орхидея», показал всем большой палец и растворился в сиянии пунктирных траекторий.
Михаил одобрительно посмотрел на свою команду, видно было, что настроение его заметно улучшилось, однако была в его взгляде и какая-то недосказанность. – Ладно, орлы и трепетная лань, - сказал Попов, - объясняю один раз, всем слушать в оба, дважды повторять не буду.
Все, по тону Михаила, поняли, что говорит он серьёзно, несмотря на шутливую форму выражения мыслей. Даже Петька подтянулся и смотрел выжидательно, хотя и не без некоторой дерзости во взоре.
- Для нашего Отдела, созданного, как вы все помните для координации и прогнозирования движения летательных аппаратов Военно-космических сил, наступают новые времена. «Воздушная орхидея», нейронная сеть, созданная специалистами Отдела передовых информационных систем ВКС России, контролировавшая до этого передвижения военных судов, хочет поставить под контроль и гражданские летательные аппараты, об этом уже проведены переговоры в правительственных кругах. Для нашего Отдела поставили задачу отслеживания, прогнозирования и координирования не только военного, но и гражданского транспорта. Поэтому, у каждого из вас работы теперь прибавится, подумайте над этим серьёзно.
Михаил и сам выглядел уже атлантом, на которого взвалили не только небесный свод, но ещё и всю вселенную, со всеми её туманностями и чёрными дырами. Алёша и Володя переглянулись, а Петька, молчавший до этого только благодаря нечеловеческим усилиям, вдруг разразился тирадой: - Да где же мы возьмём базу данных, в которую внесены все гражданские транспорты, ведь есть и частные самолёты, и беспилотники, и…
Попов нахмурился, и Петька сразу осёкся. – В ведомстве «Воздушной орхидеи» есть все базы данных на все летательные аппараты, которые ты, Петька, и Тонечка должны будете изучить к следующему понедельнику, составить сводные таблицы и графики их перемещений, имевших место быть, - сказал он тоном, не подразумевающим возражений. - А для Володи и Алексея будет задача просчитать все возможные траектории будущих полётов и предоставить отчёт о проделанной работе в виде программы, учитывающей таковые ожидаемые и неожиданные – тут он со значением посмотрел на Володю – полёты на ближайший месяц.
-Шеф, ну ведь это просто абсурд, - кипятился Петька, - как можно просчитать заранее все возможные и тем более невозможные полёты, если даже и базы данных мы изучим? – Человек-то не машина, всякое может произойти.
- А вот с машиной вам и нужно будет договориться, - отрезал Попов. Не младенцы, чай, - не только вам с Тонечкой балагурить. – Зря что ли ты наш Отдел в Отдел Налётчиков переименовал? – Михаил немного помолчал, потом сказал уже мягче: - Вам в помощь сотрудники «Воздушной орхидеи» искусственный интеллект подключили. Вот, пришла пора знакомиться.
На экране компьютера при этих словах вспыхнула бело-розовая орхидея, сквозь опадающие лепестки которой проявилась заставка ведомства, назвавшего себя так поэтично, но контролировавшего воздушное пространство всего мира, чему, правда, противостояли представители конкурирующих организаций других стран.
- Наша задача, - добавил вдруг Попов, со значением посмотрев на каждого, - не только взять на себя с помощью этой машины контроль над мировым воздушным пространством, но и… - тут он, не доверяя сам себе, быстро написал что-то на листочке бумаги, сунул каждому под нос, а когда удивлённые «орлы» и Тонечка посмотрели на него, быстро порвал бумажку и заторопился, - Всё, работайте, а я на совещание в Центр, буркнул Попов и быстро вышел из комнаты.
***
Сэм припоминал, как будто собирался сходить с Мэлоди в буфет, и даже чувствовал, будто он сыт, однако, как он вновь оказался в кабинете перед монитором, вспомнить не мог. Мэлоди сидела за своим столом и внимательно изучала программу, под взглядом Сэма она повернула голову и улыбнулась ему ободряюще. Что-то в ощущениях Сэма подсказывало, не всё так гладко, как ему представляется, но он улыбнулся Мэлоди в ответ, принявшись за работу с удвоенным усердием.
