ЧАСТЬ II. ЖЕРТВА
1. Явление
Детей упустили даже не по халатности, а потому, что не было соответствующих инструкций. Последние пять-семь поколений о «явлениях» и знать забыли. Власть переходила из рук в руки, и границу охраняли только потому, что приказа о закрытии режимного объекта не поступало. Бойцам сообщалось, что они охраняют люпиновые поля в экологически чистой зоне.
Считалось, что первая линия защиты контролируется правительством. Ее составляли несколько десятков тысяч энцефалотов, круживших за чертой оседлости. В подобной защите давно не было необходимости, как, впрочем, и в содержании армии – воевать было не с кем. Многомиллионный город – чудовищный и блистательный, почти не различимый под грудами мусора, - являл собой последний приют вымирающего человечества.
Еще подростками Марк с приятелями вообразили, что правительство держит от людей в секрете доступ к благам и ресурсам – чистой воде и колосящимся нивам, про которые рассказывал историк. Поклявшись в вечной дружбе и набив карманы тюбиками с едой, ребята отправились за черту. Территорию энцефалотов – порядка полутора километров - планировалось пересекать короткими перебежками, прячась за валунами. Марку повезло: его младший брат увязался за ними и угодил ногой в канаву. Чертыхаясь, Марк тащил его на себе, стараясь поспеть за остальными, когда раздались первые выстрелы: двоих смельчаков, ступивших на территорию энцефалотов, разнесло в клочья.
В тот момент Марк понял, что должен проникнуть за черту, чего бы это ему не стоило. Правительство, убивающее детей, доверия не заслуживало.
Исполнить задуманное можно было двумя способами: наняться сезонным рабочим на сбор люпинов, или пойти служить в правительственные войска, охраняющие поля. Марк выбрал второе.
За черту их привезли на бронированной машине, в специальных защитных шлемах. Теперь он знал: власти не контролируют энцефалоты. Запрограммированные и выпущенные в начале прошлого века, они кружат над заданной территорией, отслеживая активность человеческого мозга и стреляя на поражение. Специалистов, отвечающих за их обслуживание, не осталось, контрольное оборудование вышло из строя задолго до рождения Марка. Строго говоря, из строя вышло практически все. Оборудование изнашивалось, обновлять его было нечем. Субстанция, по старой привычке именуемая «морем», ежегодно продвигалась на несколько метров к городу. Через сотню лет пресловутая морская капуста поглотит последние небоскребы, а пока она – и хлеб насущный, и топливо, и одежда.
Смешно сказать, но за водорослями для бытовых нужд спускались в метро. Ими топили печи, из них производили ткань и бумагу. Для еды такие водоросли не годились, они, как и вся растительность в низине, были зараженными. За «чистой» капустой ходили гигантские трейлеры. Продукция перерабатывалась там же, в море, и доставлялась на берег в виде готовых консервов. «Гречка с курицей», «Ванильный пломбир», «Овсяная каша с яблоками и корицей» - оптимистично гласили надписи на этикетках. Тюбики были наполнены вязкой ароматизированной массой, на любой вкус. Их полагалось принимать каждые три часа, если ты намеревался прожить полный биологический цикл. С этим не возникало сложностей: детей с раннего возраста приучали к «осознанному увлажнению и питанию организма», бутылки с очищенной водой и пищевые тубы бесперебойно выдавались в школах и больницах, на рабочих местах и в развлекательных центрах. Для незанятого на работах населения на каждом углу стояли автоматы, заполненные тюбиками доверху. Люди были обеспечены консервами на годы вперед. Трагедия заключалась том, что одних тюбиков для поддержания жизни было недостаточно.
Припоминая нужный номер, рядовой Марк подумал о том, что ситуация может быть квалифицирована и как «экстренная», и как «непредвиденная», а также как «все остальные вопросы». В какую службу следовало сделать звонок?
В последнее время энцефалоты сбивались в стаи и кружились над дорогой, по которой бронетехника доставляла пищевые тубы для рабочих и драгоценные упаковки люпиновых пептидов для бойцов. В таблетках было все: пептидные гормоны, нейропептиды, пептиды – биорегуляторы. Армия и правительство, пожалуй, были единственными структурами, служба в которых гарантировала получение еженедельной люпиновой таблетки, вожделенной массами. «Когда-нибудь они заклюют нас, сожрут пептиды и станут бессмертными», - шутили солдаты, поглядывая на хищно кружившие энцефалоты. Затягивая потуже ремешок шлема, ребята старались побыстрее миновать опасный участок дороги.
