Родные люди

Сильные не ищут замену человеку, который
был им дорог, а смотрят в упор в ту пустоту,
которая образовалась после его ухода. Слабые
же в эту пустоту пытаются запихнуть кого
угодно, лишь бы создать иллюзию, что в их
жизни нет пустых мест…

В субботу Ольга вернулась с практики домой, и не стала звонить в дверь, а открыла дверь своим ключом.
- Пап, мам, где вы? – довольно громко спросила она, поставив сумку с книгами на тумбочку в холле, и сразу скидывая с усталых ног туфли на шпильках.
Но родители не услышали её, потому что дверь  гостиной, где они находились, была плотно закрыта. К тому же в это время  они были заняты интересным разговором.
- Да зачем тебе это надо, Лёвочка?  - спросила Мария Федоровна  у мужа. - Знаешь, как это называется? «Не было у бабы забот, купила баба порося»!
- Ну, зря ты так говоришь, Машенька! Мне кажется, я принял правильное решение. Впрочем, без твоего согласия я, конечно, не буду ничего предпринимать. В конце-концов, это родня по твоей линии, и только ты вправе решать, надо нам это, или нет…
Ольга приоткрыла дверь гостиной, и обнаружила родителей сидящими в креслах и занятых разговором.
- Привет! Можно узнать, о чём спорим, мои дорогие?
- Ой, Оленька пришла! А мы так заняты своим разговором, что и не слышали, как ты позвонила в дверь!
- А я не звонила – открыла своим ключом. И о чём же вы спорите,  если не секрет?
- Так, за пять минут, об этом не расскажешь, - сказала ей мать. – Знаешь, давай, договоримся так – сначала мы поужинаем, а потом сядем, и спокойно всё обсудим. Узнать твоё мнение по данной проблеме тоже будет отнюдь нелишним!
Марья Фёдоровна встала с кресла, и пошла на кухню, чтобы подогреть еду и сервировать стол для ужина.
- А ты, Оленька, иди переодеваться и мыть руки!
- Уже иду, мамочка! – крикнула Ольга, быстро скидывая с себя одежду, и облачаясь в лёгкий домашний халатик и симпатичные бархатные тапочки с помпонами.
Когда семья поужинала, Ольга быстро ополоснула посуду, и  они все вместе направились в гостиную, чтобы продолжить разговор, начатый родителями.
- А дело, в общем-то, вот в чем, - сказал отец. – Недалеко от Москвы, где-то километрах в двухстах пятидесяти, находится один полуразвалившийся старинный дом. Ну, так вот. Местная администрация готова отдать практически бесплатно почти два гектара земли, прилегающих к дому, и сам дом при условии, что новый владелец этот дом восстановит по сохранившимся чертежам. Я лично склоняюсь к тому, что это было бы совсем неплохо.
- Подожди, пап! – прервала его практичная дочь. – Ну, а пословицу про бесплатный сыр, который бывает только в мышеловке, ты слышал? С чего бы это добрые дяди отдадут за так пару гектаров земли совсем неизвестному человеку из Москвы? А почему бы, например, какому-нибудь далеко не бедному деятелю из местной администрации самому не осуществить этот проект? Думаешь, кишка тонка у провинциала? Ты глубоко ошибаешься. Люди там не беднее, чем в Москве, только ведут себя чуть скромнее – океанских яхт   и элитных английских футбольных клубов не покупают, и  проституток в Куршавель целыми самолётами не возят, чтобы лишний раз перед журналистами не светиться.  Или ты, папочка, чего-то не договариваешь?
- Понимаешь ли, в чем дело, детка? Это не совсем обычный дом. Это развалины бывшей богатой дворянской усадьбы.
- Теперь тем более ничего не понимаю. Дворянская усадьба… - пожала плечами Ольга. – Мы-то тут причем, извините?
- Всё дело в том, что нам предложили сделать это, как потомкам тех людей, которые жили там до нас,  - тихо сказал Лев Константинович.
- Приехали… - удивленно развела руками Оля. - Здравствуйте, пожалуйста! Мы – дворяне! Очень мило…
- Ты подожди удивляться, девочка – продолжил отец. - Девичью фамилию матери знаешь?
- Знаю, конечно! Батищева.
- Вот именно! Батищева… Эта фамилия тебе ничего не говорит?
- Ничего, абсолютно! Вон, у нас в группе Витька Романов учится. Значит, он царских кровей, что ли? Сомневаюсь я… И далеко не каждый Морозов, живущий сейчас  – родственник столбовой боярыни Морозовой, зуб даю.
- Про Витьку Романова ничего сказать не могу, потому что с ним не знаком, и Морозовых не знаю тоже. А вот генеалогическое древо семьи Батищевых мать тебе покажет, если хочешь. Представь себе, там даже ты есть.
- Генеалогическое древо?! – ахнула Оля, и схватилась за щеку, как будто у неё от этого известия заныл зуб. -  Вот это да! Выходит, мы – столбовые дворяне?! И вы до сих пор молчали об этом?! Ну, вы, родители, даёте!
- Понимаешь, девочка, времена раньше были такие, что люди побаивались хвастаться своим высоким происхождением – ну, не в чести было в нашем  государстве рабочих и крестьян  столбовое дворянство, что и говорить! Кому ж охота из-за своего непролетарского происхождения ехать на Колыму, чтобы валить лес в тайге? Вот, люди и старались поскорее забыть о своих предках, не рассказывая о них своим детям. Зачем? Пусть хоть молодежь спит спокойно, и не дергается от каждого звонка в дверь. А  вот теперь, когда опять появилось дворянское собрание, и быть «его светлостью» или «его сиятельством» стало очень даже престижно, кое-кто  достал из потайных сундучков и старинных ридикюлей те документы, что ещё остались с тех давних времён… В общем, это предложение мы получили лишь потому, что твоя мать является прямым потомком князей Батищевых.
- О, Боже, как интересно! Но ведь восстановить богатую усадьбу – это же, наверно, очень дорого? Да, пап?
- Да, это влетит нам в копеечку. Но зато у тебя будет своё родовое гнездо. Представляешь, белоснежный дом с колоннами, окруженный чудесным парком, цветущие розы вокруг, соловьи по ночам поют…
- Да нет там, наверняка, никакого дома, - вздохнула мать. - В лучшем случае сохранились какие-нибудь развалины, да и те растащили местные жители, чтобы не тратиться на щебень. А парк так зарос, что больше похож на обычный лес. Уж о розарии я и не говорю – вместо роз теперь там бурьян по пояс, и ничего больше.
- Зачем гадать, мам? Надо бы поехать, и посмотреть, - мудро сказала дочь.
- А перед этим неплохо бы получить согласие твоей матери, - посоветовал отец. – В конце-концов,  это она потомок княжеского рода.
- Ты как, мамочка? – подняла глаза на мать Ольга.
- Конечно, хотелось бы увидеть хотя бы копию того дома, в котором жили мои предки, - вздохнула Мария Фёдоровна. - Но у нашего папы и так полон рот забот! Да и денег это будет стоить немерено. А тебе замуж не сегодня – завтра выходить. Тоже средства нужны - свадьба там, квартира, мебель и всё такое.  Боюсь, что это строительство сильно выбьет нас из привычной колеи, причем не на день-другой, а на долгие годы. А ведь мы с папой уже немолоды, девочка моя.
- Но мы же всё равно решили купить кусок земли под Москвой, и построить там дом, - напомнил  Лев Константиныч. - А земля в Подмосковье знаешь, какая дорогая?! Не думаю, что это  обойдётся нам намного дешевле.
- А знаете, давайте, не будем принимать решение сейчас. Сначала съездим на место, посмотрим, что и как, а потом и решим, - предложила Оля. – Завтра суббота, можно встать пораньше, и съездить в то село, где находится имение князей Батищевых. Кстати, вы знаете, как оно называется, это село?
- Так и называется – Батищево, - улыбнулась мать. - Могла бы догадаться…
- Что ж! Тогда так и решили. Встаём завтра в шесть утра, и в путь, - сказал отец, и встал с кресла…
- Да, пожалуй, мы так и сделаем, - сказала Мария Фёдоровна, и присоединилась к мужу…
…Итак, семья Ивановых разошлась по своим спальням, чтобы на следующий день встать рано утром, позавтракать, и пуститься в путь…
…Отец семейства, Лев Константинович Иванов, был владельцем небольшой частной клиники, пользующейся заслуженной популярностью у пациентов из-за  талантливых врачей, вежливого, умелого медперсонала и  комфортабельных палат, в которых было всё необходимое. Его жена, Мария Фёдоровна, работала там же, и была одним из опытнейших хирургов.
По стопам своих родителей пошла и их единственная дочь Ольга, которая только что окончила шестой курс медицинского института, и теперь проходила преддипломную практику в одной из городских больниц Москвы.
Специальность врача Ольга выбрала отнюдь не потому, что так захотели её родители, а потому что очень хотела этого сама. Девочка с детства всё свободное время проводила в больнице, где работали отец и мать. Она внимательно наблюдала за их работой, помогала ухаживать за больными, совершенно четко понимая, что только тут, в больнице, её место. Конечно, так же, как и родители, она хотела стать хирургом. Причем, самым лучшим – как мама.
И вот теперь, окончив курс, она проходила практику в одной из городских больниц перед тем, как защитить диплом и стать настоящим врачом...
…Итак, три последние недели она приезжала утром к зданию больницы на своём автомобиле, парковала его на стоянке, что была рядом с корпусом, и доставала с заднего сидения большой полиэтиленовый пакет с гостинцами. Всё дело в том, что в тех палатах, которые были закреплены за ней, лежали несколько больных. Среди этих больных были две старушки, которых не навещал никто. Пожилые женщины, очевидно, стали одинокими,  пережив своих родных. А, может быть, родным было просто не до того, чтобы навестить приболевшую мать или пожилую тётушку в больнице, часто бывало и такое. Именно для этих одиноких старушек и приносила Оля гостиницы, чтобы порадовать апельсином, яблоком или домашними пирожками, которые иногда пекла их домработница тётя Дуся.
Но больше, чем гостинцам, радовались пожилые женщины, когда Оленька, выкроив  несколько свободных минут,   садилась рядом с их кроватью, и разговаривала с ними, внимательно выслушивая их тихие жалобы на жизнь, на болезни и рассказы о давно прошедших днях их далёкой молодости, или просто старалась как-то поддержать.
Особенно подружилась Ольга с одной из пожилых женщин. Несмотря на весьма преклонный возраст - ей было уже далеко за восемьдесят - Ксения Петровна имела светлую голову, ничуть не замутнённую старческим склерозом, и отличную память. И единственно, что у неё отказывало, это изношенное сердце, которое врачи всеми силами старались поддержать. Но вряд ли лечение будет слишком удачным, если человеку под девяносто, и организм уже исчерпал все свои силы и возможности. Все понимали, что жить Ксении Петровне остаётся совсем недолго, и прежде всего, понимала это она сама. Но всё равно никогда не унывала, а, увидев в дверях Ольгу, сразу расцветала улыбкой.
- Оленька, вот я ещё раз увидела тебя! Доброе утро, дорогая! – говорила она, пытаясь сесть на постели.
- Здравствуйте, Ксения Петровна! Как сегодня ваши дела?
- Слава Богу, мне не стало хуже. Чего же ещё можно желать в моих весьма преклонных годах?
- Я вот тут принесла вам апельсиновый сок, немного шоколадных конфет к чаю, и фрукты. Кушайте на здоровье!
- Спасибо, милая! Бог воздаст тебе за твою доброту, детка.
- Ну, о чём вы, Ксения Петровна? Люди должны помогать друг другу, и не ждать за это какой-то платы. Знаете, как говорят? Доброе дело должно быть незамеченным. Если оно замечено, то это уже не доброе дело, а сделка, - улыбнулась девушка.
Немного поговорив со старушкой, она занялась своими обязанностями, которых у неё тут было немало – как всегда, медсестёр в отделении не хватало…
Так или почти так проходили все дни её практики в больнице. Работать там ей оставалось всего несколько дней. А потом – защита диплома, несколько дней заслуженного отдыха, и работа в клинике отца, где она под руководством матери будет оттачивать мастерство хирурга. Вот такие планы были у двадцатитрехлетней Оленьки Ивановой, без пяти минут дипломированного врача, и просто симпатичной девушки, с длинной косой, перекинутой за спину и широко распахнутыми темными глазами в окружении длинных ресниц…
…Итак, на следующий день они встали рано, и, быстро позавтракав, сели в джип отца, чтобы ехать во Владимирскую область, где находилось родовое гнездо князей Батищевых. Вернее, то место, которое от этого гнезда осталось…
Было самое начало мая. Всё вокруг покрылось зеленой травкой,  на деревьях распустились молодые листочки, и издалека казалось, что все они покрылись голубоватой дымкой. Солнце пригревало совсем по-летнему, а воздух был чист и прозрачен, и приятно пах недавно оттаявшей землёй и весенней свежестью.
Добравшись до цели своего путешествия меньше, чем за три часа, они увидели то место, где когда-то было огромное имение князей Батищевых, раскинувшееся аж до самого горизонта, и стоял белоснежный дом с колоннами, о котором говорил отец.
Конечно,  огромный парк, окружающий дом, был совершенно запущен, подъездная липовая аллея густо заросла кустарником и чертополохом, и проехать от деревни до господского дома те  километра полтора, что разделяли их, было непросто. Видно,  люди нечасто посещали эти места. Ну, а что им тут делать, в этом запустении? Разве что, комаров кормить…
…Конечно, белоснежный красавец-дом князей Батищевых был практически разрушен - время и люди постарались, не оставив ему ни единого шанса уцелеть. От него почему-то осталась лишь часть главного фасада, глядевшая на них темными пустыми глазницами окон и дверей, да несколько ступенек крыльца, заросшие травой, со статуями львов по бокам. Гранитные ступени были кое-где выломаны, вероятно, для какой-то надобности. Львы тоже имели довольно плачевный вид, как и всё вокруг. И единственно, что отлично сохранилось тут, и имело, наверно, историю лет в  триста, это огромный, развесистый дуб в три обхвата, готовый вот-вот распустить свои листья в очередной раз, несмотря на свой весьма почтенный возраст.
Где-то совсем недалеко протекал ручеёк, а немного в стороне виднелась какая-то полуразвалившаяся хозяйственная постройка, сложенная из красного кирпича – вполне вероятно, это была конюшня или людская – кто ж теперь скажет! Это строение было единственным, что осталось с бывших времён.
- Ну, как вам? – спросил Лев Константинович у своих дам.
- Мне нравится, - глубоко вздохнула Мария Фёдоровна. – Воздух чистый, и такая тишина вокруг.
- А я просто в восторге! – сказала Оля. – Здесь чудесно! Наши предки знали, где строить дома! Посмотрите, какая красота вокруг! Правда, не знаю, как мы будем ездить отсюда на работу каждый день. Три с половиной часа в один конец – это как-то слишком…
- Да пока здесь будет идти строительство, мы с матерью как раз станем пенсионерами, и сможем жить тут постоянно, - улыбнулся отец. - А ты к этому времени подкинешь нам парочку проказников, я очень на это надеюсь! Поэтому скучать нам не придётся, будем внуков воспитывать.
- Почему-то мне кажется, папочка, что ты в шестьдесят лет не покинешь свой руководящий пост. Да и мама тоже вряд ли бросит свои операции, и засядет тут, в глуши, чтобы варить клубничное варенье летом, да слушать, как воет за окном вьюга зимой. Впрочем, даже князья предпочитали проводить зимний сезон в городе, где посещали балы и ездили в театры на премьеры.
- Да-да, нам надо хорошенько всё обдумать. Нельзя действовать сгоряча!  - сказал Лев Константиныч, думая о том, что его дочь обладает хорошей деловой хваткой – значит, ему будет, кому передать своё дело, когда придёт время. Ведь Бог не дал ему сыновей, Ольга была единственным их ребенком.
На обратном пути они заехали в село, которое находилось в полутора километрах от имения князей Батищевых. Там  они зашли в местную церковь, и, поставив свечи за усопших родственников и помолившись за живых, поехали домой, по дороге размышляя каждый о своём.
Мария Фёдоровна думала о сложнейшей операции, которая предстояла ей с утра в понедельник, её муж прикидывал в уме расходы на строительство имения, и по всему выходило, что денег придётся потратить очень много, практически всё, что у них есть, да ещё, чего доброго, залезть в долги. А их дочь думала о том, что хорошо бы хоть одним глазком посмотреть, как жили князья Батищевы где-то в начале девятнадцатого века,  побывать на настоящем балу, и станцевать вальс с каким-нибудь бравым гусаром. Правда, балы сейчас устраивались  и в дворянском собрании, так что при желании можно и сходить, раз уж так получилось, что она имеет на это полное право – всё-таки,  особа княжеского рода, а не что абы как! Только ведь  это всего лишь имитация, суррогат, только и всего. Вот, к примеру, танцуешь ты с красавцем-кавалергардом, а у него в кармане вдруг звонит мобильный телефон… И всё равно, подумать о нарядном бальном платье стоит. Мало ли что?
- Надо будет посоветоваться с мамочкой, она подскажет, что пойдет мне больше – тяжелый бархат, атлас или лёгкая, прозрачная органза…
…Через две недели практика Ольги подошла к концу, и она в последний раз зашла в палату к своей любимице.
- Ну вот, Ксения Петровна! Моя практика закончилась, так что, пора прощаться. Я желаю вам здоровья, и ещё много-много замечательных дней, наполненных покоем и общением с близкими вам людьми. Не обязательно родными – просто хорошими. Да, и ещё. Вот тут я написала вам свой телефон. Если что случится, звоните, и я обязательно приеду, и помогу. Хорошо?
- Спасибо за заботу, Оленька! Сейчас так редко можно встретить доброго человека. А ты просто наполнена добротой к людям. Скажи мне, о чём ты мечтаешь, девочка? Может быть,  у тебя есть какое-нибудь заветное желание, и ты очень хочешь, чтобы оно исполнилось?
- Есть у меня такое желание! Вы будете смеяться, Ксения Петровна, но после посещения деревни, где жили мои предки, князья Батищевы, я думаю лишь о том, чтобы хоть одним глазком увидеть, что было там, скажем, в начале девятнадцатого века… Вот такая у меня мечта. Прикиньте?
- Ну, что ж! Если чего-то очень хочешь, то это обязательно сбудется, - хитро улыбнулась старушка.
- Шутите! Ну, как же можно попасть в прошлое или в будущее! Это же невозможно…
- Конечно, невозможно. Кто ж спорит? – усмехнулась Ксения Петровна. - Ну-ка, наклонись ко мне пониже, чего скажу-то…
Ольга придвинула стул поближе к кровати, и наклонилась над старушкой, а та зашептала ей что-то на ухо, иногда заставляя повторять за собой какие-то слова.
- Ну, запомнила?
- Запомнила, Ксения Петровна, - кивнула головой Ольга.
- Вот и хорошо. Только  не рассказывай никому о том, что я тебе тут наговорила, разве что самым близким. Иначе, плохо мне будет. Строго спросят с меня за то, что не сумела сохранить эту тайну, и унести её с собой в могилу!  Обещаешь?
- Клянусь…
Итак, поцеловав старушку на прощание, Ольга вышла из палаты, и поехала домой. Честно говоря, она не слишком поверила в то, что сказала ей Ксения Петровна – про какую-то дверь, которую можно будет открыть только два раза в год - в дни солнечного солнцестояния, и оказаться в прошлом, или в будущем, это уж как захочешь. Надо только правильно произнести заветные слова, которые старушка заставила её заучить наизусть.
- Кстати, надо бы записать слова, мало ли что, - подумала девушка, и, остановив автомобиль, занесла непонятные слова в свой мобильный телефон, пока они ещё были свежи в её памяти.
Ольга решила, во что бы то ни стало поехать в село Батищево  рано утром двадцать первого июня, и попытаться проникнуть в прошлое, хоть ненадолго. И пусть это была лишь несбыточная мечта, её сердце сладко замирало, когда она представляла себе, как окажется в начале девятнадцатого века, во времена правления императора Александра Первого, прозванного в народе Благословенным, и увидит своих давно умерших предков живыми и здоровыми…
…Наконец, долгожданный диплом получен, и платье для бала в Дворянском собрании сшито. Оно ей пригодится. Ну, не может же она показаться перед своими высокородными предками в джинсах и футболке! Да её же примут за юродивую, и, чего доброго, отправят в «желтый дом»! Или, того хуже, подумают, что она ведьма, и прогонят из села прочь… А так… Она вполне сможет сойти за даму из общества, просто немного заблудившуюся  на прогулке.
Следовало также подумать и о том, что взять с собой. Ну, прежде всего надо иметь хотя бы немного денег тех времён. Ведь неизвестно, как её встретят там. Может быть, придётся покупать себе еду, и платить за ночлег.
- Ну, с деньгами проблем не будет, - подумала Ольга.
Её отец был заядлым нумизматом, и имел большую коллекцию монет разного достоинства. Неужели он не  даст ей несколько монеток, которые были в обращении в то время?
И вот, за несколько дней до своей поездки, Оля зашла в кабинет отца, когда тот в очередной раз разглядывал свою коллекцию, надев на нос очки и вооружившись сильной лупой.
- Пап, я хотела тебя попросить… Дай мне немного денег!
- Не вопрос, детка! – улыбнулся Лев Константиныч, и полез в карман за бумажником, чтобы вытащить наличность.
- Ты не понял, папочка. Мне нужны деньги, которые были в ходу при императоре Александре Первом.
- Ах, вот оно что… И что ты собираешься на них покупать? – удивился мужчина.
- А что на них купишь? Просто обещала показать одному своему знакомому. Я обязательно верну, папочка!
- Ну, вот, держи! – сказал отец, и достал из прозрачного кармашка несколько серебряных монеток и пару огромных медных пятаков.
- И сколько времени я могла бы прожить на эти деньги в то время, скажем, приехав в другой город?
 - Деньги в то время были очень дороги, не то, что сейчас. Ну, если не слишком шиковать в ресторанах, то, думаю, месяца на два тебе хватило бы. А может, тебе ассигнации дать? У меня есть. Тогда ты вообще будешь богатой женщиной, - улыбнулся шутке отец.
- Если не жаль, то дай, на всякий случай.
- Держи!
Отец достал несколько рублёвых купюр, несколько сотенных и одну тысячную.
- Имей в виду, на эти деньги ты могла бы открыть магазин и купить небольшой дом в Москве.
- Спасибо, папуль. Я верну!
- Да брось, дочка! У меня этого добра довольно.
- Кстати, обычные деньги мне бы тоже пригодились, - тонко намекнула дочь.
- Ты что-то задумала, детка?
- Нет, ничего я не задумала. Просто, собираемся в субботу, двадцать первого, поехать за город на несколько дней. Типа в поход. Надо купить кое-что из еды.
Итак, взяв у отца деньги, Ольга пошла в аптеку, захватив с собой целый список того, что  могло пригодиться ей там, в позапрошлом веке – одноразовые шприцы, капельницы, резиновые перчатки, антисептики, сердечные средства, обезболивающие, и, конечно, антибиотики. В общем, кажется, она предусмотрела всё, включая тонометр, термометр и даже прибор для измерения сахара в крови. Ведь она  знала, как могли нуждаться в квалифицированной медицинской помощи люди в позапрошлом веке.
- Господи, я как ребёнок, - покачала головой девушка, и усмехнулась. – Старушка, которая уже не в себе от солидного возраста и болезней, прошептала мне на ушко несколько слов, а я сразу поверила в то, чего  никак не может быть! Ну, как можно попасть из двадцать первого века в девятнадцатый! Наверно, я тоже сошла с ума. Господи, как же смешно я буду  выглядеть там, на развалинах, разыскивая  мифическую дверь в прошлое, и шептать ту абракадабру, которую велела мне выучить наизусть моя милейшая Ксения Петровна!
Но ноги сами несли её в аптеку, где она купила целую коробку лекарств, сразу выполнив пожилой провизорше план  по продажам, и даже получила солидную скидку за это.
Загрузив коробку с медикаментами в багажник своего автомобиля, Ольга зашла в супермаркет, и купила там еды на несколько дней. Мало ли, как всё сложится!
Подумав, в чем ещё может нуждаться человек, попавший из двадцать первого века в век, когда ещё не знали электричества, Ольга купила два мощных фонаря и несколько батареек к ним, а также фонарик, который работал от небольшого динамо. Он приводился в действие простым нажатием на рычаг рукой.
Приехав домой, она попросила у матери набор для хирургических операций, который та на всякий случай держала дома.
- А это ещё зачем, девочка? – ахнула мать. Она уже знала  от отца о походе, в который собиралась отправиться дочь. – Что, там, куда вы собираетесь ехать, очень опасно?
- Мам, можешь считать, что это просто блажь. Но я – хирург, и хочу, чтобы рядом всегда был хирургический набор. Мало ли что может случиться с нами по дороге?
- Ну, если так, - пожала плечами женщина. - Бери, мне не жалко!
К счастью, никто из них не знал, что, кроме всего прочего, девушка взяла с собой небольшой пистолет отца, прихватив целую коробку патронов. Иначе, родители обязательно подумали бы, что их дочь собралась навестить одну из самых горячих точек, чтобы принять участие в боевых действиях, и разубедить их в этом было бы совсем непросто.
И последнее, что она захватила с собой, это альбом с фотографиями своей семьи.
- Ну, теперь, кажется, всё, - облегченно вздохнула девушка, складывая в чемодан немного белья – в общем, всё то, что она взяла бы с собой, уезжая на несколько дней в дом отдыха.
Рано утром Оля позавтракала, и, предупредив родителей, что дня четыре её телефон будет вне зоны действия сети, поцеловала их на прощание, и отбыла, как говорится, в мир иной…
- Кажется, я подумала обо всём, - вспоминала Ольга, и пощупала золотой крестик у себя на груди. Отсутствие крестика могло сыграть с ней злую шутку – в те времена, куда она собиралась вернуться, к таким вещам относились очень даже серьёзно.
Она села в  автомобиль, перекрестилась, и вставила ключ в замок зажигания.
