К концу декабря, под покровом длинных вьюжных ночей, среди завывания жгучих северных ветров, в сдавленном низкими тяжёлыми и непроницаемыми облаками городском пространстве, обременённому невыполненными планами, нерешёнными вопросами, моральными обязательствами человеку недалеко до хандры и уныния.
Есть же и предновогодние приготовления; похожие на детские, ожидания праздника, чуда, скажете вы.
Но когда вам двадцать пять, и у вас целый ворох неотложных дел на работе, дома, с друзьями, а жизнь всё чаще демонстрирует вам свои самые прозаические стороны на всех уровнях – от ежедневных ситуаций в быту и на производстве, до масштабных общегосударственных и международных процессов – о сказке, о чуде немудрено и позабыть.
– Паша! Как сдал? – участливо поинтересовалась неизменно доброжелательная однокурсница по аспирантуре Соня.
Она два года назад с красным дипломом закончила магистратуру, успевает работать, учиться, писать статьи, да и диссертацию вот-вот закончит. Я, заваленный на работе срочными проектами, много занятий пропускал. И теперь на экзамене придирчивый профессор меня, можно сказать, отутюжил, и отправил, не объявив оценку. Я понимаю, мне не хватило времени подготовиться. Неужели "неуд"? Да и "тройка" для аспиранта – большая неприятность.
Мне нечего ответить Соне и я, хоть это, наверное, невежливо, молча пожимаю плечами, стараюсь благодарно улыбаться, но выходит кисло; даже Сонина приятная мордашка невольно скуксилась. Отражённое её добрыми глазами моё уныние неожиданно плещет мне в душу волной тоски.
Наваливается усталость и апатия.
Вяло извиняюсь, якобы, вынужденный бежать на работу, и спешно прощаюсь. Но оставшись наедине, звоню заместителю начальника отдела, вру о вынужденной задержке в университете, и пытаюсь выяснить, насколько необходимо моё присутствие на работе сегодня вечером.
– Нет никакой необходимости, – сухо, не дослушав, обрывает меня зам начальника, – и, похоже, не только сегодня вечером. Всего хорошего.
На улице уже стемнело.
До Нового года полторы недели и столица искрится, переливается всеми оттенками предновогоднего многоцветья, но я его не замечаю.
Настроение у меня паршивее день от дня.
В компании, где я работаю, около месяца назад генеральный внезапно провёл совещание "мозговым штурмом". Начальник моего отдела в отпуске, заместитель начальника, с которым у меня отношения так и не сложились, внезапно заболел, старшие специалисты – кто в командировке, кто решал вопросы с парковкой…
В общем, мне пришлось представлять отдел и даже выступить на совещании.
Я добросовестно, хоть и совсем кратко, сказал, в чём видел проблему, и возможный выход из неё. Генеральный о чём-то переспросил меня, терпеливо выслушал ответ и энергично продолжил обсуждение с другими участниками совещания. А по итогам "штурма" было принято решение подготовить два варианта программы действий, один из которых, к моему удивлению, генеральный поручил разработать мне.
Заместителя, узнавшего от меня по телефону о поручении, наверное, хватил удар: секунд пять в динамике моего мобильного было тихо, как будто связь прервалась, потом послышался скрип, кряхтение и телефон едва не разорвало истошным кашлем. А затем произошло чудо: зам решил, что он выздоровел, и предупредил, что без его санкции представление моего проекта не состоится. Не помогло и заявление о том, что этот проект работает на репутацию нашего отдела …
– И вообще, – подытожил заместитель начальника отдела, раздражённый бестактной самонадеянностью безликого офисного планктона в моём лице, – ты не подходишь нам … по химии.
– Какая ещё химия, – вырвалось у меня, но я не был услышан: трубка жалобно попискивала, сигнализируя об отбое.
Похоже, моё время закончилось до того, как я об этом задумался.
Однако даже перспектива потери места в довольно успешной компании не была худшей из моих декабрьских напастей.
Мы крепко повздорили с Дашей.
Так зовут … жену; не могу привыкнуть к слову "жена" – мне слышится в нём что-то грубое, тяжеловесное и банальное до неприличия.
Знакомы мы больше трёх лет, а отношения зарегистрировали несколько месяцев назад, когда я накопил на "однушку", куда и привёл Дашу. Родители с обеих сторон не сразу и не безоговорочно одобрили наш поступок; Даше ещё год нужно было учиться в магистратуре. И всё же наша жизнь, озарённая обалденной Дашиной улыбкой, как мне казалось, складывалась отлично – от полного взаимопонимания до фейерверка чувств.
Внезапный конфликт привёл меня к удивительному открытию: мы мало друг друга знаем. У нас есть исключительно личные интересы. В попытке поделиться прозрением с Дашей, чьи претензии ко мне неожиданно стали расти с каждым часом, я потерял последние четверть часа нашего дефицитного общего времени. Сказать о том, что, непохожесть друг на друга, в общем-то, не так уж плохо, я уже не успел.