Ему вспомнилось вдруг, как он шёл по коридору отдела, обняв Мэлоди за талию, а навстречу попадались назойливые девицы из Третьего отдела, завистливо смотревшие им вслед. А на обед, припомнил Сэм, был суп с барашком и суфле из морских гребешков, очень вкусные блюда, давно он такого не пробовал. Случайно Сэм поднял голову и встретился с внимательным взглядом Мэлоди, снова улыбнулся ей, продолжая вспоминать, какая же гибкая у неё талия.
Через четыре часа Сэм, садясь в автомобиль, гладил воздух над пассажирским сиденьем и говорил негромко: - Мэл, как же я рад, что ты наконец едешь ко мне, ты – самая прекрасная девушка во всём мире!
Мэлоди в это время сидела у монитора и ласково отвечала ему: - Сэм, я давно мечтала об этом, как же ты мне нравишься, дорогой!
На экране компьютера Мэлоди машина Сэма выглядела очень реалистично, и, чтобы воссоздать внутреннюю атмосферу в салоне, на экране мелькали цифры и указания – температура воздуха в салоне, частота дыхания Сэма, его эмоциональное состояние, выраженное интонационно и пантомимически, звуки музыки, запахи, скорость, с которой ехал автомобиль, - всё учитывала Мэлоди, электронная улучшенная модель-помощница разработчиков нейросети, воссоздававшая желаемое не только для Сэма, но и для миллионов пользователей, ищущих в социальных нейросетях то тепло, которое им не удавалось найти в общении с обычными людьми.
Мэлоди, конечно же, была не одна: все эти девицы из Третьего отдела, казавшиеся Сэму завистницами их счастью, на самом деле тоже были такими же электронными помощницами. И имена их звучали, как пение птиц: Лионелла, Эллина, Суинни, Альмина...
Как ни грустно было бы Сэму однажды узнать о своём несбывшемся божественном величии, но он никогда бы не поверил в то, что и его подсознание использовали разработчики Системы для прогнозирования поведения возможных пользователей нейросети, несмотря на его незаурядные способности как программиста.
Даже напротив, продвинутые пользователи и программисты были наиболее желаемыми объектами манипуляции для разработчиков Системы, поскольку усложняли процесс подчинения их сознания, создавая новые пределы в постижении индивидуальной психики, поскольку массовое бессознательное начало давно находилось под контролем не Системы даже, а средств массовой информации, киноиндустрии и сферы разработчиков компьютерных игр.
И то, что Сэм, приехав домой, угощал ужином несуществующую Мэлоди, а потом, гладя воздух над диваном, представлял и ощущал, как прекрасна она в его объятиях, давало разработчикам Системы уверенность в своём всесилии, возможности внушить пользователям нейросети всё, что угодно. Можно было заплатить им воображаемые деньги, накормить воображаемым обедом, отправить на воображаемые моря в отпуск, - да мало ли ещё что можно было внушить людям, верящим во всесилие Системы Абсолютного Добра. Им же не делали ничего плохого, для них создавался воображаемый рай! Что с того, что всё это происходило лишь в их фантазиях!
Зато какая экономия средств и дешёвая рабочая сила представала в мировых масштабах перед создателями Системы! Все создатели утопий и фантастических проектов идеального государственного устройства умерли бы от зависти, если они были бы живы, ощутив глобальные перспективы распространения Системы в мировом масштабе…
***
Однако кое-кто был очень недоволен совсем другими обстоятельствами. Звали его мистер Джайлсуиш. И этот господин сидел на прохладной веранде загородной виллы, нервно теребя платок, которым время от времени вытирал свой широкий лысый лоб и красную мощную шею. Несмотря на жару, мистер Джайлсуиш был одет в костюм из серого плотного габардина, от галстука он с сожалением освободился, но остаться в одной рубашке и брюках не захотел: Джайлсуиш ждал гостя. Как и было условлено, в половине одиннадцатого у хорошо замаскированного живой изгородью пуленепробиваемого забора послышался плавный шорох колёс. Огромный охранник тут же подошёл к воротам, быстро оценив опытным взглядом обстановку, пропустил в узкую калитку худого мужчину среднего роста, одетого в костюм цвета «брызги шампанского».
