Где-то наверху хлопнула дверь. Гришка матюгнулся, увидев в огрызке зеркала, как сквозь мыльную пену проступила алая полоса.
– Ну ёкорне-бабай, решил с утра побриться!
Отфыркиваясь и поёживаясь от холодной воды, он быстро вытерся старой футболкой, которая служила ему полотенцем. Без особой надежды, а так, на всякий случай, ещё раз повертел рычащий кран. Горячую воду отключили ночью. Для него, с детства живущего в двухэтажке, построенной в пятидесятые, это не в диковинку, но такого рождественского подарка от коммунальщиков не ожидал.
Пришёл на кухню. Поморщился – пустые бутылки из-под водки и пива валялись везде. Гитара одиноко стояла в углу. Пятая струна жалко свесилась вниз.
«Называется – посидели с Васьком! Какой бардак навели! Точняк, надо звонить Зинке», – подумал Гришка, заглядывая в холодильник, где кроме грязной тарелки с засохшим сыром и пачки маргарина ничего не удалось найти.
Пышногрудая Зинка с полными губами и ярко-васильковыми глазами была девка, что надо! Приходила без лишних слов, только когда Гришка звал её сам. Не суетясь, наводила порядок, готовила, стирала и никогда не говорила «нет». Всё Гришке в ней нравилось, особенно глаза – больно красивые. Как порой взглянет, не с обычной по-бабаски щенячьей нежностью, а зовуще так, аж мурашки по спине бегут! Но жениться Гришка не спешил. А куда торопиться? Он ещё молод, горяч, и «фэйсо» не совсем запитое, бабы от таких мужиков пищат, а хорошее дело «браком» не назовут, к тому же жена не подруга, сразу порядки устанавливать начнет. А с современной бабы какой спрос? Никакого почтения иль уважения к мужику!
Ещё раз бросив тоскливый взгляд на холодильник, Гришка поплёлся к телефону.
– Привет, Колян. Да, как дела? Нормально? Кстати, с праздником тебя, дружище. Как с каким? С Рождеством, конечно. Нужно бы отметить. У меня тоже в карманах пустовато. Ага, закусь есть, а к закуси ни ху-ху… Лады, беру, что найду, и к тебе. Пока. – Гришка хитро улыбнулся и, весело насвистывая, набрал номер, который знал наизусть с детских лет. – Алё, Васёк! Ну как со вчера-то, голова не бо-бо? Конечно, опохмелиться нужно. И есть чем и где. К тому же – праздник. Только закусить нечем. Да что нам нужно-то? Всего-то огурчик, да колбаски. Найдется? Бери и к Коляну…
Мурлыкая под нос песенку, в предвкушении очередной вечеринки, Гришка пошёл собираться. Но перед тем как выйти из дома, позвонил Зинке. Всё-таки, где-то в глубине холостяцкой души, он любил, когда в доме чистота и порядок.
* * *
– Мужики, знаете, что я вам скажу!.. Не, не знаете!.. Братаны, вы мои!.. – расчувствовался Василий, обнимая Гришку. – А сегодня такой день! Такой день – Рождество! И мы вместе! Мы ж это!.. Самые, что ни на есть друзья, готовые всегда друг другу на помощь прийти!..
Высвобождаясь из объятий друга, Гришка потянулся к недопитой бутылке с водкой.
– Егешь. Особо когда дело касательно баб-с! Забыл, как ты Зойку у меня увёл? А?! Теперь и на мою Зинку пялишься!..
– Гришка, ну ты, блин, нашёл чё вспомнить! Зоя всё равно за Коляна замуж вышла. А потом его бросила!.. А на счёт Зинки – я вообще даже глазом не глядел! Вот не сойти мне с места! Колян, ну подтверди!.. – Василий, обиженно отодвинулся от Гришки. – Да и вообще, не в обиду, Гриш, но мне твоя Зинка не нравится! И взгляд у неё ведьмаческий! Смотрит так, словно все проклятия ада мне на голову насылает! Ты сам-то, Гришка, приглядись, мож у неё в полнолуние хвост вырастает, али ещё чего!..
– Но-но, полегче, Васёк! А то огребёшься! Ты пургу-то не гони! –пригрозил Гришка.
– Не кипятись. Все бабы ведьмы! – вклинился Николай. – Ты в корень гляди проблемы! Чё бабе надо? А? Чтобы мужик подле неё рядом был, друзей да родных бросил. Все её желания выполнял, да чтобы не пил, не курил, да вкалывал, как ишак! Деньги домой нёс! Зинки, Зойки, Нинки – сатанинская порода! Едрит их в корень! Знаем весь арсенал: сначала прикормят, пригреют, приворожат, а затем бац! И окольцован! Ну а потом, самое поганое: скалка, визг и битые тарелки!..
