Выстрелы и прочие звуки битвы, сразу привлекли внимание всех оставшихся на «Рояле». Хуан, схватив подзорную трубу, стал внимательно наблюдать за происходящим на берегу.
- Что вы видите? – с волнением спросил отец Иоанн.
- Они вступили в сражение с туземцами. Не знаю, что послужило причиной этому, но они убивают друг друга.
- Я знал, я так и знал! – сокрушённо стал выкрикивать монах, - они уже не хотят думать ни о чём, кроме золота!
Он принялся метаться по палубе, желая найти, в чём можно было добраться до берега.
- Я остановлю это безумство! Так нельзя жить! – продолжал выкрикивать он.
Хуан молча наблюдал за сражением.
- Вам не стоит спешить, - спокойно заметил он, - битва в разгаре, и неизвестно, чем всё это закончиться. Здесь вы можете оказаться гораздо нужнее. К тому же, все шлюпки на берегу. А вы, как я знаю, совсем не умеете плавать.
- Но мы не можем просто смотреть, как они убивают друг друга!
- Уже смотрим. И ничего исправить в этом не в силах. Пушки, если начнём стрелять, поразят и наших людей!
Отец Иоанн, понимая, что Кастаньеда прав, несколько охладил свой пыл, но не перестал взволнованно ходить по палубе, пытаясь что-нибудь придумать.
Между тем, битва продолжалась, и стала ожесточённей. Хуан увидел, как убили монаха, пытавшегося добежать до шлюпки, как упали на песок несколько матросов, проткнутые копьями. Дым от оружейных выстрелов мешал ему рассмотреть всё, но было очевидно, что дикари хоть и несут большие потери, сдаваться не собираются.
- Может нам просто выстрелить из пушки в сторону, чтобы отвлечь их? – с надеждой спросил отец Иоанн.
- Уверен, что это не поможет. Нужно дождаться исхода битвы. Думаю, наши скоро одолеют дикарей.
- Наши, ваши! Как вы можете так говорить! Люди убивают друг друга! Разве важно, кто из них победит?
- Вы ровняете дикарей с нашими соотечественниками? – удивлённо спросил Хуан.
- Если они склонны к злодеяниям, то чем отличаются от дикарей?!
Хуан ненадолго задумался.
- Даже Цезарь считал возможным притворство, чтобы победить врага. Если не получилось добыть победу умом, нужно действовать оружием.
- С чего вы взяли, что они нам враги? Вы думаете, в этой битве будет победитель? Придя на Новую землю с оружием, мы уже проиграли. Неужели вы этого ещё не поняли?
Кастаньеда удивлённо посмотрел на монаха. Возможно, их разговор продолжился бы и дальше, но в этот момент выстрелы умолкли, и на берегу стало тихо.
- Они сокрушили туземцев, - сказал Хуан, всматриваясь в подзорную трубу.
- Позвольте мне посмотреть, - спросил отец Иоанн.
- Не думаю, что вам следует видеть это, - ответил Кастаньеда, наблюдая, как люди Дьюка принялись пытать раненых.
- Они хотят узнать, где золото? – догадался монах.
- Это было нашей целью.
- Не говорите за всех. Это было вашей целью. И не думайте, что золото, добытое такой ценой, принесёт пользу.
На некоторое время они опять замолчали, думая каждый о своём. На берегу продолжалась какая-то возня, изредка прерываемая криками. Затем, всё смолкло, и было видно, как оставшиеся в живых матросы, капитан и отец Филипп быстро направились в джунгли.
- Видно, они узнали место, где спрятано золото, - догадался Хуан, и на его лице появилось довольное выражение.
- Тем хуже для них.
- Вы удивительный человек! Вас мало, что радует!
- А, по-вашему, меня должны радовать творимые бесчинства и убийства?
- Ну, полно! Какие бесчинства?! Мы найдём золото и отправимся домой. Разве это не повод радоваться?
- Когда пороки уже стали нравами, впору только скорбеть и каяться. Себя вы обмануть можете. Даже другие поверят. Но Бога провести не удастся. Помните, это, Кастаньеда! – грозным голосом сказал монах.
Хуан неопределённо пожал плечами, и отвернулся от монаха. Матросы, стоящие на палубе откровенно веселились, понимая, что все туземцы перебиты. Теперь оставалось только ждать, когда вернутся из джунглей ушедшие за золотом.