Дверь за Дашей закрылась.
Похоже, я совершенно выбился из ритма, не успеваю ни в большом, ни в малом.
Приближающийся deadline отправки текста выступления, необходимого для участия в очень нужной мне конференции, на фоне общего стресса и цейтнота казался малозаметной мелочью. К сожалению, не единственной, и труднопреодолимой.
В случае с текстом, загвоздка была в нехватке не только времени, но и идей; не писалось, и всё тут!
А теперь, в придачу, проваленный экзамен!
Представляете себе ситуацию?
Респектабельный житель столицы стоит в самом сердце родного города, полыхающего огнями броской рекламы и предновогоднего убранства, и не знает, куда ему идти. Ясно только одно: сейчас бы исчезнуть отсюда, зашвырнуть за горизонт всё это великолепие. Хочется просто тепла… чтобы не спрашивали ни о чём, не сравнивали ни с кем, не лезли с советами и поучениями, чтобы просто принимали – без ограничений, условий и объяснений.
Родительский дом в двух кварталах от моей новой квартиры, до брата – три остановки на метро, до сестры ещё меньше. Но у них и своих дел невпроворот; с чем я к ним явлюсь? Может, к друзьям? Тёма звал к себе на дачу под Рыбинск; правда, он сам там будет не раньше тридцатого декабря, через десять дней. Ну, тогда к Максу в Калугу? У него там свой дом и он всегда рад мне… Пошарил в боковом кармане рюкзака и нащупал ключ от отцовского гаража.
А что? Папин "Тигуан" в моём распоряжении. Выходные проведу в Калуге. А там будет видно. Работу искать или готовиться к пересдаче можно и не в Москве.
Ворота гаража оказались занесенными сантиметров на двадцать; как и в прошлом году, трактор не работает или тракторист бастует. Без лопаты не обойтись. Рюкзак сразу брошу в машину, пока отгребаю снег…
Но, странное дело, ключа от машины ни в рюкзаке, ни в карманах пальто и пиджака не оказалось. Придется идти домой, или звонить отцу…
И тут мне на глаза попалась укутанная в полиэтилен старая искусственная ёлка, которую родители впервые поставили, когда моя старшая сестра ещё не ходила в школу, в военном городке среди тайги. Отец тогда ещё решил, что в угоду своим прихотям недопустимо жертвовать природой. Позже, когда мы уже обжились в Москве, папа купил новую "многоразовую" ёлку, пышную; а эту мы не брали из гаража уже лет пять или семь. Рядом были пристроены аккуратно упакованные коробки с игрушками, бусами и электрической гирляндой, которую в конце прошлого века привёз папин друг из Германии.
Я помнил эту ёлку столько же, сколько и себя.
Решение пришло сразу: ничего, что до Нового года полторы недели. Его приход ничто не остановит. А жить нужно по-человечески всегда; провожать уходящий год, встречать Новый – тоже нужно правильно!
А Макс?..
Во-первых, я ему, как и Тёме, ничего конкретного не обещал, а во-вторых, неизвестно, какие у них самих планы, настроения; какой-то свой deadline. А главное, друзьям надо везти хорошее настроение, а не вешать на них свои проблемы.
Хотя …
Снег я всё же расчистил. Для большего порядка и для разминки. Заодно решил, как поступлю в ближайшие часы. Стало спокойнее на душе и даже веселее.
Оттащил домой ёлку с игрушками, быстро смотался в ближайший гипермаркет, купил зачем-то две бутылки Чинзано Asti, мидий в створках, моцареллу, орехов, слабосолёной семги… Моё внимание привлекло сияние красной звезды над стеллажами с товарами. Звезда оказывается, как положено, китайской, пластмассовой, но напоминает кремлёвскую! Беру и её, а ещё прихватываю пару недорогих, но симпатично подмигивающих гирлянд, и два компактных набора роскошно отливающих золотом ёлочных игрушек.
Нести всё это богатство тяжело и неудобно, но настроение стремительно поднимается! Уверенность и силы прибывают! Завертелись позитивные мысли…
Дома, когда ставлю и закрепляю ёлку – вполне ещё презентабельную, несмотря на богатую биографию и географию – в голову приходит понимание справедливости высказывания о том, что "жить и быть несчастливым – стыдно". В приливе позитива и творческого зуда развиваю мысль: "… и глупо, и грешно". И тут же одёргиваю себя: "не глупо ли улучшать общепринятое?"; но на радостях сам же себя и прощаю: "не ухудшать, главное".
Первой своё почётное место занимает "рубиновая" звезда!
Заёрзал, закурлыкал телефон на подоконнике. Это отличница Соня, не знающая дедлайнов.
– Павел, добрый вечер! Извини, я на секунду… У тебя "хорошо".
