В нравственно-философском понимании счастье – это состояние жизни, когда человек предполагает в ней смысл, доволен ее общей направленностью, тем, как он исполняет свое предназначение. Счастье есть единство осуществления блага и связанного с этим устойчивого и глубокого радостного переживания (счастье – состояние устойчивой радости).
В зависимости от того, что является для человека смыслом жизни, ее целью и путями к ней, счастье понимается по-разному, в том числе и в различных этических учениях. Важнейшей составной частью счастья обычно видится чувство удовлетворенности своим индивидуальным бытием (телесно-душевной целостностью) или его перспективами. Поэтому распространено представление о том, что счастье есть реализация присущего человеку как природному существу изначального стремления к самосохранению, устранению страданий, самоутверждению, удовольствию. Но если при этом принимается такая система ценностей, что следование высшим целям, добру требует отказа от приоритетности принципа личной пользы и удовольствия, предполагается возможность несоответствия и даже разрыва между природной и моральной детерминацией. Тем самым создается весьма существенное противоречие для нравственности и для этик различных направлений.
В учении Будды оно решается через отрицание абсолютной ценности индивидуального блага, всегда сопряженного с желанием, неизбежно несущим страдание; добродетельно отречение от всего индивидуального, что и ведет к подлинному (полному) блаженству – нирване. У Конфуция добродетельный человек – это благородный муж, который находит удовлетворение в исполнении долга, состоящего в том, чтобы поддерживать с помощью традиционных правил (ритуала) согласие в семье и государстве, что отвечает воле Неба; а человек порочный эгоистичен, он служит собственной выгоде, благополучие его, стоящее на частно-природном начале, непрочно.
С развитием личностного, а также рационального начала в античности появляется эвдемонизм, сторонники которого утверждали, исходя из принятия безусловной ценности индивидуальной жизни, естественное право каждого на счастье; в нем наиболее значимым представляется “благой дух” – гармоничный и безмятежный интеллектуально-эмоциональный настрой души. Гедонисты еще решительнее подчиняют мораль природе, считая добродетельным то, что содействует наибольшему чувственному наслаждению. Классический синтез добродетели и счастья под эгидой нравственности дает этика Аристотеля. Важнейшим для него является счастье личности, которое складывается из благ внешних – почет, богатство, хорошее окружение, удача; телесных – красота, здоровье; внутренних – хорошие свойства характера и интеллекта. Это добродетели души, в выработке которых человек наиболее свободен, они, главным образом, определяют его полное благо. Аристотель называет счастьем деятельность души сообразно добродетели на протяжении жизни, что и доставляет совершенное чувство, каковым является блаженство.
Согласно христианской этике, греховность человека не позволяет ему совместить земное счастье и добродетель, ведущую к спасению души и обретению блаженства в ином мире. К благодатному состоянию духа на Земле могут только приблизить подвижническое следование примеру Христа, жертвенная деятельная любовь к ближнему и молитва.
Этика Нового времени восстанавливает и развивает идеи о естественных правах индивида на счастье, наслаждение, личную выгоду; разрабатываются концепции разумного эгоизма, в которых добродетель отождествляется с действием в соответствии с правильно понятым личным интересом, ведущим одновременно к индивидуальному и общему счастью. И. Кант опять разделяет счастье и нравственность, утверждая ее автономию как области человеческой свободы. Для него нравственно только то, что совершается во имя долга, а не по склонности или любому другому мотиву; вера в Бога нужна для того, чтобы освятить мораль и соединить исполнение сурового долга с надеждой на будущее счастье. Категорический императив в требовании поступать так, чтобы человечество в лице каждого было свято, устанавливает самоценность другого наравне с собственной самоценностью. Вместе с тем И. Кант принимает ведущую идею Просвещения о том, что распространение применения разума, расширение индивидуальной свободы и нравственное совершенствование ведут по пути Прогресса, к росту общественного и личного блага.