Марк знал, что однажды границ не станет. Несколько раз он видел, как энцефалот рассыпался от старости, прямо воздухе. Когда-нибудь. Доживет ли до этих времен кто-то их них? Многие городские верили в жизнь за чертой и жили надеждой. Даже самым близким не сказал Марк, что выше люпиновых полей только скалы и заснеженные вершины. А за ними? Нет, не море, а прорва проклятых водрослей. Иначе и быть не могло.
Отключившись от трансляции, Марк изумленно наблюдал, как трое пришельцев беспрепятственно пересекали территорию энцефалотов. Ситуация могла быть расценена как «невероятная».
Спустя шесть часов, в бесплатно скачанных архивах он обнаружил номер службы, в которую, согласно инструкции, следовало звонить в случае «явления новоявленных». Приказ утратил актуальность более полувека назад. Пожав плечами, Марк набрал номер.
«Аграрный институт, исследовательский отдел», - раздалось в районе левого виска. «Я могу Вам помочь?»
***
То, что детям удастся добраться до города, казалось совершенной нелепостью. Тем более никто не предполагал, что они успеют пройти несколько районов. Энцефалотами засечь их было практически нереально, поскольку они все время медитировали. И если мозг мальчиков еще выдавал фиксируемую приборами частоту колебаний, то девочка из состояния медитации практически не выходила.
Их взяли на третьи сутки, проповедующих у торгового центра. «Живи в кредит» - вспыхивали за их спинами и тут же растворялись воздухе гигантские буквы. Вслед за буквами, белозубо улыбаясь, появлялась беременная девушка, махала всем охапкой люпинов, и стоящих рядом окатывало нежным цветочным духом. И вот уже не букет, а малыш счастливо улыбался на руках молодой матери. После всего появлялась баночка с капсулами внутри. На этикетке были изображены белые люпины. «Жи-ви в кре-дит» - многоголосо тянул хор, и все повторялось снова.
2. Встреча
- Божечки мои, - шамкала старуха беззубым ртом, мелко крестясь. – Вы откудова взялися такие?
- Оттуда, - неопределенно махнул в сторону гор Тадек.
- Бабушка, а вы не знаете, как пройти на ферму? – встряла Марыся.
Терять нельзя было ни минуты. С тех пор, как они миновали заснеженный перевал, Янек запретил всем есть и пить. «Негодно», - лаконично сообщал он, снимая пробу за пробой с попадающихся ягод и колосков. Они подсчитали – на орехах, прихваченных в дорогу, можно продержаться пару недель, если все время благоговеть. С водой дело обстояло сложнее, но решено было рискнуть.
- На ферму? Это куда? Ты мне по-людски скажи!
- Это где животных держат, - пояснил Тадек.
- Животные? Да за каким их держать-то? Вон крысы, еноты бегают, или вам кого?
- Может, ваши дети знают?
- Нет у меня детей, милая, я сама в кредит рожденная, - прослезилась старуха. – Родители мои были бедные, родили меня в кредит, да и померли. Так сама всю жизнь расплачиваюсь, тридцать шестой годок.
С этими словами старуха скрылась в дверном проеме. Дети недоуменно переглянулись – бабка выглядела на все тысячу тридцать шесть и была явно не в себе. Меж тем старуха вернулась и протянула им сверток:
- Вот, примерьте, - прошамкала она. – Неловко, босиком-то ходить... А про хферму наверняка учительница в школе знает. Вон, видите белый дом? Да не тот, ниже, еще ниже... Маленький такой. Это и есть школа.
***
Для начала было решено заглянуть в окно.
По всей комнате на ковре сидели дети. В руках у каждого была темная дощечка, по которым они водили палочками. Самая большая доска висела за спиной женщины, что-то объяснявшей детям.
- Арам, я прошу тебя выйти к экрану, - произнесла она. С ковра поднялся худенький темноволосый мальчик. Женщина протянула ему пачку серых листов и обратилась к остальным:
- Это доклад Арама для экологической конференции. Сейчас я попрошу его прочесть его для нас. Ты готов?