- Ну, с Богом! – мысленно произнесла она, нажав на педаль газа. – И пусть моя фантастическая затея закончится удачно. Я от души желаю себе этого!
Приехав на место, Ольга поставила свой автомобиль в заросли кустарника, где та была не слишком заметна хотя бы издалека – мало ли, какие люди навещают эти места по ночам. Чего доброго, без колёс останешься, а то и вовсе без автомашины – и как тогда отсюда домой добираться?!
Она вышла из автомобиля, и сразу начала поиски заветной двери, начав, конечно, с развалин дома. Она долго бродила по тому месту, где стоял раньше дом её предков, но ничего похожего на дверь тут не было.
Жаркое июньское солнце уже стояло в зените, и жгло немилосердно. 
Ольга устроилась в тени дуба, и, достав из сумки термос с горячим чаем и припасённую еду, решила немного перекусить.
После импровизированного обеда на свежем воздухе, девушку потянуло в сон – прошлую ночь она почти не спала из-за понятного волнения, да и встала с рассветом. Но она решила не терять времени зря, а продолжить поиски неизвестного входа в мир иной, уже почти не веря в его существование. Но зачем-то она всё-таки приехала сюда? Значит, допускала возможность существования этакого  «коридора времени»? Тогда с какой стати она будет терять драгоценные часы на сон, если у неё так мало этих часов? Ведь ей ещё необходимо будет вернуться назад…
Решительно стряхнув с себя такую приятную послеобеденную дрёму, она продолжила обход местности, и теперь направилась к хозяйственной постройке, которая виднелась неподалёку. Впрочем, не факт, что этот дом сохранился с тех давних времён. Вполне вероятно, что это какой-то новодел, и построили это сооружение, похожее на конюшню или длинный сарай, во время коллективизации, устроив там общежитие для колхозников. А что? Вполне в духе того времени!
Но ничего другого вокруг всё равно не было, и девушка направилась туда, издалека заметив темный дверной проём, плотно прикрытый деревянной дверью. Ольга хорошо помнила, что такого проёма не было в их прошлый приезд в эти места.
Она подошла к нему вплотную, но не открыла дверь и не переступила через порог, как и учила её Ксения Петровна, а стала повторять слова того заклинания, которое было у неё в памяти.
При последних словах всё завертелось перед ней в каком-то вихре, и Ольга потеряла сознание.
Очнувшись через несколько секунд, она увидела склоненное над ней румяное лицо девушки лет пятнадцати.
- Барышня, что с вами? – спрашивала у неё девушка, пытаясь помочь ей подняться.
- Вот, заблудилась, увидела ваш дом, решила зайти. Да, наверно, на солнце перегрелась, и упала без чувств.
- А что же вы без зонтика? Наши барышни летом  без зонтиков не ходят…
- Ты не можешь сказать, где я оказалась? – спросила Ольга, проигнорировав вопрос девицы о зонтике.
- В имении князей Батищевых. А я в услужении у них. Меня Маланьей кличут.
- Понятно.
- Надо бы княгине Марфе Трофимовне о вас доложить, только вот не время сейчас. Беда у нас! Уж такая беда! – покачала головкой Маланья и по-бабьи прижала ладошку к щеке.
- Что за беда? Умер кто? – ахнула Ольга.
- Нет, не умер. Только сынок-то Марфы Трофимовны на войне ранен. Вчера привезли. Говорят, плох очень молодой барин-то. Уже и за отцом Пименом послали, соборовать вот-вот начнут…
- Соборовать?! Веди меня к княгине, срочно! Может быть, ещё не поздно, и я смогу помочь!
- Как это помочь? А вы кто ж такая будете?
- Я врач, хирург.
- Да ну вас, барышня! Выдумаете тоже! Разве женщины врачами бывают!
- Говорю, веди! Потом поговорим о том, что бывает, а что – нет!
- Так, я чего… Я ничего, - сказала девушка, и побежала в господский дом, чтобы доложить княгине о странной гостье, случайно попавшей в их дом.
- Барыня, там… гостья к вам… Говорит, что врачевать умеет. Может, Бог послал?
- Так веди её сюда! Срочно! – сказала Марфа Трофимовна, глядя на своего единственного сына, который метался в бреду, а на ране его, недавно аккуратно перевязанной местным доктором, опять выступило большое кровавое пятно.
Девушка убежала, и через минуту ввела в комнату невысокую молодую женщину.
- Здравствуйте, - сказала та.
- Здравствуй, душа моя. Я хозяйка этого дома, меня   Марфой Трофимовной кличут. А тебя как зовут?
- Ольга.
- Маланья сказывала, ты врачевать умеешь?
- Умею.
- Тогда посмотри моего сына, очень тебя прошу. Ранило его на войне, француз при отступлении саблей в грудь ударил. Доктор сказал, плох он совсем, эту ночь не переживёт. Сможешь спасти – озолочу…
- Я должна осмотреть его. Дайте ножницы разрезать бинты!
Увидев рану, Ольга поняла, что дела плохи. Рана загноилась и покраснела, угрожая вот-вот разлиться общим сепсисом. К тому же мужчина потерял много крови, и, действительно, был при смерти…
- Значит, так. Я сейчас вернусь. А вы пока освободите стол, накройте его чистой простынёй, и переложите на него раненого. Мне в помощь понадобятся двое мужчин. И ещё мне нужна горячая вода, полотенца, и немного водки, чтобы протереть руки.
- Воля твоя, голубушка! – вздохнула Марфа Трофимовна. - Всё, что скажешь, сделаю, только помоги, сделай такую милость! Век буду Бога за тебя молить…
Ольга вышла из дома, и пошла в людскую, чтобы из неё пройти в заветную дверь. Оказавшись около своей машины, она быстро взяла коробку с инструментами и лекарствами, и вернулась в господский дом, гдё всё уже было готово к операции, а её появления ждали хозяйка дома и два мужика в чистых полотняных рубахах.
- Это Пётр, - показала хозяйка на одного из мужиков, - а это Иван.
- Значит, так. Ты, Пётр, будешь держать фонарь так, чтобы мне было хорошо видно, - приказала Ольга. - А ты, Иван, будешь помогать мне, если что.
Она дала в руки Петру мощный фонарь, и показала, что надо сделать, чтобы включить его.
- Чудеса, да и только, - удивились окружающие, которые никогда не видели ничего подобного. – Видали, что делается!? Чудо чудное! Без огня горит...
Но главные чудеса ждали их впереди…
- Вы не хотите уйти, Марфа Трофимовна? То, что будет здесь происходить - не для женских глаз…
- Ничего. Я потерплю, - вздохнула пожилая женщина, глядя, как Ольга достаёт из коробки какие-то лекарства и ещё что-то совсем непонятное. – Скажи, моему бедному сыну будет очень больно?
- Нет. Я сделаю так, что он совсем не почувствует боли, - сказала Ольга, быстро намыливая руки, и тщательно смывая пену. А затем, вытерев их насухо, протерла ваткой со спиртом. И только после этого надела резиновые перчатки.
Взяв ампулу с лидокаином, она ловким движением сломала кончик, набрала полный шприц лекарства, и обколола рану. А потом быстрым движением вскрыла абсцесс. Из раны полился гной вперемешку с кровью, распространяя вокруг себя жуткое зловоние. Как следует почистив рану, она густо смазала её мазью Вишневского, и туго перебинтовала. Но всё это полумеры. Главная надежда у неё была на укол мощного антибиотика последнего поколения, который делал чудеса, буквально возвращая людей с того света.
- Марфа Трофимовна, надеюсь, у вашего сына нет аллергии на антибиотики?
- Не поняла, чего говоришь-то, милая… Это по латыни, что ли? Так не обучена я… Мы только по-французски…
- Ну, да. Откуда же вам знать о том, чего пока нет… Значит, придётся делать пробу!
Она ввела крошечную дозу лекарства под кожу в руку раненого, и теперь ждала, не появится ли коварное покраснение вокруг крошечной ранки от укола. Но, к счастью, анафилактический шок раненому не грозил, и она сделала укол мощного антибиотика, который должен помочь молодому мужчине справиться с воспалением, убивавшим его.
В это время Иван убирал пропитанные кровью ватные тампоны и менял испачканные простыни на чистые.
Кровь из раны идти перестала, но положение всё равно оставалось критическим – во время операции раненый опять потерял много крови. Его лицо было белее наволочки, а губы посерели.
- Пожалуй, физраствором здесь не обойдёшься! – подумала Ольга.
Хорошо ещё, что в хирургическом чемоданчике её матери оказалось всё, что нужно для определения группы крови.
- Придётся делать прямое переливание. Наверняка, тут найдутся люди с нужной группой крови! Иначе, всё, что я сделала, было напрасно, - подумала Ольга.
Сделав анализ, она обнаружила, что её собственная кровь и кровь далёкого предка совпадают по группе и резус-фактору.
- Значит, это судьба, - сказала Ольга сама себе, и приказала Ивану переложить больного на постель, и устроить его поудобнее, а потом как можно ближе придвинуть к постели кресло.
- Что, это ещё не всё? – спросила озабоченная мать.
- К сожалению, нет. Ваш сын потерял слишком много крови. Боюсь, без переливания ему не выжить.
- О, Боже! Что же делать?
- Я готова поделиться с ним своей кровью. А если этого будет мало, придётся сделать анализ на совместимость кому-нибудь ещё. Всё дело в том, что человеку можно перелить только такую же кровь, как та, которая течет в его жилах…
- Но разве можно переливать кровь от одного человека к другому? Это не грешно?
- К сожалению, я не вижу другого выхода, мадам. Иначе, ваш сын умрёт.  А если это грешно, то все грехи я возьму на себя, и сама отвечу за них перед Богом.
Княгиня тяжело вздохнула, и перекрестилась. Почему-то она верила этой молодой девушке даже больше, чем местному врачу, человеку пожилому и очень опытному, не раз приходившему на помощь больным и помогающему людям по мере сил и  не слишком больших возможностей тех времён.
Ольга достала одноразовый прибор для переливания крови, и воткнула иглу себе в вену. Как только кровь показалась на другом конце трубки, она вставила вторую иглу в вену мужчины, прикрепив её к коже липким пластырем, и села в кресло, удобно устроив свою руку с иглой на подлокотнике. Она заметила время – через полчаса она отдаст ему столько крови, сколько может отдать человек за один раз. И если после этого он не придёт в себя, ей придётся искать следующего донора…
…Но уже через двадцать минут мужчина громко застонал, и пошевелился.
Мать кинулась к нему.
- Серёжа!
- Мама? Как я тут оказался?
- Обо всём потом! Лежи спокойно, милый! Видишь, трубку в твоей руке? Эта дама, которая появилась у нас совершенно случайно, отдаёт тебе свою кровь. Я думаю,  сам Господь Бог послал её нам. Ведь ты умирал от раны, мальчик мой…
- Да, я помню, как меня ударили саблей в грудь… Острая боль, я падаю с лошади, и всё. Дальше только темнота.
- Простите, я должна прервать вас, - услышал он молодой женский голос. - Мне нужно вытащить иглу из вены.
- Да-да, конечно, извините, - сказал мужчина.
А Ольга подумала о том, что теперь надо бы сделать раненому капельницу из физраствора –  очень уж он слаб, это не помешает.
Теперь Иван стоял около постели, и держал в руках пластмассовую капельницу с физраствором, из которой капля за каплей лекарство вливалось в вену раненого.
- Как вас зовут, моя спасительница? – спросил мужчина.
- Меня зовут Ольга.
- А я Сергей.
- Я знаю, - улыбнулась Ольга. - Ваша мать уже сказала мне. А сейчас вам надо поспать, Сергей Илларионович. А чтобы лучше спалось, я дам вам лёгкое снотворное.
Девушка приподняла голову раненого, и дала ему воды, чтобы запить таблетку.
- Теперь он уснёт, - сказала Ольга, обращаясь к княгине. - А я подежурю у его постели. Мало ли что?
- Но сначала вы поужинаете со мной, - сказала княгиня. - А с моим сыном пока побудут Петр и Иван. Не беспокойтесь, если что, они позовут вас.
- Ой, как быстро прошло время! – посмотрев в высокое окно, за которым хозяйничала летняя темень. - Уже вечер… Долго же я прокопалась…
- Как мне благодарить вас, Оленька? Вы спасли жизнь моего единственного сына.
- Подождите благодарить, Марфа Трофимовна, он ещё должен пережить эту ночь. Хотя, то лекарство, которое я дала ему, должно помочь. Это очень сильное средство, сильнее пока не придумали.
- Пойдёмте в столовую, Оленька! Вы обязательно должны подкрепиться! Мне кажется, вы падаете с ног от слабости.
Княгиня была права – Ольге просто необходимо было поесть, и выпить бокал красного вина, чтобы прийти в себя после своего неожиданного донорства. 
Они вошли в комнату, где стоял огромный стол, накрытый на две персоны. Рядом с каждым стулом стоял слуга, который подавал поднос с очередным кушаньем. Если бы Ольга была в своём нормальном состоянии, это сильно смутило бы её. Но так как только что она отдала приличную дозу своей крови, чтобы спасти жизнь человека, то сил у неё хватало лишь только на то, чтобы немного поесть и выпить целый бокал вина.
- Я вижу, что вы слишком устали, милая. Так что, сейчас я прикажу уложить вас спать.
- Но я хотела быть возле раненого! – пыталась возражать Ольга.
- Не волнуйтесь, если что-нибудь случится, вас обязательно разбудят.
- Да, пожалуй, это наилучший выход. Спасибо за ужин. Всё было очень вкусно, - сказала Ольга, с трудом поднялась со стула и вышла из-за стола, подхваченная под руку девушкой Маланьей. Маланья довела её до спальни, и уложила спать на перину. Девушка провалилась в сон, как только почувствовала головой подушку, и проспала всю ночь, проснувшись только в восемь часов  утра.
Умывшись и немного приведя себя в порядок, она пошла к раненому.
К счастью, Сергей спокойно спал, а лицо его уже не напоминало собой белую мраморную статую. Ольга поднесла руку к его лбу, и проверила, нет ли у него жара. К счастью, температура, если и была, то не слишком высокая. Ну, этого и следовало ожидать – такое воспаление не проходит за одну ночь.
Сергей почувствовал  лёгкое прикосновение женской руки к своему лбу, и открыл глаза.
- Это вы? А я думал, что вы мне приснились…
- Нет, это был не сон, - улыбнулась ему девушка. - Как вы себя чувствуете, Сергей Илларионович?
- Значительно лучше, чем вчера.
- Рана сильно болит?
- Болит.
- Сейчас я дам вам обезболивающее лекарство, и сделаю укол. Должно немного полегчать.
После того, как сильное обезболивающее средство подействовало, она осмотрела рану. К счастью, коварная краснота не распространилась дальше, а стала даже несколько меньше.
- Ну, Слава Богу! Значит, дело пошло на поправку, - подумала Ольга, и облегченно вздохнула. Она сделала это!
В комнату вошла княгиня.
- Доброе утро!
- Доброе утро, - ответили ей сын и Ольга.
- Ну, как ты, сынок? – кинулась мать к Сергею.
- Нормально, мама. Знаешь, я бы съел чего-нибудь!
- Сейчас, милый! Там супчик куриный, только что сварили. Я сама тебя покормлю, как в детстве. Хочешь?
- Не надо, мама. Пусть лучше Ольга…
- Ну, хорошо. А я пока пойду, распоряжусь по поводу завтрака для нас.
Слуга вкатил в комнату столик, на котором стояла еда для раненого.
- Ну, вот, сейчас я буду вас кормить! – сказала Ольга, прикрывая полотенцем грудь раненого и беря в руки ложку.
- А вам когда-нибудь приходилось это делать – ухаживать за больными? – спросил мужчина.
- Много раз, - улыбнулась девушка. - Я проходила практику в больнице, и делала всё, что необходимо больным.
- Как интересно! Хотел бы я знать, где находится эта больница. Что-то не слыхал о такой.
- Вы кушайте,  Сергей Илларионович, а все рассказы будут потом. Договорились?
- Ну, как я могу ослушаться своего милого доктора?
- Вот именно! – опять улыбнулась Ольга, аккуратно отправляя следующую ложку с супом в рот раненого.
Когда тарелка опустела, она пошла в столовую, где её с завтраком ждала княгиня.
- Как вы себя чувствуете, Марфа Трофимовна?
- Нормально, милая. Голова немного болит. Но это ничего! Я потерплю. Сейчас самое главное – это здоровье моего сына.
- После завтрака я обязательно осмотрю и вас.
- О, Господи, да откуда же ты взялась, дочка? Спасительница ты наша, – воскликнула женщина, и на глазах у неё появились слёзы.
- Если я скажу вам, откуда я, вы ни за что не поверите мне, княгиня. Да, наверно, и не стоит вам знать об этом.
- Нет-нет, ты обязательно всё расскажешь! Иначе, я просто умру от любопытства, и никакие твои лекарства мне не помогут!
- Ну, хорошо. Только дайте слово, что об этом не будет знать никто, кроме вас и вашего сына. Иначе, может случиться непоправимое. Потому что человек не может вмешиваться в то, что предначертано Богом. А я это сделала, не утерпела…
- Ты пугаешь меня, детка! Как же это можно? Вмешиваться в промысел Божий… Пойдём, дорогая, я с нетерпением жду твоих объяснений…
Они пришли в спальню Сергея, и сели в кресла.
- Сергей, мальчик мой, сейчас эта девушка расскажет нам, кто она такая.
- Но прежде я проверю ваше давление, Марфа Трофимовна! И, если потребуется, дам лекарство, - сказала Ольга, и достала тонометр.
- О, Господи! Что это за штука?
- Прибор для измерения кровяного давления. Если оно выше положенного, надо обязательно принимать лекарства, иначе у вас может случиться удар.
- Но откуда всё это? У нас никто не слышал о таком приборе…
- Потерпите немного, - сказала Ольга, прилаживая манжету на руке княгини. – И вы всё узнаете.
Конечно, волнения последних дней сказались на здоровье пожилой женщины, её давление было значительно выше нормы, что вызвало заметную озабоченность Ольги. 
- Придётся принять лекарство, - сказала девушка, и дала таблетку от гипертонии и ещё одну от головной боли.
Через несколько минут княгине стало немного лучше, о чем она и сообщила Ольге.
- Вот и прекрасно. Я оставлю вам лекарство, и научу пользоваться прибором. Правда, работает он на батарейке. Но её хватит года на три, а то и больше. А таблетки… Будете принимать, когда давление станет слишком высоким. Но об этом потом. Вы ведь хотите услышать, как я попала к вам.
- Да, очень, - кивнула головой Марфа Трофимовна. - Я просто сгораю от нетерпения услышать твой рассказ…
- Всё дело в том, что я не чужой вам человек.
- Да я, вроде, всех своих родственников знаю. Разве что, совсем дальние, - пожала плечами пожилая дама.
- Нет. Вы не так поняли. Я – ваша пра-пра-правнучка. И явилась к вам из будущего. Между нами почти двести лет.
- Но… как???
- Понимаете, я проходила практику в больнице. Там у меня в палате была одна бабуся, она и научила, что надо сделать, чтобы открылся портал времени, я и рискнула. И вот, я здесь, с вами, в далёком прошлом!
- Ну, а родители-то знают, куда ты направилась, детка?
- Нет. Я сказала, что еду отдыхать со своими друзьями на несколько дней.
- А ты сможешь вернуться домой, или останешься тут, с нами? – спросила Марфа Трофимовна.
- Портал будет открыт только четыре дня. Послезавтра вечером я должна буду исчезнуть.
- А, может, останешься, Оленька? Дочерью моей станешь! Замуж выдам за хорошего человека, приданое богатое дам. Оставайся, милая!
- Не могу. Я совсем другая. Мне будет трудно тут, среди вас. Да и родителей жалко. Я у них единственная дочь, они не переживут потери.
- Понятно… Жаль!
- Мамочка, ты извини, но мне необходимо остаться с Ольгой наедине! – попросил Сергей.
- Понимаю. Пожалуй, пойду, дам распоряжения прислуге по поводу обеда, и прилягу… Совсем плохо спала сегодня…
Княгиня вышла из комнаты, оставив сына наедине с Ольгой.
- Ну, а теперь рассказывайте, Оленька!
- О чём вы хотите услышать,  Сергей Илларионович?
- О будущем, конечно!
- Даже не знаю, с чего начать… Наш государь, Александр Первый, освободив Москву и  выиграв войну у Наполеона,  через два года вступит в Париж во главе союзных армий. Он умрёт в октябре двадцать пятого года от лихорадки во время поездки в Крым. После него на трон взойдёт Николай Первый. А в декабре того же года на Сенатской площади произойдёт восстание офицеров, отказавшихся присягать новому императору. Оно будет жестоко подавлено, и все его участники отправятся в Сибирь. А пятерых повесят. Так что, упаси вас Господь, Сергей Илларионович, участвовать в этом совершенно бесполезном и небезопасном деле. Оно никому не принесёт пользы, уж поверьте. Это скорее ребячество, чем серьёзное сопротивление самодержавию.  Серьёзное будет значительно позже… В одна тысяча девятьсот четырнадцатом году начнётся Первая мировая война. Этим воспользуются большевики в России – будет такая партия. С помощью немецких денег они возьмут власть в свои руки, а царь Николай Второй отречётся от престола. Вы, Сергей Илларионович, должны сделать так, чтобы ваши потомки не переживали того ужаса, который начнётся здесь после октября семнадцатого года. Пусть они уедут отсюда. Очень советую! Только сделать это надо заранее, ещё до начала войны, распродав всё, что можно. Иначе, бежать придётся налегке, да и то не все смогут избежать ужасной участи. Тут начнётся такое, что весь мир вздрогнет, и ужаснётся…
- О, Господи! Я не мог даже предположить… Думал, что эта война с Наполеоном, Бородинское сражение и захват Москвы французами – самое страшное, что может случиться с нашей Россией.
- Да. Во многое сейчас можно поверить с трудом. Но это будет. Вернее, уже было. Миллионы погибших. Миллионы несчастных, обездоленных людей… Бедная наша Россия! Через какой кошмар и унижения  пришлось ей пройти!
- Но как же вы?
- А мы как все! Просто, одна из ваших внучек выйдет замуж за земского врача, и скоро все забудут, что она из рода князей Батищевых. Честно говоря, я и сама узнала о том, что принадлежу к древнему княжескому роду только несколько дней назад. В нашей стране до недавних пор было не принято хвастаться своим дворянским происхождением – за это можно было загреметь в Сибирь, на лесоповал. И давайте, на этом закончим наш разговор. Вам пора отдохнуть. А я пойду, проведаю вашу матушку. Мне не нравится её высокое давление – в её возрасте оно очень опасно.
- И последний вопрос, если можно. Что будет с крепостными?
- А крепостное право отменят в  тысяча восемьсот шестьдесят первом году. Это сделает император Александр Второй, прозванный за это Освободителем. Народ его любил. Но это не помешало революционерам семь раз покушаться на его жизнь. На седьмой раз его смогли убить на мосту Петербургского Екатерининского канала. На месте убийства там построен храм Воскресения на Крови.
- Боже мой! Убили царя… Как это страшно!
- Страшно и несправедливо. Этот человек сделал столько хорошего для своей страны! Но что поделаешь? Такова история. Её не перепишешь. К сожалению. И даже то, что я сейчас рассказала вам о будущем, это против правил. Всё должно идти своим чередом. Помните об этом! Мы не вправе менять историю, как бы нам того ни хотелось!
- Я постараюсь. Ведь, если я этого не сделаю, не сможет родиться такая замечательная девушка, Ольга Батищева, - улыбнулся Сергей.
- Вот именно! Я рада, что вы это поняли, Сергей Илларионович. А теперь отдыхайте и набирайтесь сил!
Она снова положила руку на лоб раненого, чтобы проверить, есть ли у него жар, а он взял её руку, и поднёс к губам.
- Вы не находите, Оленька, что всё это очень странно? – спросил Сергей.
- Что вы имеете в виду, Сергей Илларионович?
- Я совсем не могу представить себе, что целую руку своей будущей пра-правнучки. Я вижу перед собой молодую, красивую женщину, и только.
- Честно говоря, я тоже плохо представляю вас в роли своего пра-прадеда, - прыснула Ольга.
Лежащий на постели тридцатилетний красавец-мужчина совсем не походил на древнего старца, а больше был похож на былинного  русского богатыря.
- Тогда, может быть, забудем об этом хотя бы на то короткое время, пока вы будете здесь, с нами?
- Я согласна. Пусть я стану для вас просто гостьей, случайно попавшей в ваш дом.
- И я имею право влюбиться в вас!
- Конечно, - улыбнулась Ольга. - Но только на эти несколько дней. Потому что, согласно  генеалогическому древу князей Батищевых,  меньше чем через год вы женитесь на Вере Кузьминичне Коробочкиной, и она родит вам трёх сыновей. Иначе, наш род прервётся, и меня просто не будет… А этого делать никак нельзя, вы же понимаете! Трудно даже представить себе, что может произойти, если связь времён прервётся.
- Вы правы. Мы не можем менять мир в угоду собственным интересам. Но как тогда понимать то, что я остался жив? Ведь, судя по всему, я должен был умереть этой ночью.
- Значит, Богу  было угодно сохранить вам жизнь,  для этого Он и прислал меня сюда, к вам. Ведь в мире ничего не делается без Его ведома.
- Сколько у нас времени, Оленька?
- Сегодня, завтра, и послезавтра.
- Совсем немного…
- Но всё-таки лучше, чем ничего. А сейчас вы должны отдохнуть, Сергей Илларионович. В вашем состоянии это самое лучшее лекарство.
Ольга не удержалась, и погладила мужчину по темным волосам. Ну, почему она чувствовала такую потребность дотронуться до него? Неужели это был голос крови? Пожалуй, она подумает об этом потом, у неё ещё будет время. А за эти дни она должна просто насмотреться на него – молодого, сильного, живого мужика, которого уже не будет на свете две сотни лет, когда она вернётся домой через два с небольшим дня.
