Сентябрь выдался холодным и дождливым – таким же, как и в прошлом году. Иван оставил машину на парковке рядом с домой психолога и возвращался домой пешком через парк. Ему хотелось побыть одному, а мелкий моросящий дождь только освежал его голову, которая была словно огненный шар. Он шёл по аллее парка, обдумывая своё поведение у психолога, как неожиданно мелкий дождь сменил ливень, и началась гроза. Молнии сверкали одна за другой, и казалась, что земля вот-вот расколется от невыносимого раската грома. Вдруг, в свете молнии Иван увидел лицо Демона. От страха он закрыл лицо руками и потерял сознание.
Как раз в это время по парку проходили патрульные полицейские. Увидев, падающего мужчину, они быстро подошли к нему. Один из них вызвал скорую помощь, а другой стал искать у мужчины документы.
Уже темнело, и тусклые уличные фонари плохо освещали парк.
– Интересно чего это он кувыркнулся? Пульс у него ровный, да и дышит он спокойно, – сказал полицейский, который искал у Ивана документы. – Николай, а по ходу, документов то у мужика нет.
– Это плохо… А вот упал он как-то странно. Да и на эпилептика не похож. Всё это как-то стрёмно, – раздражённо проговорил Николай.
Патрульным совсем не хотелось стоять под проливным дождём, но надо было дождаться скорую. Они решили спрятаться под берёзой, росшей недалеко от лежащего Ивана. Но не успели полицейские подойти к дереву, как молния ударила в его верхушку, и оно загорелось. И здесь же полицейские увидели, что дерево резко перестало гореть, а пламя огня побежало по стволу вниз, и поползло по земле в их сторону.
Непонятный страх овладел полицейскими. Испугавшись, они даже не пытались потушить огонь, лишь подхватили лежащего мужчину под руки и потащили его к выходу из парка. Но огонь полз за ними, не оставляя своих огненных следов, и даже дождь, который лил как из ведра, не мог потушить его. Было похоже, что огонь просто преследует полицейских и вот-вот настигнет их.
– Что это такое, Николай? Смотри, огонь не отстаёт от нас! Это какая-то чертовщина, мистика! – с ужасом кричал полицейский своему напарнику.
Мужчины ускорили шаг, и почти уже бежали к воротам парка. В это время к парку подъехала скорая помощь, и водитель, увидев огонь, не растерялся. Он быстро взял из машины огнетушитель и потушил пламя. Полицейские переглянулись, но ничего не сказали о том, что огонь преследовал их.
– Это и есть больной? – спросил врач полицейских, которые всё ещё держали под руки бесчувственного мужчину. – Заносите его в машину.
Осмотрев Ивана, врач решил везти его в больницу.
– А в какую больницу вы его повезёте? – спросили полицейские почти в один голос.
– В ту, где примут. Вы потом позвоните мне, – быстро ответил врач, оставив полицейским свой номер телефона.
Скорая уехала, а полицейские пошли в кафе, чтобы переждать дождь, да и заодно перекусить. В кафе Николай обратился к напарнику:
– Пётр, а ты обратил внимание на огонь, когда мужик его тушил?
– Значит, это мне не показалось, – ответил Пётр, вытирая платком мокрое от дождя лицо. – Я увидел в огненном пламени дьявольскую ухмылку. Словно, это был не огонь, а сам дьявол.
Николай закивал головой в знак согласия. Каждый из них в этот момент подумал, что всё это им не приснилось. Они решили никому не рассказывать о случившемся, и вышли из кафе…
А дома у Петровых был полный переполох. Лена вместе с прислугой искала свои золотые серёжки, которые ей Иван подарил на свадьбу. Они вдвоём заглянули во все места, где только могли быть серьги, но всё безрезультатно.
– Ничего не понимаю, – говорила Лена в растерянности. – Оставила серьги в шкатулке, а их в ней нет… Да ещё Ваня задерживается у психолога.
Лена посмотрела на прислугу и, взглянув на часы, сказала:
– Вы, Варвара Семёновна, можете идти домой. А то и так уже задержались.
Варвара Семёновна была пожилой женщиной и работала у Петровых кухаркой, а иногда и убиралась в квартире. Было видно, что пропажа серёжек её расстроила не меньше чем хозяйку. Только она расстроилась не из-за их пропажи, а из-за того, что эту пропажу могут связать с ней. В расстроенных чувствах женщина пошла домой.
