Второе краткое нелирическое отступление. Медсёстры. Главные проводники врачебных назначений. Народ совершенно разный по возрасту, и отсюда, и по отношению к пациентам. Пенсионерки, работающие не то, чтоб в своё удовольствие, а скорее, чтоб свести концы с концами, сохранили ещё остатки закалки социалистических времён, когда главным в больнице приказано было считать больного. Отношение к больному доброжелательное. Молодые, ещё не потерявшие надежд на карьерный рост, занятые, как правило, больше собой, и относящиеся к работе как к временному явлению для набора опыта, который возможно пригодится в дальнейшем. Мечтающие о врачебной карьере и устройстве в приличное место, что в их понимании, частная медицина. И средний возраст, когда уже понятно, что это твой потолок, ты отягощён семьёй, которая не позволит тебе стать врачом, потому что это невозможно, как в других профессиях - заочно. Недовольные всем и вся: пациентами, недостаточной зарплатой, невозможностью профессионального роста, отягощённые семейными проблемами, знающие все свои права и обязанности, со здоровой долей пофигизма, основанной на убеждении, что заменить их некем. Самая профессиональная часть корпуса сестёр, но и самая прожжённая, в смысле - не делать резких движений. В отделении работали все. Когда ты уже в состоянии самостоятельно делать всё, а времени достаточно понаблюдать за работой людей, с которыми ты непосредственно связан - удовольствие.
Итак, в палате после выписки Анатолия и переселения бабульки на другую сторону Земли, я остался единственным постояльцем. Однако, музыка играла недолго. Я пролежал уже неделю и втянулся во все порядки и потихоньку восстанавливался, меня так же почти штормило, но вполне сносно я мог ходить. Пришёл врач ЛФК назначил упражнения, и я в свободное время крутил велотренажёр по самочувствию и больше двигался, чем лежал. Хотел попроситься у Александры Сергеевны в город, чтоб помыться, но получил отповедь:
- Я не желаю отвечать за тебя перед прокурором твоего района, случись что с тобой! - заявила она на мою просьбу.
- Хочешь помыться, на другом этаже есть душ.
- Ну да, а кто меня туда отпустит или поведёт?
Все перемещения вне отделения, особенно на другие этажи, разрешались только в сопровождении. Большинство народу возили сёстры и санитарки на креслах-каталках и тележках на процедуры и обследование. Но проблема с душем решилась. Снова приехала жена и в одно из посещений сводила меня помыться, на нашем этаже душ тоже был, но не работал, как и один из тренажёров ЛФК. Никто и не думал ничего ремонтировать. Этот всеобщий пофигизм понятен - нас ходило человек пять, остальные лежали, и излишества цивилизации им не требовались.
Так, прожив дня три в курортных условиях, омрачаемых лишь капельницами да уколами, я потихоньку возвращался в нормальное состояние. Но судьба подкинула мне ещё один опыт. В бокс интенсивной терапии привезли в десять часов вечера алкаша-диабетика. Не знаю, как можно так себя не уважать, но он, по словам жены, пил четыре дня до полного вырубона и, как диабетик, впал в кому. Жена вызвала скорую реанимационную бригаду, и мужика вернули на этот свет, решив госпитализировать. Почему он не оказался сразу в реанимации - для меня осталось загадкой. Он выдал в соседнем боксе многочасовой концерт, именуемый в народе отходняк. Сначала ему поставили капельницу и вкатали уколы. Сын, приехавший с ним сходил в аптеку напротив и закупил все расходники. Они с женой помыли мужика, сходившего под себя, он вроде успокоился и жена с сыном уехали домой. Капельница подействовала, и мужику слегка похорошело. Что он только не вытворял! Сначала выдрал капельницу и полил кровью палату. Затем впал в эйфорию и начал вспоминать свою жизнь, и орать на тех, кто его когда-то обидел, ковыряясь в открытой ране, видимо, хирурга. Действие капельницы кончилось, и он начал хрипеть так, что конь в запарке ему бы позавидовал. Прибежали сёстры и Александра Сергеевна. Она назначала мужику процедуры, которые сёстры незамедлительно делали. Поставили литровую капельницу, держа его впятером и... ушли, вроде как он успокоился, не оставив никого. Через несколько минут мужика стало трясти так, что стенка заходила ходуном, а реанимационная кровать подпрыгивала на полметра. Естественно, он всё выдрал и опять полил кровью палату. Я вызвал персонал. Они уже летали бегом. Привязали мужика к кровати и стали колоть. Ничего не помогало, он дико орал. Сёстры санитарки и врач все вместе держали его, а он бился как сумасшедший. Плюнув на всё я ушёл в холл - ни о каком сне речи не шло. Где-то через час терпение лопнуло у всех, и мужику вкатили лошадиную дозу реланиума. Когда я вернулся, он уже почти затих. Сёстры искали обронённые впопыхах ампулы от наркотика, за их утерю - тюрьма. В палате царил полнейший разгром. Александра Сергеевна вызвала коллегу из реанимации. Ни слова не говоря, та показала на лифт, и все, кто был в палате дружно, как бурлаки, покатили мужика в реанимацию. Шёл четвёртый час ночи. Мне подумалось. Как же нужно не уважать себя, чтоб так жрать? И ведь очухается, и это его не остановит, а ему шестьдесят шесть лет, всего?!