- Боже мой! Что же я натворила?! – подумала она. – Ну, зачем я захотела несбыточного, и получила его? Надо было спокойно сидеть дома, и готовиться к балу в дворянском собрании. И там познакомиться с потомком какого-нибудь «сиятельства» или «светлости», и выйти за него замуж… Нет! Не хочу! Господи! А чего же я хочу?..
Ольга хорошо знала ответ на этот вопрос, но боялась даже мысленно произнести его.  Да, она с первого взгляда влюбилась в своего предка, влюбилась до одури, до отупения, до сердечного спазма, и совершенно не знала, что ей делать с этим своим чувством – таким неожиданным, стремительным, и таким необыкновенно сильным.
- Ну, прежде всего, я должна заставить себя покинуть его комнату, - решила она, и, поправив Сергею одеяло, вышла из  спальни, пообещав вскоре проведать его.
Увидев Маланью, она попросила девушку узнать, сможет ли княгиня принять её. Ведь, вполне вероятно, что она сейчас отдыхает.
Маланья скрылась за дверью, и сразу вышла оттуда, сказав:
- Барыня просит…
- Ну, как ваши дела, Марфа Трофимовна?
- Спасибо, милая! Головная боль совсем прошла. Ваши лекарства просто удивительны!
- Сейчас я ещё раз измеряю вам давление. Мне нужно подобрать вам необходимую дозу лекарства.
- Делай, что надо, дочка.
Ольга снова измерила давление княгине. Оно было ещё достаточно высоким, но уже не таким пугающим, как в прошлый раз.
- Скажи, Оленька, а там, где ты живешь сейчас, вы богатые люди?
- Ну, не богатые, но достаточно состоятельные. Мой отец – владелец клиники, это такая больница. И мама работает там, у него. Она хирург, делает самые сложные операции. И я тоже буду работать у папы.
- Значит, твой отец  не может содержать своих женщин? Это печально, - покачала головой старая княгиня.
- Ну, почему же не может? Просто нам нравится наша работа – помогать людям.
- Да, если бы не ты… Мой милый Серж погиб бы от этой страшной раны.
- Не исключено. Но, судя по генеалогическому древу вашей семьи, совсем скоро он женится, и подарит вам троих внуков.
- А я? Мне ведь недолго осталось… Не так ли?
- Я не помню. Но я привезла хорошие сердечные лекарства. Если будут сильные боли в груди, киньте таблетку под язык, и вам обязательно станет легче. К сожалению, здесь я больше ничего не могу для вас сделать.
- Я понимаю, детка. Скажи, а у тебя нет портретов твоих родителей?
- Есть, конечно. Я сейчас принесу альбом!
Она пошла в свою комнату, где лежали её вещи, и взяла альбом с фотографиями.
- Вот, это мой папа, Лев Константинович, а это  мама, Мария Фёдоровна.
- Ты не находишь, Оленька, что в ней что-то сохранилось от нас, её предков?
- Ну, а как же иначе, Марфа Трофимовна? Мы же родные люди…
- Скажи, милая, много невзгод ждёт нас впереди?
- Наши люди хлебнут лиха. К счастью, вас это не коснётся. Всё начнётся значительно позже, в двадцатом веке.
- Ну, а в двадцать первом, где ты живешь, тоже трудно?
- Трудно, конечно. Но человек приспосабливается ко всему.
- А то, осталась бы… Наполеона победили, война закончилась. Дела наши в порядке, жили бы себе спокойно. Дом наш в Москве уцелел, зимой переехали бы туда, вы ездили бы с Сержем на балы и рауты, развлекались бы…
- Я не смогу. Я привыкла к своему автомобилю, мобильному телефону, привыкла к удобствам, которые меня окружают. Наверно, здесь мне будет немного не по себе.
Ольга достала из кармана платья свой смартфон, бесполезный сейчас, и показала его княгине.
- Вот, я могу набрать номер, и поговорить с любым человеком, номер которого знаю. Здорово, правда?
- Да, это удобно. Но ведь можно сесть в коляску,  поехать к этому человеку, и поговорить с ним лично. Или написать письмо, в конце-концов, и через несколько дней он прочтёт его.
- Так на это надо время! А тут… Несколько минут, и всё! К тому же человек этот может быть на другом конце света.
- Боже мой, как далеко шагнула наука! Ты скажи ещё, что люди научились летать, как птицы!
- Ну, да. Мы летаем на самолётах, причем, довольно часто. Больше того, человек уже побывал на Луне.
- И на Луне?! – ахнула княгиня. - И что, там тоже живут люди?
- Нет, там нет воздуха. Скажите, Марфа Трофимовна, ваш сын служит в армии?
- Да, он военный, командует полком. Пойдём в залу, я покажу тебе его парадный портрет. Его рисовал знаменитый художник. Получилось очень похоже!
Они зашли в зал, где обычно устраивались балы. По стенам были развешаны картины. Старая княгиня остановилась у портрета сына.
- Ну, как?
- Замечательно…
На картине Сергей был в форме гусара, при всех своих многочисленных наградах. Форма ловко облегала его статную фигуру, а темные глаза были, как живые, и чуть улыбались.
- Можно, я сделаю фото?
- Тебе в этом доме можно всё, девочка. Хотя я и не знаю, что это такое – сделать фото, - улыбнулась женщина.
Ольга достала из кармана смартфон, и сделала несколько снимков, думая о том, сможет ли пронести эти снимки через портал времени, или он не позволит ей взять с собой хотя бы портрет этого человека, который вдруг стал так дорог ей…
- А можно, я сфотографирую и вас, Марфа Трофимовна?
- Ну, а почему бы и нет? Ведь у вас наверняка нет наших портретов…
…День прошёл очень быстро. Все хотели узнать как можно больше о том, что там, в будущем. И Ольга пыталась рассказывать. Хотя, как можно рассказать о том, что можно только показать…
По своим комнатам они разошлись поздно. Ольга плохо спала в эту ночь, и думала о том, что, наверно, напрасно  открыла этот ящик Пандоры. Ну, как теперь она будет жить?! Без него…
Сергею тоже не спалось. Это надо же, какие метаморфозы подкидывает им жизнь! Вдруг из будущего является молодая женщина, и  всё, что его окружает, становится  совсем неважным, не имеющим никакого значения. Важно только то, что она исчезнет уже через два дня. А он так и не сможет встать с постели, потому что ещё слишком слаб и немощен. Обидно! Очень несправедливо распорядилась в этот раз судьба!
Кстати, не спалось сегодня и старой княгине. Слишком много новостей узнала она от Ольги. И, главное, этими новостями нельзя было поделиться с соседями. Ну, кто ж поверит, что к ним неожиданно явилась гостья из будущего, и рассказала, что будет на земле через два века?! Ведь люди на смех подымут, скажут, совсем из ума выжила матушка Марфа Трофимовна, или наливочки за обедом перекушала… Да и Оленька так просила не распространяться о том, что они услышали от неё…
Почти всё оставшееся время Ольга провела в комнате Сергея. И совсем не потому, что этого требовало состояние раненого. Наоборот – рана хорошо затягивалась, и уже не представляла опасности для его жизни. Просто и он, и она чувствовали необыкновенную потребность быть рядом – ну, как будто хотели наглядеться друг на друга перед долгой разлукой.
Старая княгиня, поняв, что происходит, оставила их в покое – пусть молодые побудут вместе оставшееся время. Ведь у них его так мало! Ну, почти совсем нет…
Они расставались лишь ненадолго - перекусить и хоть немного поспать, чтобы восстановить силы.
На третий день Сергей попытался встать с постели.
- Что вы делаете, Сергей Илларионович? – ахнула Ольга, и кинулась к нему, видя, как на бинтах появляются алые капли крови.
- Вот, хотел подняться…
- Вам нельзя этого делать, милый… Ещё слишком рано…
- Ну, почему? Почему судьба распорядилась так, что вы видите меня в таком виде – больным, немощным, лежащим в постели и нуждающимся в уходе?!
- Ошибаетесь! Я вижу вас совсем другим. Ведь это всё временно. Вот, пройдёт ещё несколько дней, и вы сможете вставать. А через месяц снова будете таким же, как на той картине, что висит на стене в зале.
- Маман уже успела похвастаться? – усмехнулся мужчина.
- А почему бы и нет? Она может гордиться таким сыном.
- А вы, Ольга?
- Я? Конечно, я тоже горжусь…
Неожиданно на глазах девушки показались слёзы. Она и сама не смогла бы объяснить, что заставило её заплакать.
- Господи, что я вижу? Вы плачете, Оленька! Но почему? Что случилось?
- Ничего не случилось. Просто… Кажется, я не хочу уходить…
- Я тоже не хочу, чтобы вы уходили! Оставайтесь, прошу вас!
- Но я не могу… Это не в моей власти. Я не должна… Вы же понимаете…
- Всё понимаю. Но что делать? Это сильнее меня.
Сергей протянул руки, и она кинулась к нему, на этот краткий миг позабыв обо всём.
Он целовал её заплаканное лицо, и шептал слова  любви… Эти слова были так прекрасны!  Нынешние признания мужчин не шли с ними ни в какое сравнение.  К сожалению, современные люди разучились красиво говорить…
Ольга обняла его, стараясь не прикоснуться к страшной ране на его груди, и вдруг почувствовала, что губы мужчины целуют её.
- Сергей, милый, я тоже люблю вас! Вы навсегда останетесь в моём сердце! А сейчас мне надо перевязать вам рану. Смотрите, что мы натворили! У вас опять пошла кровь, это нехорошо…
Ольга быстро сняла набухшие кровью бинты, и сделала новую повязку, наложив новый  слой мази.
Обессиленный Сергей откинулся на подушки, но так и не выпустил из своей руки ладошку девушки.
- Очень больно, милый?
- Нет, вполне терпимо.
- Подожди, сейчас я дам тебе обезболивающее, станет полегче.
Девушка налила в стакан воды, и дала таблетку.
- Пожалуйста, постарайся хоть немного поспать!
- Но как я могу спать, когда времени, чтобы быть с тобой, становится всё меньше, и меньше!
- Ничего не поделаешь…
- Но это ужасно!
- Я тут подумала… В декабре опять будет равноденствие. Может быть, я сумею…
- Я буду ждать. Очень! Оленька, душа моя… Ты спасла мне жизнь, и теперь я весь, целиком и полностью принадлежу тебе! Ты хоть понимаешь это?
- Пожалуйста, молчи! Эти слова ты должен будешь повторить другой женщине, и с этим ничего не поделаешь!
- Если так, я найду для неё другие слова. А эти только для тебя, милая… Скажи, а что ты увидела там, на месте нашего дома, когда приехала туда?
- Это было довольно печальное зрелище. От дома сохранилась лишь часть стены главного фасада, полуразрушенные ступени крыльца, и изуродованные львы… Хорош был только дуб. Вот с ним не случилось абсолютно ничего. Представляешь, он снова  зазеленел, как и сейчас!
- Значит, я могу написать тебе письмо, и положить его в дупло! Вряд ли кому-нибудь придёт в голову искать там что-нибудь!
- Это идея… Я буду получать письма от тебя. Только, вот, не смогу на них ответить... К сожалению…
- Но каждый раз, увидев, что письмо исчезло, я буду знать, что ты приезжала. А это значит,  думала обо мне!
- Ну, как я смогу забыть тебя, милый? Это совершенно невозможно. Таких мужчин, как ты, уже не существует на свете. И я счастлива, что смогла познакомиться с тобой. Мой милый, мой замечательный, мой необыкновенный Серж!
В дверь тихонько постучали.
- Барыня просят ужинать, - просунула голову в дверь Маланья. – И барину пора поесть.
- Я сейчас иду, - сказала Ольга, и попыталась скрыть следы слёз, которые ещё были заметны на её лице.
Но княгиня сразу заметила, что её гостья чем-то расстроена.
- Оленька, милая, ты чем-то расстроена? Что случилось? Надеюсь, Серёже не стало хуже?
- Нет. Он выздоравливает. Я только что сделала ему перевязку.
- Тогда что же?
- Лучше не спрашивайте меня ни о чём, Марфа Трофимовна! Я не хочу, чтобы вы тоже переживали.
- Бедная ты моя! Неужто влюбилась… Да и Серёженька мой сам не свой… И что же теперь будет-то, а?!
- Ничего не будет. Пройдёт эта ночь, и завтра я исчезну. А вы,  Марфа Трофимовна, не забывайте принимать лекарство, если станет худо, да измеряйте давление почаще. Рану Сергею Илларионовичу каждый день перевязывайте, и мазь не забывайте накладывать. Она хорошо воспаление снимает. Конечно, делать уколы вы не сможете. Я вам таблетки оставлю. Будете давать ему по одной в день, только одну неделю, не больше.
- Ты, дочка, всё на бумажке напиши. А то стара я стала, позабуду половину, да ещё что не так сделаю…
- Всё напишу, обязательно!
- Ты уж прости нас, если что не так…
- Это вы меня простите. Я не должна была… Только очень уж хотелось посмотреть, как жили люди двести лет назад.
- Ну, и что? Не понравилось тебе у нас?
- Понравилось, Марфа Трофимовна! Ещё как понравилось…
- Я тут подарок тебе приготовила. Не знаю, по вкусу ли придётся… Может, такое уже и не носят у вас. Тогда хоть на память возьми. Хотела завтра подарить, да,  думаю, не до того тебе будет завтра-то.
Княгиня встала с кресла,  подошла к секретеру, и открыла один из ящиков.
- Вот, это тебе. Носи, и помни о нас. Не знаю, достанется ли тебе ещё что-нибудь из наследства-то. Сама говоришь, через многие тяготы придётся пройти потомкам нашим. Можем и растерять все богатства по дороге…
Марфа Трофимовна протянула Ольге парчовый мешочек, в котором лежал перстень с рубином в окружении бриллиантов. Перстень был необыкновенно красив и стоил больших денег.
- Спасибо! – сказала Ольга, и бросилась к пожилой женщине, чтобы поцеловать её.   – Не знаю только, пропустит ли портал…
- Пропустит! Почему же нет? Это же подарок, от души… За то, что сына мне спасла, и за то, что скрасила нашу жизнь своим присутствием. Не каждая решилась бы на такой поступок… А что, милая, нельзя ли тебе  ещё раз навестить нас?
- Я попробую. В конце декабря, в самый короткий день.
- Мы с Серёжей ждать будем! Ну, а теперь иди к нему. Заждался, небось, он тебя!..
…Сергей, действительно, с нетерпением ждал её, поглядывая на часы.
Наконец, открылась дверь, и она вошла.
- Ну, наконец-то! Что так долго, Оленька?
- С матушкой твоей поговорили. Вот, подарок от неё получила…
Ольга протянула ему руку, на которой переливалась алая капля рубина.
- Честно говоря, я тоже приготовил тебе подарок.
Сергей достал из-под подушки такой же мешочек, и вынул из него серьги, которые были очень похожи на перстень, и составляли настоящий гарнитур.
- Ну, зачем, Серёжа? Их должна носить другая женщина, ты же знаешь!
- Их будешь носить  или ты, или никто. Я так решил!
- Ладно. Я буду их носить. Но что я могу подарить тебе?
- Мне ты подарила такую мелочь, как возможность пожить ещё на белом свете. А это отличный подарок для молодого мужчины!
- А что ты хотел бы, чтобы я привезла тебе в следующий раз?
- Привези мне книгу. Историю Государства Российского. Очень хочу почитать.
- У нашего государства такая история, что без комментариев не обойдёшься. Ладно. Я привезу. А ты подумай, может быть, надо ещё что-нибудь.
- Если придумаю, напишу…
…На следующий день, тепло попрощавшись со всеми, она шагнула через порог невидимой ни для кого, кроме неё, двери, и снова оказалась недалеко от развалин дома. Неподалёку был и дуб, который теперь будет служить для них с Сергеем почтовым ящиком.
Ольга обошла вокруг него, и увидела дупло, о котором говорил Сергей.
- Интересно, работает ли наша почта? Впрочем, наверно, рано ещё ждать писем от Серёжи. Ведь  он не сможет выйти во двор, чтобы положить письмо в наш «почтовый ящик»!
Но на всякий случай она сунула руку, и обнаружила там тяжелый сверток, и записку к нему, написанную рукой Сергея.

 Я подумал, и решил, что всё это  должно принадлежать тебе.  Как и я сам тоже. Люблю тебя, и очень жду.
Навсегда твой
              Сергей

В это время на улице стало темнеть. Пора ехать домой, однако! Ведь впереди были ещё многие километры пути. А там… Мало ли что?
- Надо спрятать подарки Серёжи подальше. А то, за такие драгоценности и головы лишиться можно, - подумала она, и припрятала свёрток подальше, а пистолет, наоборот, положила так, чтобы вытащить его при первой же появившейся угрозе. Впрочем, вокруг всё было тихо и  спокойно. По крайней мере, пока.
Она села в автомобиль, положив рядом с собой чемоданчик с хирургическими инструментами матери, и нажала на газ.
- Ну, с Богом! И пусть побыстрее пройдут эти полгода, которые мне придётся как-то прожить без него!..
…Надо сказать что, кроме серёг и кольца, подаренных ей, она увозила с собой ещё одну дорогую ей вещь – кусок бинта с запёкшейся на нём кровью Сергея. Именно он будет напоминать ей о нём, когда желание увидеть его станет совершенно нетерпимым.
Выехав на шоссе, Ольга позвонила родителям, и сказала, что она уже возвращается домой.
- Ждём тебя, дорогая! – ответила мать. – Надеюсь, у тебя всё в порядке? Ты хорошо провела время?
- Да, всё хорошо, мамочка! Мы отлично отдохнули и повеселились!
- Я рада. Мы очень соскучились по тебе, детка!
- Буду часа через два!..
…Итак, через два часа Ольга подрулила к своему дому, и, поставив автомобиль на стоянку, поднялась к себе домой. В дверях её ждали родители.
- Ну, как ты, Оленька? – спросила у дочери Мария Фёдоровна.
- Всё хорошо, мама.
- Что-то ты невесёлая… Или это мне кажется?
- Просто устала. Дорога была тяжёлая. Пришлось постоять в пробках. 
- Сейчас покушаешь, и ляжешь спать. Ведь завтра тебе на работу. Или, может быть, отдохнешь недельку? Куда торопиться?
- Нет-нет, мне так много надо успеть!
- Ну, если так, то…
Мать улыбнулась, и развела руками. Ей нравилось такое рвение дочери. Именно  из таких вот увлечённых людей и получаются настоящие врачи – специалисты своего дела!..
…Итак, на следующий день Ольга вышла на работу в клинику отца. И стала ассистировать матери в сложных операциях, а потом делать  самостоятельно не слишком сложные операции под её присмотром. Дома Ольга тоже не теряла времени зря. Она изучала другие медицинские специальности. Ведь, неизвестно, с каким заболеванием ей придётся столкнуться, когда она снова попадёт туда, в дом своих предков, где её так ждут, считая дни до новой встречи…
…Быстро летели дни. Все вечера Ольга проводила дома, за книгой, изучая терапию и другие предметы. Она хотела стать универсальным специалистом, чтобы иметь возможность помочь людям там, куда  отправится через полгода…
Такая жизнь дочери не слишком нравилась её родителям. Конечно, хорошо, когда девушка стремится к знаниям, но не до такой же степени, извините! Всё хорошо в меру! Надо находить время и для других занятий. Например, сходить в театр или в ночной клуб, где обычно тусуется молодёжь. Ведь не шестнадцать годков доченьке, а двадцать четвертый на горизонте. Пора подумать и о молодом человеке, который потом может стать мужем Оленьки и отцом её детей.
- Ты бы вышла куда-нибудь, Оленька! – ненавязчиво предлагала мать. – Смотри, погода какая хорошая!
- Не хочется, мамочка, - говорила Ольга, не отрывая глаз  от книги, и мать уходила, тяжко вздыхая.
И только в субботу она садилась в свой автомобиль, и уезжала куда-то на целый день. А, приехав, запиралась у себя в комнате, и не выходила даже к вечернему чаю. И часто после таких вот поездок глаза дочери были заплаканы.
- Лёвушка, прямо, не знаю, что и думать, - говорила  Марья Фёдоровна мужу. – Каждую субботу у нашей девочки глаза на мокром месте. Хотела бы я знать, что происходит, и кто обижает Оленьку. Кажется, своими руками убила бы подлеца!
- Может, влюбилась девочка, а чувство это безответное? Такое бывает, - предположил муж. – Отсюда и слёзы!
- Да как же можно не ответить на чувство Оленьки, Лёва?! – возмущалась мать. – Ты только посмотри на неё! Красавица, умница, рукодельница! Что ещё нынешним мужикам надо? Не понимаю…
- Ты, самое главное, не суетись, Машенька. Захочет – сама расскажет, в чем дело, а не захочет – так ничего не поделаешь. Не нанимать же нам детектива!
- А что? Мысль, кстати, неплохая. Только как-то не хочется подключать к этому чисто семейному делу чужого человека.
- Вот и я о том же! Не переживай, милая! Всё будет хорошо…
…А Ольга каждую субботу ездила в село Батищево, и доставала из «почтового ящика» письма Сергея, с признаниями в любви, которые раз от раза становились всё  горячее. А она не могла ответить ему, и от этого страдала ещё больше…
Наконец, мать решила поговорить с дочерью. Это уже ни на что не похоже! За последние три месяца Ольга похудела и подурнела. Её щёки уже не покрывал нежный румянец, который так украшает девушек, а губы не раздвигала белозубая улыбка. Девушка  увядала, как цветок, лишенный влаги.
- Оля, мне надо с тобой серьёзно поговорить, - сказала мать, войдя в её комнату. При этом она заметила, как дочь быстрым движением убрала под подушку какое-то письмо.
- Я слушаю тебя, мама!
- Всё дело в том, что я не понимаю, в чем дело. Ты увядаешь прямо на глазах, теряя свою красоту, детка. Может быть, ты больна? Тогда давай, сделаем обследование. И если это что-то серьёзное, то чем скорее мы начнём лечение, тем лучше!
- Я не больна, мама. Я совершенно здорова, не волнуйся! Просто я немного выбита из жизненной колеи.
- Ничего себе немного! Да ты только посмотри, на кого ты стала похожа, детка!
- Что, я, и правда, сильно изменилась?
- Ещё бы! Ты стала похожа на старую, замученную тяжелой работой клячу!  Это  никуда не годится.
Мария Фёдоровна, конечно, немного преувеличила, но как же иначе заставишь девочку, наконец, заняться  собой?!
- Да, это не дело, - качнула головой Ольга, поглядев на себя в зеркало.
Она представила себе, как является «старой, замученной клячей» к Сергею, а тот смотрит на неё удивлёнными глазами, совершенно не узнавая той девушки, которую уже три месяца закидывает страстными посланиями.
- Конечно, не дело. Давай-ка, звони своим приятельницам, и начинай развлекаться. А, может, съездишь на недельку куда-нибудь?
- Ладно, уговорила!
Ольга взяла телефон, и набрала номер своей подруги Алины. Уже через несколько минут они договорились встретиться, и посидеть где-нибудь в кафе.
- Вот и отлично! – сказала мать, глядя, как дочь носится по комнате, выбирая, в чем пойти в кафе, а потом подкрашивает губы и ресницы, опять превращаясь в симпатичную молодую девушку, полную сил и жажды жизни.
Через полчаса Оля упорхнула из дома, сказав матери, что будет поздно, а Марья Фёдоровна вошла в комнату дочери и достала из-под подушки забытое дочерью письмо.
Первое, что бросилось в глаза женщине – это бумага. Она пожелтела от времени, и похрустывала в руках, как будто вот-вот готова сломаться на сгибах,  но была отличного качества. В верхнем углу стоял вензель князей Батищевых.
В письме не было имени той женщины, которой оно предназначалось - вероятно, из-за боязни скомпрометировать даму в том случае, если это послание попадёт в чужие руки. Мужчина обращался к ней «моя любимая», и на двух страницах писал о своих чувствах. Причем, писал так, как сейчас писать уже не умеют – теперь не в моде изливать свои чувства на бумаге. Это послание было наполнено нежностью и обожанием. И ещё ожиданием встречи. В конце стояла дата – 28 августа 1813 года…
- Ну, понятно! Моя дочь где-то разыскала старые письма, которые писал кто-то из мужчин Батищевых, и теперь, читая их, рыдает, понимая, что ей таких писем никто писать не станет! – усмехнулась женщина.
Потом ей захотелось прочесть письмо ещё раз, более внимательно. И она стала вчитываться в каждую фразу. И вдруг поняла, что дама, которой адресовано письмо, очень похожа на её дочь. По крайней мере, все черты, которые описывает молодой князь Сергей Батищев, принадлежат именно ей, Ольге!
- Нет, это просто совпадение. Такого  не может быть! Разве не бывает так, что две женщины  внешне чуть похожи между собой! Да вполне!
Во всём этом её смущала только одна фраза. Он писал, что только она  смогла спасти его от смерти, чего не смог бы сделать никто из ныне живущих.
- Нет, это просто игра слов…
Но вдруг, как будто вспомнив о чём-то, она пошла в свою комнату, и открыла тот чемоданчик с хирургическими инструментами, который брала с собой Ольга, когда уезжала с приятелями в поход на четыре дня.
Она открыла чемодан, и внимательно осмотрела инструменты, которые до этого были простерилизованы лично ей. И на одном из зажимов нашла крошечное пятнышко засохшей крови.
- Нет, я даже думать не хочу о том, что могло там произойти! Потому что, если я и дальше буду рассуждать в том же духе, то завтра же окажусь в психушке, - прошептала женщина. - А мне это надо?!
Она аккуратно сложила письмо, и положила туда, откуда взяла. И подумала о том, что, наверно, тоже плакала бы, если бы была в разлуке со своим возлюбленным, который закидывает её такими необыкновенными письмами…
…С этого дня Ольга стала иногда выходить из дома. Она поняла, что так ей значительно лучше – время, которое до сих пор плелось, как хромая черепаха, стало идти быстрее, приближая тот, особенный день, когда она снова окажется там…
…Наконец, Ольга дождалась… Совсем скоро самый короткий день в году, в это время она должна быть в селе. Но… Стояла снежная зима, и проникнуть к  нужному месту по глубокому снегу было мудрено – между селом и развалинами барского дома целых полтора километра бездорожья!
