Продолжение. Начало http://proza.ru/2019/01/05/1220
3.
- Он умудрился залезть под юбку к бабе, старшей его на двадцать лет. Я уезжала к маме… она тогда сломала ногу… сволочь! Сволочь!
Голос Веры… но как она узнала? Из наших никто ту женщину не знает.
- Он мужчина, у него было горе, погиб друг… это такой стресс. В таком состоянии он не ведал, что творил. Ты сама виновата, должна была быть рядом! – это бабушка.
- Изменять жене в день похорон друга… такой цинизм. Вот в наше время такого просто не могло быть.
Дедушка, его голос. Хоть бы раз заступился, как тот…
Боже мой! Я совсем забыл, где нахожусь… эти два хирурга… они ещё здесь? Можно открыть глаза? Но почему я привязан к койке? Они сейчас начнут распиливать мой череп, а я не смогу пошевелиться?
- В чём дело? Он ведь был такой уравновешенный! – Голос моего врача.
- Иван Сергеевич, санитары зашли для влажной уборки, а он как взбесился!
Это Зоя.
- Успокоительное…
- Ввела с большим трудом, пока санитары его держали.
- Придётся опять делать МРТ – вздохнул психиатр и добавил – не будите, подождём, пока проснётся сам.
Ну, слава богу, та сцена с Дедами Морозами, это были такие глюки? И я боролся с санитарами? Ничего такого не помню.
Хотел уже открыть глаза, как загремел засов дверей, и сразу же прозвучал знакомый фальцет:
- Ушли? Вот и ладненько, а то у меня уже начал таять лёд. Ладно, они нам облегчили задачу, связав пациента.
Что происходит? Зачем я им? Кто их прислал? Что они хотят со мною сделать?
Фальцету отвечает густой голос белобородого:
- Это неправильно! Нам надо его развязать. Ведь мы пришли по его желанию!
Вот те на! Когда это я высказывал подобное желание?
Я сильнее зажмуриваю глаза… так, что боль перемещается куда-то в затылок…
Бьют часы. Вот-вот наступит Новый Год. В моей руке бокал с шампанским.
Вера кричит:
- Скорей загадываем желания, пока не прозвучал последний удар часов!
А я? Что я загадал?
Видение длилось одно мгновение. Теперь я должен вспомнить…
Что я загадал? Что мне стукнуло в голову в ту последнюю, как оказалось – роковую секунду старого года?
Теперь фальцет:
- Нужен консенсус. Куда запропастились Снегурочки?
- Женщинам опаздывать простительно.
- Но не на операцию!
- Не торопи. Без операционных сестёр не начнём. Операция должна доставлять удовольствие!
Густой бас хмыкнул:
- Удовольствие? Разве что тебе, садисту?
- Сам такой! Я ведь не о нас, а о дамах!
Свет, пробивавшийся сквозь веки закрытых глаз, вдруг померк, как бывает, когда на голову натягиваешь одеяло. Но тут же я почувствовал на своём лице нежные ладошки. Слева от меня прозвучал женский смех:
- Это кто тут без нас перемывает наши косточки? Кстати, пациент только притворяется спящим.
Фальцет возразил:
- Вряд ли. Ему Зоя вдула пару кубиков.
- Седативное или транквилизатор? – сиплый голос справа тоже женский; почему-то подумалось – курящая.
Вмешался голос белобородого:
- Можешь взглянуть на упаковку. Угнетает гипоталамус и активирует ретикулярную формацию ствола мозга.
- Отлично! – опять голос курящей. – Значит, у пациента не будет страха.
Я прислушался к себе. Чёрта с два: страх сковывал всё моё существо!
Бархатный голос продолжил:
- Прекрасно, не люблю, когда человека опутывает страх. Он становится слишком управляемым.
Фальцет ему возразил:
- Человек, хоть раз поднявший руку на женщину, должен рано или поздно испытать страх наказания!
- Это наш-то клиент? И когда это случилось, почему не знаю?
В разговор вмешался мелодичный голос слева, утверждавший, что я притворяюсь спящим:
- Ему было пять лет, а ей шесть! Вполне сознательный возраст!
Вот уж не думал, что вспомнится эпизод из такого далёкого детства. А ведь вспомнилось.
Детская площадка, горка, девочка постарше плюнула мне на рукав курточки; я хочу толкнуть её в грудь, но она наклонилась, и я попадаю в нос. Вот визгу было.
Но это была Верка, ставшая моей женой, когда мы выросли.
Ну и дела! И что это за врачи и медсёстры, выступающие тут моими судьями и знающие обо мне то, что я и сам должен давно забыть?
Но мелодичный голос продолжил:
- Есть ещё мальчик, названный Костей в честь нашего негодяя.
Густой голос мгновенно отреагировал:
- Наш клиент ни слухом, ни духом!
Фальцет:
- Неправда! Он просто гнал от себя мысли об отцовстве, но догадался сразу, как узнал от заезжей москвички, что несколько бурных ночей не прошли бесследно, и что родившийся ребёнок назван его именем. Успокаивал себя тем, что у ребёнка есть отец. Но ведь отец не биологический, закон крови нарушен, и виновный должен держать ответ!
Сиплый голос справа вдруг произнёс:
- Открывай глаза, притвора. И не дёргайся, отвязываю.
Я открыл глаза.
Оба деда возились возле длинного стола, что-то вытаскивая из мешков и раскладывая на другом столике, поменьше. Ёлки из хирургических перчаток не было. Мы находились в зале под остеклённым куполом; с одной стороны проникал лунный свет, с другой – звёзды; я даже узнал созвездие Геркулеса – две трапеции с общим основанием.
С узлами на моих руках и ногах возились две женщины. Вопреки моему ожиданию сиплый голос принадлежал девушке, по виду – цыганке; звонкий – пожилой даме, которая, отвязав узлы, сразу отошла в сторону; в её руках появилась коробка с силуэтом гор и надписью «Казбек», из которой она тут же достала папиросу и закурила, чиркнув спичкой. А я-то «курящей» прозвал молодую…
Пожилая, выпустив клуб дыма, произнесла:
- Зови меня Лизанькой!
Молодая тоже представилась:
- Ну, а я – Изольда Петровна!
Я резко сел и чуть не свалился на пол. Оказалось, что я лежал на узкой тележке на колёсиках. Пришлось повернуться, чтобы сесть, свесив ноги.
К большому пальцу на ноге привязан номерок. Я хотел оторвать, но Лизанька, выпустив очередной клуб дыма, сказала:
- Не спеши, может пригодиться!
Ха, это если я стану покойником? Но почему-то страха уже не было. Наверное, начал действовать Зоин укол.
Изольда Петровна придержала меня за поясницу и громко произнесла, повернувшись в сторону дедов:
- Ребята, мне бы стаканчик, горло пересохло!
Ей ответил фальцет:
- Возьми у Константина из вены. Он ведь даме не откажет!
* * * * *
Окончание http://proza.ru/2019/01/07/1083