Мальчик отложил предложенные листы, кивнул и заговорил, глядя прямо перед собой:
- Доклад [3]. Климатические изменения, начавшиеся около тысячи лет назад, повлекли за собой стихийные бедствия. От аномально высоких температур гибли урожаи, а в аномально холодные зимы вымерзали фруктовые сады и леса. Люди не успевали бороться с последствиями катастроф.
В почвах, воде и воздухе накапливались вредные вещества. Поскольку процесс был медленным, люди привыкали к незначительному ухудшению качества жизни, а когда вода их кранов стала отдавать гнилью, а прокладывать себе путь на работу приходилось меж грудами мусора, стало слишком поздно: загрязнения встроились в систему консументной части биоты, то есть, оказались в человеческих организмах.
Одновременно с засолением и эрозией почв произошло их истощение и резкое падение урожайности. Внесение химических удобрений снижало качество пищевых продуктов, ядохимикаты накапливались в человеческих организмах. Начались массовые отравления.
Резистентность микроорганизмов к антибиотикам росла в геометрической прогрессии, люди повсеместно умирали от инфекций, фармакологические компании разорились и прекратили свое существование. Загрязненный воздух, некачественные вода и пища, повсеместные катастрофы подтачивали силы человечества.
Хронический стресс открыл доступ в организмы вирусам и бактериям. Вымирали животные, вместе с тем увеличивались популяции паразитов и эктопаразитов – блох, вшей, клопов, - разносчиков инфекций.
Мальчик закашлялся. Дети схватили с его стола бутылек с водой и передали по цепочке. Мальчик глотнул воды и продолжил:
- Точкой невозврата стало изобретение телепортации. Пространство изменилось, перестало быть преградой к передвижению. Миграционные потоки, и до того носившие массовый характер, захлестнули планету. Болезнетворные бактерии и грибки беспрепятственно, с комфортом кочевали с континента на континент в телах своих хозяев, осваивая новые территории.
Никаких пандемий и карантинов – каждый тихо умирал от своей болезни. Телепорты были объявлены вне закона. Оставшиеся в живых искали убежища на высокогорье. Город не мог вместить всех желающих, ресурсов не хватало. И тогда началась последняя война.
Сейчас, когда государство борется за каждую жизнь, сложно представить себе, что люди убивали друг друга. До сих пор рост смертности в Городе превышает рост рождаемости.
Однако есть и достижения! Так, впервые за историю существования человека побежден голод. Впервые в истории человечества пища для всех бесплатна!
Но есть и проблемы – сырье, добываемое в океане и являющееся основой для пищи, не содержит в себе всех необходимых человеку аминокислот и минеральных веществ. Сотрудники аграрного института решили эту проблему, введя в рацион человека пептиды, получаемые путем ферментирования люпиновых бобов. Люпин – цветок, богатый белком. Без пептидных талеток невозможно прожить полный жизненный цикл. Невозможно выносить и родить ребенка. Невозможно выздороветь, если ты болен.
К сожалению, люпиновые таблетки очень дорогие. И на всех их не хватает.
Кашель снова сотряс худенькие плечики ребенка.
Приобняв мальчика, учительница дождалась, пока приступ прекратился, и объявила:
- Ребята, у меня хорошая новость! У Арама пятый год высокая успеваемость, а его доклад признан лучшей работой месяца. С сегодняшнего дня и до конца учебного года каждую неделю он будет получать государственную субсидию. Можешь пройти в кабинет директора, Арам, и принять первую таблетку!
Дети захлопали в ладоши.
- Ну и чему вы радуетесь? Это дешевые пептиды по социальной программе, - протянула девочка в серебристом костюме. – Они малоэффективны. Папа говорит, что качественные даром не раздают.
Мальчик вымученно посмотрел на нее.
- Я знаю.
По комнате прошел шепоток, девочка фыркнула и отвернулась к окошку, едва успев заметить три поспешно нырнувшие вниз макушки.
***
Тремя кварталами дальше находился торговый центр. Поскольку время заканчивалось, а пригодную воду дети так и не нашли, было решено рассказать людям о жизни в горах и увести с собой первую партию. Здесь их и обнаружили спецслужбы.