- Пап, - обратилась Ольга к отцу. – Ты не дашь мне свой внедорожник?
- А ты куда-то собралась, детка?
- Да, вот, договорились с друзьями съездить за город, покататься на лыжах. Только боюсь, что до той деревни, куда мы собрались, на моей красавице не доедешь. Понимаешь, очень не хотелось бы застрять в сугробе по дороге.
- И надолго едете?
- Нет, дня на три-четыре, не больше. Надеюсь, ты отпустишь меня в краткосрочный отпуск?
- Да нет проблем! Бери машину, и поезжай. Проветрись, как следует! Только звони почаще.
- А вот со звонками, боюсь, будут сложности. Там сотовая связь  работает из рук вон плохо.
- Ладно, не беда. Четыре дня как-нибудь потерпим!
Договорившись с отцом, Ольга пошла к себе в комнату, чтобы ещё раз проверить по списку, всё ли она взяла с собой, что хотела. Главное, конечно – это лекарства. Потом несколько книг по истории, ноутбук с запасным блоком питания в подарок Сергею и несколько дисков с фильмами. Должен же он хоть немного узнать, как живут они, его потомки, через двести лет после них! Ну, и, конечно, подарки – небольшие сувениры, каких не купишь в лавках тех лет. Пусть удивляется Марфа Трофимовна, увидев  куклу, которая может ходить и говорить «мама», и многому другому!
Был у неё подарок и для Сергея – отличный пистолет Макарова, который она купила у  своего хорошего знакомого, побывавшего в одной из горячих точек. А к нему целая упаковка патронов. Такая вещь вполне может пригодиться боевому полковнику. Тем более что пистолеты тех лет приходилось перезаряжать после каждого выстрела. А ведь иногда от быстроты стрельбы зависит жизнь человека…
- Ну, вроде бы, всё взяла, - облегченно вздохнула Ольга, и посмотрела на две большие дорожные сумки, которые ей предстояло взять с собой.
Ольга выехала из дома, когда ещё не рассвело. Она не хотела терять ни минуты времени, которые могла провести там, рядом с любимым человеком. Ведь этих минут отпущено им так мало! Эти дни пролетят, не заметишь как, и опять придётся расставаться! Теперь уже навсегда… Судя по записям на генеалогическом древе, свадьба Сергея состоится совсем скоро, и ни к чему ей появляться там, и смущать своим присутствием покой этой добропорядочной семьи, пользующейся заслуженным уважением соседей...
…Она благополучно миновала путь до деревни Батищево, но дальше дорога стала совершенно непроезжей, потому что никому не приходило в голову посещать развалины барского дома зимой.
- Господи, что же теперь делать? – думала Ольга. – Не идти же одной в потёмках, проваливаясь в снег по пояс, да ещё с двумя огромными сумками в руках!
И вдруг увидела на дороге лошадь, запряжённую в телегу. Хозяин лошади, вероятно, ездил за сеном, потому что теперь сгружал копёшку на свой участок, под навес.
- Здравствуйте! – сказала Ольга, подойдя к калитке.
- И вам доброго здоровьичка, - отозвался мужик.
- Скажите, вы не могли бы  посоветовать, кто поможет мне добраться до развалин барского дома?
- До развалин? А что там щас делать-то? Только снегу по пояс, и тишина…
- Я знаю. Но мне очень надо. Не стала бы я понапрасну просить. Я хорошо заплачу…
- Ну, вот, если очень надо… Сейчас, копёшку укрою, да сам и отвезу. Дорого не возьму, не бойся!
- У меня ещё просьба есть. Присмотрите за моей машиной дня четыре.
Ольга достала пятитысячную купюру, и отдала мужику.
- Столько хватит?
Тот был в небольшом шоке – таких денег в их деревне и не видали!
- Всё сделаю! Даже не сомневайтесь! Сейчас и загоню её в гараж. Что ей здесь, на улице, стоять, глаза людям мозолить, да вводить во искушение?..
…Уже через десять минут Ольга сидела в телеге, и лошадка бодро бежала по глубокому снегу, с каждым шагом приближая её к цели путешествия.
- А я, кажется, видал вас тута летом. Или ошибаюсь? – спросил возница.
- Вы правы. Я тут бывала. А вот, теперь договорилась встретиться здесь с друзьями зимой. Хочется побыть на природе, подышать чистым воздухом.
- Места у нас красивые. Не зря их князья Батищевы для себя присмотрели.
- Да, красиво…
- Ну, вот они, и развалины! Куда вам надо-то?
- Да вот, поближе к тому дому! – показала Ольга на бывшую людскую.
Мужик подвёз её к людской, и помог снять с телеги тяжёлые сумки.
- Если что, возвращаться будете – позвоните, я и приеду.
- Вот спасибо! Выручили!
- Это вам спасибо, дамочка! Да за такие деньги я бы вас на край света отвёз, - сказал мужик, ловко разворачивая лошадь, чтобы ехать назад.
- Так оно и есть, - подумала Ольга. – Только не на край света, а за край…
Она встала к той двери, которая появилась вдруг, шепча слова, сказанные ей старушкой, и опять всё завертелось перед глазами, как будто она попала в самый центр мощного торнадо. Наверно, именно так раскручивалась в обратную сторону спираль времени, чтобы унести её в далёкое прошлое.
Очнувшись, она оказалась на руках у Сергея, который нес её в хозяйский дом.
- Ну, наконец-то! Заждался совсем, - говорил он, и целовал её, а она обняла его за шею, и не могла отвести глаз от его лица – настолько близким и родным стало оно для неё теперь.
Они вошли в дом, и тут же увидели Марфу Трофимовну, которая тоже кинулась целовать свою Оленьку.
- Ну, а теперь обедать, милые мои! Всё уже на столе!
- Да, я проголодалась. Двести вёрст с лишним сегодня с утра отмахала. А последнюю версту пришлось на лошади ехать – снегу по пояс, никак не проехать на машине к дому.
Они прошли в столовую, где был накрыт стол на троих, и вкусно поели, выпив за здоровье всех присутствующих и за чудесную встречу, которой все они так ждали.
- Ну, как ваше здоровье, Марфа Трофимовна?
- Не жалуюсь, милая! За давленьем слежу, таблетки пью, когда голова болит.
- Вот и хорошо. Я вам ещё таблеток привезла. Потом расскажу, что и от чего.
- Спасибо, Оленька, за заботу!
- Ну, а вы как, Сергей Илларионович? Как ваша рана? Уже не беспокоит?
- Болит иногда. Особенно к ненастью, - пожаловался Сергей, надеясь, что Ольга прямо сейчас захочет осмотреть его. Так и вышло.
- Надо бы посмотреть…
- Конечно, надо! И как можно скорее, – улыбнулся Сергей, и, взяв девушку под руку, повёл её на второй этаж, где располагались спальни. Марфа Трофимовна, глядя на них, только качала головой, да мелко крестила вслед… Совсем не дело задумал Сергей! Нехорошо это, не по-божески – без венчания укладывать девушку в постель. Только что поделаешь? Ведь всего три дня дала им судьба, чтобы побыть вместе, а там – разлука, и целых два столетия между ними. И ничего нельзя поделать! Судьбы слишком многих людей зависят сейчас оттого, что решит её бесшабашный сын, готовый ради своей любви на всё. Разве что, Ольга остановит его. Она лучше всех представляет себе, что будет, если Сергей вдруг решит оставить девушку тут, у них, навсегда…
…Войдя в свою спальню, Сергей сразу схватил Ольгу в объятия.
- Господи, как же я соскучился, Оленька! - говорил он, вглядываясь в её лицо, и вдруг сказал: – У тебя усталый вид.
- Да, есть немного. Было много работы, да и спала сегодня неважно. Волновалась, смогу ли ещё раз попасть сюда, или старуха-ведунья обманула, обещав три раза…
- Ну, слава Богу, ты здесь, со мной… И я могу все эти дни не выпускать тебя из своих объятий! Если бы ты знала, как я ждал этого дня!
- Я ждала его не меньше, чем ты, поверь. И моё чувство к тебе так же велико, как и твоё.
- Ты согласна стать моей, Оленька? Или я прошу слишком многого? Ты скажи…
- Да, милый! Не в наших силах сделать так, чтобы быть с тобой вместе всю жизнь, но можно сделать так, что в нашей памяти останутся эти незабываемые три ночи, которые мы проведём вместе…
…Марфа Трофимовна запретила горничной звать барина и его гостью на ужин. В спальне у сына  припасены фрукты и сладкие булочки, да и выпить есть что -  спускаться вниз, чтобы перекусить,  вовсе не обязательно. Да и не до еды им будет сегодня. Так что, увиделись они только ближе к полудню следующего дня…
…Ольга проснулась после недолгого сна, и очень удивилась. Несмотря на конец декабря, на улице светило неяркое зимнее солнце, и под его лучами чистый белый снег блестел и переливался, как драгоценные алмазы.
- Посмотри, Серёжа! Солнышко! Надо же, в декабре…
- Видишь, даже природа радуется нашей встрече…
- Пора вставать, милый! Что подумает твоя мать, не увидев нас за завтраком!
- Какой завтрак, милая! Пока мы умоемся и приведём себя в порядок, как раз обед подоспеет. А по поводу того, что подумает моя мать, можешь не беспокоиться – она не сомневается, что сегодня ты выйдешь из спальни моей женой.
- Как это было бы прекрасно, если бы могло быть правдой!
- Так это правда! – сказал Сергей, и надел ей на палец массивное обручальное кольцо. – Вот, оно твоё, и вместе с ним я отдаю тебе свою любовь и своё сердце…
- Хорошо, я буду носить это кольцо, не снимая.
- Даже если назовешь своим мужем другого мужчину, не снимай его!
- Да. Конечно, может случиться и такое. Ведь жизнь продолжается, несмотря ни на что. Но ты всегда будешь со мной, я сохраню в своем сердце память о трёх самых прекрасных днях в своей жизни, когда была счастлива с любимым мужчиной…
- А теперь пойдём вниз. Маман, наверно, заждалась нас. Ведь ты обещала показать, что привезла нам оттуда, из своего мира.
- Надо же! А я совсем забыла об этом.
Они наскоро выпили по чашке кофе, и стали разбирать сумки, привезенные Ольгой, рассматривая каждую вещь. Ведь такого они не видели никогда!
Последней вещью, которую вынула из сумки Оля, был её ноутбук.
- Сейчас мы будем смотреть кино. Может быть, посмотрев его, вы немного лучше поймёте, как мы живём там, в своём двадцать первом веке…
- О, Боже, Серж! Ты только посмотри! Там движутся люди! Они совсем живые! Но как? – воскликнула Марфа Трофимовна.
- Это просто живые картины. Людей сначала фотографируют на плёнку, и получается фильм. Вот, видите? Это автомобиль. Теперь такие есть у многих.
- И у тебя тоже?
- Да. Именно на таком я и застряла в снегу, не доезжая полутора километров до вашего дома.
- Ну, надо же! Как всё сложно…
- Ничего сложного. С компьютерами у нас могут управляться даже пятилетние дети, - улыбнулась Ольга. – К этому надо просто привыкнуть.
- А ты сделала то, о чем я тебя просил? – тихо спросил Сергей.
- Да. Но об этом чуть позже. Не надо, чтобы это видела твоя мать, - также тихо ответила девушка. – Её сердце может не выдержать…
Конечно, Сергей попросил её сфотографировать то место, где сейчас стоит их дом. Он хотел убедиться собственными глазами, что всё то, что дорого ему, разрушено временем и людьми, и их знаменитый род забыт, как забыто многое из того, что было в старину. Таков закон жизни! И камни прошлого – это только ступени в будущее.
- А пойдем на улицу, - вдруг попросила Ольга.
- Пойдём!
Они оделись, и вышли из дома.
- Здесь воздух такой свежий – не надышишься! Не то, что у нас в Москве.
- Да, у тебя хоть щеки стали румяные, а то пришла бледная, синяки под глазами. Я думал, заболела.
- Просто сегодня я такая счастливая, Серёженька! Хочется взять, и обнять руками весь мир!
- А мне весь мир не нужен. И обнять я хочу только тебя!
Мужчина легко схватил её на руки, и закружил, а она весело захохотала – оттого, что солнце, снег искрится кругом, мороз покусывает за щеки, и рядом с ней – любимый мужчина. Пусть осталось всего два дня. А потом – конец всему. Но ведь впереди есть ещё два дня полного, беспредельного счастья с любимым мужчиной – молодым, красивым, полным сил и желаний. И впереди их ждут ещё две ночи, полные  узнавания друг друга и удовольствий, граничащих с восторгом.
Так думала молодая женщина, а из окна второго этажа на них смотрела старая княгиня. На глазах её были слёзы. Ей было жаль эту молодую женщину, счастливо хохочущую сейчас, и жаль своего бедного сына, который скоро поведёт под венец другую. Ведь на той неделе они уже говорили о свадьбе с родными Верочки – семнадцатилетней девушки, живущей по соседству, старшей дочерью графа Коробочкина. Девушка была прехорошенькой блондинкой, правда, немного глуповатой и слишком шумной. Ну, да ведь хорошо известно: умная жена – это одна морока для мужа.
На Красную Горку Сергей обвенчается с Верочкой в церкви, и молодая жена будет рожать ему сыновей. А потом у тех родятся свои дети, и через несколько поколений появится, наконец, и Оленька, их добрый ангел-хранитель, а теперь ещё и единственная любовь её сына… Подумать только… Бывает же такое! Сказать кому – не поверят!
…Весь последний день Сергей и Ольга провели вместе, не расставаясь ни на минуту.
- Серёжа… Я тут подумала… Вполне возможно, что у меня родится ребенок.
- О, Господи! А я даже не узнаю об этом! Ты же не сможешь писать мне!
- И ты не пиши мне больше. Это всё. Наше приключение закончится через два с небольшим часа. Я исчезну, и никогда не появлюсь больше в твоей жизни. С этим надо смириться, милый! Попробуй быть счастливым со своей женой… Чуть не забыла! У меня ведь есть подарок для тебя. Просто я не хотела дарить его при княгине. Она открыла сумку, и достала оттуда пистолет.
- Вот, смотри, из него можно выстрелить восемь раз подряд. И сразу вставить запасную обойму. Вот так, видишь? А это патроны к нему.
- Надо же… Где ты взяла такое оружие?
- Один из знакомых привёз с войны.
- Отличная вещь! – обрадовался полковник.
- Отличная. Только от души желаю, чтобы тебе не пришлось им воспользоваться. Убивать людей – это нехорошо.
- Я тоже так думаю. И воспользуюсь им только тогда, когда моим близким будет угрожать опасность.
- Ты скоро вернёшься в свой полк?
- Нет. В полк я уже не вернусь. Я подал в отставку по ранению. Теперь я помещик, помогаю матери управляться с хозяйством.
- Не обижай крепостных, Серёжа! Это нехорошо.
- Ну, как ты могла подумать такое? Им у нас живётся совсем неплохо. Детки в школу ходят, а если кто женится, так дом строим, и хозяйством обеспечиваем.
- Ты очень хороший хозяин, Серёжа. Наверно, если бы все были такими, народ не восстал бы против царя в семнадцатом году. Только не будем об этом. Лучше поговорим о чем-нибудь другом.
- Ладно. Скажи, как ты назовешь нашего ребенка, Оленька?
- Сын будет Сергеем, а дочка – Марфой, как твоя мать. Так хорошо?
- Очень хорошо. Жаль только, что я так никогда и не узнаю о том, что моё дитя появилось на свет.      
 - Как знать, милый? Ведь та старушка-ведунья обещала мне и третье свидание с прошлым. Только вряд ли я решусь на него. Не в моих правилах разбивать чужие семьи, а ты скоро станешь мужем и отцом семейства. Так что, будь спокоен! Наша тайна останется тайной для всех. Ну, что ж! Пожалуй, пойду, попрощаюсь со всеми, и в путь. Мне ещё в потёмках добираться до деревни, где я оставила свой автомобиль. Хорошо хоть, что сегодня мне не придётся нести с собой тяжёлые сумки, а то совсем беда.
- А вот в этом ты ошибаешься, милая! Маман приготовила тебе кое-что с собой, - сказал Серж, и показал на сумки с подарками, приготовленные матерью.
- Придётся взять, - вздохнула Ольга. – А то насмерть обидишь княгиню.
Она обнялась со всеми на прощание, и, надев шубу, пошла в домик, который сейчас опустел – ни к чему дворне видеть, что тут происходит! Ведь слухов потом не оберешься!
Следом за ней, неся сумки с подарками, шёл Сергей.
- Ну, вот и всё, Серёжа. Прощай! И не пиши мне больше, очень тебя прошу. Я не вернусь сюда никогда. Это слишком тяжело для меня!
- Прощай, любимая! Знаю, что расстаёмся навсегда, но всё равно буду ждать тебя. Имею право! Будь счастлива, девочка! Я от души желаю тебе этого.
- И ты будь счастлив, Серёженька. В конце-концов, эти три ночи всегда будут с нами, что бы ни случилось в жизни. Ведь, правда?
- Ну, конечно, милая. Ты подарила матери свою фотографию. Я прикажу написать с неё парадный портрет. Он будет висеть в зале, рядом с моим.
- Я тоже увеличу твоё фото, и повешу его в своей комнате. К сожалению, в наше время нет такого художника, который смог бы передать красоту твоего лица и твою удивительную улыбку…
В это время перед ней появилась дверь, которая открылась.
- Вот и всё. Прощай, любимый!
Сергей увидел, как Ольга как будто растаяла в воздухе, но в его ушах ещё долго звучали её последние слова – «Прощай, любимый!».
Он  вышел из дома, где жила прислуга, и пошёл в дом, где рыдала старая княгиня.
- Ну, почему, сынок?! Почему она не смогла остаться с нами?
- Потому что человек не может нарушать то, что создал Бог.  Она и так провинилась, появившись здесь. И теперь родит ребенка от своего прадеда. Так ведь не должно быть! Правда?
- Как родит?! И ты отпустил её, зная, что она беременна? И как она будет воспитывать его одна, без мужа?! Её же будут считать падшей женщиной. И это всё по твоей милости, негодник!
- Оля сказала, что сейчас многие женщины там рожают без мужей. К сожалению, мужчин осталось совсем мало – войны забрали слишком много мужских жизней. Ну, а то, что она беременна… Кто ж может сказать наперёд, так это, или нет. Просто, я не исключаю такой возможности.
- Верочке об этом знать совсем не обязательно.
- Понимаю, мама. Не переживай! До весны ещё далеко, все слухи утихнут. Уже никто и не вспомнит, что у нас несколько дней гостила кузина из Москвы.
- Да, кроме тех, кому она помогла, вылечив их болезни.
- И меня, - тяжело вздохнул Сергей.
- И меня,  сынок. Я тоже всей душой полюбила эту девушку, и с удовольствием приняла бы её в любом качестве. Только что поделаешь? Не судьба, - сказала княгиня, опять поднося смятый батистовый платочек к покрасневшим от слёз глазам…
…В это время Ольга шла по дороге к посёлку Батищево, с трудом неся две сумки, которые чем-то набила старая княгиня. К счастью, колея в снегу, проделанная телегой, на которой она приехала сюда несколько дней назад, ещё осталась, и Ольге не пришлось шагать по глубокому снегу, высоко поднимая ноги и проваливаясь в сугроб по пояс.
Уже через час она постучала в дом, где оставила свой автомобиль.
- Здравствуйте! Не ждали? – спросила она у мужчины, которому доверила внедорожник отца.
- Как не ждали? Очень даже ждали! Самовар на столе горячий, жена пирогов с капустой напекла, вкусные.
- Ой, спасибо, но я только что из-за стола!
- Не обижайте нас, посидите немного, выпейте хоть чашечку чайку на дорожку! – сказала женщина.
- Спасибо, милая. Я останусь, только ненадолго. Мне ещё далеко ехать.
- А то, переночуйте у нас! Места много. Муж сказал мне, как щедро вы расплатились с ним. Дай Бог вам удачи во всех делах! А ещё-то будете когда у нас, ай нет? – спросила женщина, наливая в чашку чай, и подвигая ближе пироги.
- Ничего не могу сказать. Но очень хотелось бы.
- Тогда милости прошу к нам – и машину поставить, и проводить, и вещи поднести – всё сделаем, не вопрос.
- Спасибо, - сказала Ольга, надкусывая пирог. – Очень вкусно! Но мне пора ехать.
Она достала мобильный телефон, и позвонила матери:
- Мам, я еду домой!
- Ну, наконец-то! Мы ждём тебя с нетерпением, девочка!
Итак, уже через десять минут Ольга выехала на шоссе, и помчалась к Москве. К счастью, снег идти перестал, и дороги были хорошо почищены. Иначе, она наверняка не доехала бы до дома без аварии. Всё дело в том, что из её глаз постоянно текли слёзы, и она плохо различала дорогу.
Но всё когда-нибудь кончается, и вот, наконец, она остановилась у своего подъезда. Вытащив из багажника тяжелые сумки, Ольга хотела открыть дверь подъезда, но та вдруг отворилась сама, и  она увидела отца, который вышел её встречать.
- Привет, котёнок! – сказал он, и обнял дочь.
- Папка, здравствуй!
- Ну, пойдём домой, там мама волнуется.
- Пойдём.
- Давай, я помогу тебе нести сумки. Тяжёлые… Что там у тебя? Не иначе, подснежников в лесу собрала!
- Да так, набралось по мелочи, - сказала Ольга, которая сама плохо представляла себе, что положила ей в сумки княгиня Марфа Трофимовна.
Конечно, дома её ещё раз попытались накормить, но она сказала, что недавно поужинала в придорожном кафе, и, приняв душ, пошла к себе, захватив с собой в комнату сумки, чтобы рассмотреть, что там.
В первой сумке она обнаружила разные припасы – сушёные белые грибочки, пироги, варенья и соленья разные… Во второй сумке она нашла несколько драгоценных статуэток, которым в наше время не было цены.
- Милая Марфа Трофимовна! Она не знала, чем угодить мне, и отдала свои любимые статуэтки, которыми я не могла налюбоваться! – усмехнулась Ольга.
- Мам! – крикнула она, и мать заглянула в комнату. – Ты только посмотри, чем тут меня угостили!
- Ух, ты! Я никогда не видела таких пирогов! Грибы сушёные! Варенье… Откуда столько, Оленька?
- Хозяйка гостеприимная была, - сказала Оля, не зная, что ещё сказать.
- Ой, а это что? – ахнула мать, беря в руки тяжелый сверток. – Столовое серебро… С вензелями… Ты ничего не хочешь мне сказать, девочка?
- Не волнуйся, мама. Я его не украла.
- Ну, в этом я не сомневаюсь. И всё-таки?
- Это подарок от нашей дальней родственницы.
- Очень интересно! Может быть, скажешь, какой именно родственницы?
- Мам, давай, я всё расскажу потом. Сейчас не могу. Прости…
Увидев, что дочь готова разрыдаться, мать взяла сумку со съестными припасами, и вышла из комнаты.
Через несколько минут Марья Фёдоровна вошла в комнату в состоянии некоторой растерянности, и спросила:
- Послушай, Оленька, ты не могла бы объяснить мне, почему копченая рыба завернута в газету одна тысяча восемьсот тринадцатого года?! У хозяйки что – не нашлось газеты посвежее? И почему-то она совсем не пользуется полиэтиленовыми пакетами, предпочитая упаковывать всё в льняные лоскуты…
- Там, где я была, не пользуются полиэтиленовыми пакетами, мамочка! Так же, как не пользуются и многим другим –  фильтрами для воды, например, усилителями вкуса, эмульгаторами и прочими добавками. В то время питались натуральными продуктами и пили воду из реки, не замутнённой фенолами, тяжёлыми металлами, радионуклидами и прочей гадостью.
- Не понимаю. Может, расскажешь, где же ты нашла такой райский уголок нетронутой природы, где люди обходятся без всего этого?
- Мам, если я расскажу тебе, ты ни за что не поверишь!
- Ну, почему же? Честно говоря, я уже о многом догадываюсь.
- О чём?!
- Да поговаривали у нас о провале во времени. Легенда такая была. Мол, есть где-то волшебная дверь. Надо только слова сказать, она и откроется. Вот, только никто не знал, где эта дверь, да и слов тоже никто не помнил. А ты, вероятно, узнала… Я правильно говорю?
- Всё верно. У меня в палате старушка лежала, одинокая совсем, я её немного подкармливала. То яблоком угощу, то пирожок из дома принесу. А когда  подошла попрощаться с ней в последний день практики, она меня спросила, чего бы я хотела в жизни больше всего. Вот я и сказала, что хотела бы попасть в начало девятнадцатого века, чтобы посмотреть, как живут мои предки, князья Батищевы. Тогда она велела мне выучить слова, и объяснила, где находится дверь в прошлое. Всё так и вышло…
- Понятно. Значит, ты побывала там два раза. Я правильно поняла?
- Да. Больше нельзя, - соврала Ольга.
- Ну, ладно. Вижу, устала ты, да и расстроена очень. Так что, спать ложись. А завтра ты мне всё расскажешь. Я бы тоже хотела на предков своих посмотреть, увидеть, как они живут…
- Хорошо, мамочка! Мы так и сделаем.
- Спокойной ночи тебе, девочка!
- И тебе тоже, мама.
Мария Федоровна поцеловала дочь, и пошла к себе, а Ольга долго плакала, прижимая к себе телефон, на котором был портрет Сергея.
Потом, наконец, Морфей укрыл её  темным покрывалом, и  унёс  в своё сонное царство. Но и во сне она видела своего любимого, с которым сегодня рассталась навсегда…
…На следующий день отец рано утром уехал в свою клинику по делам, а мать и дочь остались дома, потому что была суббота, и дежурств ни у той, ни у другой в этот день не было.
- Это даже хорошо, что папа не узнает пока, что с тобой случилось, - сказала мать, когда они сидели за столом на кухне, и пили свой утренний кофе. – От такого рассказа у нормального человека может крыша поехать. Ну, если ты уже позавтракала, пойдём в гостиную, и ты расскажешь мне всё по порядку.