– Да вы чё это, мужики! – запротестовал Гришка, – Зинка моя – не ведьма! Стерва – согласен, но красивая! И глупая. Надеется – женюсь! Разбежался! Кукиш! Я друзей, на баб не меняю! – он хмельными глазами посмотрел на мигающую над столом лампочку.
Ехидно посмеиваясь, Николай наполнил стаканы. Выпили. Закусили хлебушком с огурчиком. Гришка отправил в рот крупный кусок сала домашнего посолу, от удовольствия прикрыл глаза. Василий ковырялся в консервной банке, выуживая вилкой кильку.
– Не для меня сады цветут, не для меня Дон разольё-о-отся… – подперев рукой щёку, затянул Николай.
– Да ну тебя с песнями!.. – отмахнулся Гришка, – Лучше ещё по маленькой!
Видимо от усталости и позднего времени язык у Гришки заплетался, да и Василий уже едва «вязал лыко», но стакан протянул, чтобы пополнили.
– За Рождество пили, за женщин тоже. Ну и за что сейчас? – спросил Николай.
– За нас! За мужиков! – пробормотал Гришка и двинул в сторону локтем, недоеденная «килька в томате», вместе с нарезанным салом, полетела на пол.
– О, мужики! Давайте-ка на перекур. Небольшенький тайм-аут,- предложил Николай и достал из кармана мобильник.
– Ты чего, за нас пить не хочешь? Васёк, да он борзеет!.. Колян, ты совсем, да? – вскинулся Гришка. Поднял кулак и…
Стены панельного дома закачались. Внезапно стало темно. Где-то заскрежетало, зазвякало! Словно со всех сторон завыли собаки! Окно с дребезгом распахнулось. Огромное существо с огненными глазами, по-совиному ухая, влетело в комнату и острыми когтями вцепилось в горло Гришке. Он дернулся в сторону. Полетел на груду пустых бутылок, опрокидывая на себя мусорное ведро с окурками. Стол перевернулся, и что-то больно стукнуло Гришку по голове. Потом стало душно и обжигающе жарко, горло пересохло. Он горел в странном огне, горел и не сгорал. В языках синего пламени мелькали знакомые лица женщин, он слышал их голоса, сливающиеся в страшный шум. Этот шум грозно нарастал всё сильней и сильней.
«Помогите!» – хотел крикнуть Гришка, но не смог, у него пропал голос. Внезапно звуки оборвались, и наступила тишина.
«Наверное, я умер», – подумал он, с усилием открывая глаза. Первое, что увидел, напоминало давно небеленый потолок его спальни. Приподняв тяжёлую голову, словно набитую кирпичами, огляделся. Рядом с холостяцкой кроватью на стуле сидела Зинка с волшебным напитком в стакане. Гришка с жадностью выпил рассол и застонал. Зинка нежно погладила его по голове и спросила:
–Полегчало?..
Он прижался к её прохладной руке щекой:
– Зин, а домой я как?..
– На такси привезла ночью от твоих дружков. Перепил ты маленько. Окно разбил, стол перевернул и чуть руки Ваське не переломал, пока Коля мне звонил, чтобы я за тобой приехала…
– А чудовище куда делось? – силясь вспомнить, пролепетал Гришка и недоверчиво посмотрел на Зинку.
– Может, пора бросать пить её родименькую?
Гришка осторожно потрогал свою шею – ран от когтей не было.
Зинка поцеловала его в лоб, встала и, шурша длинной юбкой, пошла на кухню за новой порцией «живой воды». Провожая её взглядом, Гришка вдруг увидел, что у самого пола из-под юбки торчит что-то, очень напоминающее кончик кошачьего хвоста! Он потряс головой. Болезненно ёкнуло в груди и отозвалось в спине.
– Не, точно – хватит пить! – подумал Гришка. – Ух, ещё б рассольчику и тогда совсем полегчает. Где там моя спасительница, Зина-Зинуля?.. А может, и впрямь, забить на всё да жениться?.. Ведь ладная она у меня, заботливая.
На кухне, наливая рассол в стакан, улыбалась Зинка. На стене, покрытой голубым кафелем, прыгали розовые блики, они появлялись и исчезали, следуя за каждым взмахом ресниц, васильковых глаз.