Отец мой открыто не любил колхоз,
Не видел в нём он никаких прекрасных роз,
И часто вспоминал он времена плохие, трудные
Когда, насильно загнанный в "спасительный" колхоз,
Лишь воровством крестьянин косный, грузный,
Восполнить мог минимум продуктов скудных,
Что сталинская власть ему давала иногда,
Но не всегда, увы, не каждый день
На жалкий, смехотворный трудодень,
Советуя: ешь понемногу, через день..
До брежневских времён дожил отец,
Когда народу сельского труда
Расщедрившись, номенклатура, наконец,
Возможность досыта поесть дала...
И всё же мой отец остался прежним,
Считая, что "хорошо живётся Брежневу,
А в остальном осталось всё по-прежнему"...
Пока же я, сын, днём и ночью бредил коммунизмом,
Отец меня, родного сына, по-прежнему не понимал
И о своей земле, о фермерстве по-прежнему мечтал.
Говорил мне когда-то отец - не раз, ишО и ишО:
"Пока не поделят землю между людьми, не будет хорошо".
И вот сейчас уж нет колхозов обязательных,
Но разве все люди зажили замечательно?..
Увы, и слова врага моего одного вспоминаю я ишО:
"Всем нигде и никогда не будет хорошо"...
Постскриптум. Ишо и Шолохову, небось,
Когда-то хорошо жилось,
Не хуже, чем Брежневу,
А в остальном и в Вёшенской
Было по-прежнему?...
Наконец, и себя самого спрошу я ишО:
"А почему всем должно быть хорошо?.."
Как денди лондонский ты не одет,
И не увидишь, наконец, ты, свет,
И проворчишь: "Хорошо там, где нас нет".
Так воскликнем же все - дружно, хором:
"Всем хорошо лишь в "Утопии" Томаса Мора!"