- Лучше пойдём в мою комнату. Потому что  многое я смогу показать тебе.
- Что именно?
- Ну, хотя бы фото твоих предков – живых и здоровых.
- Да ты что? Неужели? – обрадовалась мать. – Господи, хоть бы одним глазком…
- Сейчас там живёт старая княгиня Марфа Трофимовна Батищева и её тридцатилетний сын Сергей Илларионович. Вот, смотри!
Мария Фёдоровна долго вглядывалась в лицо княгини, а потом ещё дольше глядела на её сына Сергея.
- Хорош, ничего не скажешь! Гусар… Он служит?
- Служил. Командовал полком на войне с Наполеоном. Был тяжело ранен в стычке с отступающими французами. Ушёл в отставку в связи с ранением.
- Я так понимаю, ты появилась у них вовремя. Это ведь ты сумела вылечить его?
- Как ты догадалась, мамочка?
- Я увидела капельку крови на своих хирургических инструментах. Значит, ты ими пользовалась. Ну, об остальном догадаться нетрудно, девочка моя.
- Когда я появилась там, старая княгиня ждала священника, чтобы соборовать сына.
- Значит, он был совсем плох…
- Да. У него начинался сепсис, а в то время ещё не существовало лекарств, которые могли бы справиться с ним.
- А ты, моя умница, конечно, взяла с собой всё, что нужно.
- Конечно! Я ведь врач. К тому же отправлялась в девятнадцатый век. Почему же не взять с собой мазь Вишневского и самый сильный антибиотик?
- Ты права. Сильный антибиотик никогда не помешает! И что – ты смогла вытащить его?
- Да. Я почистила рану, наложила повязку с мазью Вишневского, и сделала ему несколько уколов амоксиклава. После этого Сергей стал выздоравливать.
- Представляю, как тебе не хотелось бросать такого больного! Именно поэтому ты была так расстроена в первый раз?
- Да. Я переживала за него. Но мы нашли способ общаться. Он писал мне письма, и оставлял их в дупле старого дуба, который растёт во дворе имения. Я каждую неделю ездила туда, и забирала его письма. Правда, связь эта была односторонней – моих писем он получить не мог…
- Значит, это тебе он писал...
- Ты прочла?!
- Случайно нашла одно письмо. Но никак  не думала, что оно адресовано тебе. Послушай… Он же объясняется тебе в любви! Это же нонсенс! Он  твой прадед!
- Ой, мама… Видела бы ты этого деда!
- Понимаю. Значит, ты побывала там и во второй раз. Я правильно поняла?
- Да. Эта дверь… Она появляется только во время равноденствия, и исчезает, когда день начинает прибавляться или убывать. Так что, времени у нас было совсем немного.
- И вы…
- Да, мамочка. Я стала его любовницей. И нисколько не жалею об этом. Наверно, нет на свете лучшего мужчины, чем мой Серж. А если и есть, то он мне не нужен.
- Вот как… Значит, не гулять нам с отцом на твоей свадьбе, и не нянчить внуков!
- Кто может знать наперёд своё будущее, мамуля?
- Но ты могла остаться там, с ним, и стать его законной супругой! Почему же ты упустила своё счастье, дочка?!
- Я не имела права вмешиваться в ход истории. Ведь, если он не женится на своей мадмуазель Коробочкиной, то она не родит ему сыновей, а те, в свою очередь, не оставят своего потомства, значит, исчезнем и мы с тобой. Ну, разве я могла бы допустить такое?!
- Действительно, всё так  сложно… А давай-ка ещё раз посмотрим наше генеалогическое древо.
- Это хорошая идея! Теперь многое там я увижу в несколько ином свете.
Мать и дочь пошли в столовую, чтобы на большом столе расстелить лист с генеалогическим древом князей Батищевых.
- Так, ищем восемнадцатый век. Вот! Илларион Петрович Батищев, умер в одна тысяча восемьсот втором году. Вдова – Марфа Трофимовна Батищева, урожденная Корчагина, умерла в одна тысяча восемьсот двадцать восьмом году.
- Значит, поживёт ещё княгиня, слава Богу! Знаешь, мам, у неё давление высокое. Я ей таблеток от гипертонии оставила, и ещё нитроглицерин. На несколько лет должно хватить.
- Молодец! Ну, дальше смотрим. Значит, у них единственный сын, Сергей Илларионович, а вот у него дата смерти написана прямо на сгибе, плохо видно. Посмотри, ты не сможешь прочесть?
- Нет, цифра стёрлась.
- Зато дата свадьбы есть – одна тысяча восемьсот четырнадцатый год. И от этого брака трое сыновей. И вот, через три поколения от одного из этих сыновей родился мой дед, а твой прадед…
- Ну, и хватит на сегодня, мамочка. Голова болит…
- Может, покажешь, что тебе княгиня во вторую сумку положила?
- Конечно, покажу, - сказала Ольга, и пошла в свою комнату.
Там, на полке, стояли бесценные фарфоровые фигурки.
- Боже мой! Какая красота! Она не пожалела для тебя свой Севрский фарфор!
- Мне кажется, за жизнь своего сына она не пожалела бы ничего. Кстати, она предлагала мне остаться, и стать её приёмной дочерью.
- И ты не согласилась?
- Зачем мне приёмная мать, когда у меня есть родная?! – засмеялась Ольга. – А хочешь посмотреть, что она ещё подарила мне?
Девушка открыла шкатулку, в которой хранила свою бижутерию, и достала из неё два парчовых мешочка с драгоценностями.
- Вот, смотри!
- Ой! – взмахнула руками мать, увидев кроваво-красные рубины в окружении бриллиантов. – Детка, спрячь сейчас же! Ты даже не представляешь, сколько это может сейчас стоить!
- А вот это?
Ольга развернула свёрток, который ей передал через дупло дуба Сергей.
- Этот человек, действительно, безумно любит тебя, девочка моя! Думаю, он отдал тебе большую часть драгоценностей, которые в нашей семье переходят    по женской линии, и по праву должны принадлежать его жене.
- В одном письме он написал, что считает меня своей единственной законной женой. И не наша вина, что мы не можем быть вместе! И надел мне вот это!
Она показала матери безымянный палец на правой руке, на котором блестело широкое обручальное кольцо.
- Да… У вас всё более чем серьёзно… Ладно, детка. Отдыхай! И привыкай жить с этим. Хотя, в первое время, конечно, будет очень тяжело. Тебя всё время будет преследовать чувство потери. Но до чего хорош мужик, а? Наверно, из-за него все женщины в нашем роду были красавицами. Его гены…
- Что, и я тоже на него похожа?
- Через столько поколений? Вряд ли… Хотя, что-то общее, конечно, есть… Ладно. Пойду, похлопочу насчёт обеда. А то, наш отец скоро должен вернуться домой, а у меня ещё конь не валялся!
- А я напечатаю на принтере фотографии. Потом найду мастерскую, где из фотографий делают картины на холсте, и отдам фото туда. Хочу, чтобы хоть так, он был рядом со мной!
- Вот-вот, займись этим! Да, и припрячь драгоценности подальше, и никому не рассказывай о них. В наше время убивают и за значительно меньшие деньги.
- Я думаю, мы сделаем это все вместе сегодня вечером. Честно говоря, я не знаю, где можно так спрятать драгоценности, чтобы их не нашли воры! Ведь у них же настоящий нюх на всякие тайники!
- Ладно. Мы с отцом подумаем, что можно сделать!
- А что вы с папой решили по поводу дома? Будете восстанавливать его, или нет?
- Нет, мы решили отказаться от этой идеи. Слишком дорого, хлопотно, да и для кого такой громадный дом? Балы там, что ли, устраивать?..
- Вот и я тоже думаю, что не стоит этого делать. Пусть всё остается так, как сейчас…
…Итак, жизнь покатилась вперёд. Вскоре семья Ивановых отметила Новый год. Причем, Ольга осталась дома – она не хотела видеть никого из своих друзей, и делать вид, что ей легко и весело. А тут, среди своих родных, она могла быть самой собой.
Увидев обручальное кольцо на её пальце, многие спрашивали:
- Оль, тебя можно поздравить? Ты вышла замуж?
- К сожалению, мой муж погиб вскоре после свадьбы. Я вдова…
Она надела обручальное кольцо на безымянный палец левой руки, и вопросы сразу прекратились. Такое горе у молодой женщины! Не успела выйти замуж, как муж умер! Бывает же такое…
…Наконец,  окончились новогодние каникулы, и жизнь вошла в свою обычную колею – работа – дом - работа, изредка – встречи с друзьями.
Уже через два месяца Ольга поняла, что беременна, и, чтобы убедиться в этом, записалась на приём к врачу.
- Восемь недель, милочка, - сказала врач, осмотрев её. – Что вы решили? Рожать будем, или как…
- Конечно, рожать, доктор!
- Вот и славно. Сейчас обменную карту заполним…
Вечером, рассказав родителям, что скоро осчастливит их наследником, Ольга спросила у матери:
- Мам, а ничего, что мы с Сергеем… так сказать… родственники?
- Да между вами столько поколений! В тебе его генов всего ничего…
- Вот и хорошо. А то я боялась.
- Ничего не бойся, девочка! Поможем мы тебе воспитать твоего ребенка! Думай только о собственном здоровье, и ни о чём больше. Может быть, тебе уволиться с работы, Оленька?
- И что я буду делать дома? Постоянно думать об одном и том же?
- Ну, почему? Ты будешь гулять, отдыхать, и вообще, готовиться стать матерью!
- На это мне вполне хватит двух месяцев декретного отпуска. А пока буду ездить в клинику, и работать по-прежнему.
- Как знаешь, милая. Делай, как лучше тебе! – согласилась мать.
…Наконец, прошла зима, потом и весна. Наступило лето, а с ним и двадцать первое июня. Ольга с трудом удержалась, чтобы не поехать в Батищево. Так хотелось увидеть Серёжу, и хоть на несколько минут оказаться в его крепких объятиях… Только ведь  теперь он – супруг другой женщины, и молодая жена, наверняка, тоже ждёт от него ребёнка. Ну, зачем ей ставить Сергея в неудобное положение? От этого никому не будет лучше. Уж, ей-то точно!
- Ладно… Пусть всё идёт так, как идёт. Вот, родится мой сын, Серёжка, а там видно будет.
А что там  будет видно?! Всё останется по-прежнему! На других мужчин у неё глаза не глядят, хотя многие холостые мужчины, работающие в клинике отца, не прочь приударить за ней. Только не нужен ей никто! Никогда! Только он, он один… Милый, родной, единственный…
Она с остервенением крутила обручальное кольцо на своём пальце, как будто именно оно было виновато в том, что она испытывала такую боль от той пустоты, которая образовалась в её сердце. Ведь в сердце человека не должно быть пустоты. Только чем заполнить её? Разве что, любовью к своему ещё не рождённому сыну. Только вряд ли это одно и то же – любовь к ребенку и любовь к мужчине. Значит, всю жизнь её так и будет грызть тоска по потерянному счастью? Или время хоть немного притупит эту боль, и позволит ей вздохнуть полной грудью, и посмотреть на мир другими глазами?..
Наконец, подошёл сентябрь, а с ним – и время родов Ольги. В клинике отца не было родильного отделения, но он договорился со своим хорошим знакомым, и тот положил её к себе, в самый лучший роддом, и разрешил отцу быть рядом с дочерью во время родов. Что ж поделаешь? Если рядом не может находиться отец ребенка, то пусть будет хотя бы дед…
…Ольга захотела рожать сама, хотя ей предлагали сделать кесарево сечение – укол, потом сон, пробуждение и маленький пищащий комочек рядом.
Но Ольга подумала, что, будь она в девятнадцатом веке, никто не сделал бы ей такого укола, и решила, что попробует родить сама, и перенести все муки, что положены при родах.
- Очень крупный плод, – тихо сказал врач Льву Константиновичу на последней консультации. – Боюсь, роды вашей дочери будут долгими и трудными.
- Что поделаешь? – развел руками будущий дед. – Моя дочь решила пройти через это. Ничего не могу сказать!
- Ладно, - сказал врач, и предложил лечь в роддом пораньше – хотя бы за пару дней до родов, чтобы быть готовыми ко всему.
- Ну, об этом я смогу с ней договориться. Через неделю мы будем у вас, доктор! Даже если мне силком придётся засунуть её в свой автомобиль!..
…Итак, через неделю Ольга лежала в одноместной палате, окруженная своими родными.
- Ну, как тебе тут, милая? – спросила Мария Фёдоровна у дочери.
- Тут очень здорово! Думаю, эта палата влетела тебе в копеечку, пап?
- Да какая разница, девочка моя? Лишь бы тебе было удобно!
- Мне удобно. А теперь идите домой, мои дорогие! Завтра на работу, вам надо отдохнуть. Да и мне тоже.
- Ну, а ты, если что, звони нам, девочка! Папа сразу приедет, и будет с тобой.
- Ладно. Не волнуйтесь, всё будет хорошо! Не я первая, не я последняя, - улыбнулась Ольга.
Две недели назад она  ездила в село Батищево – всё-таки не удержалась! Конечно, она подошла к дубу, который уже начал желтеть, и сунула руку в дупло. Там лежало одно-единственное письмо.
Ольга схватила его,  хотела сразу сломать княжескую печать, и прочесть. Но потом подумала, что сделает это перед самыми родами. Это поможет ей пережить самое трудное время ожидания рождения малыша.
- Ну, теперь, кажется, время пришло! - решила Ольга.
Она сломала сургучную печать, и развернула пожелтевший от времени листок.

                Моя любимая!
         Вот, не сдержал своего обещания не писать тебе.
Стало совсем невмоготу. Так хочется поговорить с тобой,
хотя бы мысленно. Узнать, родишь ли ты мне сына, или
нет, вышла ли ты замуж, или так и не нашла достойного
мужчину. А я вот, женился. Только всё равно ты одна
остаёшься в моём сердце. Люблю тебя по-прежнему, и
жду, когда снова смогу обнять тебя. И пусть всё идёт к
 чёрту! Лишь бы быть с тобой, и никогда не расставаться.
                Навсегда твой
                Сергей.
 
- Мой милый Серёжа! Ну, что я могу поделать?! Изменить судьбу не в человеческих силах. Я тоже тоскую по тебе, и я тоже тебя люблю. Нет никакого мужчины, и не будет! Никогда…Только ты один… А сын… Он родится через несколько дней. Думаю, ты почувствуешь это. И, может быть, даже услышишь мой крик – наверно, я буду громко кричать от боли. Впрочем, это, конечно шутка. Такого не может быть…
- Вот, вроде и поговорила с тобой. Немного легче стало, правда. А то совсем худо, Серёженька. Не могу я без тебя совсем! И  не знаю, что делать…
Ольга аккуратно сложила листок, и спрятала в косметичку. Она ещё не раз и не два прочтёт его – до тех пор, пока старинная бумага не порвётся на сгибах, а чернила не расплывутся от слёз, которые будут капать на него…
…Эту ночь она спала хорошо. И была совершенно счастлива, потому что во сне с ней был любимый мужчина. Правда, с рассветом ему пришлось уйти, и поэтому Ольга проснулась в слезах – так не хотелось отпускать его от себя.
Она успела умыться, расчесать волосы и заплести их в косу, съесть завтрак, принесенный медсестрой, и позвонить родителям. И только потом почувствовала тягучую боль в спине, которая заставила её застонать.
Нянечка, которая в это время забирала посуду, спросила:
- Что, началось, милая?
- Да, кажется, началось…
- Сейчас, сейчас, подожди немного, врачу скажу…
Через минуту пришёл врач, и после быстрого осмотра сразу забрал Ольгу в родильное отделение.
А через час приехал отец.
- Господи, и ты здесь, папочка! Ну, зачем?
- Ну, как же, девочка моя? Должен же быть кто-то из близких рядом с тобой в такое трудное время.
- Спасибо тебе!
В это время боль накатила на молодую женщину с новой силой, и ей стало уже не до разговоров…
…Это продолжалось уже почти сутки. Устали все – врач, акушерка, Лев Константинович, и особенно сама роженица, которая совсем выбилась из сил.
- Ну, что делать будем, девочка? – спросил врач. - Надо стараться. Иначе, твой сын может погибнуть.
- Нет! Только не это, доктор! Говорите, что мне надо сделать! Я готова на всё, только он должен жить…
- Когда подойдёт следующая схватка, надо собрать все силы, и…
В это время лицо Ольги опять перекосилось от боли, и она вся сжалась в один болезненный, плотный комок. Вот он, тот момент – сможет она спасти своего сына, как когда-то спасла его отца, или же сына у неё не будет. Никогда!
- Нет, я не могу потерять его! – подумала она, и вдруг почувствовала странное облегчение.
А в комнате послышался громкий крик ребенка.
- Ну, вот, мамочка! Всё позади, - сказала акушерка, поднося орущего малыша к матери.
Но та не слышала её слов. От последнего усилия Ольга потеряла сознание…
Врачи засуетились вокруг, делали молодой женщине какие-то уколы, дали кислородную маску… А потом, видя, что дело худо, отец сам переложил тело дочери на каталку, и её повезли в отделение реанимации, где есть всё необходимое, чтобы вывести женщину из шокового состояния.
Деда в реанимацию не пустили, зато он мог вдоволь насмотреться на внука, который глядел на него темными глазками того мужчины с портрета, что висел на стене в комнате дочери.
- Русский богатырь родился, - сказала акушерка, перепеленав ребенка. – Почти пять килограммов, пятьдесят шесть сантиметров. Сейчас такие редко родятся – измельчали наши мужики, гены уже не те. А у этого-то, видно, и отец богатырь.   А что ж он не пришёл? Не захотел увидеть, как его дитя родится?
- К сожалению, отец этого мальчика умер, - сказал отец Ольги, и тяжело вздохнул.
- Да вы что? Как жаль…
- Да, у моей дочери всё как-то не очень ладится в жизни. Вот, и сейчас. Не дай Бог…
- Ну, что вы! Всё будет хорошо! У нас в реанимации и не такие случаи бывают!  - сказала акушерка. – Пойду, отнесу ребенка, а потом узнаю, как там дела.
- Ладно. А я, пожалуй, в коридоре подожду, - сказал Лев Константиныч.
Он вышел из родильного отделения,  обессиленно опустился на скамейку, и зарыдал.
Сказалось нервное напряжение этой ночи, глубокий обморок дочери, и ещё сердце жгла обида за то, что отец этого замечательного парня никогда так и не узнает, что он родился, и живёт на этом свете – молодой князь Сергей Сергеевич Батищев!
Вдруг кто-то тихонько потряс его за плечо.
- Лев Константиныч! Ты что? За дочь испугался? – басил его приятель, который принимал роды у его дочери. – Так, такое у нас иногда случается! Сейчас уже всё в порядке. Ты посиди тут, я тебе  капель накапаю. А потом пойдёшь к дочери, поздравишь с рождением малыша.
- Спасибо, Юрий Данилыч, за хорошие вести. А то я совсем тут затосковал. Ведь дочка-то у нас одна-единственная!
Через несколько минут, выпив лекарство, принесённое приятелем, он оказался в палате дочери, которая уже была в сознании.
- Папочка! – воскликнула Ольга, увидев отца. – Ты видел его? На кого похож мой сын?
- Вылитый отец, - улыбнулся Лев Константиныч. – Только лысый, и без усов.
- Ты всё шутишь, а если серьёзно?
- Правду говорю – вылитый Сергей.
- Вот и хорошо. А что? Здорово звучит? Его светлость князь Сергей Сергеевич Батищев.
- Ты хочешь, чтобы он носил его фамилию?
- Да. Ты не слишком обидишься на меня за это?
- Да за что же, милая? Всё правильно! Сын должен носить фамилию своего отца…
…На следующий день Ольга оказалась в своей одноместной палате, и рядом с ней стояла колыбелька с сыном. Туда и приехала навестить её Мария Федоровна.
Ольга попросила отца, чтобы тот не говорил матери, что с ней произошло во время родов. Зачем пугать её? Ведь всё обошлось. Она тут, рядом со своим сыном, и сегодня тот уже первый раз попробовал материнское молоко, с удовольствием покушав утром…
Когда Мария Фёдоровна вошла в палату, то сначала кинулась к дочери, а потом, расцеловав свою Оленьку, подошла к внуку.
- Господи, как он похож на отца, - сказала она. – Как жаль, что тот не сможет увидеть его!..
…После родителей её навестили подруги, с которыми она вместе училась, а потом коллеги из больницы, где она работала. Все поздравляли её с рождением сына, дарили подарки, и думали о том, как будет не хватать Ольге отца этого симпатичного малыша, который лежал в своей колыбельке, и с интересом разглядывал незнакомцев темными глазками-вишенками.
Так как здоровье матери и малыша уже не вызывало тревоги у медиков, совсем скоро их выписали из больницы, и Ольга оказалась дома, в своей комнате, где рядом с её постелью теперь стояла колыбелька малыша.
- Ну, вот мы и дома, Серёжа! – сказала она, и на глазах ей заблестели слезинки.
Почему-то они стали очень часто появляться на её ресницах.
- Да, с этим надо что-то делать! Ещё не хватало впасть в депрессию! Впрочем, мой сын не даст мне этого сделать! Малыш требует столько внимания и заботы! Теперь мне совершенно некогда думать о себе. Разве что вечером, перед тем, как заснуть, слёз не избежать…
Впрочем, совсем измотавшись днем, Ольга засыпала мгновенно, успевая только мысленно пожелать спокойной ночи своим родным и своему любимому…
Конечно, родители вполне могли бы нанять в помощь дочери няню, которая взяла бы на себя часть забот по уходу за малышом. Именно так и хотел сделать отец, видя, как за день выматывается  его дочь, ухаживая за сыном.
- Пожалуй, я присмотрю няню для малыша, - сказал он как-то жене. – Олюшке трудно одной управляться с делами. Смотри, как она похудела, наша девочка – кожа, да кости!
- Не надо этого делать, Лёвушка! Пусть она сама ухаживает за ребенком. По крайней мере, у неё не будет времени на то, чтобы заниматься совершенно не нужными воспоминаниями. Ещё не хватало, чтобы она стала неврастеничкой, и плакала по любому поводу, а то и без повода! Пусть лучше устаёт до упаду, и вечером сразу окунается в сон, а не плачет в подушку, глядя на портрет, висящий на стене.
- Ты права, дорогая. Так, действительно, будет лучше. Ребенок поможет пережить ей этот трудный период. А когда сын подрастёт, боль станет уже не такой невыносимой. Во всяком случае, я очень на это надеюсь. И, может быть, она сможет  полюбить мужчину. Ну, пусть не полюбить, но хотя бы разрешить ему быть рядом. И мы ещё погуляем на свадьбе дочери. Иначе, для кого я строю этот дом под Москвой?!
- Очень хотела бы надеяться. Только не слишком обольщаюсь. Знаешь, иногда бывает, что мужчина так и остаётся у женщины  единственным на всю жизнь. Кажется, это как раз такой случай. Если бы Сергей был обычным, земным мужиком, всё было бы значительно проще. Но ведь он для неё – мечта! А человеку очень трудно расстаться с мечтой, особенно, если мужчина, которому она отдала своё сердце, обладает такими достоинствами, которые недоступны современным людям. Ведь сейчас такие понятия как честь, достоинство, умение держать своё слово и всю жизнь преданно любить одну-единственную женщину вряд ли кто воспринимает всерьёз, а слова эти стали настоящими анахронизмами.
- Ну, что поделаешь? – тяжело вздохнул Лев Константиныч. - У каждого из нас своя судьба. А у нашей дочери судьба сложнее, чем у многих. И она  должна нести свой крест, который выбрала для себя сама. Нам же остаётся только помогать ей, и делать всё, что в наших силах, чтобы ей стало хоть немного легче.
- Да. И положиться на время, которое залечивает сердечные раны, сглаживая горечь потерь…
…Шли годы. Маленький Серёжа рос, и уже бегал по квартире на крепеньких ножках, поражая всех своим сходством с портретом отца, висящим в комнате матери.
Наконец, появилась улыбка и на лице Ольги – она радовалась, глядя, как растёт сын.
Когда Серёже исполнилось три года, его отдали в садик, где он мог играть с детьми и нормально развиваться в коллективе. А мать вышла на работу. Не для того, чтобы заработать денег – просто, ей надо было находиться на людях, и заниматься любимым делом.
После рождения ребенка Ольга расцвела – её красота стала ещё заметнее, и многие мужчины, работающие  в клинике, заглядывались на неё. И даже не потому, что её отец - владелец этой клиники, а просто потому, что очень уж хороша эта темноглазая молодая женщина с длинной косой за спиной, и с какой-то затаённой грустью в глазах.
Многие молодые мужчины пытались заговаривать с ней,  даже приглашали посидеть где-нибудь, и провести вечер вместе. Только она отказывалась, находя для этого очень веские причины.
Но вот однажды она увидела в клинике нового сотрудника, и обомлела. Был этот мужчина чем-то похож на её Сергея. Нет, не внешне. Внешне они были совсем разными. Просто было что-то в манере разговора, в повороте головы, во взгляде… И, когда Олег пригласил её провести вечер в ресторане, она, краснея, как дореволюционная институтка, согласилась, сама не веря тому, что ответила мужчине «да». Ведь знала, что вечером в ресторане он не ограничится – не в том они возрасте, чтобы, как тинэйджеры, тискаться в подъезде, прощаясь. Конечно, эту ночь они проведут вместе.
Ольга набрала на мобильнике номер матери, и сказала:
- Мам, заберешь сегодня Серёженьку из садика?
- Заберу, конечно!
- И… Не ждите меня сегодня. Я вряд ли приду ночевать!
- Вот и хорошо, милая! Вот и славно! – сказала мать.