Уже через пятнадцать минут в сопровождении правительственной охраны их препроводили в аграрный институт, а еще через полчаса а комнату, куда их привели, ворвался старейшина Хэм.
- Они не пили несколько дней! – кричал он. - Воды! Срочно воды!
Следом за ним бежал лысый человечек в белом халате, размахивая серым полотнищем:
- Игорь Андреевич, - кричал он, - хитон забыл! Эх, - горестно вздохнул он, увидев детей. Досадливо махнул рукой и опустился на диван.
Лысый кого-то смутно напомнил Марысе, но она не могла сейчас думать об этом, - от встречи с Хэмом ее мир снова перевернулся.
***
- Посмотри, Марыся, это - дома, - пояснял часом позже «старейшина», подведя девочку к окну. - Раньше они назывались небоскрёбы, но теперь их не называют никак, потому что они уходят не только вверх, но и глубоко под землю. В одном таком небо-земле-скрёбе людей больше, чем в вашей общине. Ты все еще хочешь позвать их в селение? Ты понимаешь, что припасов на всех не хватит?
Марыся невидящим взглядом смотрела перед собой.
- Ты вообще видела, что они едят? – продолжил Игорь Андреевич. - Это водоросли. Говорят, их беспрецедентный рост обусловлен радиационным фоном. Если бы люди не научились перерабатывать их на топливо, прессовать их и строить дома, делать из них одежду и бумагу – они давно бы заполонили все. Знаешь, почему над городом пар? Мы кипятим море! Да-да, мы кипятим его у берегов, как твоя мама кипятит овсяный кисель! Благодаря высокому потреблению и остальным мерам все еще держится небольшой островок суши, именуемый Городом. Мы – своеобразный буфер между вами и морем, если ты понимаешь, о чем я. Когда не станет Города, море поднимется выше и поглотит вас.
- Я не верю.
- А это и необязательно, - встрял лысый мужчина в белом халате. - Какой с них теперь толк? Чипируй их, закачай программу начальной школы, пусть хоть читать научатся, - обратился он к Игорю Андреевичу. Тот пожал плечами и обернулся к детям:
- Молодые люди, у вас есть вопросы?
Тадек молчал, уставившись в пол; Янек презрительно разглядывал лысого. Марыся над чем-то напряженно думала.
- Почему вы назвали себя Хэм? – неожиданно спросила она.
Игорь Андреевич смущенно хмыкнул.
- Давным-давно был один писатель, которого так называли люди – Папа Хэм [4]. Я люблю его книги.
- Писатель?
- Да, Марыся, писатель. По-вашему – убийца слов.
В наступившей тишине отчетливо было слышно сопение Тадека. Где-то за стеной запищал таймер.
- Все просто, - сказала вдруг девочка. – Мы бессмертны, потому что не убиваем слова, не поглощаем с детства мертвые знания, мы не отравлены! А еще мы отдаем зло Речке и не держим в себе болезней.
- Все сложно, - хмыкнул лысый. – Вы вообще не болеете. У вас специфическая комбинация генов. Чертовы везунчики!
- Когда люди начали умирать от болезней, выяснилось, что заражались не все. Исследования показали, что один процент населения Земли имеет специфический набор генов, обусловливающих наличие сильной иммунной системы. Ученые назвали это «кодом бессмертия», - пояснил Игорь Андреевич. – Чуть позже было установлено, что в идеальных условиях – при отсутствии сильных стрессов, хорошем питании и умеренных физических нагрузка – продолжительность жизни этих особей значительно увеличивалась. Когда над человечеством нависла угроза вымирания, дети, подобные вам, были изъяты у родителей и под различными предлогами вывезены в высокогорный санаторный комплекс «Люпины». построенный рядом с заброшенным монастырем. Начался фундаментальный эксперимент, которому не суждено было завершиться. Сперва возникли перебои с финансированием, потом банально не стало хватать продовольствия. Когда началась война, о санатории и его обитателях забыли. Лет на триста. А когда вспомнили, то...
- То вы уже полностью одичали, - закончил лысый.
Игорь Андреевич посмотрел на него задумчиво:
- Не одичали, Лев Виссарионович. К счастью, не одичали.
- Они не только читать, они и считать разучились, твои люпины, спроси хоть пастухов! Да и монастырь, видать, не такой уж заброшенный был, иначе откуда они понахватались? Не христианство, не буддизм, черт знает что!