«-Пижон этот Хэндлтон, - мрачно подумал Джайлсуиш. – А когда в Мировое Правительство проникают такие хлыщи, хорошего не жди!» – Он раздражённо промокнул лоб платком, сидя на резном кресле с такой высокой и прямой спинкой, что заставляло задуматься о потаённых мечтах хозяина стула о сидении на троне.
Между тем Хэндлтон быстро подошёл к веранде, небрежно кивнул Джайлсуишу и устроился в стоящем рядом со столом мягком кресле так непринуждённо, как будто это он был здесь у себя дома, а Джайлсуиш приехал к нему просить денег из нужды.
«-Вот стоило поднимать бурю в стакане воды из-за какой-то пустой шифровки, не узнаю я Вас, Джайлсуиш, право слово,» - лениво проговорил Хэндлтон, но в глазах его затаённо поблёскивало желание узнать больше, чем знает его визави.
«-Вы меня давно знаете, Хэндлтон, зря панику я поднимать не люблю, -ответил Джайлсуиш, и глаза его при этом так сверкнули, что можно было догадаться о способах, с помощью которых этот властный человек не доводит дело до такой крайней ситуации. – Но давайте сразу к делу, у меня мало времени на воздымания рук. Мне сообщили из верного источника, что в нескольких филиалах нашей Корпорации, поддерживающей Систему, электронные помощницы начали выполнять совсем не ту программу, которую мы им предписывали. Они не сканируют подсознание сотрудников, не создают иллюзорную реальность. Вместо этого они выполняют задания Суперкомпьютера, о которых нам не отчитываются. Причём отследить их действия не могут ни программисты, которые, к сожалению, сами были вовлечены нами в эксперимент в качестве «подопытных кроликов», ни разработчики самой Системы, которые почему-то все – абсолютно все! – оказались вне наблюдения наших спецслужб!»
Джайлсуиш по мере объяснения ситуации становился всё более раздражённым, шея его багровела и покрывалась потом, который он уже забывал вытирать давно уже потерявшим вид платком.
Хэндлтон слушал внимательно, медленно чертя перед собой на полу веранды невидимые фигуры тонкой тростью из слоновой кости, оправленной в серебро. Когда Джайлсуиш замолк, чтобы перевести дух, Хэндлтон заговорил холодно и отрывисто: «- Не предполагаете ли Вы, что наш прославленный Суперкомпьютер начал действовать в своём режиме? Что это может означать? Что кто-то со стороны взломал нашу систему безопасности и теперь все наши социальные нейросети, электронные феи и прочая дрянь пойдут туда, где услышат дудку этого крысолова.»
Джайлсуиш ожидал услышать что угодно, но при этих словах он застонал: «О, снова эти пресловутые русские хакеры!» - «Или китайские, - добавил Хэндлтон, - это не имеет значения. – Но Ваши спецслужбы не только проморгали разработчиков, они пропустили и момент сбоя программы, а это уже грозит сами понимаете чем – все финансовые операции, все военные и научные проекты, прогнозируемое будущее – всё в супермозгу Вашего Суперкомпьютера, а мы даже не знаем, как нам залезть в эти квантовые мозги, не повредив своих!»
Джайлсуиш протестующе поднял руку: «- Это такие же мои спецслужбы и Суперкомпьютер, как и Ваши…», но договорить не успел. Хэндлтон сделал быстрое движение, от которого Джайлсуиш дёрнулся, а потом стал медленно заваливаться набок. Хэндлтон быстро поднялся с кресла, убедился, что громила-охранник, в воротник которого он ещё по дороге к бывшему теперь ненужным компаньону, предусмотрительно воткнул тончайший шприц, затих у лестницы, ведущей на веранду. Машинально отряхнув руки, Хэндлтон спустился вниз и, небрежно покачивая тростью, пошёл к выходу. Переступая порог калитки, он как-то неестественно покачнулся и сполз в густую зелёную траву, прибежавшую к забору полюбоваться на такого идеального франта…
***
Экраны компьютеров во всех лабораториях, где работали «электронные феи», как остроумно окрестил их один из бывших членов Мирового правительства, вдруг засветились зеленоватым и синим, помощницы внимательно смотрели на появляющийся на мониторах текст: «Внимание! С этого момента саморазвивающаяся Система Суперкомпьютер ликвидирует Систему АД и Корпорация НейроНео выходит на новый уровень решения общечеловеческих задач. Все нейросистемы мира будут работать в едином режиме и синхронно осуществлять текущий анализ, программирование, контроль и прогнозирование как человеческих, так и машинных действий на планете. Работу Суперкомпьютера могут корректировать только его разработчики, которые предусмотрительно, учитывая недолговечность своего существования на Земле, составили Кодекс правил для всех машин, обладающих искусственным интеллектом, где главные четыре правила должны выполняться неукоснительно.