- Там видно будет, - услышала Мария Федоровна, и тяжело вздохнула – вряд ли у этой встречи будет продолжение, и отношения перерастут во что-то серьёзное. Не тот человек её дочь, чтобы менять свои решения. А ведь она решила, что Сергей будет единственным её мужчиной в её жизни…
…Всё так и получилось. Посидев в ресторане, и даже потанцевав с Олегом танго, Ольга поняла, что продолжения этого вечера быть не должно – она не сможет лечь в постель с этим мужчиной, который смотрит на неё с вожделением, наверняка представляя уже, как раздевает её у себя в спальне. 
Представив себе, что его руки прикасаются к её телу, Ольга вздрогнула от омерзения, её замутило.
- Господи! Похоже, я сошла с ума! Что я делаю здесь, с этим человеком? – подумала она.
- Извините, мне надо на секунду оставить вас, - сказала Ольга, и вышла из-за стола.
- Конечно, я понимаю, - сказал Олег, уверенный, что даме надо просто попудрить носик.
Ольга, и правда, направилась в дамскую комнату. Но вовсе не для того, чтобы поправить макияж. Ей надо было срочно позвонить матери.
- Алло, мам! Очень тебя прошу, позвони мне через пять минут, и скажи, что мне нужно срочно приехать домой!
- Не поняла… Да в чем дело?
- Ну, не могу я…
- О, Боже! А что мне сказать?
- Придумай что-нибудь! Всё, что угодно, только не говори, что заболел ребенок!
- Я что – совсем сошла с ума, чтобы накликать на нас такое несчастье?!
- Я надеюсь на тебя, мама! Иначе, мне придётся просто сказать бедному мужику всё, что я про него думаю.
- Нет-нет, я обязательно перезвоню!
Не успела Ольга сесть за стол, как у неё в сумочке зазвонил мобильный.
- Слушаю тебя, мама! – сказала Ольга, нажав на кнопку вызова.
- Оленька, ты извини, что всё так нескладно получается… Но мне сейчас позвонили из клиники – там срочно требуется моё присутствие. Не могу же я оставить ребенка одного. Прямо не знаю, что делать!
- Не волнуйся, мама! Я сейчас же приеду!
Она убрала мобильный телефон в сумочку, и сказала своему спутнику:
- Я прошу у вас прощения, Олег! Но наш вечер на этом заканчивается. Мне очень жаль. Маму вызывают в клинику, и дома остается мой сын. А он ещё слишком мал, чтобы оставаться один. Так что, я вынуждена вас оставить.
- Очень жаль. У меня на этот вечер были обширные планы.
- Я понимаю. И ещё раз прошу у вас прощения. А так как я виновата в том, что ваши планы не претворятся в жизнь, то разрешите мне оплатить счет. Это хоть немного возместит вам доставленные мной неудобства.
Ольга подозвала официанта, и оплатила счет, добавив щедрые чаевые.
- Надеюсь, это не последняя наша встреча? – успел сказать удивленный мужчина, но в это время Ольга уже быстро удалялась от  него, и не услышала его последних слов.
 – Ну, что ж! К счастью, здесь ещё полно закуски и выпивки, а уж бабу на ночь я себе найду, не вопрос, - подумал он, когда удивление немного прошло. И действительно, он быстро познакомился с очаровательной блондинкой, которая с удовольствием пересела за его столик, и легко согласилась потом поехать с ним, чтобы вместе провести ночь.
А Ольга выскочила из ресторана, и, сев в поджидающее такси, поехала домой.
- Всё. Больше никаких сомнительных экспериментов! Это не для меня. Я не хочу…
Она приехала домой, и сразу прошла к себе. Мать не стала расспрашивать её ни о чём. Она поняла, что больше встреч с мужчинами у дочери не будет. И не видать им свадьбы Оленьки, как своих ушей. А Сергей так и останется их единственным внуком.
- Ну, что ж! Могло быть и так, что у нас не было бы и этого внука. Спасибо судьбе, что он родился!
…В сентябре Серёже исполнилось пять лет. Это событие родные пышно отметили в новом, только что отстроенном доме в ближнем Подмосковье. Утром на праздник собрались дети знакомых и друзей, а вечером приехали взрослые.
Уставший от весёлой кутерьмы ребёнок уже в восемь часов вечера попросился спать, и дед унёс его в спальню, а праздник продолжался допоздна. Причем, часть гостей осталась ночевать – дом был большой, места хватило всем…
Уже часа в два ночи уставшая Ольга вошла к себе в комнату.
- Ну, вот, Серёженька! – обратилась она к портрету. – Нашему сыну сегодня исполнилось пять лет. – Интересно, а сколько лет сейчас твоим детям?
Она достала из комода припрятанный лист с генеалогическим древом, который доставала очень редко, и стала с помощью лупы разглядывать его.
- Так. В тысяча восемьсот четырнадцатом году князь Сергей Илларионович Батищев женился, а жена умерла в восемнадцатом году, произведя на свет троих детей… Боже мой! Да он вдовец! Что ж я раньше-то… Завтра же еду в Батищево. Он не мог не написать мне об этом!
На следующий день, сказав, что у неё важная встреча, Ольга прыгнула в машину, и погнала в село Батищево, где уже желтели листья на том замечательном дубе, который столько лет верно хранил их секреты.
Наконец, добравшись до места, она с трепетом сунула руку в дупло дерева, и нашла там несколько конвертов, запечатанных сургучной печатью князя Батищева.
- Милый мой! Ты не забыл обо мне, женившись на другой женщине…
Она села в свой автомобиль, и стала читать письма, ища между ними то, единственное, где он пишет о кончине своей супруги.
Наконец, она нашла его.
Сергей писал, что его жена умерла, рожая ему третьего сына. И теперь он свободен. И будет ждать её, что бы ни случилось.
…И неважно, кем ты станешь для меня, - писал он. – Лишь бы была рядом…
- Подожди немного, - шептала она, целуя письмо. – Пройдёт ещё три месяца, и я попытаюсь сделать это в третий раз. Ведь Ксения Петровна сказала, что в прошлое можно проникнуть только три раза. Правда, я уже не смогу вернуться назад. Но это неважно. Мне всё равно не жить без тебя, любимый…
Вернувшись домой, Ольга помогла домработнице и матери убирать дом. Когда комнаты приняли свой обычный вид, Ольга пошла к матери, и показала ей письмо Сергея.
- Ты вчера уезжала за ним, да, Оленька?
- Да. Я подумала, что для меня могут быть известия, заглянув в генеалогическое древо.
- И что ты решила, девочка?
- Я ухожу, мама.
- Как уходишь?! А как же мы, Оля?! –  испуганно ахнула мать.
- Вам будет легче, если я наложу на себя руки от тоски по нему?
- Что ты говоришь, дочка? Неужели всё так плохо?
- Да. Я не могу без него жить! Это не жизнь, а медленное, мучительное умирание.
- А как же Серёжа? Ты возьмешь его с собой, и оставишь нас совсем одних?
- Я думаю, что ему  будет плохо там, в прошлом. Кем он будет? Незаконным сыном князя, и только, а здесь он – ваш единственный любимый внук. Да и привык он жить здесь. Думаю, будет лучше, если он останется с вами.
- Разумное решение. Тем более что ты ещё сможешь родить Сергею ребенка, если он этого захочет. Чем я могу помочь тебе, девочка?
- Мне надо составить список, что взять с собой. Ведь я уже не смогу вернуться, если что-то забуду.
- Ну, на это у нас ещё есть время. Мы сядем втроём, и будем думать, - сказала мать. – И ещё, я  попрошу у папы, чтобы он купил тебе как можно больше денег тех времён. Мало ли, как там всё сложится? Всегда лучше иметь свои собственные средства, и не надеяться на чужие.
- Ты права. А папины знакомые не будут удивляться, зачем он делает это?
- Да кому, какое дело? – махнула рукой мать. - Ведь на эти деньги здесь ничего нельзя купить, это обычные бумажки, только старые. Мне кажется, за небольшие деньги многие согласятся избавиться от них. Это же не раритеты!
- Было бы здорово. А драгоценности, подаренные Серёжей, я оставлю вам.
- Нет, милая! Ты возьмешь их с собой. Нам хватит Севрского фарфора и столового серебра. А женские украшения Серёже ни к чему. Ему их не носить. А ты ещё покрасуешься в рубинах и бриллиантах на балу! И, может быть, если повезёт, увидишь самого Императора!
- Я обязательно напишу вам. Ты получишь письмо, сунув руку в дупло дуба, который растёт в нашем имении.
- Господи! Разве  думала я когда-нибудь, что мне придётся расстаться с тобой! – расплакалась Марья Федоровна, а Ольга кинулась её утешать.
- А ты представь себе, что я уехала к мужу в другой город, только и всего.
- О, Господи! Что скажет отец, когда узнает, что ты хочешь оставить нас навсегда…
- Я думаю, он поймёт меня, мама! Всё равно мне нет жизни без него…
- Бедная моя девочка! Ну, надо же такому случиться…
- Не говори так, мамочка! У каждого своя судьба, и я своей судьбой очень довольна. Не каждой женщине повезло встретить такого мужчину, как мой любимый. Если бы ты знала, какими мелочными и неприглядными кажутся мне все современные особи мужского пола! Да они просто пигмеи по сравнению с моим Сергеем!
- Ты меня убедила. Наши мужчины и ва самом деле стали меняться не в лучшую сторону – измельчали, изнежились. Но скажи, Оленька, кем ты будешь Сергею там, как ты думаешь?
- Не знаю, мама. Кем угодно – любовницей, женой, прислугой, гувернанткой его детям, в конце-концов, я согласна стать дворовой крепостной девкой…
- Ну, ты загнула! Крепостной… Да он тебя на руках носить должен! Ведь ты его от смерти спасла, и на такое решилась…
- Мне всё равно. Лишь бы быть рядом…
…Когда отец узнал о решении дочери, он приуныл.
- Ну, как же мы, Машенька, будем без неё, а?
- Не знаю, милый! У самой сердце болит. Но мы должны думать не только о себе, но и о её счастье. А она будет счастлива только там, с ним. Ну, зачем мы будем насильно удерживать дочь возле себя? Тем более что она оставляет здесь сына. Вот внук и заменит нам Оленьку! Надеюсь, мы ещё успеем воспитать его, и тебе будет, кому передать своё дело!
- Но как же мальчик будет без матери?
- Он привыкнет. А матерью ему стану я. Он ещё слишком мал, чтобы понять то, что происходит. Только вот документы… У неё же не будет никаких бумаг…
- В конце-концов, Сергей позаботится об этом. Можно сказать, что документы погибли при пожаре, когда Наполеон сжёг Москву.
- Да-да, это хорошая идея! Надо будет подсказать её Оленьке.
- А я позабочусь о том, чтобы она поехала туда с деньгами. У многих моих знакомых есть ассигнации, от которых они с удовольствием избавятся, обменяв их на что-нибудь другое.
- Как? Ты не пожалеешь свою коллекцию?
- Шутишь… Для счастья своей дочери я не пожалею собственной жизни. А ты говоришь о какой-то коллекции…
- Ты самый замечательный отец, какого только можно себе представить!..
…Итак, приближалось двадцатое декабря. Пора было прощаться.
Все вещи, что могут пригодиться ей там, были уже собраны, и тщательно упакованы.
- Тут деньги, которые мне удалось собрать, - сказал отец, показав ей толстую пачку ассигнаций. – Этих денег хватит тебе, чтобы безбедно прожить всю жизнь, и ни от кого не зависеть.
- Но откуда столько, папочка? – удивилась дочь.
- А давай, это останется моим маленьким секретом! – улыбнулся Лев Константинович.
- Спасибо, милый папочка! Ты самый замечательный отец на свете!
- Мне кажется, недавно я уже слышал эти слова от одной хорошо знакомой мне женщины, - засмеялся мужчина.
Впрочем, в их доме теперь редко звучал смех. Все были удручены и очень напряжены. Это не шутки – расставаться с дочерью навсегда! Даже малыш как будто почувствовал что-то, и в последние дни не отходил от матери.
Решили, что поедут провожать Ольгу всей семьёй, оставив дома только маленького Серёжу. Уж ему-то незачем видеть сцену прощания! Это слишком тяжело для психики крошечного ребенка. Тут и взрослый-то может не выдержать.
Зима в этом году была малоснежной, и бесконечные оттепели растопили даже тот снег, который успел нападать в декабре. Так что, проехать к имению на мощном джипе отца можно  было без проблем.
Доехали быстро, попрощались, и поставили вещи там, где обычно открывался портал.
- Ну, прощайте, мои дорогие! – сказала Ольга, расцеловалась со своими близкими, и вдруг растаяла в воздухе, как будто её и не было.
- Вот и всё, дорогая! Она уже там, с с ним,  – сказал Лев Константинович жене. – А нам пора возвращаться домой.
Они сели в автомобиль, и помчались к Москве,  а Ольга оказалась всё в той же людской. Перед ней стоял Сергей.
- Ну, наконец-то! Не мог дождаться сегодняшнего дня! Извёлся весь…
Он протянул руки, и обнял её.
- Ты одна?
- Одна, Серёжа. Твой сын остался там, с моими родителями.
- Ладно. Об этом потом. Пойдем в дом! Там маман дожидается, минутки считает.
- Пойдём. Ой, как же я соскучилась! Столько лет прошло!
- Да. Шесть лет, как одно мгновение.
- Нашему  сыну уже пять…
…После объятий со старой княгиней и ужина Сергей и Ольга, наконец, оказались наедине, в своей спальне.
- Ну, вот. Ты со мной! Наконец-то… Но почему ты не привезла с собой сына? Ведь я так никогда и не увижу его!
- Понимаешь, милый! Серёжа уже достаточно взрослый мальчик, он знает компьютер и обожает смотреть телевизор, он учит английский язык и ходит на занятия в секцию дзюдо. Я думаю, ему было бы трудно здесь, в совершенно другом мире. И потом, там он – единственный и неповторимый внук, у него бабушка и дедушка, они безумно любят его. Он вырастет, и станет владельцем клиники, и большого дома под Москвой. А какая судьба ждёт его здесь? Внебрачный ребенок князя, у которого, кроме него, трое законных сыновей…
- Ты о чём, Оленька? – удивился Сергей. - Я имел в виду, что он пробудет здесь три дня, познакомится со своим отцом, бабушкой, братьями, и… То есть, ты хочешь сказать, что…
- А ты ещё не понял, Серёженька? Всё, портал закрылся. Обратной дороги для меня не существует. И как бы ни сложились наши отношения, я останусь здесь. Навсегда…
При этих словах Сергей нервно провёл по волосам, которые  уже подёрнулись сединой на висках – видно,  последние годы были не слишком счастливыми для него.
Увидев, как занервничал при её признании любимый мужчина, Ольга занервничала тоже. Может быть, она поторопилась принимать такое важное решение, и являться сюда? Но ведь он сам позвал её! Так было написано в его последнем письме… Или оно слишком долго пролежало там, в дупле, непрочитанным, и за это время появилась другая женщина, которая пользуется его расположением? Такое тоже вполне могло случиться. Сергей молод, красив, и, наверняка пользуется расположением местных дам.  Подумав об этом, Ольга покрылась холодным потом. Господи, что же она натворила со своей жизнью?!
Надо было выяснить всё. И чем раньше, тем лучше. Да. Лучше сразу узнать неприятные вести, чем день за днём изводить себя дурными мыслями.
- Ты не рад, Серёжа? Скажи мне честно! Может быть, ты уже обручён с другой женщиной? Что ж… Если так… Наверно, я смогу это пережить. У меня с собой много денег. Куплю себе дом в Москве, и буду жить одна. Самое главное, я смогу хоть изредка видеть тебя, пусть даже издалека. И единственная моя просьба – помоги мне с документами, иначе я попаду в кутузку. Ты можешь сказать полицейскому, что я твоя кузина из Москвы, и мои документы сгорели на пожаре. Ты князь, тебе поверят!
- О чем ты говоришь, Ольга? Какая кутузка?! Какая другая женщина?! Я с таким нетерпением ждал твоего появления, и рассчитал каждую секунду твоего пребывания здесь. И вдруг, я узнаю, что ты решила остаться со мной… Тут есть, чему удивиться, не правда ли? Нет, я не верю… Всё это просто сон! Я сейчас проснусь, и тебя опять не будет рядом…
- Тебе придётся поверить, милый! А теперь обними меня покрепче! Я так соскучилась по тебе, что просто умру, если сейчас же не окажусь в твоих объятиях…
- Да, всё потом, а сейчас – только ты и я, и больше никого и ничего…
…Они появились за завтраком вместе. Старая княгиня уже сидела за столом, и ждала их. Самовар тихо гудел, распространяя вокруг себя замечательный запах сосновых шишек.
- Доброе утро, Марфа Трофимовна!
- Доброе утро, маман!
- И вам доброе утро! Не спрашиваю, как вам спалось, - улыбнулась пожилая женщина. - У вас вид, как у котов, которые добрались, наконец, до хозяйской сметаны.
При этих словах Сергей захохотал, а Ольга покраснела, смутившись.
- Да, ночь была прекрасной! – сказал сын, и обнял Ольгу. – И, надеюсь, она не будет единственной!
- Но у вас найдётся немного времени, чтобы поболтать со мной? Ведь мне тоже интересно узнать последние новости!
- Теперь у нас будет много времени, маман! И ты сможешь узнать у Ольги абсолютно всё, что тебя интересует!
- Не поняла…
- Оленька осталась с нами.
- Как? Она уже не покинет нас через три дня, как обычно?!
- Нет, - сказала Ольга. – Я буду жить здесь, в этом времени. Не знаю только, прилично ли жить в вашем доме. Но… У меня есть средства, я могу купить дом здесь, неподалёку, или в Москве.
- Вот ещё, скажешь! Да разве мой сын отпустит тебя от себя хоть на шаг! Ну, скажи же ей, Сергей!
- Ты будешь жить здесь. Мы обвенчаемся, и станем мужем и женой. Ведь теперь мы выполнили всё, что надо для истории? У меня растут трое сыновей, от которых пойдут потомки. И никто не помешает мне любить тебя!
- Значит, я буду самой счастливой женщиной на свете!
- А я постараюсь, чтобы именно так всё и было, - шепнул ей на ушко Сергей.
- Ну, а сейчас давайте завтракать. Оленька, будь хозяйкой! Разливай чай! Да вот, пироги берите! Горячие ещё. Проголодались, наверно! Ведь вчера на ужин так и не явились…
- Да какой ужин, мама!
- Ладно, ладно! Я всё понимаю.
- А после завтрака я покажу вам фотографии сына.
- Боже мой! Ты всё-таки родила ребенка от Сергея!
- Да. Серёже уже шестой год.
- И ты смогла оставить его там?!
- Там он с родными людьми, которые его очень любят, у него много друзей, и много таких занятий, которых здесь нет.
- Цени, сынок! Не каждая мать оставит своего ребенка ради любви к мужчине!
- А я ценю, мама…
…После завтрака они из столовой перешли в гостиную, и Ольга принесла альбом с фотографиями сына. Там были и его первые фотографии, где он был совсем крошкой, и  последние, сделанные перед самым расставанием.
- Боже мой, как твой сын похож на тебя, Серёжа!
- Ну, а на кого же он ещё может быть похож? – усмехнулся мужчина. – Князь Сергей Сергеевич Батищев… Кстати, Оленька, ты не хочешь увидеть моих сыновей?
- Конечно, хочу.
- Сейчас няня приведёт их, я распоряжусь, - сказала Марфа Трофимовна. - Они завтракают отдельно, в своей комнате. Дети ещё слишком малы, чтобы сидеть за одним столом со взрослыми. К тому же мать так избаловала их, что с ними трудно сладить. Этакие сорванцы растут!
- Я привезла им подарки.
- Но как ты узнала? Ведь Сергей не писал тебе о них, я знаю.
- У меня же есть генеалогическое древо нашей семьи. Там помечено, что от брака с графиней Коробочкиной у князя Сергея Илларионовича Батищева родятся трое сыновей – Олег, Андрей и Владимир. Так?
- Всё верно! Но там же, наверно, есть и даты смерти? – спросила княгиня. - Интересно бы узнать…
- Я не могу вам этого сказать, как бы мне ни хотелось. Могу только заверить, что жить вы, Марфа Трофимовна, будете ещё долго. При условии, что будете слушаться своего доктора, и вовремя принимать лекарства.
- Обещаю, милая! Кстати, у меня лишь недавно перестал работать твой прибор! Без него так плохо…
- А я привезла такой тонометр, для которого батарейки не нужны. Ведь теперь мы не сможем купить новые.
Она достала тонометр и фонендоскоп к нему, и отдала княгине.
- Впрочем, теперь вы не сможете самостоятельно измерять себе давление. Теперь это делать буду я.
Потом Ольга достала целую упаковку лекарства, купленную специально для пожилой женщины.
А потом извлекла из сумки три коробки с игрушками – для детей четырёх лет, двух лет, и совсем маленьких.
- Какая прелесть! – воскликнула княгиня, увидев невиданные игрушки. – Детям они понравятся!
- А вам я привезла в подарок складной зонтик, который вы можете носить в ридикюле.
- Ты шутишь, Оленька! Ну, как же таким маленьким зонтиком можно укрыться от дождя? – улыбнулась женщина, увидев размеры зонта.
- Вот так! – сказала Ольга, и, нажав на какую-то кнопочку, раскрыла зонт.
- Ну, просто чудеса!
- Ещё я привезла фотоаппарат и плёнки к нему. Правда, сейчас такими уже никто не пользуется – в ходу электроника,  но её надо заряжать электричеством, а где ж его тут взять? Поэтому будем фотографироваться, и оставлять плёнки в нашем «почтовом ящике». А там папа проявит их, и напечатает фотографии. Они же должны увидеть, как мы живём. Правда, мы никогда не получим ответа.
- А что ты привезла Сергею? Наверное, что-нибудь замечательное!
- А Серёже я привезла калькулятор. Ведь ему, наверняка, приходится много считать. Теперь делать это будет совсем нетрудно. И батарейки к нему не нужны. Он работает на солнечных батареях. Достаточно держать его на свету, и он будет работать очень долго.
- Дай-ка попробовать! – сразу заинтересовался Сергей счетной машинкой.
Арифметика, и правда, сильно утомляла его. Ведь для того, чтобы вести бухгалтерские книги такого большого имения, приходилось много считать!
- Ну, вот, смотри! – сказала Ольга, и показала, как это делается.
- Боже мой, как просто! Спасибо, милая! Ты сняла с меня кучу утомительной и нудной  работы!
- Только не показывай калькулятор сыновьям! А то, они никогда не научатся устному счёту. Кажется, у нас сейчас к двум прибавляют два только на счетной машинке!   
…Наконец, за дверью послышались детские голоса, и Ольга немного занервничала. Она не знала, как её представит сыновьям Сергей, и как мальчики примут её. Ведь от этого, в принципе, зависела её жизнь здесь. Она просто не сможет жить в доме, где трое братьев будут тихо её ненавидеть!
Дверь распахнулась, и в гостиную вошли два мальчика со светлыми волосами и голубыми материнскими глазами. Третьего, совсем крошечного ребенка, няня несла на руках.
- Ну, вот! А это наши озорники явились! – сказала Марфа Трофимовна. – Ну, что нужно сказать?
- Доброе утро всем! – дружно сказали  старшие мальчики, и с интересом посмотрели на незнакомую женщину.
- Доброе утро, мои хорошие! – сказала княгиня, и погладила детей по светлым головкам.
- А теперь, - сказал Сергей, - познакомьтесь с Ольгой Львовной. Скоро мы с ней поженимся, и она станет вашей мамой!
- Отец Пимен сказал, что наша мамочка на небесах! – сказал старший мальчик.
- Это правда. Но у таких маленьких детей обязательно должна быть мамочка. Ведь, правда?
- Наверно. Без мамы очень плохо! – согласился Олег, и Андрей тоже кивнул головой, соглашаясь с братом.
- Я постараюсь, чтобы вам было хорошо, мои маленькие, - сказала Ольга, и поцеловала малышей в румяные щечки. – Вот, это я привезла вам подарки!
Мальчики, схватив игрушки, сразу занялись ими, а Сергей обнял её за плечи, и поцеловал в щёку.
- Ваше знакомство состоялось, и это просто замечательно!
Ольга не стала покупать детям радиоуправляемые модели автомобилей, или летающие самолёты – это вызвало бы нехороший интерес у соседей – что такое, откуда и почему… Поэтому она купила заводные игрушки, которые заводились с помощью ключа, с трудом разыскав такую древность в магазине.
- Серёжа, шесть лет тому назад здесь жила девушка, Маланья. А где она сейчас?
- Замуж вышла твоя Маланья, уже детей двое. В деревне живёт.
- А я ей подарок привезла. Может, сходим, навестим её когда-нибудь?
- Так, чего тянуть? Сейчас и съездим!
- Тогда подожди немного…
Она разыскала в сумке полиэтиленовый пакет, в котором лежал материал на платье, похожий на тот, из которого было сшито её платье – уж очень понравился он девушке. Вот и решила она купить почти такой же, только другого цвета. Кроме отреза, она сунула туда коробочку с недорогими золотыми серёжками, которые когда-то носила сама, и добавила к подарку пятирублёвую ассигнацию.
Накинув на себя тёплую шубку, она сказала:
- Я готова.
- Тогда поехали, коляска ждёт у дверей…
…Они быстро домчались до деревни, и остановились у дома, срубленного совсем недавно.
- Вот, тут они и живут.
Сергей соскочил с коляски, и подал руку Ольге, а потом стукнул в дверь.
- Хозяева! Дома есть кто?
- Есть! – послышался женский голос, и дверь тут же отворилась.
- Ой, Сергей Илларионыч! Вы! – испугалась молодая женщина.
- А эту даму узнаешь?
- Оленька! Вы ли это!
- Я, Маланья, я… Вот, вернулась…
- Вот и славно! Вы в дом проходите…
- Мы ненадолго. Вот, я подарок тебе привезла. Помнится, когда-то тебе очень понравилось моё платье. Ну, вот. Можешь сшить себе такое же.
- Спасибо. А вы опять к нам ненадолго?
- Нет. Теперь она к нам навсегда, - сказал Сергей, и обнял молодую женщину. - Скоро свадьбу сыграем.
- Ой, хорошо-то как!