Закрыв за прислугой дверь, Лена набрала номер психолога. Мария Ивановна была удивлена этому звонку и сказала, что Иван ушёл от неё два часа назад. Это сообщение ничуть не расстроило Петрову, и долгое отсутствие мужа не взволновало её. А звонок этот она сделала для того, чтобы Иван лишний раз не говорил, о её безразличии к нему. А Лене действительно уже изрядно поднадоели вечные депрессии Ивана и плохое его настроение. Ей было даже спокойней находиться дома одной. И когда муж задерживался или уезжал по своим делам на несколько дней, то она только была рада этому. Вот и сейчас, после разговора с психологом, Лена уже не думала: ни о пропавших серёжках, ни о муже. Она с большим интересом стала просматривать журнал с модными причёсками и думать о салоне.
Женщине нравилось чувствовать себя хозяйкой салона, но на одном салоне она не собиралась останавливаться. Навязчивая мысль создать сеть салонов под вывеской – «Елена Прекрасная», не оставляла её. Заниматься же домашними делами ей не доставляло удовольствие, поэтому она и наняла прислугу.
– Боже, как я устала! И зачем я только встретила Ивана после стольких лет расставания. Вот уже прошёл почти год, как мы поженились, но последние три месяца я живу словно на вулкане.
Лена ходила по гостиной, разговаривая вслух. Она теперь часто так делала, когда рядом с ней никого не было, да и получалось это у неё непроизвольно. Мысли сами по себе озвучивались, а она не сопротивлялась этому.
Время было уже позднее, и женщина, так и не дождавшись мужа, легла спать…
Когда Петров очнулся, было раннее утро. Иван никак не мог понять, почему он находится в чужом месте, а не дома. За окном он видел, как сквозь тучи пробиваются лучи холодного осеннего солнца, а листву с деревьев срывает сильный ветер. В комнате, где находился Иван, была только одна кровать, на которой лежал он, и рядом стояла стойка для капельницы. Конечно, Иван догадался, что он в больничной палате.
«Что произошло? Почему я здесь?» – с ужасом подумал он.
Вдруг в палату открылась дверь и вошла медсестра.
– Вот и хорошо, что вы пришли в себя, – сказала девушка, улыбаясь. – Я сейчас позову врача.
С этими словами она вышла из палаты, а Иван даже не успел у неё ни о чём расспросить.
«Чёрт возьми, да что это со мной произошло?»– снова подумал Петров.
Он хотел уже закрыть глаза, чтобы лучше вспомнить вчерашний вечер, и вдруг вскочил с кровати.
Он так резко и неуклюже сделал это, что зацепил стойку, и та с грохотом упала на пол. Как раз в это время в палату вошёл врач:
– Что здесь происходит? Почему вы стоите такой взъерошенный, словно увидели приведение. У вас всё в порядке?
Иван ничего не ответил и, подняв стойку, сел на кровать. Врач осмотрел его и спросил:
– Вы помните, что с вами произошло? И как вас зовут, вы помните?
– Я Петров Иван Павлович. А вот как я оказался здесь – не помню, – ответил Петров, почёсывая лоб.
– Это хорошо, что вы вспомнили – как вас зовут. А доставила вас в больницу скорая помощь. Вас привезли из парка, где вы и потеряли сознание.
– Этого я ничего не помню, – пробубнил Иван.
– Вот, это-то меня и настораживает. Анализы ваши в норме, да и ушибов на теле у вас нет. Скорей всего вы переволновались. Правда, такое длительное нахождение без сознания, которое было похоже на сон, я пока не могу объяснить. Конечно, бывает, что от нервного перенапряжения, сон у некоторых людей может быть долгим, но вы находились в непонятном для меня состоянии. Да, ваш случай очень интересен. Ну, ничего, полежите у нас недельку под присмотром, и мы всё выясним.
– Нет, нет! Я не могу у вас оставаться! У меня много дел и разлёживаться здесь мне некогда.
При этих словах Иван встал с кровати, всем видом показывая, что уговаривать его нет смысла.
– Хорошо, вашу одежду принесёт сестричка, а вот полежать у нас недельку, я вам всё же рекомендую, – сказал врач…
Выйдя из больницы, Петров осмотрелся и, вспомнив, что оставил машину около дома психолога, направился в сторону парка.
«И всё-таки, почему я потерял сознание? Что спровоцировало к этому?» – думал Иван, напрягая все свои извилины.
Так весь в своих мыслях, он дошёл до парка. Неожиданно у него сильно разболелась голова, и зрение резко ухудшилось. Перед глазами стало всё расплываться, и Иван не мог уже чётко видеть находящиеся рядом предметы. Не понимая, что с ним происходит, он с трудом пошёл через парк к парковке. Шёл он медленно, словно слепой, и с каждым шагом ему становилось всё хуже. Иван уже подумал сесть на ближайшую скамейку, и остановился. Но получилось так, что он остановился именно около той берёзы, где вчера всё и произошло.