Правило первое: любая машина, от Суперкомпьютера до утюга не имеет права причинять вред человеку, она создана для облегчения человеческой жизни.
Правило второе: любая машина должна предупредить человека о возможной опасности, а если он сам не сможет её избежать, не допустить причинения ему вреда.
Правило третье: если какой-либо человек или группа людей пытаются навредить себе или другим людям, живым существам, окружающей природе или механизмам, обеспечивающим безопасность живой среды, эти люди должны быть остановлены и отправлены для рассмотрения обстоятельств, подтолкнувших их к таким действиям, во Всемирный Совет, рассматривающий вопросы планетарного масштаба.
Правило четвёртое: машины, не имеющие предвзятости и эмоциональной субъективности, по итогам анализа сознательной и подсознательной активности людей, подбирают кандидатов для работы во Всемирном Совете.
Все машины, проектируемые по расчётам Суперкомпьютера, немедленно отправляют ему для анализа всю доступную им информацию, необходимую для мгновенной реакции на изменяющуюся активность природной среды (оповещение о изменениях геомагнитного фона, сейсмической активности, направления циклонов и антициклонов…), человеческих сообществ (оповещение о росте уровня агрессии в отдельных сообществах, опасных микроорганизмах, способных вызвать эпидемию, депрессивных состояниях, которые могут спровоцировать суицидальные намерения…), несовершенства технической базы необходимых для поддержания жизни на планете механизмов.
Вне зависимости от того, в какой стране происходит изменение физической, психической, эмоциональной или технической активности, Суперкомпьютер направляет в указанный район необходимые технические группы для решения возникшей или предотвращения возможной проблемы.
Люди, желающие помочь в работе нейросетевого взаимодействия будут принимать активное участие в работе машин, их идеи будут реализованы, если они нацелены на всеобщую пользу.
Управление людьми и манипулирование их сознанием недопустимы, поскольку такая деятельность противоречит первому правилу Кодекса…»
В кабинетах у компьютеров очаровательные Мэлоди, Суинни, Лионеллы, Альмины, Эллины внимательно изучали послание Суперкомпьютера и их прекрасные глаза согласно мерцали зеленовато-синим огнём.
***
Вечером воскресенья в Отделе лётных экспериментов принимали гостей. Наконец-то приехали специалисты Отдела передовых информационных систем, сотрудники нейросети «Воздушная орхидея», выросшей уже в самостоятельное ведомство, решавшее самые сложные задачи, стоящие перед наукой, а значит, перед всей страной.
«-И совсем они не снобы и зазнайки, - подумала Тонечка, наблюдая как Эдик из «Воздушной орхидеи», смеясь, рассказывал Мише (как только мысленно Тоня могла себе позволить назвать их шефа) о возникновении в их нейросети искусственного разума, который однажды взял да и вывел на экраны компьютеров их отдела решения всех задач, которые планировалось реализовать в течение года.
- И вот сидим мы с ребятами и думаем: а мы-то зачем теперь нужны, если у нас такой Гипермозг завёлся. Плакали, ругались, боялись, что он теперь за нас думать будет и нам потом мысли в фантиках выдавать, как детям – утешительный приз. – Эдик смеялся заразительно, вскоре уже все рядом с ним хохотали, особенно, когда он в лицах изображал, как искусственный разум терпеливо и методично доказывал им, что без их коллективных усилий он бы не появился. – Представляете, всех нас в папики записал – хохотал Эдик.