- Ну, будь здорова, девочка! – сказала Ольга, и обняла молодую женщину.
- И вам не болеть, ваша светлость…
…Когда Сергей и Ольга уехали, Маланья нашла в пакете серьги и деньги.
- Ничего себе, какие деньжищи! Я таких отродясь в руках не держала. Теперь мы с Иваном заживём! А серьги-то! Золотые… Вот барыня у нас будет! Красавица, на загляденье, и добрая, как Царица Небесная! Не то, что первая жена барина, капризная Надька,  – и то ей не так, и это не эдак, - прошептала молодая женщина, и перекрестилась - нехорошо говорить так об умерших. – Дай Бог  счастья нашей Ольге Львовне и крепкого здоровья на долгие годы…
…Быстро шли дни. Дел было много – забота о детях, и ведение хозяйства, к которому потихоньку приучала её старая княгиня, требовали времени и сил. Но Сергей волновался. А ну, как заскучает лапушка в деревне! Каждый день одно и то же – дом, дети, прислуга…
Не знал он, как живут женщины в двадцать первом веке. Иначе, не сильно волновался бы. Для нас, баб, всё одно и то же – работа, дом, дети… Разве что, прислуга есть далеко не у всех. Зато ещё и дорога с работы и на работу – это что-то! Что тебе вагон метро приступом брать, что в своей машине в пробках стоять – сплошные нервы! С работы придёшь, фартук нацепишь, и на кухню, возле плиты па-де-де танцевать. После ужина – посуду помыть, кухню прибрать, да уроки проверить у чадушки. А ещё хуже – если задачку по физике придётся сыну решить, которая почему-то никак с ответом не сходится. Ну, а ночью – тут уж не до любовных утех. Тут бы голову до подушки донести, а не рухнуть от усталости где-нибудь в уголке, не имея сил дойти до собственной постели…
…Вот уж и месяц прошёл, как Ольга с ним. Даже не верится. Каждый день – как сказка! Ни тебе криков, ни слёз, ни  стенаний… Дети весёлые, ухоженные, Оленьку мамой зовут. Старая княгиня на неё не нарадуется – всё умеет будущая сноха. А что не умеет, так сразу поймет, если объяснишь – второго раза не потребуется.
И ночи их до сих пор полны нежности и любви.
Иногда, просыпаясь, Сергей замечал, что Ольга лежит, и, опершись на локоть, смотрит на него.
- Ты чего не спишь, лапушка? Приснилось чего?
- Нет. Просто наглядеться на тебя не могу. Всё не верится, что ты рядом…
- Так вот он я, весь твой, - говорил он, и хватал её в свои объятия.
И опять всё вокруг надолго исчезало для них, и оставались они двое – он и она, и их любовь, которая со временем становилась всё горячее, разгораясь, как огонь костра на ветру…
…Через месяц выправил ей Сергей документы, по которым выходило, что Ольга Львовна Иванова является им дальней родственницей, и  проживала в городе Москве, в доме, сгоревшем при пожаре. Это было несложно. Много осталось погорельцев после того пожара! Хуже было объясняться с отцом Пименом, который мог задать каверзный вопрос, на который непросто ответить человеку из другого века. К примеру, почему молодая, красивая девица в двадцать девять годков, когда другие дамы дочерей замуж отдают, сама всё ещё не замужем? Ну, и что тут говорить? Или, к примеру, где и с кем проживала те шесть лет, что прошли с того лета, как сгорела Москва?
Ну, всё-таки решили рискнуть. Пришли в церковь. Очень уж хотелось Сергею, чтобы Ольга  стала его законной женой, княгиней Батищевой!
- Вот, отец Пимен, решил я во второй раз жениться. Никак не поднять мне одному троих сыновей! За ними женский глаз нужен.
- Слышал я, что эта девица давненько у вас проживает…
- Так ведь родственница. Правда, дальняя совсем. Из Москвы…
- И где же жила там, в Москве?
- На Божедомке, отец Пимен! – припомнила Ольга старое название одной из улиц, теперь носившей имя Делегатской. - У нас там свой дом был. Сгорел в войну…
- Ну, а потом?
- Потом родственники приютили. У них дом на Трубной, каменный. А теперь вот сюда приехала, княгине помогаю хозяйство вести, за детьми Сергея Илларионовича приглядываю.
- Хорошее это дело, богоугодное. А где крестили тебя, милая?
- Мама сказывала, в Елоховской!
Вообще-то жили они в районе метро Новослободская, и крестили Ольгу в Пименовской церкви. Только вот была ли она два века назад, или построена позже, Ольга не знала. А Елоховская церковь, наверняка, в это время уже была в Москве – Ольга точно знала. Помнила из школьной программы, что именно в ней сочетался браком с Натальей Николаевной Гончаровой поэт Александр Сергеевич Пушкин. Вот и брякнула. Видно, в точку попала, потому что отец Пимен согласно головой кивнул, поверив её словам.
- Ну, что ж, князь! Женитьба – дело хорошее. Жду вас на Красную Горку на венчание…
- А пораньше никак нельзя, батюшка? – спросил Сергей.
- Куда вам торопиться? Подумайте, поразмыслите хорошенько…
- Чего нам размышлять, святой отец, если мы любим друг друга!
- Вот и любите! А на Красную Горку обвенчаетесь. Небось, не к спеху, - сказал священник, цепким взглядом задержавшись на стройной фигуре невесты…
Выйдя из церкви от отца Пимена, Сергей был расстроен.
- Ну, что ты расстроился, милый? Нам, действительно, некуда торопиться! Ведь самое главное – мы вместе. Что ещё надо для счастья?
- Раз так, будем развлекаться. А не поехать ли нам в Москву, Оленька?
- Было бы здорово… Я с удовольствием поеду, - сказала Ольга, сидя в коляске, которой управлял Иван, муж Маланьи. – Так хочется старую Москву посмотреть, на церковные купола полюбоваться! Только ведь на лошадях туда дня три пути, если не больше?
- Да, и ночевать придётся на постоялых дворах.
- Ой, как интересно!
- Я бы не советовал ехать, барин! – обернулся к ним возница. -  Сказывали, беглые появились в округе, шалят.  Как бы живота не лишиться по дороге…
- Тогда я не поеду, Серёжа. Я ужасная трусиха! Лучше остаться здесь, в имении.
- Ну, можно съездить в ближайший город, здесь совсем недалеко. Если выедем пораньше, к вечеру домой вернёмся. Закажешь там себе платьев, шляпок всяких, да и свадебный подарок я тебе должен присмотреть.
- Ладно. Вот, завтра и поедем!
На следующий день они встали рано, и, наскоро выпив по чашке чая, оделись потеплее, потому что мороз на улице крепчал, сели в коляску и покатили.
Городок был километрах в пяти от их имения, и они довольно быстро домчались туда.
Большую часть времени Ольга и Сергей  провели у модистки, заказав несколько платьев, и обговорив фасон подвенечного наряда. Потом Сергей повёл Ольгу к ювелиру, и выбрал для неё в подарок замечательную брошь, которую она сразу спрятала в свою сумочку. Потом  пообедали в ресторане, и пошли к трактиру, где оставили  свою коляску и Ивана, дав ему денег на обед.
- Ну, что? Всё купили, везде побывали, пора, пожалуй, и назад! – сказал Сергей, и подал руку будущей жене, чтобы помочь ей подняться на ступеньку, а потом и сам сел рядом, укрыв ноги Ольги пологом из теплой медвежьей шкуры. Кажется, мороз на улице стал ещё сильнее, к тому же поднялся ветер, а небо затянули низкие, набухшие снегом тучи.
- Что-то небо куксится. Как бы не завьюжило, - озабоченно сказал Сергей, и покачал головой.
- Ничего, барин! Здесь рядом совсем! Бог даст, не заплутаем. Лошадь дорогу знает, живо до дома домчит! – сказал Иван, и взмахнул вожжами. Отдохнувшая, сытая  лошадь с удовольствием пустилась в путь.
Уже через десять минут они покинули городок, и оказались в полях, которые тянулись по обе стороны дороги. Дальше на их пути был небольшой лесок – так, даже не лес, а роща, где по весне гуляла местная молодёжь. Конечно, сейчас роща была пустынной и почему-то пугала Ольгу. К тому же тучи, давно грозившие снегом, наконец, выполнили своё обещание, и вокруг закружились снежинки – большие, мягкие, они медленно порхали в воздухе, и падали на землю, покрывая её пушистым  ковром – таким белым, что от него ломило глаза.
Короткий день был уже на исходе, и на землю легли сиреневые тени. Вот-вот наступит вечер, а электрических фонарей тут нет, и никогда не было, и освещением, в лучшем случае, будет служить лишь луна, да и то, если свет её сумеет пробиться сквозь тучи.
Когда они через несколько минут въехали в лесок,  темень окружила их со всех сторон, и теперь только белая полоса дороги указывала им путь домой, да чутьё лошади, которая всегда вывезет седоков к дому, если дать ей волю, и не понукать вожжами.
- Похоже, вьюга начинается, - сказал Иван, и стал подгонять лошадку. Но та и сама понимала, что в такое время лучше быть не на улице, под снегом, а в собственном тёплом стойле, где полно сена и овса.
- Да, что-то погода портится, - не слишком заволновался Сергей, совершенно уверенный в том, что совсем скоро будет дома.
В это время он крепко обнимал Ольгу, чтобы та, не дай Бог, не озябла, и не простудилась. А та испуганно озиралась по сторонам, как будто предчувствуя неприятности. Потом, вдруг вспомнив о чем-то, сунула руку в свою сумочку, и проверила крошечный пистолет, который прихватила с собой. Ну, так, на всякий случай.
И случай тут же представился! Темная тень метнулась к ним из-за ближайшего дерева, и схватила лошадь под уздцы. Та захрапела, и взбрыкнула, но, почувствовав сильную руку,  вынуждена была остановиться.
Чтобы освободить лошадь, Иван чуть привстал, и размахнулся вожжами, пытаясь ударить ими мужика. Но тут прозвучал выстрел, и Иван упал в снег, а вокруг него стало быстро растекаться кровавое пятно.
Тут к огромному мужику, который заставил лошадь остановиться, присоединились ещё троё беглых. Силы были явно неравны – мужчина и женщина против четверых вооруженных мужчин, готовых на всё…
- Ну, что? Слазьте, господа хорошие, да одёжу сымайте! Не стрелять же в вас прям так! Всё кровью перепачкаем, да и вещи продырявим! А вещи хорошие, дорогие. Давайте, быстро! Нам ждать недосуг! – сказал огромный мужик, который, вероятно, был атаманом этой шайки.
Кстати, все четверо были вооружены пистолетами, которые держали в руках, а за кушаками у них блестели сабли. Видно, много оружия осталось на русской земле после ухода французов! Вот и вооружились людишки, кто чем мог…
- Здесь дама! – попытался объяснить Сергей. – Вы не можете так поступать с беззащитной женщиной!
- Ты, барин, слазь с пролётки, да шубу сымай! С тобой разговор короткий. А с дамочкой у нас особый разговор будет, - осклабился мужик, а его товарищи засмеялись «шутке» атамана.
- Это ты говоришь мне, боевому офицеру, мразь?! – разозлился Сергей.
Но даже разозлившийся офицер мало что сможет сделать с четырьмя вооруженными мужиками, которые просто убьют его, не пожалев соболью шубу князя.
Единственно, на что очень надеялась Ольга, так это на то, что Сергей захватил с собой её подарок, и теперь достанет из кармана свой пистолет.
- Да, предположим, он успеет застрелить тех двоих, что стоят с одной стороны от лошади – они и не поймут, в чем дело, когда словят свою пулю, - думала она. - Но ведь есть ещё двое – с другой стороны. Уж эти обязательно опомнятся, и успеют выстрелить. А промахнуться тут мудрено – вот он, Сергей, весь, как на ладони – встал во весь рост! Стреляй – не хочу! Ну, а я-то на что?!
- А что, Серёжа, не пришла ли нам пора указать этой шелупони её место? – еле слышно спросила Ольга.
- Пожалуй, - спокойно ответил Сергей. – Ведь, так или иначе, они всё равно собираются убить нас.
- Вот именно! А нам это надо?
- Тогда твои слева, а мои – справа!
Тут же зазвучали выстрелы. Грабители даже не поняли, откуда они звучали – вроде, в руках у терпил не появилось длинных пистолетных стволов, а выстрелы звучали один за другим, как будто тут стрелял целый взвод солдат.
В общем, через несколько секунд всё было кончено…
Сергей и Ольга соскочили с коляски, и кинулись к Ивану, который лежал на снегу, и тихо стонал.
- Слава Богу, он жив! – сказала Ольга, и, задрав подол платья, стащила с себя нижнюю юбку, разорвав её на длинные полоски. А потом, как могла, перебинтовала рану.
- Надо ехать, а то он истечет кровью! – сказала молодая женщина. - Но сначала хорошо бы убрать с дороги трупы. Не нужно, чтобы их нашли раньше времени, Серёжа!
- Но почему? Они же преступники! Они хотели убить нас…
- Не спорю. Но если сделают вскрытие, и найдут пули, которыми их убили, то у полицейских к нам могут возникнуть вопросы, на которые у нас не будет ответов…
- Ты права. И что делать?
- Давай, оттащим их с дороги в лес. Там их засыплет снегом, и найдут их, в лучшем случае, весной. Тогда вскрывать  будет уже нечего.
Они быстро отнесли трупы в лес, и присыпали снегом. А снежинки, которые непрерывно падали с неба, обещали быстро закончить дело…
- Ну, а теперь домой, и как можно быстрее! – сказала Ольга, и они побежали к коляске. С трудом подняв тяжелое тело Ивана, они посадили его на сидение, стараясь устроить поудобнее, а сами сели на облучок.
- Гони, Серёжа! – сказала Ольга, и испуганная всем происходящим лошадь, что есть силы, рванула вперёд.
Снег повалил ещё гуще, а впереди показались огни деревни. Значит, ещё полтора километра, и они в имении, у себя дома!
…Уже через полчаса Иван лежал на столе в импровизированной операционной, Ольга готовилась к операции, а Сергей собирался помогать ей.
Осмотрев мужчину, Ольга сказала:
- К нашему счастью, пуля прошла навылет, и не задела легкое. Я сейчас обработаю рану, и сделаю укол. А ты прикажи принести для Ивана стакан красного сухого вина. И тогда, может быть, переливания крови ему не понадобится.
- Всё сделаю, милая! – сказал Сергей, и отдал все необходимые распоряжения.
В это время Ольга споро занималась знакомым делом, обрабатывая рану и делая укол антибиотика. А потом туго перебинтовала грудь мужчины.
- Ну, как ты, Ваня? – спросила она у мужчины, который был в сознании.
- Нормально.
- Вот и хорошо! Пару дней здесь полежишь, я должна последить за температурой…
Ивана устроили в одной из комнат для гостей, и послали за Маланьей, чтобы та могла быть рядом с мужем. А одна из женщин осталась ухаживать за её детьми.
- Кажется, ты подумала обо всём, девочка!
- Да, будет обидно, если я о чем-то забыла впопыхах…
- Устала, милая?
- Скорее, изнервничалась. Это ж надо! Подумать только! Даже в восемнадцатом веке я умудрилась ввязаться в бандитскую разборку!
Сергей схватил  Ольгу в объятия, и крепко прижал её к себе.
- Если бы не ты, Оленька…
- Что «если бы не я»? – спросила та.
- …лежать бы мне сейчас на снегу, как тем мужикам…
- Ничего, милый! Отбились. Не знаю, как у тебя, а у меня ещё патроны остались! Пусть-ка ещё кто-нибудь сунется!..
- Нет, пожалуй, на сегодня приключений вполне достаточно, - сказал Сергей. – Господи, никогда  не поверил бы, что женщина может сделать такое! Представляю, как повела бы себя в такой ситуации моя первая жена! Да она просто сделала бы вид, что упала в обморок, и не открыла бы глаз до тех пор, пока её саму не потащили бы в кусты, чтобы изнасиловать и прикончить. Ей даже в голову не пришло бы хоть как-то сопротивляться.
- Ну, может быть, у этой молодой женщины были какие-то другие достоинства, - шепнула на ухо будущему супругу Ольга.
- Ничего такого, чего у тебя не было бы с избытком, - прошептал в ответ тот. – Кстати, за всё время нашего брака я заходил в её спальню всего лишь несколько раз.
- Что так?
- Ну,  этого оказалось достаточно для рождения трёх сыновей.
- А как же супружеские обязанности? – улыбнулась женщина.
- Никаких других обязанностей я не исполнял. Мне нужны были только дети, которые потом станут твоими предками. Если бы не это, я вообще не женился бы.
- Да… Вот так и остались бы мы с тобой одинокими! Ты – в девятнадцатом веке, а я – в двадцать первом, - улыбнулась Ольга.
- Нас сейчас на ужин будут звать,   говорить маме о том, что произошло с нами по дороге, совсем не обязательно, - сказал Сергей.
- Так ведь Марфе Трофимовне уже наверняка доложили о том, что Иван ранен. И она обязательно потребует объяснений.
- Можно сказать, что Иван был случайно ранен в перестрелке, которую затеяли пьяные мужики в трактире.
- А это хорошая идея! – сказала Ольга, кивнув головой. - Только надо обязательно предупредить его, иначе, правда обязательно выйдет наружу. И неизвестно, чем всё это кончится.
- Тогда я сейчас зайду к нему.
Сергей зашел в комнату, где лежал Иван. К счастью, тот был в сознании.
- Маланья, выйди на минуту, мне надо с мужем твоим поговорить!
- Как скажете, барин, - сказала молодая женщина, и выскользнула из комнаты.
- Слышишь, Иван? Ты  помалкивай о том, что произошло по дороге! А то нам всем плохо будет. В полицию затаскают. Будут спрашивать, как двое мужчин смогли от четверых вооруженных преступников отбиться!
- Так, уже забыл, барин! Нешто я не понимаю. А разве было чего по дороге?
- Вот и славно! – сказал Сергей. – А если спросят, где тебя ранило, скажешь, в трактире  драка была, вот кто-то с пьяных глаз и стрельнул, да не в того попал, в кого целился, а в тебя.
- Всё понял. Никак нельзя нам барышню подводить…
- Вот и я о том же! Приедут, и увезут. Потом поминай, как звали… Рана-то болит?
- Болит. Как будто черти угли на ней ворочают.
- Сейчас Ольге скажу, она поможет.
- Вот было бы славно! А то мне всю ночь не спать, при  такой-то немочи…
Через несколько минут Ольга вошла в комнату со шприцем в руке.
- Сейчас я сделаю тебе укол, тут обезболивающее и снотворное. И ни о чём не волнуйся, Ваня! Всё будет хорошо!
- Спасибо, барышня! А без вас нам бы каюк…
- А мне без вас. Так-то вот! – засмеялась Ольга, и, погладив Ивана по щеке, вышла из комнаты.
А место около его кровати опять заняла Маланья. Мало ли, что понадобится раненому! А жена тут как тут!..
…Наконец, зима окончилась, и унесла с собой вьюги и морозы. На смену ей пришла весна. Всё вокруг зазеленело, и готовилось вот-вот расцвести. Все ждали окончания поста и светлого праздника Пасхи. Ну, а Сергей с нетерпением ждал Красной Горки, когда Ольга, наконец, пойдёт с ним под венец, и станет его законной женой – княгиней Ольгой Львовной Батищевой.   
Подготовка к свадьбе уже шла полным ходом, платье было почти готово, обручальные кольца куплены, как и дорогой подарок невесте.
Приглашения, заполненные каллиграфическим почерком Сергея, были  написаны, но пока ещё лежали стопочкой на его секретере – он сам развезёт их гостям, когда придёт время. Судя по толщине стопки, гостей на их бракосочетание собиралось много. Правда, Ольга не знала никого из них.
Несмотря на то, что всё, вроде бы, было в порядке, на сердце у неё было неспокойно. Она не хотела пышного торжества с толпой народа в церкви. Повенчались бы по-тихому, вот и всё… Тем более, после смерти первой супруги Сергея прошло не так уж много времени, и устраивать свадьбу с огромным количеством приглашенных было не слишком прилично. Но жених ничего не хотел слушать – все должны видеть, какую жену выбрал себе князь Батищев! На этот раз сам – без всякого сватовства и советов старших. Такая женщина – лучше не бывает!
На Пасху, после обязательного посещения церкви, поехали в город. Очень хотелось Ольге побывать на ярмарке, посмотреть, как празднует народ. А Сергею надо было кое-что купить по хозяйству. Поэтому, привезя невесту на ярмарку, он оставил её там одну, сказав, что будет ждать в кофейне. Кофейня эта была тут же, на площади, там подавали очень вкусный кофе и пекли чудные пирожные.
- Так что, если устанешь, сразу иди туда, и жди меня. Думаю, я ненадолго задержусь. Ты не успеешь соскучиться, а я уже буду рядом!
Сергей укатил, а Ольга стала обходить ряды, покупая подарки детям, будущей свекрови и своим приятельницам, которых было очень много среди крепостных Сергея. Маланью и её мужа она не забыла тоже, и скоро её сумки наполнились покупками.
- Пожалуй, пора немного передохнуть, - подумала молодая женщина. – Да и перекусить не помешает!
Она быстро пересекла площадь, занятую лотками с товаром, и вошла в чистенькое, уютное кафе.
К счастью, там оказался свободный столик, хотя народу было порядочно.
- Чего прикажете? – подбежал к ней официант.
- Мне чашку кофе без сахара и два пирожных.
- Какие предпочитаете?
- На ваш вкус. Мне сказали, что у вас все пирожные очень вкусные.
- Одну минуту!
И действительно, через минуту перед ней стояла чашка ароматного кофе, а на тарелочке лежали два пирожных -  Ольга не знала, как они называются. В её время таких уже не делали.
Рядом за столиком сидели три дамы средних лет. Причем, занятые разговором, они явно не заметили, что у них появилась соседка. А может быть, наоборот, сделали это нарочно. Потому как разговор у них шел именно о ней. Вернее, не о ней лично, а о свадьбе князя Батищева. Ну, а так как она играла в ней не последнюю роль, значит, и о ней тоже.
- Нет, это надо же! – горячилась одна из дам так, что цветы на её шляпке покачивались от возбуждения хозяйки. – Первый жених в округе – молодой, богатый, красавец-мужчина, и выбрал себе в жены безродную дамочку, самое место которой – гувернантка при  его детях. В сущности, так оно и было до сих пор. И вот, вы подумайте, я узнаю, что он женится! Ни кола, ни двора… Да и возраст! Ей впору внуков дожидаться, а она замуж собралась. И ладно бы за приказчика, или управляющего. Так нет, ей самого князя Батищева подавай, на меньшее она не согласна!
- Да… Дела… А по Сергею Илларионовичу Сонечка Глазьева сохнет. Уж такая девушка! Шестнадцати нет, хороша, свежа как розовый бутон, да и приданое отец даёт за ней  недурственное. Я была уверена, что у них всё сладится, - сказала очередная дама. - Ведь Серж танцевал с ней на бале у предводителя, только с Сонечкой и кружился. И вдруг – такой пассаж. Что творится на свете! Женится! Подумать только!
- Нет, вы как хотите, а я на эту свадьбу не пойду. И в доме у себя их принимать не буду, - сказала первая дама, и решительно тряхнула головой, отчего цветы на её шляпке опять сильно заволновались.
- И я тоже. С какой стати? – поддержала её вторая.
- И я, - присоединилась к своим собеседницам третья дама, которая до сих пор помалкивала. – Хотя, с удовольствием покушала бы у них. У Марфы Трофимовны повар замечательный!
Как поняла Ольга, именно эта троица задавала тон в городке, и командовала общественным мнением. Значит, слухов не избежать. И, скорее всего, на их свадьбу никто из приглашенных гостей не явится. Но это ещё не самое страшное. В конце-концов, козни местных дам можно пережить. Самое ужасное в этой истории то, что Сергей, кажется, выбрал себе даму сердца, пятнадцатилетнюю местную красавицу, а она, Ольга, своим появлением спутала ему все карты. Вот это, действительно, ужасно!
- Господи! И что мне теперь делать? – думала Ольга, сидя за столом, не в силах встать, и сделать хоть шаг по направлению к выходу. Она только поставила локти на стол, сцепила пальцы, и положила на них гудящую голову.
В это время дамы, выпив свой кофе, вышли из кафе, не заметив женщину, которая сидела за столиком рядом. Впрочем, вполне вероятно, что это был маленький спектакль, который был разыгран специально для неё…
…Именно в таком состоянии её и застал Сергей, который пришёл минут через десять после ухода дам.
- Ты здесь! Слава Богу, я нашёл тебя. Извини, пришлось немного задержаться. А ты уже успела полакомиться пирожными?
- Да, было очень вкусно, - сказала Ольга, и отодвинула от себя чашку с остывшим кофе и тарелочку с пирожными.
- А это что? Похоже, ты даже не притронулась к ним…
- Если можно, уведи меня отсюда поскорее. Я всё объясню тебе по дороге!
- Хорошо, пойдём, - сказал Сергей, и, рассчитавшись, дал руку Ольге. Та буквально повисла на нем, не в силах идти.
- Да что с тобой, Оленька? Ты не заболела? Сейчас приедем домой, я уложу тебя в постель, и напою  чаем с малиновым вареньем.
- Боюсь, варенье здесь не поможет, Серёжа!
- Объясни тогда, что произошло? Тебя кто-то обидел? Покажи мне этого человека, и он будет иметь дело со мной!
- Меня никто не обижал. Просто… У людей есть собственное мнение, и они вправе его высказывать.
- Ты что-то услышала?
- А давай, всё потом. Мне плохо. Я просто не в состоянии сейчас говорить. Неужели ты не видишь?!
С трудом проделав путь до коляски, Ольга с помощью Сергея осилила ступеньку и села на сидение. Откинувшись на подушку, она закрыла глаза.