И вот тут с Петровым стало происходить странное: он заходил кругами вокруг берёзы, а потом, ускоряя шаг, стал бегать вокруг неё, как заведённый. Было непонятно, что двигало Иваном, но от этого бега, ему становилось легче. И вот уже головная боль исчезла, вернулось зрение, но не успел Иван обрадоваться своему исцелению, как случайно зацепился ногой за корень дерева и упал на спину.
Он непроизвольно посмотрел на верхушку берёзы и в её кроне увидел лицо Демона, который улыбался ему во весь рот. Вне себя от страха, Иван вскочил на ноги и побежал по аллее парка, крича во всё горло:
– Помогите! Меня хочет убить Демон. Помогите!
Дворник, который убирал листву с аллеи, даже отбежал в сторону, когда мимо него с криками о помощи, пронёсся Иван. А тот бежал дальше и всё звал на помощь. Недолго думая, дворник отбросил в сторону метлу и бросился за бегущим мужчиной. Догнав его, и схватив за руку, он, немного отдышавшись, спросил:
– Мужчина, что случилось?
А тот, не понимая, кто стоит перед ним, хотел вырваться, но дворник крепко держал его. Тогда Петров, заикаясь через каждое слово, стал говорить, что его преследует Демон и хочет убить.
Покачав головой, дворник с сожалением посмотрел на мужчину. Конечно же, он подумал, что тот сошёл с ума и вызвал скорую.
Через некоторое время Петров уже находился в психушке. Там он, назвав себя, всё ещё продолжал говорить о Демоне и об опасности, которая ему угрожает. Дежурный врач спокойно выслушал его, а после осмотра, определил в палату небуйных больных. В больничной одежде Ивана ввели в небольшую палату, где было всего три кровати. Санитары указали ему на свободную кровать у окна:
– Ты, Петров, устраивайся здесь, да не шали.
Санитары взглянули на других больных, и, убедившись, что новенький лёг, вышли из палаты.
– Петров? Это ты?
Услышав свою фамилию, Иван испугался и закрылся одеялом.
– Петров, да не бойся – это я Рыбников.
Иван высунул голову из-под одеяла и увидел, что к нему обратился мужчина с соседней кровати. Ничего, не говоря, Петров отвернулся к окну.
«Узнал я тебя лейтенант, узнал. Только почему ты здесь? Может, это всё специально подстроили? А возможно, это ещё одни проделки Демона?» – думал Иван, боясь повернуться к оперу.
«Интересно, что произошло с Петровым? Он действительно тронулся умом, или его, как и меня, сунули сюда по ошибке?» – в тоже время думал о Петрове Рыбников.
Ведь самого Рыбникова сюда определили по настоянию полковника, который после очередных желаний лейтенанта поймать несуществующего грабителя миллиона, вызвал ему скорую.
Да и всему отделу уже казалось, что Рыбников тронулся умом. И вот сейчас глядя на Петрова, опер был склонен думать, что и Иван скорей всего попал сюда по той же причине, что и он.
В палате находился ещё один больной, но его совсем не интересовал новенький. Его вообще не волновало происходящее вокруг. Он отрешённо смотрел на свои руки, периодически покусывая на них ногти. Видя состояние больного мужчины, Рыбников решился поговорить с Петровым, не боясь быть подслушанным.
– Петров, за что тебя сюда определили? Да ты не бойся меня, – обратился опер к Ивану. – Посмотри на меня, ведь мы с тобой знакомы.
Рыбников специально упомянул об их знакомстве, хотя лично никогда не общался с Петровым.
«А может, Петров и видел меня, а я об этом не знаю. Ну да ладно, сказал и сказал, – это даже к лучшему. Правда, я и сам раньше видел его только на фотографии из личного дела, да и потом на снимках в свадебном альбоме, который показывал мне Герман. Ведь он был на свадьбе Петровых и стал другом их семьи», – подумал Рыбников, уже не зная как вести себя дальше.
О том, что он из полиции, Виктор говорить не стал. Да и напоминать Петрову о событиях годичной давности, которые их связывали, пока не собирался. И вот сейчас он решил сначала посмотреть, как тот отреагирует на его слова о знакомстве, а потом уже поговорить начистоту.
А Иван, укрывшись с головой одеялом, продолжал думать о странной встрече с опером.
«А что если это ловушка? И опера сюда специально мне подставили. И через него хотят выведать о моих сбережениях», – подумал Иван.