Тут вспомнили и обо мне, медсестра пришла с тонометром. Давление хоть и подпрыгнуло, но не катастрофически. От укола я отказался. Санитарки убирали в палате. Я предложил:
- Девчонки, если принесёте кипятка, у меня есть неплохой чай и всё к нему.
Предложение единодушно приняли и просидели остаток ночи до подъёма. Ещё раз померили давление, и я завалился наконец-то спать. Напоследок спросил у Александры:
- Зачем вы делали работу реанимации?
- Он наш, диабетик, у него сосуды полопались. И мы просто держали его у нас, бывает и похлеще.
Через день вышел из отпуска главврач, Владимир Владимирович, псевдоним читателю ясен. Он ознакомился с моими результатами и через день отпустил к дочке домой на пару дней, напутствовав:
- Что ни случится - скорую не вызывай, пусть родственники привезут в отделение. Выпишу я тебя в воскресение, как раз дежурю. Если сможешь, приезжай поутру - назначу капельницы.
- Одну прямо сейчас.
- А я-то обрадовался, что они сегодня кончились.
- Рано обрадовался! - усмехнулся врач.
- В воскресенье, памятуя что выписка проходит после двух, я аккуратно в два пополудни и прибыл.
- Не готово, - сказал ВВ.
- Подожду, - ответил я.
- Капельницу сегодня делали?
- Я думал, что выписка будет не готова и сделают, пока вы наберёте бумаги.
- Иди в палату, я позвоню сестре.
Я поднялся на свой этаж бросил в палате, где ещё был прописан куртку, гардероб не работал, и пошёл на пост. На посту работала, Ирина, вчерашняя медсестра. Не знаю почему, но она была обижена на весь белый свет, но уколы делала так, что я не понимал они были или нет. Но меня она тихо ненавидела, почему - догадываюсь.
- ВВ звонил? - спросил я её.
- Звонил, но я тебе ничего делать не стану, устала, отдохнуть хочу. Вовремя нужно приходить!
- ???
Спустившись к врачу я сказал:
- Здесь подожду. Ирина устала сильно.
Он хмыкнул, я вышел в коридор и минут через пятнадцать с выпиской в руках, пожав врачу руку, и, получив напутствие от него - больше сюда не попадать, вышел на улицу.
Вместо эпилога
Выписка предписывала мне встать на учёт в поликлинике своего района. Попытавшись записаться на приём к неврологу, я не смог этого сделать. Запись была только на январь, и то на конец месяца. ВВ предупредил меня, что каждый день без лекарств чреват рецидивом, и чем скорее я их буду принимать после больничных, тем лучше. Пришлось ехать к врачу без записи, на авось, потому что у меня не было рецепта, только назначение врача. Да и на учёт нужно встать.
В поликлинике я занял живую очередь после пяти записанных. Чтоб не сидеть, извинился, и попросил у очереди разрешения, задать вопрос врачу, примет ли она меня, если не примет чего мне тут делать? Молоденькая врачиха ответила:
- С больничным или на медкомиссию приму, а по-иному нет.
- Девушка я после инсульта и мне нужен рецепт на лекарства.
- После одиннадцатого января.
- А вам не станет стыдно, если со мной без лекарств что-нибудь случится за эти две недели?
- Ничего не знаю, я всё сказала, - было мне ответом.
Что бы предпринял ты, мой читатель?
Правильно, я нашёл способ как обойти этого "врача" и встать у него же на учёт, и получить рецепт. Пожалел я лишь об одном, что не все могут воспользоваться способом, который проделал я. А врачи? Ну время такое.
Хомо хомни люпус эст.