Лев Виссарионович снова махнул рукой и скрылся в лаборатории.
- Не верьте ему, - успела шепнуть Марыся мальчикам. – Я вспомнила, где его видела. Он была той ночью у святилища! Он ел мясо!
- Веди их сюда, - послышалось из-за двери. – Помониторим...
Хэм – Игорь Андреевич засуетился:
- Да-да, давайте по очереди!
Янек вошел в лабораторию и отшатнулся, озаренный лучами славы.
- Давай входи, что встал, как первый раз? Это сканер. Говорю тебе, Андреич: дикари.
3. Жертва
После сканирования детей накормили фруктами из селения, дали воды и уложили спать прямо в институте, в помещении для сотрудников.
- А вы не боитесь, что мы убежим? – поинтересовался Тадек.
- И что вы сделаете, - устало ответил Игорь Андреевич, превратившийся в Хэма, стоило только выключить свет. – Спасители мира... Про энцефалоты слышали? Никакого спасения от них. А на то, чтобы обучить человека медитировать, или, как вы говорите, «благоговеть», уходят годы. Вперед, валяйте, можете курсы при школах организовать. Или вы броневик угоните? Кстати, там еще вторая линия – силовой щит, через него точно не пройти. Он из строя выходил, но мы починили. Спите, искатели приключений. Завтра подумаем о чипировании. Здесь вам придется учиться и работать, и лучше, если бонусы будут копиться сразу.
- Для чего нам эти бонусы?
- Ну, хоть бы и сериалы смотреть, - не сразу нашелся Игорь Андреевич.
Было далеко за полночь, когда он оставил детей одних.
Марыся проснулась словно от толчка. Тадек сопел в углу, а Янек – Янек по пояс высунулся из окна, а потом и вовсе исчез в оконном проеме. Стараясь не разбудить брата, девочка отодвинула занавеску и выглянула наружу. И вовремя, потому что успела заметить исчезнувшего в соседнем окне Янека. Не медля ни секунды, девочка последовала за ним. «Высоковато, конечно, но на наше ущелье не тянет», думала Марыся, балансируя на карнизе двенадцатого этажа.
Миновав полутемный коридор, Янек добрался до комнаты, где располагался сканер. Еще утром, когда их сканировал лысый, мальчик заметил, как Хэм тревожно поглядывает на дверь, за которой надрывалось писком какое-то оборудование. Было ясно, что ему жуть как хотелось туда заглянуть, но при детях он этого сделать не решается.
Что-то очевидное, лежащее на поверхности гнало Янека на поиски. Что-то мучительно не сходилось. Взять, хотя бы, то, как старейшины добираются до общины? Не через перевал же...
- У меня дел накопилось, - говорил лысый, снимая туфли посреди кабинета. – Отправлюсь-ка я, батенька, на природу. Недосмотрел, упустил детишек – кудахтай теперь на два фронта.
Игорь Андреевич виновато молчал, теребя бороду.
Лысый надел хитон, достал из-под кушетки посох и направился к шкафу. Он нажал кнопку, створки разъехались. За ними виднелась небольшая комната с удобным сиденьем и набором кнопок.
- Я к себе, - объявил лысый. – Бывай!
Двери закрылись, что-то ухнуло и Янек почувствовал, как дрогнул пол.
Хэм немного постоял посреди комнаты, потом подошел к столу, надел перчатки, маску и коснулся стены. Стена послушно отъехала, обнажив снежную белизну лаборатории.
Там кипела работа. С полдюжины девушек с лицами, скрытыми медицинскими масками, колдовали над двумя столами.
- Всего два люпина за неделю, - пожаловалась Игорю Андреевичу одна из сотрудниц, орудуя скальпелем. – Производство простаивает, а рожать хотят все. Ну, считай, теперь полтыщщи осчастливим.
- Рожать, скажешь тоже, - ответила ей вторая. - Вырастить бы тех, кого нарожали. С этими все понятно, но с какой стати цветочные пептиды дорожают? Не укупишь!
Приглядевшись, Янек впервые в жизни почувствовал, как животный страх судорогой сжал внутренности. На столах, в стерильном белом свете лежали Петерис и Анна. Абсолютно мертвые.