– Добрый вечер, Софья! – отзываюсь я чрезмерно бодро, – четыре, значит? Спасибо тебе огромное! Ты меня очень обрадовала! А я ёлку наряжаю…
– Пожалу… В офисе?
– Да нет, Сонь. Я уже дома! Спасибо тебе…
– А-а, – собеседница понимающе вздыхает, – ну, тогда с наступающим… Всего тебе!
– Спасибо, Соня! И тебе всего самого наилучшего!
Простая старая степенная гирлянда на правах старожила принимает в компанию новые, беспрестанно меняющие цвет и ритм свечения; яркий хоровод знакомых игрушек разбавлен только что приобретёнными, загадочно мерцающими густой россыпью "золотых" искр. Убранство ёлки выходит на удивление богатым и, одновременно, задорным. Осталось развесить золотые бусы…
Снова пищит и вибрирует телефон.
Номер знакомый, но я не сразу соображаю, откуда звонок!
– Павел Андреевич? – раздался голос секретаря нашего генерального.
Точно. От генерального звонят; Эсмиральда или Элеонора – я их постоянно путаю. В нашей конторе и в пятницу работа до полуночи не диковина. "Неужели по мне уже приняли решение, и я свободен", – подумал я без малейшего сожаления.
– Павел Андреевич! – генеральный сам в официальной обстановке всех называет по имени и отчеству и требует этого от секретарей и заместителей, – это Эсмиральда. Ричард Евграфович предлагает Вам завтра в десять быть у него.
– С вещами? – кто-то дёргает меня за язык.
– Что-что? – не понимает Эсмиральда, – завтра же суббота... у вас не возникнет никаких препятствий?
– Я всё понял.
– И обязательно возьмите экземпляр вашего последнего проекта. Который утвердили…
– Что вы говорите, Эсмиральда? – теперь уже не понимаю я.
– Ну, ваш проект… Вам поручили подготовить один из вариантов. Утвердили именно ваш проект …
"Вот тебе раз" – думаю я, не решаясь исключить возможность того, что меня могли разыграть и возвращаюсь к ёлке – занимаюсь последними штрихами её наряда; устанавливаю между лучами-основаниями крестовины Деда Мороза и Снегурочку.
Выключаю свет в комнате и нащупываю клавишу сетевого фильтра, к которому подключил все гирлянды и звезду.
Эффект превосходит все ожидания.
Я чувствую себя волшебником! Я и не заметил, как это мне, взрослому серьёзному человеку удалось впасть в такое детство. Ведь это почти чудо, а никому не расскажешь.
И мне захотелось … чтобы у нас были дети. У нас?
Дальше думать на эту тему я не желаю из осторожности. Мне не хочется спугнуть своё сказочное состояние счастья от упорядоченности и справедливости жизни. И в голове – порядок и ясность. Ничего не раздражает и не напрягает.
Непонятно откуда, приходят интересные мысли для выступления на конференции. Время ещё не вышло, и я уверенно распахиваю ноутбук, начинаю быстро и спокойно записывать родившиеся идеи.
Это крайне увлекательно – прояснять, корректировать и упаковывать в органичный текст смыслы, берущиеся неизвестно откуда, но хорошо понятные тебе. Остаётся только придать им объективную ясность, добиться логической связи между ними, не потеряв глубины отражённой действительности, указав на второй уровень и намекнув на третий…
Щелчков замка входной двери я не слышал. Да и слабого звука мягко закрытой двери я тоже не заметил. Просто в увлечённо и ритмично работающем сознании сгустилось отвлечённое понимание: кто-то уже в прихожей, и он вот-вот появится на пороге комнаты.
Оторвав взгляд от экрана, я понимаю, что опоздал.
В дверном проёме стоит Даша, взгляд её прикован к праздничной ёлке. Я совсем не надеялся на её приход, но когда она внезапно возникает передо мной, выясняется, что я готов к её появлению.
– Здравствуй, – встав из-за ноутбука, я шагаю к ней.
Она порхнула навстречу.
– Привет, – шелестит Даша, коснувшись ладонями моих плеч, – как красиво…
В её зелёных глазах мерцает рубиновая звёздочка.
– Ты прости меня, через два часа у меня deadline, но, думаю, минут через сорок-пятьдесят освобожусь, – я едва сдерживаю себя, чтобы не затискать Дашу, понимая, что это не жена, а жизнь окончательно вернулась ко мне. Или я опять обрёл её…
– Это ты меня прости, – Даша задевает губами моё ухо, скользит по щеке.
Я легонько прижимаю её к себе, однако, выступление на конференции ещё не написано.
– А может, управлюсь за тридцать пять минут.
– Не спеши, – улыбается Даша, выскальзывая из моих рук, – доделывай всё спокойно и красиво, а я, как раз, успею с ужином. Ты ведь голодный?
Ёлка подмигивает нам всеми своими огнями.
Не важно, что она искусственная.
Мы-то настоящие!
21 декабря 2018 г.