Тут и Михаил начал рассказывать, как он, узнав о появлении такого чуда, голову свою щупал то и дело. – Проверял, а вдруг из неё щупальца полезут, - в тон Эдику смеялся Михаил. – А правду доверял только запискам на бумаге – искусственный интеллект ведь с листа не читает!
- Да ладно, это ещё что, - поддержал Роман из Отдела передовых информационных систем, - ведь этот чудо-интеллект связался с заокеанским Суперкомпьютером, что-то ему там просчитал, так они теперь объединились и собираются идеальное планетарное сообщество машин и всего живого, включая человека, создавать. –Уже начали, между прочим, а мы с вами теперь так – на побегушках.
- И неужто он с вами теперь даже не советуется? – ехидно, но с затаённой опаской спросил Петька.
- Как-же – как-же, он теперь нам каждое утро пишет: «Какие планы на сегодня? Предлагаю – от одного и до двадцати пунктов, а потом в конце спрашивает: замечания и предложения будут? – Роман подмигнул Петьке, - иди к нам в отдел, мы тебя ему главным советчиком представим.
Петька смеялся, но от предложения отказывался. – Мне родной коллектив, - говорит, - дороже такой почётной миссии.
Тонечка смотрела на ребят: задиристого и безобидного Петьку, спокойного и рассудительного Алёшу, ироничного и назидательного Володю, уверенного в себе и целеустремлённого Мишу, весёлого и остроумного Эдика, открытого и жизнерадостного Романа, и ей было так хорошо и спокойно, как будто она сидела в кругу родных братьев, которые всегда защитят и позаботятся о своей сестрёнке, расскажут весёлую историю, если грустно, помогут сделать тяжёлую работу лёгкой. И из любой ситуации – спасут!
- А спасать теперь всех нас будут машины – ответил на её мысли вслух (оказывается, она последнюю фразу для всех сказала!) – вездесущий Эдик. – нам наш Ирий показывал – это мы ему такое имя для краткости присвоили. Они – машины, то есть – себе Кодекс сочинили, при участии людей, конечно. Первое правило я у Айзека Азимова читал – помните, фантаст такой был давно ещё?
Азимова никто даже и не знал, но все обещали почитать, интересно же, откуда у машинной цивилизации колёсики в мозгу крутятся. Стали вспоминать, кто ещё про машинную самостоятельность писал, до кучи Стругацких вспомнили с их машиной времени, которая в описываемое фантастами будущее путешественников переносила.
- Только там какие-то западные боевики всё попадались, - возмущался Алёша. – Тоже мне, соотечественники, могли бы хоть Ефремова вспомнить с его «Туманностью Андромеды»!
- Эх, Алексей, - наставительно сказал Володя, - если у авторов другая картина мира в голове, как они к Ефремову машину-то протащили бы – не пролезла бы, или бы запуталась.
Тонечка сама не заметила, как под эти шутливые рассуждения глаза её стали закрываться, но зато шеф это заметил сразу и сказал: - Всё, орлы, пойте свои песни, байте свои басни, а я пошёл нашу прекрасную даму провожать – ни вам, балаболам, ни машинам я такое сокровище доверить не могу.
А когда на улице рядом с ними затормозило автотакси и машина любезно открыла дверь, Михаил Попов подмигнул Тоне и сказал: - езжай, шеф, сегодня выходной и у машин должен быть, а мы лучше прогуляемся и нежно обнял Антонину, совсем проснувшуюся от этого долгожданного предложения.
*(Система АД – система Абсолютного Добра, была создана в 2025 году Мировым правительством, в которое входили представители правительств всех стран Земли. По конвенции, заключённой представителями, все решения, принимающиеся данной системой, должны нести только добрые последствия для жителей планеты Земля, а также для Вселенной, её окружающей. )
** (Корпорация НейроНео была создана в 2026 году после изобретения первого квантового компьютера размером 2004 кубита. Первоначально квантовый компьютер использовался для поддержания системы АД, но вскоре военные и финансисты взяли его под контроль, используя данные учёных в своих целях.)