Стена поползла обратно. Янек попятился. Он успел услышать, как за его спиной раздвинулись и сразу захлопнулись дверцы шкафа, в котором пять минут назад исчез лысый. Пол дрогнул, и Янек опустил глаза. На полу перед лифтом лежал солнечный камень. «Марыся», - догадался Янек.
Камень был еще теплый.
Мальчик бросился прочь из лаборатории, из института. Он бежал, не разбирая дороги, падал, и снова бежал. Он должен предупредить своих. Вознесений нет! Есть смерть, и она ходит рядом с ними, обряженная в серые хитоны. Еще есть несчастные люди, которые питаются отвратительной массой из тюбиков и живут так мало, что не успевают рожать детей. Или не могут, потому что им не хватает питательных веществ и витаминов, как сказал тот мальчик.
Он бежал по спящему городу в сторону гор. «Люди, вас обманули!» - хотелось кричать ему. «Знаете ли вы, из чего делают таблетки, благодаря которым рождаются и живут ваши дети?» Он остановился только тогда, когда почувствовал, что еще немного – и сердце выпрыгнет из груди. Он попытался прийти в присутствие Небесного Отца, но не мог. Горький ком в горле не позволял благоговеть.
Он стоял у черты, затравленно озираясь по сторонам, когда услышал шум машин. «Все пропало», подумал мальчик и закрыл глаза.
- Эй, парень! – раздалось сверху. Янек поднял голову. Из броневика на него смотрели внимательные черные глаза, лицо было скрыто шлемом. Ему показалось, что он узнал бойца – это был один из тех, что доставили его в институт.
- Не хочешь подработать? У нас люпины некому собирать, - как ни в чем не бывало продолжил Марк. – Поднимайся в кузов, надевай шлем!
Весь день они собирали цветы, а когда стемнело, Марк отвел мальчика в сторону:
- Нас вчера по тревоге подняли, - без выражения сообщил он. – Детей сбежавших искали. Так вот я одного задержал, в аграрный институт доставил. Он мне по дороге плел какую-то ахинею про какую-то ферму. Я немножко порылся в архивах, поговорил с разными людьми. Ни черта мы не поняли! Но одно мне ясно: когда правительственные войска поднимают ребятишек ловить - не по-людски это. Значит, так. Я сейчас отключу на минутку рубильник, а ты беги, понял?
Янек понял.
Два дня спустя мальчик миновал перевал, еще через день он вышел к Забвень-горе. Он не спал и почти не останавливался. Что-то саднящее в груди придавало ему силы. Видела ли Марыся лабораторию? Поняла ли, что происходит на вознесениях? Как же смешно, должно быть, станет Хэму, если он узнает, что рожденные на ферме ушли искать ферму...
Может, Марыся уже рассказала все людям, и теперь все общины заболели, а больные не «возносятся». Если она успела, то все спасены! Все, кроме городских. «Мы – своеобразный буфер между вами и морем...», - прозвучал у него в голове голос Хэма. «Когда не станет Города, море поднимется выше и поглотит вас!».
Раздираемый противоречиями, он без сил упал на землю. Община или Город? Безусловно, община! Город нужно забыть, как страшный сон!
Но долго ли продержится община без Города?
Во что превратится жизнь людей, если они узнают, что живут на ферме и выхода нет?
Имеет ли он право разрушать вековые устои, объявлять предание ложью? «Да и потом, вознесения не так уж часто случаются, можно на них вовсе не ходить, никто не следит», - прокралась трусливая мыслишка.
«Нет, люди должны знать», решил, наконец, Янек. Если Марысе не удалось добраться до дома и предупредить всех – это должен сделать он. Приняв, наконец, решение, он забылся тяжелым сном.
На рассвете его разбудил веселый гомон. Приоткрыв глаза, мальчик увидел у подножия горы вереницу людей, тянущуюся к соседней вершине. «Седмица», вспомнил он. Взгляд его поднялся выше, к самому святилищу. Ошибки быть не могло. Одной из первых, с белым люпином в руках, шла улыбающаяся Марыся.
- Марыся, нет! – успел крикнуть он, но тут же дернулся от боли в плече и рухнул на камни, как подкошенный.
