Не знаю, правда рассказанное или нет, но история эта - истинна, ибо она правильно расставляет акценты и делает верные выводы.
Впрочем,Борхес никогда не лжет. Этот человек, прочитавший на своем веку сотни лекций студентам, владел древними языками и пользовался античными источниками. В одном из них он, якобы, и нашел рассказ-воспоминание одного из потомков о происшествии, случившемся с греческим мальчиком.
Дело было в том, что его избили и жестоко унизили подростки. Грязный, зареванный, растоптанный, он притащился домой и бросился в ноги к отцу. Отец слушал его молча, нахмурив брови. Когда сын замолчал, он встал и снял со стены бронзовый кинжал - "прекрасный и наполненный силой".
Он дал оружие в руки сыну и сказал: "Иди! Пусть они узнают, что ты - мужчина!" В голосе его был приказ.
Пробираясь ночными тропами, парень прижимал к себе священное оружие. В нем была магическая сила. В нем заключалась не только его честь, но и вся его дальнейшая жизнь.
Правда, это он понял гораздо позже, когда память любовно подняла из тайников его прошлого воспоминание о священном вечере.
"Он спускался по крутому склону холма, что обрывался у кромки моря, словно Аякс или Персей, населяя солёную тьму ранами и битвами. Теперь он искал вкус этого момента. Остальное не имело значения - дуэльное бахвальство, неуклюжая схватка, возвращение с окровавленным клинком".
"Какой ужас!" - воскликнут чувствительные дамы. Что это такое - решать подростковые вопросы поножовщиной?!!"
Но... Во-первых, это были не "подростковые вопросы", а суровые вопросы чести. А, во-вторых, что произошло бы с парнем, согласись он с бесчестьем? Он обрушился бы в грязь собственного презрения - в унижение и неизбежную слабость, которая последовала бы после первого же неудачного сражения. Ведь кто-то, а уж мы-то, потомки героев, как никакой другой народ, знаем, во что выливается временное примирение с гадкой судьбой. Оно переходит в череду смутных, бесцветных дней, в слабость, стыд и презрение к самому себе.
К тому же, следует учитывать, что, описанное, произошло в те благодатные времена, когда всякий свободный человек обязан был охранять свою жизнь и честь от насильников и хулителей, нося с собой оружие и служа в ополчении.
Да и честь понималась по-другому. Не так, как сейчас, когда она трепещет на ветру, виляя хвостиком, словно воздушный змей в чужой руке.
Но даже, судя и с нашей временнОй позиции, можно сказать, что отец парня поступил правильно, предложив сыну кровью смыть страшное оскорбление. Если бы сын этого не сделал - мужская доблесть почила бы в нем, даже не родившись. А доблесть во все времена была главным качеством мужчины и воина.
Сегодня мы привыкли смотреть на бесчестье, трусость и коллаборационизм как на "договоренность". В старые же времена это считалось страшным преступлением за которое полагалась смертная казнь.
Возмужав, герой за справедливость всегда с восторгом вспоминал, как пробирался он с кинжалом по сырым тропам. И какой это был триумф. И как звучала в нем эта самая высокая и звонкая нота... И никогда больше не ощущал он в себе таких мощных крыльев, такой великолепной ярости и такого восторга, как тогда...
Потом в его жизни было много других сражений. Он взбирался на стены и крушил врагов. Он любил женщин и оказывал почести героям. Но когда приходилось туго, он черпал силы, воспроизводя в памяти секунда за секундой ту ночь...
Тогда он впервые познал чувство Героя, идущего в бой за правду. А правда для грека была самым большим благом. Восстановление порядка в космосе освящалось волей богов.
Постарев, воин потерял зрение. И все же ту ночь он видел в мельчайших подробностях - ведь она сделала его Богом.
Это был... Гомер.