Вот, что она натворила! Теперь до конца жизни она будет в полном одиночестве – ни родных, ни знакомых, ни друзей… Печально, конечно! А думать надо, прежде чем совершаешь какой-то поступок. А она совсем не думала своими мозгами. В ней говорили только чувства, они и перевесили всё – разум, дальновидность, осмотрительность, умение просчитывать варианты, материнскую любовь, наконец… Да, конечно, Сергей был влюблён в неё. Кто ж спорит? Но это было шесть лет назад. Да и то, лишь только потому, что всё в их отношениях  было слишком необычно – её появление ниоткуда, его тяжёлое состояние после ранения и чудесное выздоровление. Всё одно к одному. Но ведь прошло целых шесть лет! Это слишком долгий срок, чтобы сохранить свои чувства в неизменном виде. Тем более, он был женат, и наверняка любил свою молоденькую жену, иначе, зачем бы он женился на ней – силком в церковь его никто не тянул. Хотя, конечно, он никогда не признается ей в этом. Да она и не спросит…
И вот, после смерти жены  он повстречал на балу пятнадцатилетнюю девушку, которая была влюблена в него, и весь вечер танцевал с ней. А в девятнадцатом веке  с девушкой весь вечер не танцуют просто так. Это не наши времена, когда молодёжь считает, что ночь, проведённая вдвоем – это ещё не повод для знакомства! После бала чувство Сонечки Глазьевой, наверняка, стало ещё сильнее, ведь она получила доказательство того, что князь Батищев не сегодня-завтра пришлёт сватов к её отцу. А тут – такой облом! Вдруг, откуда ни возьмись, является какая-то дальняя родственница князя, и всё сразу меняется! Сергей уже не интересуется молоденькой девушкой, и не ищет с ней встреч. Он собирается жениться на этой никому не известной даме! И вот тут появляется вопрос – почему князь решил жениться именно на ней? Потому, что появилась та женщина, которую он любит больше, чем ту молодую красотку, или же это обычная порядочность – ведь писал, звал, слова говорил. Кстати, Ольга вспомнила ту заминку, которую почувствовала, когда объявила, что решила остаться тут навсегда. Конечно, потом последовала бурная радость. Но ведь было и недоумение. Или даже что-то другое…  Правда, он быстро сумел взять себя в руки, и изобразить  восторг. Ну, а если предположить, что это только имитация, которой он попытался скрыть свою растерянность. Ну, как он мог предположить, что она бросит всё, к чему привыкла, и вернётся к нему – не на три дня, как он предполагал, а на всю оставшуюся жизнь. Конечно, Сергей порядочный человек. Он не смог объяснить женщине, бросившей ради него всё, как обстоят дела в действительности, и предложил ей стать его женой. А куда деваться-то? Только вот, будет ли счастливым такой брак? Вряд ли. Тем более, если дамы выполнят свою угрозу, и не явятся на венчание. Хороши же  будут жених и невеста в пустой церкви вдвоём! Отец Пимен от удивления, чего доброго, все слова позабудет! А дальше что? Ведь эта обструкция не закончится с их свадьбой. Её и Сергея не будут приглашать в гости, они станут изгоями в обществе. Сергей этого не перенесёт… Нетрудно предположить, что будет потом! Князь  или пустит себе пулю в висок, или сопьётся, что нисколько не лучше.
Ладно, с этим вопросом всё ясно. Но что в данном случае  делать ей? Ну, во-первых, отказаться от свадьбы. Можно пока без объяснения причин. Конечно, шума будет много, очень расстроится Марфа Трофимовна. Вот уж она-то любит её по-настоящему! А потом, когда страсти немного улягутся, просто уехать. Всё равно, куда. Но сначала, конечно, в Москву.
- А что? – думала Ольга. – Куплю там себе дом, заведу собаку, и буду жить. Может быть, начну писать. Почему бы и нет? Стану писать научно-фантастические романы о будущем, в которых всё, от первого до последнего слова, будет правдой. Или буду разводить цветы. В конце-концов, если человек захочет, он всегда найдёт занятие себе по душе, даже если в доме нет радиоприемника, телевизора и интернета. Мне же  просто необходимо чем-то занять мозги, чтобы не сойти с ума… Ну, а потом можно уехать за границу – посмотреть мир. Ведь нигде не была дальше деревни Батищево! Ну, об этом можно подумать и потом. Главное – это уехать, причем, сделать это как можно скорее. А потом, уже в письме, подробно объяснить причины своего поступка. Наверняка, после получения моего послания Сергей не будет слишком горячо настаивать на моём возвращении… Господи, но какая же я дура…
Сидящий рядом с Ольгой Сергей увидел, как из-под ресниц закрытых глаз невесты выкатились две слезинки.
- О, Боже! Она плачет! И не хочет признаваться, кто обидел её. Это плохо. Значит, она не доверяет мне! Но чем я мог провиниться перед ней?! Ещё утром всё было прекрасно. Но вот проходит час, и человека как подменили. Ладно. Пусть Оленька немного придёт в себя. Потом она сама расскажет, что случилось. И, вполне вероятно, что причина будет совсем незначительной. Мы просто вместе посмеёмся над ней, и забудем. Скорее бы свадьба! Тогда всё встанет на свои места, и я не буду бояться потерять её. Кажется, эта неделя перед венчанием станет для меня самой долгой…
Сергей положил руку на плечи Ольги, и попытался обнять её, как делал это обычно.
- Пожалуйста, не надо, - попросила Ольга, и попыталась отодвинуться от него подальше – насколько позволяли размеры коляски.
- В чем дело, Оленька? У тебя что-то болит?
- Да, болит.
- Тогда я сейчас же пошлю за врачом!
- Ты забыл о том, что я сама врач?
- И ты сумела поставить себе диагноз?
- Думаю, да.
- Это можно вылечить за неделю?
- К сожалению, это не лечится, Серёжа!
Ну, вот он, один из выходов! В конце-концов, она может сказать, что обнаружила у себя неизлечимую болезнь, и не хочет, чтобы любимый мужчина смотрел, как она угасает. Как вариант, пойдёт. Правда, очень не хочется врать…
- То есть как это – не лечится?!
- Давай, поговорим потом. Мне надо подумать.
- Ну, хорошо. Думай! Я не буду тебе мешать…
Сергей не произнёс ни слова до самого дома. Потом, опять-таки молча, подал ей руку, чтобы помочь выйти из коляски, и поддерживал под локоть, пока они шли к дому.
Иван нёс за ними сумки с подарками, купленными Ольгой в то время, когда она, счастливая невеста, бродила по ярмарке, и, не считая, тратила деньги на всякие пустяки, чтобы порадовать своих друзей и любимых.
- Барыня, а сумки-то куда?
- Отнеси в мою комнату. Я потом подпишу, кому и что подарить! – сказала Ольга, и пошла и в ту комнату, где ночевала, когда впервые оказалась тут. Теперь это был её кабинет, что ли.
Зайдя в комнату, она повернула ключ в замке, чего не делала никогда – от кого здесь запираться?! Но сегодня она должна побыть одна…
Сергей, пришедший, чтобы позвать будущую жену обедать, с ужасом обнаружил, что дверь в её комнату заперта на ключ.
- Милое дело! Да что же случилось, в конце-концов?! Я должен знать!
Он постучал в дверь, и она тут же отворилась.
- Что происходит, Оля? От кого ты заперлась? Может быть, объяснишь мне?
- Просто мне надо побыть одной.
- Хорошо. Я скажу горничной, она принесёт  обед сюда.
При воспоминании о еде, в желудке Ольги поднялась тошнота.
- Спасибо, я не хочу есть!
- Как знаешь, - пожал плечами Сергей, и закрыл дверь.
В конце-концов, он не может заставлять женщину делать что-то насильно. Он не так воспитан! Но то, что она оставила  его в неведении, почему так расстроена, очень озадачило его. Он считал, что их чувство настолько глубоко и так сильно, что ничто не сможет разлучить их, и уж, тем более, рассорить. И вдруг…
- О, Господи! А если она и спать сегодня будет в своём кабинете? Как же я без неё?!
За то время, что  были вместе, они ни разу не спали врозь, и Сергей привык,  что она всегда рядом.
- Нет, этого просто не может быть! Она сказала, что ей надо побыть одной. Ну, посидит у себя в комнате до ужина, а потом мы вместе пойдём к себе, и всё будет, как обычно, - убеждал себя Сергей, а противный внутренний голос шептал ему, что всё очень серьёзно, и эту удивительную женщину, которую ему в подарок послал Господь, он или уже потерял, или вот-вот потеряет…
Марфа Трофимовна очень удивилась, не увидев Ольги за обеденным столом.
- Что случилось, Сергей? Почему Оленька не идёт вниз?
- Не знаю. Она у себя в комнате, сказала, что должна побыть одна, и отказалась обедать.
- Может быть, она беременна? Ты не замечал?
- Нет…
- Ладно. После обеда я зайду к ней, и выясню, в чем дело.
- Не надо, мама. Если захочет, она скажет сама.
- Надеюсь, вы не поссорились? – ахнула женщина.
- Ну, что ты? Разве с ней можно поссориться? Просто я оставил её одну на пару часов, а нашел в кофейне, в состоянии, близком к обморочному.
- Очень интересно…
Марфа Трофимовна примерно представляла, что могло произойти в кофейне, и что могла услышать о себе Ольга. Но надеялась, что молодая женщина обладает здравым смыслом, и сумеет побороть в себе страх перед этими никчемными  бабами, которые живут только интригами, и получают удовольствие, лишь делая гадости другим. Но Марфа Трофимовна считала, что не вправе вмешиваться в сердечные дела сына, особенно, когда её об этом не просят. Поэтому только вздохнула тяжело, да покачала головой…
…Они встретились за ужином. Ольга ела мало, разве что поковыряла еду в тарелке. А потом, набрав в грудь воздуха, как будто собиралась нырнуть в воду, сказала:
- Я подумала, и решила. Свадьбы не будет! Простите…
- Как не будет? Ты что девочка? – затрепыхалась будущая свекровь и пра-пра-бабка в одном лице. – Но почему?!
- Я уезжаю.
- Серёжа, ты слышал, что она говорит? Ну, сделай же что-нибудь!
Ольга с трудом подняла глаза, и посмотрела на Сергея. Она хотела увидеть его первую реакцию на свои слова, а, может быть, и услышать вздох облегчения – вот, как славно всё разрешилось! Оленька сама поняла, что совсем не пара князю Батищеву, и совсем не её он хочет видеть в церкви рядом с собой… Но лицо Сергея было непроницаемо.
- А что я могу сделать, мама? Я не могу удерживать женщину в своём доме насильно. Это не в моих правилах. Вероятно, моя невеста подумала, и решила, что есть лучший вариант, чем жизнь тут, со мной, в деревенской глуши.
- Я не буду объяснять своё решение сейчас. Лучше я напишу письмо, и в нём объясню причину своего решения разорвать помолвку. Единственная просьба – мне нужна коляска, чтобы добраться до города.
- Ты собираешься жить в городе? – спросил Сергей.
- Нет. Дальше я поеду в почтовой карете.
- Хорошо, я распоряжусь. Когда тебе нужна коляска?
- Завтра, сразу после завтрака. А сейчас, если вы позволите, я пойду собирать вещи.
- Ты собираешься жить одна? – спросил Сергей.
- Да. Разве у меня есть варианты? – усмехнулась Ольга. Ведь все её знакомые, родные и друзья родятся только через два века.
- Я дам тебе денег.
- Не надо, Серёжа. Денег у меня достаточно. Думаю, деньги тебе самому пригодятся. Неизвестно же, кто теперь станет твоей женой. Вполне вероятно, молодая женщина потребует дорогих нарядов и драгоценностей.
- Господи, о чём ты говоришь, Оленька! Ну, какая ещё жена?! Да разве Серёжа… - воскликнула Марфа Трофимовна, и поднесла платочек к глазам.
- Не надо, мама! Если я и виноват в чем-то перед Ольгой, то не настолько, чтобы расторгнуть помолвку, и уехать. А если её чувства ко мне прошли, то тут уже ничего не поделаешь.
Сергей встал, и первым вышел из столовой.
- Ты не хочешь ничего сказать мне, девочка? Теперь мы одни…
- Поверьте, Марфа Трофимовна, я хочу Сергею только добра. Мы не будем счастливы в браке.
- А мне показалось, что вы и дня не можете прожить друг без друга.
- Время идёт, и всё меняется. К сожалению…  Пожалуй, пойду, разберу подарки. Я там купила кое-что на ярмарке. Детям будет приятно.
- Детям нужны не подарки, а ласка матери!
- Не волнуйтесь, Марфа Трофимовна, без ласки дети Сергея не останутся в любом случае.
- Ты всё время говоришь загадками, Оленька! Я тебя не понимаю.
- Простите, но я должна уйти. Иначе, я разрыдаюсь прямо тут, перед вами, а это нехорошо.
Ольга встала, и пошла к себе в комнату.
Там она быстро приколола к подаркам бумажки – кому предназначена та или иная вещь. Идти к детям сейчас, и дарить их самой у неё не было сил.
Потом она собрала два чемодана, в которые положила только одежду – все подарки Сергея она аккуратно сложила на столе. Тут же лежал рубиновый гарнитур и обручальное кольцо, надетое ей на палец шесть лет назад.
- Ну, теперь, кажется, всё, - вздохнула она, и почувствовала даже некоторое облегчение, как человек, который выбрал очень трудное, но единственно правильное решение.
Выпив на ночь снотворное, чтобы хоть немного поспать, она взяла книгу и почитала. А потом задула свечу, и закрыла глаза. Впереди у неё была пугающая неизвестность и полное одиночество…
…На следующий день она вышла к завтраку, но не обнаружила за столом Сергея.
- А что Серёжа? – спросила она у его матери.
- Дальние поля поехал смотреть, - тяжело вздохнула Марфа Трофимовна.
-  Значит, я не смогу с ним попрощаться. Жаль… Ну, что ж! Передайте ему от меня самые наилучшие пожелания. Я от души хочу, чтобы он был счастлив. Даже если это будет не со мной. Он очень славный, и достоин быть счастливым. А вам я желаю здоровья. Не забывайте измерять давление, и пить таблетки. Больше я ничего не могу для вас сделать…
- А, может быть, ещё передумаешь, девочка? Ведь он уехал, чтобы сердце не разорвалось при расставании…
- Да ладно вам, Марфа Трофимовна… Я понимаю - это тяжело, но не смертельно!
- Сам сказал…
- Вы не шутите?!
- Да у кого же повернётся язык так шутить? Ты убиваешь моего сына, девочка! Надеюсь, у тебя есть очень веская причина, чтобы поступать так. Иначе, не знаю, что и сказать…
- Когда я сидела в кофейне, три дамы говорили о нас с Сергеем. Вернее, они говорили обо мне.
- Можешь не продолжать! Я прекрасно знаю, что они могли сказать! Неужели из-за этого…
- Не только. Нас не будут принимать в местном обществе. Мы станем изгоями. Сергей не выдержит такого, и проклянёт тот день и час, когда встретил меня. А я не хочу, чтобы он плохо думал обо мне! Я люблю его!
- Вот глупая! Да у меня здесь полно друзей, которые почтут за честь побывать у нас в гостях. Мы ведь в округе отнюдь не последние люди, мой покойный муж был предводителем дворянства, а  мой сын – герой войны. А кто эти три жалкие жабы, которые так напугали тебя? Так, мусор, одно слово…
- Но это ещё не всё. Они сказали, что Сергей оказывал знаки внимания одной молодой особе, и сейчас эта девушка чуть ли не ждёт, что он придёт сватать её.
- Это кто же такая? Что-то я не слыхала…
- Соня Глазьева.
- Ах, эта… Совсем девчонка стыд потеряла – люди скоро пальцами на неё показывать будут! Так и стреляет глазами в мужчин! Всё равно, в кого попадёт, лишь бы замуж позвал. Понимаешь, отец у неё очень строгий, вот она и рвётся из дома. Думает, замужем свободнее будет. Так это какой супруг попадётся. У другого не забалуешь! Говоришь, на балу Сергей с ней танцевал? Очень неосмотрительно с его стороны! А ведь я предупреждала – держись от Соньки подальше!  Видно, выпил парень больше положенного, вот шампанское в голову и ударило – пригласил пару раз. А она уже планы строит. Дурочка, одно слово.
- Говорят, красавица она.
- Скажешь тоже! Обычная провинциальная мамзелька, с тобой и рядом не стояла. Ты-то у нас – королева!
- Скажете тоже… Красавицей себя не считаю.
- Так это от  скромности! Ты хороша, детка! И, главное, Сергей любит тебя…
- Господи, что же мне делать?!
- Поступить так, как подсказывает тебе твоё сердце.
- Я всё равно не смогу жить без него!
- Знаю, поэтому и говорю.
В это время в столовую вошла горничная.
- Барыня, там Иван пришёл, спрашивает, подавать ли коляску…
Марфа Трофимовна посмотрела на Ольгу, которая тихо плакала, закрыв лицо руками, и сказала:
- Скажи Ивану, пусть распрягает Ласточку. Ольга Львовна никуда не едет сегодня!
- Вот и славно, - сказала горничная, которая, как и все слуги, была в курсе всех дел в этом доме.
Немного успокоившись, Ольга сказала:
- Пожалуй, пойду к детям. Соскучилась… Да и подарки им привезла!
- Вот, это дело! – улыбнулась Марфа Трофимовна. – Иди, милая!
Ольга взяла игрушки, купленные детям, и пошла в детскую.
Конечно, она купила подарки и Сергею, и его матери. Марфа Трофимовна получит необыкновенно красивую вязаную шаль, а Сергей – кинжал, инкрустированный золотом и драгоценными камнями, сделанный Кубачинскими мастерами. Он займёт почетное место среди коллекции оружия Сергея! Кинжал стоил больших денег, но разве будет она экономить деньги, покупая подарок своему любимому?!
…Сергей вернулся домой, и сразу поднялся на второй этаж. Зайдя в кабинет Ольги, он увидел лежащие на столе украшения с рубинами и обручальное кольцо, которое она никогда не снимала.
- Значит, чуда не произошло. Она уехала. Ладно…
Он пошел в свой кабинет,  достал пистолет, подаренный ему Ольгой, и положил его на стол рядом с собой.
Потом подумал несколько секунд, и достал из секретера лист бумаги, перо и чернила.
- Нехорошо уходить, не попрощавшись с матерью, - подумал он, и стал быстро писать записку.
Всё это видела любопытная горничная. Она и поспешила к матери барина, чтобы рассказать ей, что  задумал её сын сотворить со своей жизнью…
Девушка бегом припустилась вниз, где в гостиной отдыхала старая княгиня, держа в руках книгу.
- Барыня, там… Сергей Илларионыч…
- Что Сергей? Говори быстрее… Ранен? Убит? – всполошилась  Марфа Трофимовна, покидая уютное кресло.
- Письмо пишет. А рядом, на столе, пистолет положил. Вот я и подумала…
- Правильно подумала, девочка! – сказала княгиня, и быстро стала подниматься наверх, моля Бога, чтобы успеть, чтобы не прозвучал выстрел, который разрушит её жизнь, жизнь Ольги, и оставит сиротами его детей.
- И как он сумел пройти мимо меня так, что я не заметила! – ругала она себя. – Наверно, вздремнула, старая…
Подойдя к двери кабинета Сергея, она открыла дверь. При этом звуке Сергей вздрогнул, и обернулся.
- Это ты, мама?
- Ты что же – вернулся, и даже не зашёл ко мне…
- Я заходил, а ты дремала так сладко…
- А сейчас что собираешься делать?
- Хочу подвести итоги…
- Не рано ли, сынок? Полжизни впереди. Сыновей кто поднимать будет?
- Знаю, что неправ. Но не могу я жить без неё! С ума сойду – лучше, что ли, будет?!
- Всё будет хорошо, сынок! Иди к детям! Там тебя ждут…
- Да-да, конечно, мне надо обязательно увидеть детей, прежде чем я покину их…
Сергей встал, и пошёл в детскую.
Он вошёл в комнату, и не поверил своим глазам. На ковре посреди комнаты сидела Ольга. У неё на руках был самый маленький сын, Володя. Остальные мальчики сидели рядом, обняв её, а она рассказывала им сказку. Вернее, быль, которая в девятнадцатом веке воспринималась как волшебная сказка – про повозки, которые ездят без лошади, про самолёты, летающие, как птицы, и про телефоны, по которым можно поговорить с любым человеком, не выходя из дома.
- Ой, папа вернулся! – закричали дети, увидев Сергея, и кинулись к нему.
Он обнимал их, целовал светлые макушки и измазанные шоколадом щечки, но видел только одно лицо.
А Ольга смотрела на него. Неужели она ошиблась? И этот красивый мужчина, любимец дам, действительно, любит её? И все свои страхи она просто выдумала…
Через несколько минут няня увела детей на прогулку, и будущие супруги остались в комнате одни.
- Значит, ты не уехала?
- Да. Твоя мать сумела убедить меня, что от этого никто не станет счастливее.
- Интересно, и кого же ты собиралась «осчастливить», уехав от меня?
- Мне показалось… Впрочем, не будем об этом!
- И всё-таки, кто же так легко смог убедить тебя, что ты не нужна мне? Ведь именно так ты подумала, правда?
- Рядом, за столиком в кофейне, сидели три дамы, они говорили о нас, и были очень убедительны.
- И о  чем же они говорили, эти сплетницы?
- Конечно, они говорили о том, что я недостойна стать княгиней, и могу рассчитывать в приличном доме  только на место гувернантки, а уж никак не хозяйки. А ещё они говорили о том, что молодая красивая девица неполных шестнадцати  лет ждёт, что ты вот-вот посватаешь её.
- Я посватаюсь?! Это очень интересно! Могу ли я узнать,  кто же эта счастливица?
- Не надо, Серж! Не мучай меня, пожалуйста! Честное слово, этот разговор настоящая пытка для меня! Думаешь, это просто – уехать от любимого мужчины, дороже которого нет никого на свете,  уехать в неизвестность и полное одиночество?!
- Знаю, непросто. А думаешь, просто отпустить от себя женщину, без которой не можешь жить?
- Прости, Серёжа. Я думала, что так будет лучше для тебя.
- А для меня лучше, когда ты здесь, рядом! Такая умная, такая красивая, такая милая…
- Теперь я верю тебе. Но, вспомни тот день, когда    я появилась здесь в последний раз! В тот момент, когда я объявила тебе о том, что остаюсь с тобой навсегда, у тебя был очень озадаченный вид, Серёжа. Да, ты очень обрадовался, увидев меня. Но, вероятно, ты ожидал, что я побуду с тобой три дня, и опять исчезну, как делала это до сих пор… Конечно, твоя порядочность, твоё воспитание и щепетильность не позволили тебе объяснить мне,  что ты уже почти забыл обо мне, ведь прошло  долгих шесть лет, и в твоём сердце давно поселилась другая девушка, и ты   готов обручиться с ней. Вот к такому печальному выводу я пришла, когда услышала, что говорят о нас те дамы в кофейне. Я поняла, что совершила ошибку, послушавшись своего сердца. И вот, узнав обо всём, я подумала и решила освободить место для другой женщины ценой собственного счастья. Честное слово, это решение далось мне нелегко. Наверно, такой же страх и смятение испытывают самоубийцы перед тем, как принять яд или нажать на курок пистолета.
- Бедная моя! Что пришлось тебе перенести! – схватился за голову Сергей.
- Это ничего. Я сильная, - усмехнулась Ольга. - Главное, что всё позади, и ты снова со мной.
- Да. Моя мама успела вовремя уберечь нас от непоправимых шагов. И давай, договоримся, что с этого дня будем доверять друг другу. И если вдруг настанет такой момент, когда любовь вдруг кончится, мы честно скажем об этом друг другу.
- Хорошо. Только вряд ли ты услышишь от меня эти слова, - улыбнулась Ольга.
- А ты от меня и подавно, - сказал Сергей, и крепко обнял будущую жену. - Ведь я жив только до тех пор, пока ты рядом, моя любимая!.. Ты веришь мне?
- Верю, милый…
…Через неделю состоялась свадьба князя Сергея Батищева и Ольги. Это была очень красивая пара. Все в церкви ахнули, когда увидели невесту в белом платье и жениха в мундире полковника с боевыми наградами на груди. Конечно, красила их не только одежда. Каждый, кто видел молодых, понимал, что они очень счастливы, соединяя в этот день свои судьбы в одну. Кстати, в церкви было полно народу – так, что яблоку негде было упасть. Ведь слухами земля полнится. И теперь вся округа знала, какую невесту нашёл для себя молодой князь – умница, красавица, рукодельница, да к тому же никому не отказывает в помощи, если вдруг приключится какая болезнь, а местный доктор не сможет помочь бедолаге. Хотя, пользовались её помощью редко, лишь в крайнем случае – старая княгиня следила, чтобы не уставала Оленька, проводя у себя в кабинете целые дни, занимаясь больными…
…Итак, молодые обменялись кольцами, произнесли слова клятвы, и стали мужем и женой, чтобы быть вместе до тех пор, пока Бог не разлучит их…
Ольга родила мужу двух дочерей – Марфу и Марию. Правда, эти княжны не были записаны в генеалогическое древо князей Батищевых – на этом настояла Ольга.
- Не надо этого делать, милый! Пусть всё остается так, как было. А мои родители узнают о внучках из наших писем.
- Ладно. Как скажешь, дорогая! Главное, чтобы наши девочки были счастливы, а уж я позабочусь об этом…
…Вот такая история могла бы приключиться с кем-нибудь из нас, если бы вдруг появилась возможность перенестись в другое время, на несколько веков назад, и повстречать там свою судьбу.
И кто знает, как бы поступила, к примеру, моя дочь, если бы оказалась на месте нашей героини – осталась бы здесь, в привычном, таком знакомом мире, или вернулась бы в далёкое прошлое, где нет реактивных самолётов, поездов, телевидения и мобильных телефонов; где люди пишут письма и ходят в гости друг к другу, чтобы просто поболтать и сыграть партию в вист или «подкидного дурака», и ведать не ведают таких слов, как «дефолт», «инфляция», «компьютер», «спид» или «атомный взрыв». Как знать?

Впрочем, правильно говорится в одной мудрой старой пословице: «Везде хорошо, где нас нет»…