Лев Виссарионович спрятал оружие и вышел из укрытия. Он поднял Янека на руки и, абсолютно не скрываясь, понес вниз.
- Я нашел его в горах, - говорил он всем. – Кажется он болен, отнесу его к Хэму.
Эпилог
Янек открыл глаза. Он лежал на столе в лаборатории, пристегнутый к каким-то приборам. По левую руку от него стоял Хэм.
- Убийца! – прохрипел мальчик, с трудом разлепив запекшиеся губы.
Игорь Андреевич удивленно приподнял брови:
- Убийца? Я? - он покачал головой. – Я ученый, Янек. У-че-ный. В жизни никого не убивал!
- Анна, Петерис, - прохрипел Янек. – Отец Тадека, моя бабушка. «Люпины»...
- Мы никого не убиваем, молодой человек, - строго произнес Игорь Андреевич. - Наблюдаем, это да. Сканируем, следим за состоянием здоровья и уровнем зрелости, лечим. Не скрою, прецеденты имелись, но это было задолго до нас. Давным-давно доказано – к работе пригоден только созревший «люпин», лучший из лучших. Созревший и упавший сам. Мы телепортируем только мертвые тела – тех, у кого остановилось сердце. И раз уж тебя так интересует убийство, то знай - если убить «люпина», материал будет испорчен стрессом и проку от таких пептидов не будет, так что каждый из вас на вес золота, понял? Мы из кожи вон лезем, чтобы обеспечить вам счастливую жизнь! Но смерть существует, и черт бы меня побрал, если я знаю, почему у лучших из вас останавливается сердце, только во время исповеди и только в местах, которые вы называете святилищами! Еле оборудование втиснули в эти ваши пещеры... Если «люпины» узнают, что они не бессмертны, то уровень стресса возрастет и вознесений станет меньше. Вот ты теперь, к примеру, совершенно бесполезный экземпляр, смотри сам! – мужчина ткнул пальцем в монитор. - Не уберегли... а ведь столько народа могли спасти... А родилось бы сколько!
На экране сбоку мелькали какие-то искры, точки и цифры. Мальчик отвернулся от монитора и увидел то, от чего все точки на экране разом прыгнули пришли в хаотичное движение:
- Марыся!
Девочка сидела по другую сторону кровати. Глаза ее были полны сострадания и тревоги.
- Марыся, - повторил Янек. – Ты знала?
- Я тоже думала, что нас убивают.
- Почему же ты не предупредила людей? Почему сама пошла в святилище, они ведь могли тебя убить! Разве ты не боялась?!
Девочка отрицательно покачала головой.
- В тот вечер, когда я вернулась через телепорт, мне было ужасно плохо. Выход у них прямо в святилище, до нас рукой подать, но я даже идти не могла. Заползла в расщелину, лежала и думала, думала, и только следующей ночью добралась до дома. Мы сразу собрали сход без старейшин, и я обо все рассказала.
Игорь Андреевич приглушенно вскрикнул и выругался, но дети не обратили на него внимания.
- Многие заболели, но не все, - продолжила Марыся. - Кто-то уже здоров. Все, кто захотел, пошли сегодня в святилище. Никто не боится. Ничего в мире не происходит без воли Отца. Если Он с нами, кого нам бояться? Мы - бессмертны. Впрочем, Игорь Андреевич прав: возносятся те, кто созрел. Кто готов отдать свое тело ради жизни других.
Мальчик почувствовал, как теплая ладонь Марыси накрыла его руку:
- А во что веришь ты, Янек?
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Талифа куми (;;;;;; ;;;;;, арам. ;;;;; ;;;; ;;;;; ;;;; tal;;a, q;m;) — «девица, встань» - слова, произнесенные Иисусом Христом при воскрешении дочери начальника синагоги (Мк. 5:41)
2 Люпины - род растений из семейства Бобовые. Семена люпина, богатые белком, с древних времён используются в пищу человека и на корм животным.
3 Доклада основан на материалах, представленных в книге известного петербургского журналиста, эколога, председателя общественной организации «Северо-Западный Зеленый крест» Ю.С. Шевчука «Крах проекта «Человечество». В настоящий момент издание готовится в печать, часть материала размещена автором в сети Интернет в свободном доступе.
4 Эрне;ст Ми;ллер Хемингуэ;й (1899-1961 гг).