Ромэо

Александр Чатур
           РОМЭО

… «Что позволено Юпитеру…» Прочитал «Космический марафон» * и припомнился случай.
На платформе известной даже в фольклоре станции ожидаю «Ласточку». Осень в разгаре, если можно назвать разгаром увядание. Дождь. Пасмурно. Конец дня, ещё, впрочем, довольно светлый. Почему- то еду в Москву- отпуск или собирал документы… Народа не много. Метрах в пяти от меня встаёт на платформе интересный парень, на вид годам к тридцати пяти ближе, стройный блондин, короткая кожаная куртка, гладкие брюки, туфли, осанка, да и крепкий весьма. Тёмные очки, в руке белая трость. Странное сочетание мужественности и, как принято считать, беспомощности.  Его манера держать себя настойчиво подсказывала мне единственный вариант его прошлого и образование "строевика". Гордость сопутствовала ему по жизни, она даже была где- то поблизости, будто отошла за билетами и вот- вот вернётся. Он стоял почти на самом краю платформы, так что даже приходилось несколько за него беспокоиться. Конец трости снабжён маленьким колёсиком- это очень удобно для постоянного ощупывания пути вправо- влево. Сейчас конец трости как раз заступает за край платформы. Он спокоен, всё под контролем. Достаёт сигареты, закуривает. Что- то успевает ещё выудить из мобильника на слух и на ощупь. Я не таращусь и не пялюсь. Всё, что я вижу, я вижу боковым зрением.
 
   Подходит поезд. Возникает естественное желание помочь. Но меня опережают, к моему удовлетворению. Потому что человек этот не нуждался в помощи. Внутренне, если я вправе это утверждать, он даже был против. Но принял. Расположился вблизи выхода в кресле, сложил свою трость, подсоединил наушники. Стал совершенно обычным пассажиром. У него проверили проездные документы, то есть социальную карту.
- Вам нужна будет помощь на станции? – осведомилась контролёр.
Мне даже показалось, что «нет» прозвучало довольно резко. Меня это не удивило.

   Мы подъезжали уже к знаменитому творению Тона, старейшему вокзалу столицы, когда наш герой снова почти отмахнулся от предложенной помощи. Все вышли, но я не спешил и стал следовать позади. Сказать откровенно, ощущалось некоторое волнение, так как во- первых, я невольно следил или даже подсматривал за кем- то (мне и сейчас несколько неловко), а во- вторых, я уже внутренне почему- то «отвечал» за его благополучие. В вагоне я какое- то время размышлял о сомато- психике и психо- соматике, но скоро решил, что всё это- ерунда в данном случае. Теперь же мне была в какой- то мере интересна техника этого непростого предприятия. Мой знакомый был не новичок в своём деле и, как я уже догадался, прежде вёл нормальный и даже слишком активный образ жизни, если не сказать отчаянный. Привычка вышагивать перед строем на виду десятков и сотен глаз и являть собой бесспорный пример ВО ВСЁМ наверное неистребима, и я настойчиво снова и снова ловил в себе именно это ощущение. Я подумывал не заговорить ли с ним… например, о полётах по приборам, но это могло показаться глуповатым или циничным. И в этом смысле наблюдать было и интересно и полезно.

   Мы прошли турникеты. Мой попутчик проявил завидную сноровку, я бы сказал, смелость. Ориентироваться в пространстве по «дублирующим приборам» - это все ассоциации, которые приходили мне на ум. Но нас ждала эта очень людная площадь со множеством лестниц и поворотов. Я не сдержался:
- Простите, Вы в метро идёте?
- Да,- он уловил мой вопрос и ответил не поворачиваясь.
- Справитесь?
Здесь он почему- то немного замялся:
- Не знаю.
- Я тоже в метро, я тут поблизости буду.
И мы стали следовать, пользуясь той же терминологией, правым пеленгом, то есть я немного сзади и справа. Я ему не досаждал, считая своим долгом исключить падение и столкновения. («Ромэо, ручку на себя, садись, Ромэо…» Сейчас почему- то вспомнился этот фильм.)

   А наш «Ромэо», можно сказать, нёсся прямо в стену здания метро. Я предупредил об этом дважды, ненавязчиво. Он не реагировал. Ему нужны были ориентиры и направления. «Поймав» стену как опору и товарища, он бодро свернул за угол и продолжил путь.
Лишь на лестнице в переходе вниз к дверям метро мне пришлось поймать его за локоть и удержать- ниже топталась женщина на костылях - они просто обнялись бы и покатились, так мне это казалось. После чего Ромэо сделал мне нечто вроде выговора, чтобы я не шёл между ним и стеной:
- Мне нужна стена!

   Так мы миновали рамки и подошли к турникетам метро. Мне нужно было на Кольцевую, ему- на Радиальную. Да, припоминаю, я должен был ещё попасть на работу. Я описал наше местоположение и его дальнейший маршрут. Он, кажется, не слушал, проскочил турникеты и направился к очередной стене.
Проскакивая свой турникет, я крикнул что- то вроде «Счастливо!» и тут же слегка смутился, так как снова не попал в тон…

   Наш Ромэо просто выполнял приказ. Он приказал себе выдвинуться в кромешной тьме, не вступая ни с кем в контакт, в такую- то точку и «снёс» бы любого, кто ему помешал. И он сделал это.
Это подвиг? Или это спорт?
А когда престарелые супруги- инвалиды, забыв о себе, кидаются друг другу на выручку- это что?
А когда человек идёт на проклятую свою работу, не смея заикнуться о своих недугах и думает где его найдут, в этом сугробе или в следующем…

   Защитник- это тот, кто любит нас больше, чем мы сами способны любить.
А за любовь благодарности не существует.  Её нет.
……….

03-04.01.19 

*/ Автор Галина Преториус