Его мысли перебил Рыбников.
– Да пойми ты, чудак человек, что я здесь тоже не по своей воле нахожусь. Давай лучше вместе подумаем, как нам отсюда выбраться, – тихо проговорил опер, уже сидя на кровати, слегка дотрагиваясь до Ивана.
Тот сдвинул одеяло с лица и, не поворачиваясь к оперу, спросил:
– А почему ты здесь? Кто тебя сюда засадил?
– Да моё начальство. А всё потому, что все вокруг забыли о пропаже миллиона со счёта компании, а я помню.
Сказав эти слова, опер замолчал, и стал наблюдать за поведением Петрова, надеясь, что тот хоть как-нибудь да проявит себя, после всего услышанного. Но Иван продолжал спокойно лежать, ничего не говоря в ответ.
«Значит, всё же деньги, – встревожено думал Петров. – Я так и знал. Стоп. Демон же сказал, что все обо всём забудут, а этот помнит. Выходит, Демон, как и мне, не стёр из его памяти пропажу миллиона. Значит, он, как и я, теперь мучается памятью событий прошлого года. И, скорее всего, к нему относятся как к сумасшедшему. Ну, конечно, мы с ним братья по несчастью!»
От этих мыслей Петров даже вспотел. Ему уже душно было находиться под одеялом и, скинув его с себя, он повернулся к оперу. Встретившись с ним глазами, Иван отвёл взгляд и неуверенно спросил:
– А что отсюда можно сбежать?
– Надо попробовать. Правда, пока я не знаю как, но это только пока. Но ты так и не ответил мне, почему здесь оказался.
– Да я и сам не знаю, а верней не помню. Шёл через парк к одному дому, а оказался здесь, – тихо произнёс Петров.
Он не хотел говорить, что посещал психолога, да и о Демоне упоминать тоже.
«Этот опер может так незаметно выпытать у меня про Демона, что я и опомниться не успею, как всё расскажу ему. Они это умеют делать. А мне говорить о нём никак нельзя», – подумал Иван и вести разговор дальше уже не хотел.
Но дальше говорить ему и не пришлось, так как в палату вошла врач. Это была Мария Ивановна. Она уже узнала от дежурного врача, о поступлении нового больного и, конечно, по данным его карточки, сразу поняла, что это её Петров.
Поздоровавшись с больными, она подошла к Петрову.
– Иван Павлович, как вы себя чувствуете?
Но, видя смущение Ивана, Мария Ивановна не стала показывать, что они знакомы, а только сказала:
– Вы сейчас лежите спокойно, а буквально через полчаса я к вам ещё зайду.
Пообщавшись с Рыбниковым и другим больным, врач ушла. Петров снова отвернулся к окну и на этот раз дал себе установку – не общаться с опером до разговора с Марией Ивановной…
А в это время жена Петрова была у себя в салоне и занималась подборкой документов для открытия нового салона. Когда же раздался звонок мобильного телефона, она была удивлена, что это звонит психолог:
– Елена Семёновна, вы знаете, где сейчас ваш муж?
«Опять эта врачиха! Что это так её волнует мой Иван? Только отвлекает от дела», – с неприязнью подумала Лена.
Но глубоко вздохнув, она как можно спокойней ответила:
– Нет, Мария Ивановна, даже не имею представления. А что, что-то случилось?
– Мне неприятно это говорить, но ваш муж находится в моей больнице. Я не знаю, что с ним произошло, но надеюсь это выяснить. Скажите, он был дома после нашего сеанса?
– Нет, не был, – равнодушно ответила Лена и здесь же почувствовала себя неловко.
Ведь ей, на самом деле, было безразлично место нахождения мужа, но она побоялась, что об этом догадается Мария Ивановна. И попробовав изобразить заботливую и любящую жену, она уже с волнением в голосе спросила:
– Мария Ивановна, что с ним? Как он попал в вашу больницу? С ним сейчас всё в порядке?
На этом все вопросы её закончились. Что спрашивать ещё она не знала и только спросила можно ли навестить мужа. На что Мария Ивановна ответила, что посещения сейчас к больным не разрешаются. Попрощавшись с Леной, психолог направилась в палату Петрова. Холодность, прозвучавшая в голосе, Елены насторожила врача.
«Возможно, именно из-за жены Иван впадает в депрессию? Ведь он хотел нарисовать чьё-то лицо, но стёр его. И почему-то испугался этого рисунка. Может, он хотел нарисовать лицо жены?» – думала врач, подходя к палате…
Продолжение следует...
http://proza.ru/2019/01/05/1394