Время шло, солнце уже начало клониться к закату, а Дьюк с людьми всё так и не появлялся. Находившиеся на корабле начали понимать, что с ними что-то произошло.
- Если на них напали, мы бы услышали выстрелы, - попробовал начать разговор с монахом Хуан.
- Местное население не стреляет из ружей, - с некоторой иронией заметил отец Иоанн.
- Конечно. Стреляли бы наши. Но кто может напасть? Живых туземцев не осталось. Я видел, как они сражались, и никто из них не стал скрываться в зарослях.
- К чему тогда эти вопросы? Если вы уверены, что они живы, значит, нечего беспокоиться.
Отвечая, таким образом, молодой монах переживал за пропавших людей не меньше Кастаньеды, но его волнение было иного рода. Не зная точно живы они, или нет, он уже оплакивал их, полагая, что худшее, что могло с ними свершиться, уже произошло. Его взгляд на произошедшее был неумолимо прост - убийство, на которое они пошли, не могло остаться безнаказанным. И неважно, когда возмездие свершиться. Сегодня, или через какое-то время - оно неминуемо настигнет их.
В том, что это было убийство, он ничуть не сомневался. Коварное нападение на людей, которые ничего плохого не замышляли, по мнению монаха, ничем кроме как убийством назвать, было нельзя. За время экспедиции Дьюк не раз шёл на это, и отец Иоанн горько раскаивался, что не смог предотвратить преступления. Теперь же, совершённое злодеяние капитана было настолько явным, необоснованным и бессердечным, что монах был поражён. Добродетельный по своей природе, он не мог смотреть иначе на происходящее. Когда судьба привела его в экспедицию, и заставила увидеть столько примеров всепоглощающей жестокости, он понял, насколько люди погрязли в пороках и лицемерии. А ведь они считали себя верующими в Бога! Они молились и причащались, говорили о благочестии, забывая при этом, что вера призывала их к терпимости и милосердию по отношению ко всему живому. Похоже, они даже не задумывались об этом.
Увиденное стало для него откровением. Он и раньше предполагал, что лицемерие охватило сердца многих, но только теперь узнал, насколько сильно этот порок сокрушил его соотечественников.
Конечно, люди не могут быть одинаковыми в своих природных качествах, но каждый может приложить усилия, чтобы не стать хуже. Для полного падения нужно лишь забыть, что ты человек. Дикари, которых видел молодой монах, оказались в этом смысле гораздо человечнее, чем все, или, почти все члены команды Дьюка.
Сумерки уже окончательно скрыли берег, и Хуан предложил отцу Иоанну пройти в каюту.
- Думаю, наших людей уже ждать не стоит. В джунглях и днём-то опасно, а находиться там ночью, равносильно самоубийству. Нам нужно пережить эту ночь, а завтра, попробуем разобраться, что случилось, - сказал он.
- Вы хотите отправиться на берег?
- Да. Нам в любом случае нужно забрать шлюпки. Я, вероятно, смогу доплыть до берега.
- Ночь ожидается тревожной? – спокойно спросил монах.
- Трудно сказать, что нас ждёт.
- Тогда я тоже пригожусь вам. Я не смогу стрелять, или делать что-то в этом роде, но стоять на вахте вполне мне по силам.
- Как скажите, - согласился Хуан.
Ночь уже накрыла землю непроницаемой тьмой, и не давала возможности хоть что-то рассмотреть. Луна скрылась за тучами. Отец Иоанн прислонился к фальшборту и принялся думать о том, как странно устроен их мир. До самого рассвета он так и не ушёл с палубы, выполняя взятые на себя обязанности.
Утро вновь оказалось пасмурным. Тяжёлые тучи затянули всё небо, предвещая дождь. Никаких новых известий оно не принесло. На берегу также лежали трупы, а ушедшие в джунгли не подавали никаких сигналов.
- Нужно похоронить мёртвых, - решительно сказал отец Иоанн.
- Конечно. И забрать шлюпки. Может за это время что-то станет известно, - согласился Хуан.
Среди матросов двое умели хорошо плавать. С ними помощник капитана и отправился на берег. Скоро им удалось доплыть, и, первым делом, они сцепили шлюпки канатами. Затем пересели в одну, и натужно работая веслами, привели их к кораблю. Потом, уже на одной шлюпке, вместе с монахом, переправились опять на берег.
Только теперь им в полной мере открылись последствия произошедшего сражения. Большое количество убитых членов команды, и изуродованные тела туземцев, наглядно показывали, насколько безжалостно оно проходило.
- Дикарей хоронить будем? У них такого обычая нет, – спросил у монаха Кастаньеда.
- Но он есть у нас. Проявим к ним уважение, как умеем, печально прозвучал ответ.
Почти весь день ушёл на рытьё могил и захоронения мёртвых. Отец Иоанн, наряду со всеми, копал, переносил тела, и ещё отпевал убитых. Для него не было разницы, кто перед ним – его соотечественник, или местный житель. Убитые дети туземцев вызвали у него слёзы, которых он не стеснялся, и не вытирал. В конце дня пошёл дождь.
Нужно сказать, увиденное потрясло всех. Смерть, во всём своём откровении всегда выглядит неприглядно. Но в этом случае, она показалась всем вызывающе-откровенной. Золото, завладеть которым жаждали одни, и существование которого скрывали другие, теперь было им абсолютно не нужно. Они отдали за него жизнь, но взамен получили смерть, которая ни в чём не нуждалась. Такое откровение вряд ли может утешить живущих людей, но даёт понимание, что даже всё золото в мире не стоит их жизни.
Как видно, именно это почувствовали все, кто остался жив из команды «Рояла». Когда они хоронили трупы, никто не думал, что рискует, оставаясь на берегу, но и никто не пожелал пойти в джунгли, на поиски золота. Всё, что было связано с ним, казалось теперь несущественным. Когда исполнили свой долг, они сели в шлюпку и отплыли к кораблю.
Возможно, примерно так же думали дикари, которые с полыми трубками в руках наблюдали из зарослей, за действиями белых. Не обнаружив в них угроз, они не стали никого убивать, и позволили им беспрепятственно уйти с берега.
- Думаю, нужно ещё дня два-три подождать. Может, они вернутся, - предложил Хуан, едва они поднялись на палубу «Рояла».
- Теперь вам решать. Похоже, вы уже стали капитаном нашего корабля, - согласился отец Иоанн.
- Шесть матросов, конечно не достаточно, чтобы справиться с «Роялом», но если сильно постараться, мы сможем довести его до нашей последней стоянки.
- Вы хотите там пополнить команду?
- У отца Бенедикта совсем мало матросов, но пару человек, всё-таки взять будет нужно. Может быть, возьмём ещё несколько туземцев. Будут хоть канаты тянуть.
- Похоже, наша экспедиция уже подходит к концу? – с иронией спросил монах.
- Для её продолжения нужны люди. Боюсь, нам не остаётся ничего иного, как пополнить команду и возвращаться домой.
- Вы сможете осуществить этот переход?
- Конечно. Я знаю путь.
Отец Иоанн прошёл в каюту, которая совсем опустела. Бессонная ночь и пережитые события дня, забрали, казалось все его силы, и в изнеможении бросившись на койку, он сразу погрузился в сон.
В этот раз, на «Рояле» никто не остался на вахте. Если бы туземцы вздумали напасть на корабль, они не встретили бы никакого сопротивления. Однако такая беспечность была вызвана не нежеланием матросов подчиняться командам Хуана, или его личной небрежностью. Вовсе нет. Каждый выживший, в тот момент просто покорился судьбе, полностью подчиняясь ей. Охранять свою жизнь с оружием в руках, в таком случае, уже не имело смысла.
Трудно сказать, все ли рассуждали подобным образом, но бодрствующих в те часы на корабле не оказалось.
Ко всем неприятностям, которые теперь появились у восьмерых оставшихся членов команды, прибавилось ещё отсутствие горячей пищи. Среди них не оказалось никого, кто смог бы заменить Уэбба на камбузе. Он, по не совсем понятным причинам, тоже отправился с Дьюком на берег, и, хоть его не оказалось среди убитых, надежды, что он объявиться живым и невредимым, было мало.
- Придётся пока варить солонину, которую заготовили на острове Тхайя. Уэбб засолил несколько бочек свинины. Также есть кокосы и бананы.
- Я бы много сейчас отдал за кусок хлеба! – мечтательно произнёс один из матросов.
Три дня ждали на «Рояле» возвращения пропавших в джунглях, но за это время не было даже какого-нибудь знака, что они живы. Больше оставаться около пустынного берега не было смысла. Снявшись с якоря, корабль вышел из бухты и взял курс на миссию отца Бенедикта.